Подарок от бабушки

     Сколько живу, столько и удивляюсь: откуда  берётся талант? Ни с того, ни с сего вдруг, человек начинает рисовать, петь, играть на музыкальных инструментах, быстренько так изучать иностранные языки, писать стихи и ещё много чего делать. Но не просто так, а лучше всех вокруг. Порой этому, чему-то другого даже научить невозможно, сколько ни бейся об него. Помню свою одноклассницу Ларису.  В день, когда у неё был урок в музыкальной школе мы всем классом ей сочувствовали. Для неё музыкалка была каторгой. И одноклассники, особенно девочки,  прониклись тоже ненавистью к этому заведению. Сколько Ларису не учили, она всё-равно  умела играть на пианино только «собачий вальс».    
     Во время молодости моей мамы не было магнитофонов, услышать новые песни можно было только по радио. Прослушав внимательно песню, мама тут же могла сыграть мелодию на гитаре. Окружающие, жители деревянного барака, в основном работники завода, маму, учительницу русского языка и литературы, с её гитарой, романсами и красивым голосом, воспринимали как инопланетянку.
     Иногда вечерами взрослые собирались за праздничным столом и меня отправляли спать. Жили мы в бараке в одной очень большой комнате. Я спала за шифоньером. Засыпала под пение мамы. Особенное впечатление на меня производил романс на стихотворение Лермонтова « Тамара».
     « В той башне высокой и тесной.
        Царица Тамара жила.
        Прекрасна, как ангел небесный,
        Как демон коварна и зла»
     Лёжа в кровати с закрытыми глазами, я представляла, как на высокой скале в страшном замке сидит злая красавица и заманивает прохожих своими песнями. Они карабкаются, лезут по скале, чтоб её увидеть. Я придумывала каждый раз как она над ними издевается: бьёт их палками, таскает за волосы, лупит ремнём. Они плачут, кричат, стонут всю ночь, а утром она их выталкивает из окна башни. Они летят вниз и разбиваются о скалы, а она им машет рукой.
       Мама пыталась научить меня играть на гитаре. Бесполезно... Ничего,кроме чувства раздражения и паники от своей тупости, гитара мне не дала. Отец смеялся: поднимет ногу и стоит ждёт, когда я найду следующую ноту, чтобы сыграть новое «па» в « Барыне».
        И вот уже я с дочкой Полиной иду мимо музыкальной школы. Неожиданно для меня, вдруг моя Полина заявляет: « Хочу учиться в музыкальной школе». Я была удивлена: « Неужели в музыкальной школе можно хотеть учиться?». Потом вспомнила женщину, чью-то маму в детском садике, которая сидела рядом со мной на одном из праздников, где детки что-то пытались станцевать. Она, тронула меня за руку и сказала: « Обратите внимание на девочку в красном платье, у неё несомненно есть музыкальные способности, она одна слышит музыку, посмотрите, как она двигается!». Это была моя Полина.
     Вспомнив это, я решила зайти в школу. Директор школы был хорошо мне знаком, почему бы не навестить? Александр Николаевич заявил нам: « Приходите завтра, набор давно закончен, ведь уже декабрь, народ учится с первого сентября». На всякий случай решили проверить, может нам она и вовсе не нужна эта музыкальная школа. Хватит нам и математической. С одним из свободных преподавателей поднялись в отдельный класс. Климчинский, я запомнила даже фамилию того преподавателя, долго тестировал Полину. Он играл что-то на пианино, просил её пропеть, отворачивал, хлопал в ладошки, она всё повторяла. Потом он заявил, что это чудо, давно он таких одарённых детей не встречал. У Полинки оказался идеальный слух, чувство ритма, такта и поразительная, как он сказал, музыкальная память.
     Я пыталась ему втолковать, что мы просто так зашли, на всякий случай. Когда  вышли из школы, то Климчинский раздетый, несмотря на мороз,  догнал нас уже на улице и заявил мне, что если не отдам  ребёнка сейчас же в музыкальную школу то буду просто преступницей.
     Класса игры на гитаре нет, пианино не купить, ведь это были двухтысячные годы.  И пошла наша Полина учиться играть на аккордеоне. Аккордеон большой из-за него видно только ножки и глаза. Как она с ним справлялась ,  ума не приложу. Но ведь играла.
     Встречаю однажды Александра Николаевича, он смеётся и рассказывает: « Получила Полина задание, играет. Смотрит в нотную тетрадь, переворачивает  страницы, хорошо играет. Но что-то меня насторожило, подошёл, смотрю: нотная тетрадь перевёрнута, станицы совсем не те, а играет то, что надо! Вдруг  опомнился - она же нот не знает! Вот это да! Я же ей всего один раз сыграл это произведение, как можно было всё запомнить?».
     К радости всего двора наша Полина иногда оставалась дома одна. Она садилась с аккордеоном на балконе и начинался концерт по заявкам. Со слов соседей, чаще всего заказывали « Ламбаду». Мелкота под балконом пыталась танцевать её, виляя попками. Заказывали всё, что придёт в голову. В основном, то, что слышали по телевизору. Отказов не было.
     Для очередного экзамена Александр Николаевич попросил Полину выбрать себе произведение по желанию. Он был очень удивлён: Полина выбрала Чарли Чаплина. Как он сам мне говорил: « Чаплина никто и никогда у меня не играл. Сам я, когда-то сыграв Чаплина, больше к нему не обращался, не понял я его».
     Полина сыграла музыку Чаплина так по своему, как только она одна почувствовала душу артиста и музыканта, открыв глаза своему преподавателю.
     Каждый раз, встречая меня, Александр Николаевич сожалел, что конечно же  Полина не будет музыкантом, он это хорошо понимает, но очень жаль, она могла бы многого добиться с таким талантом. О продолжении музыкального образования речи даже не было.
      Полина первой из своего выпуска закончила компьютерную школу и по результатам олимпиады без экзаменов поступила в Московский Государственный Университет  имени Ломоносова на механико-математический факультет.
     Моя мама Мария умерла рано, она не встретилась с внучкой в этой жизни, но свои музыкальные способности подарила ей. Как это всё произошло мне не ведомо. Думаю, однако, я тоже в этом поучаствовала.