Толмач

        (отрывок из повести "Василёк Тевтонский Бантик")
       
        ...Правда, молодцы штабисты, для общения с местным населением, предусмотрительно закрепили за ротой переводчика. Одно что толмач, это громко сказано. Парнишка был одет в шерстяной пуловер крупной клетки и фиолетового цвета рубашку. Вельветовые штаны над взъёмом ноги были пережаты широким пояском с большой пуговицей. На голове широкополый картуз. Завершали колоритную внешность круглые очки в черной оправе. Росточка невысокого. Рыжие скандинавские завитушки волос и конопушки на курносом лице. С виду лет восемнадцати от роду. Назначенец был из штаба, поэтому выбирать не приходилось. Какой уж есть. Но все равно, наш франтовый паренёк по возрасту был маловат для действующей.
        ...Через некоторое время бойцы вспомнили о переводчике. Посвященный в гвардейцы Василек сидел на ступеньке флигельного крылечка и плакал. Он не видел веселящихся бойцов. Горькие слезы застилали глаза. Старшина Шарипов, словно спохватившись, подошел к Васильку и присел рядом. Плечи мальчишки содрогались от беззвучных рыданий. Аксакал положил руку на вихрастую голову переводчика и прижал к своей широкой груди. Мы видели перед собою честного, правильного и воспитанного мальчика. Публично нанесенная обида разрывала юную душу тевтонского отпрыска.
        ...Ошарашенный напором командира Василёк вскочил, вытянулся во «фрунт» и взял под козырёк. Он просто не мог поверить своим глазам. По всему двору, вытянувшись по стойке «смирно» стояли бойцы подразделения и отдавали ему честь.
        ...Василек сидел рядом на скамейке. От рассказанной истории ему, конечно же, стало непривычно не по себе. У них, в безмятежной Европе всегда все спокойно и размеренно. Ни тебе встрясок, а тем более каких либо потрясений. А тут на тебе, целая семейная трагедия.  Драма с несчастливым концом. Захлопал он белесыми ресницами. Показалось мне или нет, но от услышанного исповедания, у него из-под очков скатилась слеза. В этот момент толмач отвернулся. Правда, не понятно было: то ли мокрый взгляд прятал, то ли хотел на лошадей взглянуть. Эх, Василек, Василек, тебя-то, что ждет во взрослой жизни?
        ...Хлёсткие выстрелы прозвучали одновременно. Взорванная, растерзанная на молекулы пушчонка с кусками человеческого мяса разлетелась по пустырю.
        ...Лейтенант больше не колебался. Выстрел размозжил красивую голову нашего Василька. Пинком кирзового сапога взводный вытолкнул бывшего майора из укрытия. У штрафника Коновалова жизнь была государственной собственностью, своей ценою не дороже, чем пара пятаков в базарный день.   
        ...Возле моих пыльных сапог лежало тело нашего переводчика. Кепки на нём не было, а красивые русые волосы  были обагрёны кровью. Пуля вошла ему в глаз и размозжила череп. Затылочная часть головы разлетелась вдребезги, мозговая суспензия была разбросана по траве в округе. Оправа очков была сплющена, и валялась рядком. Стёклышки вылетели в сочную, зелёную, но опалённую огнём взрыва траву. Один ботинок соскочил с неестественно согнутой ноги. А длинный шнурок от другого был, скорее всего, смешным атрибутом мирного житья, но никак не драматичной реальностью случившегося горя. Рыцарский репеёк на ботинке переводчика стал для меня олицетворением смерти...