Соприкосновение ч. 4 глава 2

Глава 2

В подвале горели свечи испуская удушливый запах трав. Круглый стол как всегда завален пергаментом и фолиантами, заставлен колбами и ретортами.
Человек в темно-синем плаще быстро писал, порывисто макая стило в чернильницу. Зачеркивал, переписывал, делал пометки на полях старого толстого фолианта, затянутого в черную драконью кожу. Шуршал, переворачивая скрученными в трубочки пергаментами, то и дело сверялся с маленькой книжицей, что лежала под чёрной свечей на свету.
За его спиной, рядом с потухшим камином, стояло узкое в рост человека зеркало. Серебряная рама багровыми всполохами светилась в неровном свете пламени, а поверхность стекла, что должна была отражать обстановку, была непроницаемо-черной. По периметру рамы темными контурами проступали те же знаки, что и на полу. Рядом с круглым основанием зеркала, стояла пустая серебряная чаша с низкими краями. Все ее дно и бока так же испещрены похожими символами. Было видно, что раньше чашу неоднократно использовали, и бурая, неотмытая полоса красноречиво говорила об этом.
Человек дописал, задумчиво отложил перо в сторону. Протянул руку, взял со стола маленькую черную склянку, что стояла на вершине сложенных друг на друга фолиантов, с трудом встал, схватившись за поясницу, подошел к зеркалу. Прочитал заклинание, медленно выпил содержимое и откинул капюшон с головы.
Черная поверхность стекла тут же вспыхнула серебром, трещинами пробежали фиолетовые молнии и на восстановившемся темном фоне отразился тот, кто стоял напротив.
На лысом блестящем черепе угадывался сложный рисунок змеиной чешуи. Буравя поверхность стекла двумя бездонными щелями зрачков, словно угли, горели красные глаза. Человек поднес руки к лицу, разглядывая незнакомые и непривычные пока четыре узловатых пальца с заостренными синеватыми ногтями. Тело его стало как в молодости -- подтянутое, стройное, подвижное. Он словно вырос на целую голову. Плечи распрямились, открывая взору рельефную, мощную грудь украшенную замысловатым узором чешуи. Он распахнул плащ и подвигался, пока с опаской пробуя новое тело. Развел и свел руки, сделал несколько поворотов и приседаний.
Довольный переменами, улыбнулся себе в зеркало, обнажая острые мелкие зубы с явно выделяющимися клыками. Узкие ноздри хрящеватого носа затрепетали в предвосхищении новых возможностей.
Он вновь прочитал заклинание и скривился прежнему отражению.
Человек возвратился к столу, закрыл чернильницу, зажег горелку над ретортой. Впереди еще целая ночь и много работы.

***

В шахте было узко и пыльно. Сквозняк раздувал полы плаща, забирался под одежду, холодил спину, пуская по ней стаи противных мурашек. Демир продрог.
Магический огонек, висящий за правым плечом, был единственным проблеском света в этой каменной холодной кишке. Он вырывал из тьмы узкие темные полоски выбитых и утопленных в стене ступенек-ручек очень неудобных и от этого довольно опасных. Говорил же он тому гному: «Давай сделаем скобы», так ведь нет, - «Они-де, много места займут».
Демир украдкой вздохнул и вновь уцепившись правой рукой за холодное углубление в стене, левой ногой нащупал такое же, еще на пол-трости приблизившись к концу спуска.
С левой стороны, отмечая очередной ярус, тянулись щели воздуховодов оформленные в резные деревянные рамки. Одни были темные, другие сияли яркими узкими полосками теплого света, тонким изысканным кружевом светясь в темноте и означая, что хозяева комнат дома. Эта часть академии была жилая. Тут располагались квартиры преподавателей и их родственников. Очень удобно жить близко к кафедре. У него самого такая квартира.
В этот поздний час было тихо, и пока он медленно продвигался вниз, множество щелей уже погасли – преподаватели отошли ко сну.
Демир был на уровне примерно седьмого яруса, как в отверстие, увитое коваными бутонами жасмина, послышались мужские голоса. Сколько он тут спускался, еще ни разу не видел, чтобы в этой квартире горел свет. Из воздуховода тянуло дорогим сигом, грибным жульеном и белым цветочным вином.
Из чистого любопытства Демир отклонился влево посмотреть, кто же это мог быть? Что за новых жильцов приняла академия?
Меж тонкими прутьями разглядел двоих мужчин. Они сидели за круглым столом в небольшой, но со вкусом обставленной комнате. Синий бархат на стульях и бежевый эшринадарский шелк на стенах соответствовали самому высокому положению владельца комнаты. На столе серебряный подсвечник с магическими шарами, пепельница и поднос с остывшим ужином.
Один сидел спиной, а другой вполоборота к Демиру и собеседнику. Тот, что сидел спиной, был грузен, темноволос, одет во все черное и курил толстую сик-ару. Второй шатен, по виду эльф-полукровка, неприязненно или скорее враждебно смотрел тому в лицо, слушая его спокойную, медленную речь. Полуэльф был одет просто: в светлую просторную рубаху, кожаные штаны и высокие мягкие сапоги, какие носят лесные эльфы. Единственное, что говорило о его высоком происхождении, это большой, чистейшего синего цвета бриллиант на безымянном пальце правой руки – отличие женатого мужчины.
Демир хотел уже спускаться дальше, как темноволосый повысил голос и волшебник обомлел, узнав в нем правителя Вугарда Ноара.
-- Ты подпишешь все, что я тебе скажу и будешь говорить так, как я того потребую, или головы твоих малолетних щенков будут висеть на самых высоких шпилях моих башен! Тебе понятно?
Вугард уже стоял, грозно нависая над собеседником, с нажимом туша сик-ару в пепельнице, словно пальцами давя большую, коричневую гусеницу.
Полуэльф спокойно проследил за его движением. На лице не дрогнул ни один мускул.
-- Сначала найди их.
Вугард резко отпрянул, но, тут же успокоившись, распрямился, насмешливо ухмыляясь.
-- Можешь в этом не сомневаться.
Демир готов был поклясться, что в это мгновение на его лице играла самая гадкая из его улыбок.
Вугард нарочито поклонился, и с достоинством держа спину ровной, вышел вон. Его профиль мелькнул под отверстием воздуховода, распахнулась и хлопнула дверь, резко  лязгнул засов, повернулся ключ в замке. Все стихло.
Оставшись один, пленник облокотился на стол, устало уронил голову на ладони скользнув ими по лицу. Он с отчаяньем собрал волосы на затылке, словно хотел выдрать их, и в таком положении надолго замер.
Даже незнающему, в чем тут дело Демиру, из этой сцены стало понятно, что и один и второй отчаянно блефовали. Исполнить свою угрозу Вугарду похоже никак не удавалось. И этот шатен тоже ничего не знает о своих детях.
Демир в ошеломлении занял исходное положение. Руки уже порядком затекли, и он боялся, что скоро совсем станет невмоготу.
Оставив полукровку сидящим в той же позе, он в глубокой задумчивости продолжил спуск. Подсмотренная ненароком сцена оставила неприятное впечатление. Словно он копался в чьём-то грязном белье. Но с другой стороны, было любопытно -- кто же этот несчастный?

О тайном ходе не знал никто. Он открывался из встроенного в стене камина, так неосмотрительно продемонстрированного Альберусу.
Это была шахта воздуховода. Она поднималась из самых глубоких подвалов академии и выходила на крышу одного из шпилей. Демир хорошо заплатил гному, что делал его, лично наняв на другом конце моря и проследив, чтобы тот, закончив работу, немедленно отбыл на родину.
В темных переплетениях подвалов академии нашлась природного происхождения пещерка, что выводила на пустынный берег моря.
Он обнаружил ее очень давно, блуждая по темным коридорам и провалившись в одном из них под землю. Упав в грязь и крепко выругавшись, он сотворил световой шар и разглядел местами затянутое илом и глиной каменистое дно, где струилась вода. По отсутствию неприятного запаха, Демир догадался, что это закованный в каменный желоб обычный ручей.
Вскоре другой гном соорудил удобный, завуалированный люк и лесенку для спуска. Ручей выводил в один из многочисленных заливчиков на южной стороне за чертой города.
Именно таким способом, он, вот уже всю зиму встречался с Винтом.
Иногда тяготясь постоянной слежкой в стенах родной академии, Демир переодевшись, отправлялся на прогулки. Он и совсем бы ушел, но все ожидал возвращения блудных учеников, ждал от них хоть какой-нибудь весточки. Демира очень огорчало такое поведение Мэйтона, он признаться, не понимал, за что заслужил от него такое пренебрежение.
За этими невеселыми мыслями ноги неожиданно коснулись твердой поверхности, и волшебник с облегчением выдохнул. Сегодня спуск дался ему нелегко. И еще эта сцена, подсмотренная нечаянно, не выходила у него из головы. Кто этот пленник, (а то, что это пленник Демир не сомневался) и что он делает в стенах академии? Никого из коллег с такой внешностью он припомнить не мог.
Погрузившись в невеселые раздумья, он долго шел по коридорам и поймав себя на мысли, что идет слишком долго, остановился. Оглядевшись, Демир понял, что попал не туда.
Все подземные коридоры освещались тусклыми магическими шарами, давая столько света, сколько требуется, чтобы не переломать себе ноги впотьмах да не натыкаться на стены.
Этими коридорами он никогда не ходил на встречи с Винтом. Демир начал соображать, пересчитывая, на сколько пролетов спустился вниз и куда поворачивал. С досады стукнув себя по лбу, понял, что спустился на лишних два яруса ниже.
Это место он помнил, по своим давешним путешествиям тут. Их отличали стены сложенные их матового черного камня почти не отражающего свет. Редкие железные двери заросли паутиной и пылью, позабытые в слоях времен.
Коря себя за невнимательность, двинулся назад, считая двери и повороты. И каково же было его изумление, когда в очередной раз завернув за угол, он заметил на противоположном конце коридора выплывающий с лестницы световой шар. Из-за угла уже показалась пола синего плаща выброшенного ногой вперед (такого же, как у него), когда Демир отпрянув, замер за углом. Послышалось старческое шарканье приближающихся шагов.
Сердце стучало, гулко отдаваясь барабанной дробью в висках, и Демир молил всех боргов разом, чтобы его следы, протоптанные на пыльном полу, незнакомец не заметил. Он не горел желанием объяснять кому бы то ни было, что он тут делает. Иначе его посадят под домашний арест, как того бедолагу из шикарной комнаты.
Но незнакомец остановился, совсем немного не дойдя до него, явно возясь со связкой ключей. Лязгнул тяжелый замок, скрипнули старые петли и шаги стихли за тяжелой дверью.
Демир облегченно выдохнул.
Выждав десяток минут, осторожно высунулся из-за угла и тихо двинулся вперед. Проходя мимо двери, заметил тонкий луч света пробивающийся в узкое отверстие замочной скважины. Остановился, и словно нашкодивший школьник, огляделся по сторонам. Никого.
"И что это за день такой?" -- Подивился Демир, приникая глазом к замочной скважине -- "Второй раз приходится подсматривать!"
В нос ударил едкий запах трав, блеклой струйкой вытекающий из резного отверстия для ключа, но то, что он увидел, заставило похолодеть. И только выдержка привыкшего ко многому  волшебника подавила в нём возглас ужаса.
Вот значит, что пытался сказать ему бывший учитель Кипрей!
Демир развернулся и бросился вон без оглядки наверх по ступеням. Пролет, еще пролет, два поворота направо, один налево, дальше до развилки и вот его тайный люк вниз, помеченный на стене тремя синеватыми камнями. Подцепил крышку и, нащупав ногой лестницу, растворился в темноте провала. Только поднятая его шагами пыль, медленно кружилась в свете бледных шаров, оседая на плиты пола.
Добежав до места встречи, Демир заставил себя успокоиться, и надев на лицо вежливую благодушную улыбку, поболтал с Винтом о том - о сем. Пилоту он конечно ничего не сказал.  Сначала они обсудили кое-какие новшества для воздухоплава. Винт все-таки показал ему рисунок Лины, а Демир намекнул, как воплотить его мечту в жизнь. Рисунок, право сказать, сожгли, но Винт не унывал, ведь все сохранилось у него в памяти.
Через некоторое время, сославшись на усталость, Демир откланялся и удрученный увиденным сегодня, побрел прочь.
По дороге его одолевали весьма невеселые мысли. (Хоть женушка Велира и передала ему пирогов с капустой и грибами, которые он обожал).

После того дня, когда Велир пришел к нему с книгами унылая жизнь Демира окрасилась более яркими красками. Не зависимо от новостей об учениках, Демир решил бежать на воздухоплаве Винта. Это решение обуславливалось еще и тем, что Вугард, после провала его войск при Энон-Глиир, обязал выдумать устройство не уступающего гномьему. Зимой Демир честно засел за чертежи и расчеты, и «выдумал» огнеметательную трубу или «Огненное копье» -- так он окрестил ее. Буквально на днях ее удалось испытать, и присутствующий на показе гард остался очень доволен.
«Труба» была отлита из чугуна и поставлена на колеса. Она могла метать как камни, так и стеклянные сосуды с горючей жидкостью. Принцип действия был прост до безобразия. С одной стороны в специальный резервуар заливалась горючая жидкость, поджигалась и под давлением газов труба выплевывала то, что в нее зарядили. К концу весны планировалось отлить сотню орудий. Но Демир приготовил маленький «сюрприз». И о нем Вугард пока не догадывается. Именно поэтому он решил бежать, а на фоне последних событий, его решение с каждым днем только крепло. Стоило лишь дождаться воздушной регаты, на весенний Праздник Цветов, что устраивалась в месяц Эйлет (или Травник) девятнадцатого числа и приурочивалась к открытию нового воздухоплавательного сезона.
Вернувшись в комнату, он упал на свой любимый топчан, устало прикрывая ладонью глаза.
«Чудовище! Это чудовищно!» -- только эта одинокая мысль билась у него в голове вытесняя все остальные. Вот почему дневник Кипрея был так надежно запрятан. Вот почему он так тщательно разузнавал о событиях той страшной войны с нагилами. Вот почему он оставил именно ему – Демиру, и Демир сейчас ни на мгновение в этом не сомневался. Но что он может сделать с ним? Что? Ведь о магии нагилов ходят страшные легенды и слухи.
Из черных размышлений его выкинул какой-то посторонний шорох, доносящийся со стеллажей. Близоруко прищурился и увидел маленькое существо, притаившееся среди цветных корешков книг. Мгновенно узнав его, Демир облегченно улыбнулся. Он протянул руку, и на палец присела маленькая мышка с длинным розовым хоботком. Тончайшие вибрассы нежно пощекотали ладонь, существо тоненько хрюкнуло и растаяв, опустилось на ладонь узким, свернутым в трубочку листком пергамента.
Письмо от Мэйтона! Только он отправлял таких диковинных посланников. Сколько Демир не бился с ним, но птиц у эльфа не получалось никогда. Как только Демир не объяснял, но хитрый эльф только загадочно улыбался и творил вот таких маленьких созданий.
Демир раскрутил сверток и нетерпеливо стал его изучать. Мэйтон кратко описал встречу с Линой, поход к Эитне и их дальнейшие планы.
Дунув и превратив послание в горстку пепла, Демир облегченно уверился в своем решении бежать. И первый раз за всю эту чудовищно-долгую зиму заснул спокойно.



продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/31/843