Самая сильная мышца

Иду по сонной улице, толстыми подошвами выстукивая рваный ритм на просевшем асфальте. Пахнущий осенью ветер откидывает назад русые пряди; распахнув старый пиджак, ощутимо толкает в грудь, и у меня отчего-то кружится голова. Срываю жадно впившийся в шею тёплый шарф и бледной, почти прозрачной кожей впитываю ноябрьское тепло, дыша через рот. Прогорклый от дыма воздух обступает со всех сторон: где-то жгут костры.
Эта осень совсем не такая, как год назад. Когда-то я думал о том, что весна во всех городах разная, всё рвался запомнить до мельчайших деталей свою родную, облезло-серую, противно чавкающую под ногами. Какой дурак. Нужно было запоминать осень. Весну можно пережить, её даже прожить можно - вот так - на одном дыхании. Пусть даже в чужом и чуждом городе. С осенью же не задалось. Н. заключает меня в свои крепкие объятия и шепчет, что не отпустит, не даст подумать о какой-то другой осени, не разрешит вырваться из вязкого плена одиночества. Говорит: смотри, какая красота вокруг. Говорит: ты же всегда мечтал жить в таком маленьком почти европейском городке с резными крылечками и красными клёнами. Говорит: мы же теперь одно, зачем тебе А., забудь о нём. Забудь. Забудь. Забудь.
И я забываю. Отчаянно пытаюсь воскресить в памяти любимые улицы, продрогшие от порывистого ветра, но перед глазами лишь мутные образы. Всё чаще возникают картины осыпающегося оранжево-жёлтого Н. Небо тошнит дождями. Меня тошнит от голода и сигарет на пустой желудок.

Раз.
Вымерзшие аудитории, серая хмарь за окном, навевающая сон, сотни отрешённых слов, которые принципиально пропускаю мимо ушей. Глупые шутки, снисходительные взгляды. Чужие пальцы, неожиданно ложащиеся на плечи, мимолётно касающиеся рёбер, волос, ладоней. Я хочу заплакать. Владельцы пальцев смеются. Теперь меня тошнит ещё и от прикосновений. Оголённые ветки, рвущиеся в людные кабинеты. Лучи рассветного солнца, погибающие на полпути к моей комнате. Больнично-голубые стены, которые не разбавят даже яркие фотографии. Ворох шуршащих листьев под ногами и целый дождь из них - за шиворот. Колючие кошмары, напоминающие о себе мерзкими мурашками, нервно бьющимся сердцем и сбитым дыханием. Истосковавшиеся по ласке коты. Стаи тощих бездомных псов, исступлённо лающих на проезжающие машины. Бесконечный бег, сдавливающий грудь горячими лапами. Я задыхаюсь. Я хочу навсегда забыть этот город. Я хочу домой. К тебе.

Два.
Мокрые от дождя синие улицы, расколотые светом фонарей. Устало падающая на наши головы тьма, заставляющая закрыть глаза, напряжённо вслушиваясь в дыхание прозрачно-серой реки. Поцелуи сквозь слёзы. Тёплые куртки, сковывающие движения. Чай из термоса и недокуренные сигареты, оставленные на мосту. Покалеченный лес, встретивший нас шорохом призрачных шагов. Пустой ставропольский вокзал и моё истеричное "не спи, мне страшно". Переплетённые пальцы рук.
Твои кошмары и страхи в трепещущем пламени свечи. Забудь о них. Саднящие, искусанные губы. Расцветающие на тонкой коже алые розы. Вкус шоколада.
Линии гаражного кооператива, ореховые деревья, скрывающие в своей тени сладкие тайны. "Твоё счастье рядом". Громкий дружный смех и нестерпимо горящие щёки. Суровая реальность постсоветского пространства и романтика улиц.
Ya’aburnee, моё солнце.