Глава 20. Схватка

Хоть и боялся Лева всего на свете, а с врагом своим Дурнем в бой вступил. Долго после памятной погони не выходил бедный кот из квартиры. Но вот не выдержал. Нос высунул - понюхал, голову вы
сунул – огляделся по сторонам и осторожно-осторожно (тишина кругом!) выбрался на площадку. На боку полежал, через спину перевернулся. Блаженно на полу растянулся. Не идет Дурень. И начал Лева снова по вечерам папу встречать – на площадке гулять.
А Дурня хозяин в отпуск в деревню увез. Осмелел Лева. Не слышит когтей своего врага. Уже на четвертый этаж поднимется. Или, наоборот, на второй спустится. Гуляет.

И вот в очередной раз беззаботно отправился на прогулку, со своей площадки ушел. А за папой следом Саша пришел и дверь захлопнул. Папа подумал, что Лева домой зашел. Все оживленно переговариваются, новостями обмениваются. Про Леву забыли. Только сели за стол ужинать – знакомый уже злобный лай неизвестно когда появившегося в подъезде Дурня.

- А Лева где? – вскинулся папа.

Смотрят – нет Левы!

Бросаются к двери, а оглушительный лай Дурня вдруг сменяется жалобным визгом, чуть ли не плачем. Распахивает первый Саша дверь – Лева пулей влетает в квартиру, а Дурень стоит посередине площадки и машет головой, и визжит, и скулит. На его широкой морде видны кровавые царапины. А на полу капли крови. Ничего себе. Кровавое побоище!

Вероятно, Лева, услышав знакомый звук когтей, быстренько отправился вниз, к своей квартире. А дверь-то закрыта! Куда деваться?! Дурень спускается, поворачивает к двери, страшным голосом лает… Бежать Леве некуда. Или сейчас ухватит своими клыками, своей огромной пастью или… И тогда Лева из своего угла бросается на морду Дурню и вонзается в неё всеми своими когтями. Героический поступок. Дурень поднимает визг. А тут и помощь подоспела. Лева спасен!

После этого отношения двух непримиримых врагов изменились. Дверь приоткрыта (папа теперь это контролирует). Лева, помахивая хвостом, спокойно лежит на площадке. С другого краю лежит Дурень. Лапы вытянуты, хвост туда-сюда машется. Поскулит Дурень, лапами поскребет, подползти хочет, а сам ни с места. Повизгивает от нетерпения, а на добродушно-глупой морде  написано: «Видишь – я тебя не трогаю. И ты уж меня тоже не трогай! »