Янтарная комната Глава I

Повторение мать учения!
Умного человека счастье может на время сделать глупым. Глупый всегда счастлив в своём неведении. Капитан Красной Армии Лев Игонин заканчивал Великую Отечественную войну командиром дальнего бомбардировщика ИЛ-4. Его несчастливая полоса началась с боевого вылета в конце войны. В экипаже самолёта числились штурман и стрелок-радист.
- Ночью летим на боевое задание! - предупредил их Лев.
Взлетели они на очередную дальнюю бомбардировку, имея под крыльями дополнительные подвесные бензобаки.
- Когда опустеют, - напомнил Игонин, - их следует сбросить…
Когда пришло время сбросить бензобаки, штурман засуетился, забыл повернуть рычаг бомбосбрасывателя «на ноль», а кнопку сброса нажал.
- Твою мать! - выругался капитан. - Бомбы «ушли», а не баки...
Отбомбились, не долетев до цели. Командир развернул самолёт.
- Навстречу позору летим! - переговаривались летуны.
Стрелок-радист, который крутился во все стороны, высматривая самолёты противника, заметил:
- Всё крыло в масле! По датчикам порядок, а из двигателя масло хлещет.
- Есть оправдание! - обрадовался Игонин. - Сообщи на аэродром.
Радист передал:
- Полёт прерван из-за неисправности двигателя, бомбы сброшены в болото, дайте аварийную посадку на ближайший аэродром.
Двигатель на обратном пути без масла заклинило, садились на одном, но для двухмоторного самолёта без груза не смертельно.
- А не ошибись штурман, «сдох» бы двигатель за линией фронта, и всё! - единодушно решили лётчики. - Самолёт с задания не вернулся…
Судьба отомстила Льву после Победы. Он сильно выпил на радостях и подрался с командиром полка. Его отдали под трибунал. Война закончилась, боевого лётчика уволили в запас и осудили на десять лет лагерей.
- Зато живым остался! - успокоил его Остап Бендер.
Они познакомились по дороге из Германии в далёкую Сибирь.
- Разве это жизнь?! - скривился бывший герой. - Из победителя превратился в зэка…
Трапециевидная форма лица Игонина указывала на артистическую чувственную натуру, немного тщеславную и взбалмошную, о чём свидетельствовали форма лба и глаз.   
- Я в такой же ситуации… - напомнил великий комбинатор. - Мне дали звание Героя Советского Союза, а на следующий день арестовали!
После неожиданного ареста в поверженном советскими войсками Берлине Бендер понял, что на время потерял осторожность, и будет расплачиваться очередным лагерным сроком.
- В жизни действительно важные вещи всегда простые, но тяжелы для понимания… - размышлял он, пока шло следствие.
Советское правосудие всегда отличалось цинизмом, скоростью и показательной строгостью.
- Десять лет без права переписки! - постановил судья.
После приговора великий комбинатор потерял обычную живость и весёлость. Ему исполнилось сорок пять лет и две предыдущие северные командировки в трудовые лагеря оптимизма ему не прибавляли.
- Бывают такие уникальные ошибки, которые хочется повторить! - пытался бодриться Остап, но получалось откровенно плохо.
В начале октября 1945 года их вызвали из камеры с вещами и присоединили к выставленной во дворе тюрьмы колонне.
- Разговорчики в строю! - крикнул им конвоир.
Конвой состоял из молодых солдат, злобно настроенных против бывших командиров.
- Наверняка прошли специальное обучение, - заметил великий комбинатор.
 Под покровом ночи, в сопровождении конвоя и собак, спешно повели на немецкий железнодорожный вокзал для погрузки в спецэшелон.
- Наш вагон прицепят к поезду демобилизованных бойцов, - сказал шедший слева высокий человек в офицерской шинели без знаков отличия.
- Точно? - усомнился Бендер.
- Шепнули нужные люди… - усмехнулся Лев.
Пока шли до станции, Игонин рассказывал о нелёгкой судьбе боевого командира бомбардировщика. За разговорами не заметили, как подошли к станции. Погрузка производилась в эшелон, сформированный из двухосных вагонов. Спешили. Солдаты нетерпеливо толкали их прикладами в спины.
- Развелось их как собак нерезаных, - сплюнул Остап на неласковую землю, - даже больше!
- Что-то под Берлином я их не видел… - буркнул сосед.
Их вагон действительно прицепили к длинному эшелону радующихся возвращению домой хмельных красноармейцев. Из многих вагонов весело звучали крикливые гармошки и трофейные аккордеоны.
- Месяц назад я тоже радовался Победе и ждал возвращения на Родину! - признался Игонин.
- Круглые дураки тем и хороши, что все на них катаются… - сказал Бендер и принялся устраиваться на голой деревянной полке.
Ехали всю ночь почти без остановок. Рано утром дверь открыли и им бросили, как собакам, солёной кеты и несколько буханок чёрствого чёрного хлеба. Рыбы приходилось на каждого по большому куску, а воды почти не давали.
- Это нас специально унижают… - побледнел обидчивый Лев. - А ведь мы Гитлеру хребет сломали!   
- Открытия приходят лишь к тем, кто подготовлен к их пониманию! - напомнил Остап. - Конечно специально!.. Чтобы, грешным делом, не решили, что можно ещё кому-то сломать.
На каждой остановке к ним подсаживали новых этапников. Люди в вагоне собрались разнообразные. Был даже кореец. С ним поговорил осуждённый за утерю секретной документации военный переводчик и сообщил товарищам по несчастью:
- Восемнадцатилетний кореец Ян Кёнджон в 1938 году попал на службу в императорскую армию Японии. Молодому солдату пришлось сражаться на Халкин-Голе против Красной Армии. Там кореец попал в плен и был отправлен в трудовой лагерь. В 1942 году Советский Союз оказался в тяжёлой ситуации и были задействованы все резервы. Корейский солдат воевал за русских, но был взят в плен в ходе боёв за Харьков. Германия отчаянно нуждалась в солдатах, Ян стал воевать на стороне Гитлера. Кореец опять был пленён и едет в знакомый исправительный лагерь.
- Не только же славянам терпеть все прелести века! - засмеялся Бендер.
Арестантов набилось много, на двухъярусных нарах спать укладывались на боку. Лев лежал рядом и мечтательно спросил:
- Если бы у тебя был миллион, как бы его растратил?
Великий комбинатор обстоятельно ответил:
- Самый быстрый способ поиграть в рулетку. Самый приятный потратить на женщин, абсолютно надёжный вложить в сельское хозяйство.
- Почему?
- В рулетку можно и выиграть, а от женщин подхватить неприятности...
Около полудня остановились на большой станции Белебей. К вагонам сбежались местные торговки с домашними припасами, приготовленными для проезжающего люда: буханки хлеба, фунтовые куски масла, сало, молоко, сметана, огурцы, традиционные отварные и жареные куры.
- По законам подлости обычно судят порядочных людей! - продолжал Остап вечный арестантский разговор.
- Жаль нас не выпускают… - вздохнул Игонин. - Вокруг поезда шум, гам. Местные не знали, кто едет в вагонах, а то бы разбежались.
- Думают, небось, что мобилизованные всегда готовы что-то купить, - Бендер с грустью и сожалением, глядел из теплушки на бойкую толпу. - Что-то сейчас будет?
В соседнем вагоне уголовники, кровью смывшие криминальные статьи и демобилизованные из Советской Армии. Он через зарешёченное окошко видел, как из теплушки спрыгнули несколько «братков» во главе с «Паханом». Они стали расхаживать среди торгующего люда, заинтересованно рассматривая товар и торгуясь.
- Сейчас начнётся представление, - указал он напарнику.
Один из «братков» взял на ладонь завёрнутый в бумагу фунт домашнего масла, стал подбрасывать его и что-то говорить бабке-торговке. Бабка, живо жестикулируя, доказывала обратное:
- Аккурат сколь надо!
Вдруг «браток» резким движением ловко швырнул свёрток через плечо в вагон. Бабка завизжала, а парень отскочил.
- Караул! Милиция! - в нескольких местах раздались истошные крики.
Другой «блатной» подошёл к деду, торговавшему огурцами из мешка, взял пару и стал спокойно удаляться. Дед метнулся за ним, оставив без присмотра мешок, который подхватил третий «уркаган» и швырнул в вагон. С разных сторон полетели в вагон свёртки с кусками провизии. Поднялся страшный шум, крики:
- Грабят!
Часть торговцев с проклятиями убежали, часть, яростно махая кулаками и жутко ругаясь, столпилась у дверей вагона. 
- А где же офицеры, почему не прекратят безобразие? - не понимал Лев, хотя закралось подозрение, что они «умыли руки».
Подошёл наряд железнодорожной милиции с маленьким человеком в форме и с красной фуражкой на голове.
- Начальник станции… - определил великий комбинатор.
Наряд оцепил вагоны. Поодаль сгрудились ограбленные торговки, громко переговариваясь и ожидая удачного разрешения конфликта. Старший наряда подошёл к дверям «блатного» вагон и стал требовать вернуть награбленное. Появился начальник поезда, спрыгнул и стал объясняться, разводя руками:
- Я не в силах ничего сделать, замучился!.. Этих «урок» везу из армии, нет с ними сладу, отправляйте скорей, как бы большей беды не было.
Толпа что-то возражала, неслись проклятия в сторону грабителей, но рассеялась. Дед, у которого украли мешок с огурцами, подошёл к вагону и стал слёзно просить. В дверях появилась наглая рожа «Пахана»:
- Что тебе дедушка надо?
- Мешок с огурцами ваши забрали… - укорил дед.
- Безобразники! - согласился он, обращаясь вглубь вагона. - Кто взял мешок с огурцами у деда? Молчат!.. Дед не помнишь, кто взял?
- Где там упомнить!.. Кинули в ваш вагон. Отдайте хоть мешок.
«Пахан», у которого на груди весело поблёскивали несколько боевых солдатских медалей и орден Красной Звезды пообещал:
- Хорошо, я сейчас всех перещупаю.
Он отошел вглубь, послышалась возня, и он вернулся к дверям.
- Огурцов не нашёл, а вот мешок какой-то валялся. Твой?
- Мой, мой! - обрадовался дед.
- Тогда забирай. Больше дать ничего не могу.
- Скоро они все окажутся в тюрьмах, - предсказал опытный лагерник Остап, - а вот как их там примут большой вопрос!
- Они же потомственные уголовники?!
- «Воровской ход» предполагает особый уклад жизни, - пояснил он. - Воры особая каста со своими законами. Настоящий вор не может иметь семьи, ни при каких условиях не должен сотрудничать с властью. Всё, что добыто, идёт в «общак», присмотр за которым главная обязанность «воров в законе». Наши соседи взяли в руки оружие, значит, сотрудничали с властью и остальным ворам это может, не понравится.
- Пускай хоть перережут друг друга, - иронично хмыкнул Лев.
 
продолжение http://www.proza.ru/2017/02/03/23