Когда Баба-яга была маленькой

                Кто же не любит слушать сказки! В них часто встречается такой персонаж, как Баба-Яга.  Уродливая старуха, владеющая волшебными предметами и наделённая магической силой, уподобляется ведьме, колдунье, живёт «за тридевять земель, в тридесятом царстве», невдалеке от моря, за огненной рекой.  Заманивает к себе добрых молодцев и маленьких детей, якобы для того, чтобы их съесть. Жертву преследует в ступе, подгоняя помелом. Усаживает на лопату и засовывает в печь. И в то же время спасает героев: накормит, напоит и в баньке попарит. По характеру противоречивая бабуля


   Когда говорил детям, что с Бабой-Ягой в детстве был знаком, мне не верили. Но факт есть факт.

Однажды неприятный случай свёл с ней. Тогда я уверенно носился по улице с соседскими мальчишками, фехтовал прутиками и скакал верхом на черенке лопаты с гиком и визгом.  За мной не успевали уследить ни старшая сестричка, ни дедуля, ни бабуля, ни родители. Им пришлось на всё махнуть рукой.

Разрешили носиться в нашем дворе вместе с сотоварищами, но строго-настрого запретили прогулки за калитку на улицу. Как был счастлив я в тот период, наполненный радостью от такой чудесной возможности - вдоволь поскакать, попрыгать, поползать по траве, поковыряться в горячей от солнца земле, надышаться вволю пьянящим запахом полыни! Втихаря от родителей за старым сараем попробовал на вкус ягоды дикого паслёна.

А какое это счастье наблюдать за муравьями! Лежать и смотреть, как они, трудяги, тащат соломинки для строительства муравейника!  Потом забраться на сеновал по скрипучим ступеням, упасть в скошенную траву и валяться в ней, пока громкий голос бабушки, Феодосии Петровны, не возвестит, что пора обедать...

 И тогда по локоть в пыли, в соломе, со счастливой физиономией можно спуститься вниз. Каждый раз бабушка, всплёснув руками, делая строгое лицо, громко возмущалась, обращалась к деду:

 «Нет, Вы посмотрите, Михаил Никодимович! Что это чудище из себя представляет? Найдите на нем, пожалуйста, хоть толику, где нет пыли и грязи!»

Тон, каким это произносила, был до того строг, что я должен был испугаться! Но смеющиеся глаза заставляли улыбаться во всю ширину наполовину беззубого рта!

Дед брал за руку и, оглядывая со всех сторон, констатировал факт: «Наполовину казак, судя по протёртым штанам. Наполовину пахарь, судя по земле и пыли на рубахе! Ничего, всё поправим!»

Подводил к умывальнику, помогал мне приобрести человеческий вид. Проведя поверхностный контрольный осмотр на наличие у подопечного рук, ног и головы, делалось что-то вроде технического обслуживания. Замазывание йодом и зелёнкой ссадин и царапин, вытаскивание заноз. После этого меня усаживали за стол.

    Несмотря на эти ухищрения, я всё-таки умудрился занести себе в руку инфекцию. Как это удалось, до сих пор загадка!

   Утром проснулся с чувством непонятного состояния! С удивлением заметил, что у меня, как и раньше, две руки, но они довольно разные! Нет, не левая и правая, а одна совершенно нормальная, а вторая раздутая, как сарделька, красная, с натянутой кожей.

Доктор осмотрел руку сквозь запотевшие очки и, вытерев платком лоб, обращаясь к маме, сделал вывод: «Да, компрессы тут вряд ли помогут! Затягивать не стоит. Отпрашивайтесь с работы и завтра с ним сюда, к нам. Прооперируем! Продезинфицируем! Проколем! Недельки две придётся полежать. Ждём!»

 Пока добирались до дома, я выпытывал про все эти незнакомые, трудно выговариваемые слова, но ответа так и не получил.  Стало ясно, когда мама повторила разговор с доктором бабушке и дедушке. На что Михаил Никодимович резко отреагировал: «Внука резать не дам!»

 Я представил себе, как меня колют и режут! Внутри похолодело!
«Но дед такой сильный! Заступится обязательно! С ним не поспоришь!»


  Уже минут через двадцать я сидел у окна трамвая, и мы ехали на край города, как выразилась бабуля, к дедушкиной старой знакомой. Кондуктор весело объявила: «Конечная остановка. Трамвайное кольцо!»

  Место было шикарное. Вокруг белоствольные берёзы. Когда-то была роща, а потом появился посёлок. Умные люди постарались сохранить деревья. И правильно сделали! Мы с дедом шли довольно долго. В самом конце улицы увидели небольшую, но крепкую избушку. Из трубы, несмотря на то что лето в разгаре, шёл дымок.

  Дед усадил меня на оструганное бревно у штакетника возле дома, наказав никуда не отлучаться. Открыл калитку. Снял свой ещё дореволюционный картуз защитного цвета. Перекрестился и постучался в дверь.

 Рядом, на лужайке, прыгали через скакалку кудрявые и любопытные создания моего возраста в сарафанах в красный горошек. Подбежали и засыпали вопросами: «А что с рукой? К Бабе-Яге? А если тебя в печь, а потом съест?»

 Нагнали на меня страху, а немного погодя, потеряв ко мне интерес, убежали снова прыгать через скакалку.

Мысли путались в голове: «А что? Избушка похожа на ту, что в книге на картинке, только вот ножек куриных нет! А может, просто присела, их и не видно? Чего бояться, я же с дедом, а он в обиду не даст! Да и быть не может никакой Яги», - подумал я с сомнением...


  Из избушки вышел улыбающийся дед. Посмотрел на меня, похлопал по спине и спросил: «А чего это ты приуныл? А ну, улыбнись!»  Взял за руку и повёл к крыльцу. Я уже было ободрился от глупых страхов. «Понимаешь, дед! Тут мне такого наговорили! -поделился я, переступая через порог. -  Что тут живёт ба…» Осёкся и замолчал... 

Передо мной стояла она, самая настоящая! Точь- в- точь, как на картинке в книге со сказками! Цветастый платок, завязанный на затылке! С кудрявыми, белыми как снег волосами! Нос крючком. Только глаза голубые, как небо, и ясные!

Стоит и весело улыбается, обнажая белоснежные зубы! Мысли у меня в голове перепутались и заблудились. Ничего умнее придумать не смог и дрожащим от страха голоском проблеял: «Здравствуйте, бабушка… - вовремя сделав паузу, чуть было не брякнув к сказанному Яга».

 - Агата. Бабушка Агата! Вот всю жизнь, как мои мама и бабушка, собираю травы и лечу людей, - добавила она и улыбнулась.

  Комнатушка была увешана пучками разных трав и корешков сверху донизу. Они висели везде: на стенах, на верёвочках под потолком. От них исходил чудесный запах лугов и леса.

Я был бы спокоен, если бы не ведёрный, огромный булькающий чугунок с кипящей водой и не побелевшие камни в горящей печи. От страха меня стало слегка потряхивать.

  - Да не бойся так! Всё будет хорошо! Опять эти проказницы-внучки наплели что попало! Сколько раз говорила, не пугайте людей!

 Открыла дверь и, грозя пальцем в сторону девчонок с косичками, прокричала: «Да когда же совесть появится? Испугали парня и радуетесь! А ну, быстро в курятник! Кур покормите и воды налейте им обязательно!».

В ответ послышался весёлый, как звон колокольчика, девчоночий смех: «Не волнуйся! Мы всё быстро сделаем! Мы тебя любим, баба Агата!». Что больше походило на «Яга - то».

 -Это внучки, проказницы, обзывают меня Бабой-Ягой, а я их в отместку Веселушками! И не обижаюсь, потому как это у нас всё по- доброму. 

Вы с дедом посидите на скамеечке, посмотрите альбом с фотографиями, а я подготовлю,- и сунула старинный фотоальбом в кожаном переплёте с блестящими застёжками.

Дед раскрыл альбом, и первое, что бросилось в глаза, – старая фотография на твердом картоне. На ней кудрявая-кудрявая девчонка в белоснежном платье с кружевным воротником. Она сидела на красивой игрушечной лошадке-качалке и озорно улыбалась. Её лицо чем-то напоминало тех весёлых девчонок, что посмеялись надо мной...

   - Это я в детстве такая была маленькая. Правда, внучки на меня здорово похожи? - спросила Баба-Яга. В ответ я только утвердительно кивнул.

  На добротную скамейку она поставила деревянную, стянутую обручем шайку, нечто, напоминающее таз. Подхватила ухватом булькающий чугунок и сняла с печи. Вылила кипяток в шайку.

Пройдясь по комнате, сняла несколько пучков трав, бросила в воду. Накрыла покрывалом. Постояла в углу, напротив иконы Божьей матери, помолилась, трижды перекрестилась с поклоном и сняла покрывало. Вместе с паром воздух наполнился волшебным запахом трав и полевых цветов. Знахарка достала из топки накаленный камень и опустила в шайку.

Вода забулькала и зашипела. Усадила меня рядом. Заглянула в глаза и ласковым голосом сказала:
«У тебя всё будет хорошо. Бояться тут нечего. На воду не смотри. Отвернись и смотри на деда». Я повернулся к деду, а она, ласково гладя мою руку, медленно опускала её в шипящую воду...

 Самое удивительное, что моя рука была в шайке, но боли или горячей воды совершенно не чувствовалось. Только нежное поглаживание и чудесный аромат трав. От удовольствия я даже задремал. После забинтовала руку тоненьким полотенцем, наказала деду, чтобы до завтра ничего не разматывали. В кулёчек, скрученный из газеты, положила какую-то травку. «Вечером, перед сном, заварите - до обеда пусть поспит!».

Я бросил взгляд на скамейку. Там, в шайке, поверх воды, было столько всякой гадости зелёного цвета, что закружилась голова.

Баба-Яга погладила по голове:
«Выздоравливай, ничего не бойся! А если будет туго, заходи! Помогу обязательно!» Мы с дедом двинулись к трамвайной остановке, а Баба-Яга махала вслед.

  Так и случилось, как сказала. Проснулся я на следующий день, в послеобеденное время, посвежевший и весёлый. Развязали руку. Она казалась такой тоненькой!  Нигде никакого надреза не было. Видимо, гной вышел через поры наружу.


  А ещё через два дня прибежала участковый врач, добрая и весёлая женщина. Стала ругать бабушку, что меня до сих пор не положили на операцию. Пугала, что с таким отношением это может плохо кончиться для ребёнка.

 Удивилась, когда увидела руку, к тому времени уже совершенно нормальную: «Своим глазам не верю! Я же сама отправляла к хирургу! Не может быть! Это просто какое-то чудо!».

 Про Бабу-Ягу ей не сказали. В те далекие времена такие «чудеса» были в запрете.

  Прошло много лет. По улице, на которой мы когда-то жили, трамваи не ходят. На месте, где была избушка Бабы-Яги, раскинулся огромный больничный комплекс. Вместо посёлка выросли высотные дома – великаны. Многое изменилось.

 Часто вспоминаю наш разговор с дедом, когда однажды, возвращаясь домой и привалившись к его крепкому плечу, я спросил:

Дед, а она настоящая, эта Баба-Яга? А почему маленькой она была такой красивой, а сейчас такая страшнАя?»

  Он подумал и ответил: «Ты, внучок, научись на наружность не смотреть. Глубже надо в душу заглядывать. Вся красота именно там, в душе человека!

Ещё неизвестно, что из тебя со временем получится! А вдруг Змей-Горыныч или Соловей – разбойник!».  Дед улыбнулся и погладил меня по голове.