6. Центральный госпиталь ВМФ, г. Балашиха

Послесловие о военной службе: Комбат Олег или «Время молчать, и время говорить…».

Вот и пришло время повесить военную форму на гвоздь и стать гражданским человеком. Неожиданно ко мне с просьбой обратился один человек:
- Тима, привет! Как дела? От офицеров Северного флота тебе огромный и пламенный привет! Этот, сейчас - там, тот – здесь… Слушай, помоги! Мой нос барахлит ещё с Севера, нужна операция!

Как не помочь человеку в нужде? Но кто это? Где-то мы с ним пересекались! Этот «весёлый дяденька» воспользовался былым знакомством, но он и предположить не мог, что в лейтенантские годы я писал про него стихи. Именно по этим стихам я вспомнил, кто просил об услуге…

Моя мама была тяжело больна. Она знала не понаслышке что такое рак и боролась с ним как могла. Опухоль оказалась неоперабельная и её оставили умирать в больнице. Получив первое офицерское звание лейтенанта, я собирался на Северный флот. Произошло чудо, которое не мог объяснить ни один врач – моя мама пошла на поправку и была выписана домой. Домой! Только домой! Ей было нужно успеть проводить сына на службу!

Сын радовался, что маме стало лучше, и никто вокруг не стал переубеждать его в обратном (жаль, могли сказать правду, всё-таки взрослый уже был):
- Пока, мам! Пока, пап! Ваш сын поехал служить!
В Североморске-3 меня, зелёного лейтенанта, моряки в чёрной форме встретили как белую ворону! В этот судьбоносный момент на моём тернистом лейтенантском пути нарисовалась грозная фигура Комбата Олега.

Понятие офицера уже подразумевает Карьериста и воинские звания тому виной. Хороший офицер – хороший карьерист! Комбат Олег был отличным офицером! Мне же пришлось принимать взвод у «Падшего карьериста», которого прозвали «Котёнок с улицы Лизюкова», так как родом он был из Воронежа. Чем больше я вникал в суть происходящего, тем сильнее дрожали руки у сдающего должность, тем серее и мрачнее становился Комбат Олег. Дело попахивало уголовщиной!

Автомобили неприкосновенного запаса (НЗ) были разукомплектованы, текущая техника тоже не блистала интеллектом! Мне приходилось учиться «с нуля», одновременно записывая происходящее в рабочую тетрадь. Проект акта приёма техники вызвал лёгкий шок. Для «Котёнка с улицы Лизюкова» наступал мрачный конец света, который неминуемо отразился бы на Комбате Олеге. Но Судьба!!! Судьба смилостивилась над ними, приготовив мне неожиданный сюрприз. Третьего августа одна тысяча девятьсот девяносто третьего года я прибыл на службу, а пятнадцатого… Пятнадцатого августа ушла мама:

Пришёл со службы я…
Вахтёрша вопросила:
«Сунцов?» Ответил: «Да!»
Она на миг застыла…

Тревогу затая,
На двери покосилась.
Не сразу понял я,
Что горе появилось!

И холод вдруг настал.
Я о порог споткнулся.
Сосед со стула встал:
- Ты только не волнуйся!

Взял в руки телеграмму,
И стало мне темно:
«Похоронили маму…» –
Не плакал я давно!

И выбежав оттуда,
Я скрылся с глаз долой!
Рыдая, как Иуда!
От горя сам не свой.

Прости, что в те минуты
С тобою не был я!
Заботами загнутый
На службе у себя…

Ты много пережила –
Все знают про тебя!
Ты людям жизнь дарила,
Всем нам отдав себя!

Душа твоя святая
Поднялась над Землёй,
Летит к воротам Рая
Голубкой молодой!

Чтоб встретить жизнь другую,
Неведомую нам!
Во снах тебя целую…
Будь счастлива ты там!
03.10.1993.

Вот тогда для меня настал самый ужасный и холодный конец света, разделивший жизнь на «До» и «После». Командир авиабазы, где я служил, в течение часа поднял на уши кадровиков и финансистов. Спасибо тебе, лейтенант Дима! Да, да! Именно, лейтенант Дима! Это был именно он! Такое бывает только в сказках! Авиационно-технической базой должен командовать лётчик – так думал я, сильно заблуждаясь. Но базой командовал полковник, окончивший Ташкентское танковое училище. Он выпустился лейтенантом в тот год, когда меня привезли из роддома в квартиру, напротив танкового училища!

Мало того, уезжая на похороны мамы, я передал привет маме командира базы, жившей в соседнем доме через дорогу. Мало того, оказалось, что моя будущая жена училась в одной школе с командиром! Мало того, мой будущий тесть учился со старшим братом командира, подтрунивая над «мелюзгой», но оказывая ему шефскую помощь как старший товарищ! Действительно – Мир тесен!

Вернувшись с похорон, я с удивлением обнаружил пропажу как тетрадки, так и проекта акта приема-передачи техники. Комбат Олег метал громы и молнии, сказав, что время упущено, приём взвода состоялся автоматически, а «Котёнок с улицы Лизюкова» уже давно уволен из армии, убыл в Воронеж (и это за десять суток отпуска по личным обстоятельствам).

Делать нечего: засучив рукава, я принялся разгребать дела, полные дерьма. В армии принято исполнять приказы беспрекословно, точно и в срок:

Какая-то тревога
На сердце у меня,
Большая суматоха.
И нет совсем огня.

Противное унынье
И серая печаль,
Скорей бы разобраться
И жизнь свою начать!

Ты ходишь здесь, как лишний,
Не зная никого.
Комбат кричит: «Работай!»
И больше ничего…

Да, надо мне учиться!
Да, надо быть смелей!
Активней делать дело!
И будет всё «О-кей!»

Тогда пройдёт тревога
И серая печаль,
И сгинет суматоха,
Откроется вуаль.

И будет всё как надо!
На сердце благодать!
И буду я с улыбкой
Комбата вспоминать!
30.09.1993.

До того момента, когда я буду с улыбкой вспоминать Комбата Олега (а ведь буду же!) ещё очень далеко. Автомобильная техника списывалась, сдавалась в ремонт, укомплектовывалась за счёт наведения связей и товарно-«шиловых» отношений (в роле денег выступал авиационный спирт по прозвищу «Шило»). Жизнь потихоньку налаживалась, но мне всегда крепко доставалось от Комбата Олега. Он придирался по каждому поводу. То порядок во взводе бардачный! То матрос, как матрас! То техника, как сантехника (имелось ввиду обыкновенная «жопа с ручкой») и так далее, и так далее…. В своей записной книжице (что удивительно, она никуда не пропала, так как интереса не вызывала) через много-много лет я, к своему удивлению, обнаружил вот такую запись, очень точно характеризующую сущность Комбата Олега:

«Сегодня получил свой первый офицерский выговор за срыв боевой задачи, во как! Маслозаправщик, Газ-66, не смог вовремя выйти из парка на аэродром. А как же проявленная при этом смекалка!? Ведь притащил этот несчастный «ГАЗик» на буксире до места, где в полевых условиях произвел запуск его «чахлого» двигателя. Причем до начала полетов! Пить «шило» банально (надоело уже, честно говоря), поплакаться некому, а вот излить душу на бумаге, всегда пожалуйста. Комбату доставляет великое наслаждение отчитывать подчинённых при всех. Правда, отчитывая офицеров, нарушается устав, но… - ведь каждый «кайфует» по-своему! И сегодня, когда он учил меня при всех как нужно выводить технику из парка, родился вот этот стих. Это не обида, не злоба, нет! Просто нахожу успокоение в своих строчках. Кому нужны мои переживания? Правильно, никому! Да сам-то я никому не нужен со своими стихами, только самому себе!»:

Когда душа твоя
Тревогою объята,
Себя ты укоряешь:
Какой же ты неряха!

Отчаяньем томим,
Ты грусть в себя вселяешь.
Ведь быть так не должно:
Прекрасно понимаешь!

И жизнь одна у нас:
Тебя не расстреляют!
Зачем переживать?
Ведь нервы тоже тают!

Ты извлеки урок
Из сделанной ошибки,
Обиду в уголок спрячь,
Словно злые книжки!

Не нужно говорить
Другим про ту тревогу,
Что в сердце у тебя:
Они ведь не помогут!

А лучше взять перо
И чистый лист бумаги.
И душу всю излить,
Как льёт вода из фляги!

Ошибки совершают
Все люди на Земле.
И многие страдают.
И тонут в этом зле!

А ты найди отраду
В своих смешных стихах,
Чтоб радость, словно тесто,
Росла, как на дрожжах!

И будет всё нормально!
Покой я обрету!
С моим душой и телом
ГАРМОНИЮ найду!
01.10.1993.

Помимо восстановления техники я занимался и другой общественно-полезной работой. Дежурство по парку три раза в неделю? Легко! Обеспечение полётов и днём, и ночью? Да это мелочи! Но в один прекрасный момент мой взвод стал самым худшим - из отпуска не вернулся матрос. А это попахивало дезертирством и разложением воинского коллектива под командованием молодого лейтенанта! Не сложно догадаться, кто поехал в славный город Киров Ленинградской области, кто организовал совместно с военным комиссариатом и местными участковыми круглосуточную слежку, кто подбрасывал записочки родителям, не желавшим общаться!

Конечно же, я вернулся из командировки ни с чем, был встречен с позором, а мой взвод стал ХУЖЕЕ ХУЖЕГО. Только вот, совсем забылся тот факт, что через недельку вместе с матросиком-беглецом приехала его мама! Вся в слезах и соплях, бросилась в ноги командиру базы! О, чудо! Беглец-боец стал лучшим из лучших, уехал домой в звании старшего матроса (а ведь мог попасть в «дисбат» или на «зону» за измену Родине).

Итак, за отсутствие командных навыков, а проще говоря, чтобы не мозолил Комбату Олегу глаза, я был отстранён от взвода (соответственно восстановление техники тоже заморозилось) и откомандирован в учебный батальон на стажировку. Зачем? Всё очень просто! Доблестный Комбат Олег всеми правдами и неправдами пробивался в Общевойсковую академию в Москве, а командир базы искал пути отхода на пенсию, так как в воздухе уже тогда витал Дух сокращения, Дух нового облика армии!

Естественно, что ни о чём таком я не догадывался, не до того было. Наступало лето. Комбат Олег получил первое воинское звание старшего офицера – «майор» и ходил по гарнизону павлином, не надевая свою любимую лётную «техноту», потому, что «погон тама нету». В каком-то неописуемом экстазе, примчавшись в парк на своём личном «Уазике», он выскочил и стремглав оказался подле. Пока я судорожно вспоминал, что же опять натворил, Комбат Олег расстегивал на ходу карман своей тужурки: «На!!! Смотри!!!»

Он сунул под мой нос раскрытое удостоверение личности офицера. Всё произошло так неожиданно, что было не ясно, в чём суть вопроса. Я еле удержался, чтобы не чихнуть. Суть, как говорят, в песок и заключалась она в следующем - майор показал, что он был:
командиром взвода,
командиром роты,
командиром батальона!

Иными словами, он прошёл всю служебную лестницу, не пропустив ни одной ступеньки. Такой человек достоин уважения. Такой человек, безусловно, должен стать командиром полка, дивизии, армии! Но меня расстроило другое. Всё это время Комбат Олег «канифолил» мозги, всячески мешая комплектовать разграбленную технику. А теперь собрался «линять» в Москву без зазрения совести? Поделившись с ним этой мыслью, я услышал очень мудрый и отеческий совет:
- И тебе надо «тикАть» с Севера, сынок! Нечего тут делать! Чем быстрее, тем лучше!

Ай да молодец, Комбат Олег! Вот так поддержал подчинённого в трудную минуту добрым словом! После этого разговора я резко почувствовал накопившуюся усталость, ненужность и бесполезность проделанной работы. Совершенно опустошённый я пришёл к командиру базы, своему земляку, и заявил, что намерен уволиться из армии.

То, что я услышал от «танкиста Димы», поразило меня до глубины души. Со слов командира, Комбат Олег был детдомовским. Пришёл в Базу «сопливым» лейтенантом и сразу же плюхнулся в ноги, мол, помогите сироте! Ничего не знаю! Ничего не умею! Всего боюсь! И стал он для командира как сын родной (так и хочется продолжить, что жили они долго и счастливо):
- Так что, Олежек, не надо принимать поспешных решений. Иди и служи, у тебя всё получится.

Сын командира базы был моим тёзкой, но от нахлынувших воспоминаний меня назвали Олегом. Не стал спорить, мне стало всё понятно. Олег, так Олег… Вскоре после убытия Комбата Олега в Москву, на командира пришёл приказ о назначении его начальником другой базы, в Подмосковье. Конкретнее, в Коломне. Так я остался один-одинёшенек со своей наполовину укомплектованной техникой уже ничему больше не удивляясь. А зря! Именно моя должность попала под сокращение и в мгновении ока молодой лейтенант оказался никому не нужным!

Произошедшее стало сильнейшим ударом под дых. Прослужив ровно один год и три месяца мне сказали, мол ты, котёнок сраный, с улицы Лизюкова под номером два, сдавай должность и дуй отсюда на все четыре стороны, куда сам найдешь! И не было больше на свете такого наивного дурачка каким был я! Никто ни у кого не умер (ну и славно). Технику принимали по всей строгости. И насчитали недостачи аж на «пол-мильёна» рублей (две зарплаты старшего лейтенанта по тем временам). И сказали, что легко отделался, что без кратности (вышло бы тогда «мульён» и двести тысяч), что без прокуратуры.

И выписали мне исполнительный лист в дорогу, чтобы долг не забывал оплатить! Вот с такими почестями и проводили, отблагодарив за всё, что я смог сделать за столь короткий срок! Разве это не позор – явиться в новую воинскую часть как воришка (!) с исполнительным листом! Разве это не унизительно ловить на себе косые взгляды окружающих?

Итак, благодаря своему Комбату Олегу я получил путёвку в жизнь, так сказать, прошёл боевое крещение. Обжёгшись на молоке, естественно стал дуть на воду. Мой послужной список вместо строгих ступеней представлял, скорее всего, «американские горки». И самый крутой подъём состоялся после моего назначения в Москву на должность старшего офицера автобронетанковой службы Военно-Морского Флота. Не многие попадают служить в управление. Даже те, кто имеет «идеальную лестницу» (так и хочется добавить – в небо), даже бывший Комбат Олег.

И как-же теперь мне, военному пенсионеру, относиться к другому военному пенсионеру, моему бывшему комбату, который, дослужившись до полковника, не стал командиром дивизии? Начальник военной типографии как-то не вписывается в строгий табель о рангах: взвод-рота-батальон! «Не каждый умеет петь, не каждому дано яблоком падать к чужим ногам». Не каждому дано быть генералом! С одной стороны, можно послать его по трём координатам: XYZ, но как же это глупо! С другой стороны, я должен быть благодарным за такую жёсткую школу выживания. Выкарабкался. Не сломался. Не спился. Но разве ж оно того стоит?

Прошло уж много лет и, действительно, с улыбкой вспоминается Комбат Олег! Жизнь продолжается и пусть произошедшее останется на его совести! Тем более, что жизнь очень скоротечна! И в ЖИЗНИ этой каждому слову, каждому поступку есть своё время. И с каждым годом становятся понятней и ближе Ветхозаветные слова из книги Екклесиаста:

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом:
ВРЕМЯ РОЖДАТЬСЯ, И ВРЕМЯ УМИРАТЬ;
время насаждать, и время вырывать посаженное;
время убивать, и время врачевать;
время разрушать, и время строить;
время плакать, и время смеяться;
время сетовать, и время плясать;
время разбрасывать камни, и время собирать камни;
время обнимать, и время уклоняться от объятий;
время искать, и время терять;
время сберегать, и время бросать;
время раздирать, и время сшивать;
время молчать, и время говорить;
время любить, и время ненавидеть;
ВРЕМЯ ВОЙНЕ, И ВРЕМЯ МИРУ».

27.01.2017.