Маркиз во фраке и жасмине эзотерический романГл47

Глава 47

Пупок в развязке

Путешественники продолжали ехать по автобану.
Обгоняя бензовоз на скорости 120 км в час, Боря переменил тему, избыточность гуманитарных знаний его тяготила:
— Прочитал я статью Киндер-сюрприза в «Яте».
— В «Коммерсанте»? — уточнил Андрей.
— Да, статья бывшего нашего предсовмина Сережи Кириенко, который нам устроил кризис с государственными бумагами и августовское падение рубля.
— Мы все тогда здорово пострадали, чуть ли не в пять раз рубль обесценился. У меня гости были, они в Протарасе жили, так виза-карту у них не принимали, и им пришлось, чуть ли не из Нью-Йорка бабки переводить сюда.
— Это, Андрюша, сплошная чума! У нас ничего нельзя гарантировать, но кто-то ведь классно нажился, кто за день-два до этого доллары купил.
Боря любил слова «чума».
— Думаю, что за этим Ки-сю стояли еще умнее люди, те, кто в госбумагах понимал, — авторитетно сказал Боря.
— А потом пошло-поехало... Примаков, Степашин, Путин... Примаков много сделал, чтобы мы из дерьма вылезли.
— Эх, Андрюша, когда по уши сидишь в дерьме, то, куда бы ты не вылезал, ты вылезаешь из дерьма, — оптимистично констатировал Боря-Чума способ выхода страны из экономического тупика.
— А вот действительно, сколько надо человеку, чтобы навороваться?
— Это, Андрей, как считать, и чего хотеть, — с доцентской интонацией кандидата физико-математических наук заметил Боря.
— Ну, вот я, — мечтательно протянул Белогрудов, — могу рассчитать, сколько мне нужно по потребностям, все-таки меня дважды оболванивали в университете марксизма-ленинизма.
— Помню, помню, — засмеялся Боря, — главный принцип коммунизма — «от каждого по способностям, каждому по потребностям».
— Этот лозунг, Боря, как только не переиначивали, а когда мы обучались в этом вшивом университете, лозунг был ограничительный «от каждого по способностям, каждому по результатам его труда». Ну, а в высшей партийной школе для элиты коммунистов такое накручивали... они даже докторские защищали. Я к тому клоню, что мечтать красиво не давали. Ладно. Я понимаю, жить не давали красиво, доллары запрещали, поездки на проклятый Запад, но мечтать красиво не вредно? — сам себя как бы спросил Андрей.
— Мечтать красиво не вредно, а красиво жить не запретишь, — согласился Чума.
— И вот я делаю математический расчет моих потребностей, и мне становится стыдно даже подумать о необходимой для меня сумме, ибо человек уникален по природе и еще никто не смог открыть его истинных способностей.
— Да, Андрюша, расстраиваешь ты меня своими мечтами, — засмеялся Чума, — считай, что я к ним с радостью присоединился.
— Эх, Боренька, а когда я скажу тебе главное, то все сомнения твои присоединяться ко мне или нет, сразу отпадут.
— Что ты, Андрей, только с тобой, хоть в мечтах!
— Так вот для того, чтобы иметь такую жизнь, мне нужно главное, иметь депозит в разных надежных банках даже под четыре процента годовых, с шестью нулями... И все! Мармелад-миллиард, пастила-вилла, пупок в развязке! — засмеялся Белогрудов.
— Хоть бы сон с таким сюжетом посмотреть, — грустно-сладостным вздохом подвел итог бывший доцент-физик математическим выкладкам профессора, — а про пупок могу сказать одно, я тут индейку с яблоками намерен зашить для духовки, так что с супругой приходите в гости.