Мария

Мария
Пожилая женщина сидела на краю разобранной кровати. На вид ей было лет восемьдесят. Все в ней, начиная с прически, было причудливо и несуразно. Темно-русые волосы были коротко подстрижены и собраны в хвостик обрезанной от перчатки резинкой. На тело была натянута чья-то кофта, явно не подходящая ей по размеру, под которой виднелась нижняя светлая сорочка и намотанная на поясницу растянутая шаль. На ногах бабушки, помимо шерстяных носок, были одеты обрезанные рукава от мужской рубашки, подвязанные обыкновенной бельевой резинкой. Всю эту картину дополнял разный хлам, валявшийся по всему периметру кровати: обрывки разных тряпочек, трость с незатейливым набалдашником, застиранное полотенце и выцветший халат.
Грузно опираясь жилистыми узловатыми руками на старенький табурет, бабушка осторожно переставила его и по очереди передвинула свои непослушные ноги. Но дойдя до двери, она  неожиданно развернулась и пошла обратно. Рядом кто-то громко хлопнул, и послышались шаги. Усевшись на кровать, она опять начала раскачиваться. В этот момент особенно интересно было наблюдать за ее лицом: выцветшие брови поочередно поднимались и опускались, губы то сворачивались в трубочку, то просто вытягивались в одну ниточку, голова тоже раскачивалась в разные стороны.
За дверью снова послышались чьи-то тяжелые шаги. В комнату заглянула немолодая, но все еще полная сил, женщина. Пронзительный взгляд, тонко сжатые губы и острый, чуть с горбинкой, нос выдавали ее немного вздорный характер.
- Кушать будешь?
Подслеповатые глаза неопределенного цвета повернулись на звук.
- Жрать  будешь? Наливать? – грубо переспросила бабушку женщина.
- Да! Да! - радостно закивала старушка. Непослушные стариковские руки тут же схватили грязную тарелку с тумбочки и проворно протянули ее громкоголосой хозяйке.
- Сюда? Она же грязная.
- Пусть, ничего, - извиняясь и немного заискивая, ответила бабуля.
- Помыть?
- Не надо, зачем? Так наливай.
Чертыхнувшись про себя, женщина вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. На кухне она брезгливо, одними пальчиками, ополоснула тарелку и налила суп.
- Когда же ты сдохнешь, гнида? Никому ты ненужная! Как ты меня достала! - продолжая что-то еще бурчать про себя, она понесла наполненную тарелку в дальнюю комнатушку.

Ночью дом погрузился в сон, но бабушке не спалось - вспомнилась молодость, мама Анастасия, маленькая Рая, покойничек муж. После проклятой войны мужчин тогда почти не осталось, потому выбирать Марии не пришлось. Не в девках же было оставаться? Муж попался суровый – из донских казаков. Чуть что – сразу руки распускал. Жестокий был человек, но женщина ко всему приспособиться может, доля у неё такая. Они тогда в своем доме на Урале жили, отца к тому времени уже схоронили давно, и мама вместе с ними жить осталась. Болела она очень. Помниться, умирала тяжело, долго. Гришка, остолоп, при живой теще крышку гроба у двери поставил. Мария боялась слова против мужа сказать. Да и куда ей с малым дитем идти было? Дочка Рая до сих пор её за бабушку простить не может. При каждом случае попрекает. Только прошлое не воротишь. У каждого свой крест.


На следующий день в родительский дом вернулась старшая дочь Раи – Оксана. Её подселили в комнату к бабушке. Раньше, до того как Мария неосторожно упала, она внучку на дух не переносила, кричала своей дочери, чтоб на её похоронах даже ноги Оксанкиной не было. Сейчас бабушка была рада любому живому человеку – хоть поговорить с  кем будет.
Оксане стукнуло тридцать, когда она окончательно поняла, что сшитый белыми нитками брак давно трещит по швам. Зарплата у нее была маленькая, на съемное жилье не хватало. Вот и пришлось ей возвращаться в родительский дом. Мать только рада была лишней возможности упрекнуть свою непутевую дочь в её никчемности.
- Когда ты меня оставишь в покое? Когда вы мне дадите вздохнуть без вас? Дайте мне немного пожить для себя! – орала над ухом мать, тыча в Ксюхин нос своими кулаками.
Бабушка с внучкой, зная скверный характер Раи, молчали. У Райки частенько случались припадки бешенства, и домашние к ним уже привыкли. Если в этот момент с ней поспорить, то можно было и серьезно схлопотать по шее  – рука у Раисы была тяжелая.
(продолжение следует)