Глава 1. Мистер Голд

Предыдущая часть http://www.proza.ru/2017/02/02/98

Было погожее утро десятого июня, мой двадцать первый день рождения.  Я выбрался с постели, быстро привел себя в более менее нормальный вид, побрился, причесал свою густую, непослушную гриву, надел выцветшую  футболку и линялые джинсы, обул кеды и поспешил на кухню. На плите шкварчал мой праздничный завтрак – три яйца, много бекона и золотистые кольца лука.
Моя жена Вирджиния пыталась накормить, отвратительным на вид пюре, нашего годовалого сына и не забывала поглядывать за сковородой. Она зевала, потирала глаза, пытаясь проснуться, на ней была моя старая футболка, растянутая, доходящая ей почти до колен, светло коричневые волосы стянуты резинкой, небрежно, несколько прядей выбились и она заложила их за ухо. В общем выглядела она отвратительно, но я так сильно был в нее влюблен, что она показалась мне невероятной красавицей.
-Доброе утро, малышка, - сказал я, целуя ее в пахнущую сном макушку.
-С днем рождения! – почти радостно улыбнулась она.
-Как тут поживает мой маленький львенок? – я достал сына из его стульчика, он положил мне свои маленькие, испачканные в пюре ручки на лицо и радостно залепетал.
-Прошу тебя, покорми его, - взмолилась Вирджиния,  - я уже вся в этой жуткой жиже.
Я присел и усадил себе на колено ребенка, подвинул его тарелку поближе, набрал ложку пюре и сунул Дону в рот.
-Никаких проблем, папа умеет кормить своего сына, - с гордостью заявил я, до того, как мелкий оплевал меня этим пюре с ног до головы.
Вирджиния  рассмеялась моему провалу, а я вернул сына туда, откуда его взял, и стал оттирать с себя остатки липкой еды.
-Фу, что это за гадость такая?
-Яблочное пюре.
-А, тогда понятно, почему он его есть не хочет, я бы тоже не стал. Разве львы питаются яблоками? Нет, львы любят мясо! Правда, Донни?
-Папа, - пролепетал малышь, растирая еду по детскому стульчику.
-Да, я папа, - не без гордости подтвердил я, - папа лев, а ты львенок, - я потрепал сына по уже густой гриве и наконец принялся за свой завтрак.
-Слушай, лев, там счета опять пришли, - вмешалась Вирджиния, - если мы не заплатим за электроэнергию – нам отключат свет.
-Да, я знаю.
-Мало знать, Микаэль, нужно что то делать. Я не собираюсь…
-Я же сказал, я знаю! – прервал ее я. – Я все решу.
-Как, интересно знать? – не унималась она.
-Какая разница? Сказал решу – значит решу! Твое дело растить ребенка и следить за домом.
-И за дом заплатить нужно до конца месяца, иначе окажемся на улице!
-Я помню!
-Я рада, что у тебя такая хорошая память! Все ты помнишь, только толку от этого немного.
-Чего ты от меня хочешь? Я делаю, что могу.
-Давай возьмем денег у моих родителей.
-Нет.
-Почему нет? Их ведь даже просить не нужно, они сами предлагают!
-Нет, Джинни, я не стану брать деньги у твоих родителей, мы уже об этом говорили.
-Но почему? Я не понимаю!
-Я сам в состоянии позаботится о своей семье.
-В состоянии? – она взяла стопку счетов и бросила на стол, - полюбуйся!
-Что, ты серьезно хочешь поссориться сегодня, в мой день рождения?
-Нет, пожалуй отложим этот разговор до завтра, - вздохнула она.
-И на том спасибо.
Я постарался как можно быстрее расправиться с завтраком, еще немного позабавлялся с сыном и направился к выходу.
-Вот, мой подарок, - сказала Вирджиния, нагоняя меня у двери.
Я раскрыл упаковку и увидел новую футболку с флагом Америки на груди.
-Спасибо, - поблагодарил я, снимая с себя запачканную пюре старую футболку и надевая новую.
-С днем рождения.
-Спасибо, Джинни, - я привлек жену к себе и поцеловал ее сомкнутые губы. Она отвечать на поцелуй не захотела -должно быть все еще злилась. Мне стало грустно от того, что она так холодна со мной, тем более сегодня… Но в последнее время мы часто ссорились, так что мне было не привыкать. Отпустив ее из объятий, я побрел на работу, по дороге думая о том, где бы добыть денег, какой счет оплатить первым и почему Вирджиния не понимает, как отчаянно я борюсь за место под солнцем, сам, без ее поддержки, в одиночку.
               
Бар «У Сэма» был мрачным местом. Сюда сползались выпивохи из всего городка, за дешевым пивом и паленым виски, здесь слышалась пьяная болтовня о смысле жизни, здесь нередко случались драки и шумные разборки. Мне не очень нравилось это место, но выбирать не приходилось.
Я открылся и успешно отработал свою смену до восьми часов вечера. Теперь меня должен был сменить Сэм, владелец бара. Ночью он работал сам, так как именно ночью здесь становилось опасно. Народа становилось все больше, я уже едва успевал наливать выпивку, когда зазвонил телефон. Я снял трубку и закрыл другое ухо рукой, пытаясь сквозь пьяный гул расслышать звонившего.
-Микаэль, это Сэм. Как ты там, парень, справляешься?
-Да, сэр, все в порядке.
-Хорошо, слушай, у меня тут возникло одно неотложное дело, ты сможешь отработать и мою смену?
-У меня сегодня день рождения, сэр…
-А, точно, поздравляю.
-Спасибо, сэр.
-Слушай, я заплачу тебе двойную плату, если согласишься. А если все таки нет, тогда разгоняй всех и закрывайся.
Я задумался: день рождения бывает только раз в году, но двойная плата тоже звучит заманчиво. К тому же, помимо ставки я работаю за процент, а ночью людей так много, и пьют они больше, так что это реальная возможность подзаработать. Я вспомнил стопку неоплаченных счетов и решение пришло само собой.
-Хорошо, сэр, я останусь и отработаю.
-Спасибо, парень, я твой должник.
Распрощавшись с начальником я набрал домашний номер. Вирджиния сняла трубку и я услышал ее тоненький голосок.
-Милая, это я.
-Почему ты еще не дома?
-Сэм попросил остаться на его смену.
-Надеюсь, ты отказался?
-Нет, я согласился, так что не жди меня, я буду поздно.
-Ты шутишь? У тебя же сегодня день рождения! Я позвала гостей!
-Гостей? Ты мне не говорила.
-Не говорила, потому что это должен был быть сюрприз!
-Ну прости, я ведь не знал.
-Не прости, а позвони Сэму и скажи, что не можешь остаться! – потребовала она.
-Нет, я уже согласился, к тому же это неплохая возможность подзаработать… Слушай, мне пора, а то эти алкаши сейчас мне весь бар разнесут. Повеселитесь там за меня.
-Микаэль! Микаэль! Не смей вешать трубку, мы не договорили!
-Прости, Джинни, мне пора. Я люблю тебя.
Я бросил трубку и вернулся за стойку. Было конечно обидно, что мой праздник проходит мимо меня, но мне грела душу мысль о том, что уже завтра я смогу оплатить счет за электроэнергию.
В половине третьего утра бар опустел. Я прибрался, вытер столы, поднял стулья и вымыл пол. Я жутко устал, глаза слипались, я мечтал о том, чтобы выспаться, но этой мечте не суждено было сбыться. Рано утром мне предстояло идти на вторую свою работу в закусочную. На сон у меня оставалось всего несколько часов. Я уже заканчивал с уборкой, когда услышал, как зазвенел колокольчик над дверьми. На пороге стоял пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти, хорошо и дорого одетый, но немного потрепанный. Он отличался от обычной публики этого бара, его сюда привел случай, либо он просто заблудился.
-Простите, сэр, но мы уже закрыты.
-На вывеске сказано, что вы работаете до последнего клиента, - возразил мужчина, - я он и есть.
-Что ж, ладно, - согласился я, - проходите, присаживайтесь. Что вам налить?
-Плесни мне виски, сынок.
Я еще раз рассмотрел последнего клиента: он настолько сильно был не похож на обычных завсегдатаев этого бара, что мне смутно представлялось, как он будет пить наш паленый виски.
-Качество нашей выпивки не слишком высокое, сэр, - извиняющимся тоном сказал я.
-Звучит как антиреклама, - усмехнулся он, - но все же плесни мне чего-нибудь, сынок, мне просто необходимо выпить.
Он уселся за стойку бара, я поставил перед ним бокал и налил самого лучшего из того, что было в моем баре. Он пригубил, скривился, устало потер виски.
-Здесь есть телефон? Мне нужно позвонить.
-Конечно, сэр, сейчас, - я распутал длинный шнур и приволок телефон клиенту. Он набрал номер и долго ждал ответа.
-Привет, это я. Я попал в передрягу, приезжай, забери меня. Я в баре «У Сэма». И возьми с собой пару баксов, а то я тут выпиваю, а у меня нет с собой денег.
Он закончил разговор и я отнес телефон на место. К тому времени, как я вернулся, его бокал уже был пуст.
-Слушай, а чего-нибудь поесть у тебя не найдется?
-Только закуски к пиву, сэр. А, еще есть полуфабрикаты, которые мы разогреваем себе на обед, если хотите.
-Хочу, я страшно голоден.
-Хорошо, сэр, сейчас.
Я оставил клиента в одиночестве и пошел на крохотную кухоньку, достал из холодильника порцию полуфабрикатов, котлета, фри и брокколи, и сунул в микроволновку. Через несколько минут все было готово. Я усадил гостя за столик и поставил перед ним еду. Он стал с аппетитом есть, я посмотрел на часы – времени для сна оставалось все меньше. Я корил себя за то, что не запер дверь, и теперь вынужден задерживаться, а с другой стороны, мне было жаль старика, у него явно были неприятности. Моя мама всегда говорила, что нужно быть добрым с людьми, нужно помогать нуждающимся, и я гордился тем, что поступаю так, как она меня учила.
-Какое у тебя большое и доброе сердечко, малыш, - говорила мама, когда я делал что то стоящее. Сейчас она бы сказала так же, если бы была жива…
-Я заплачу за еду, - сказал мой последний клиент, доев все до последней крошки.
-Не стоит, сэр, это за счет заведения.
-Что ж, спасибо, - удивленно вскинул бровь он.
-Надеюсь, было вкусно?
-Если честно, такой дряни я давно не ел, - улыбнулся он, - но должен признаться, да, было чертовски вкусно. Плесни мне еще виски, на этот раз со льдом и позволь мне тебя угостить, налей себе чего-нибудь и выпей со мной.
-Вообще то я не пью, но сегодня у меня день рождения,  так что пожалуй кружка пива лишней не будет.
Я налил нам и присел рядом с клиентом.
-А что ж ты здесь в свой день рождения? – поинтересоваться он.
-Пытаюсь разбогатеть, - улыбнулся я.
-А, ну что ж, давай за тебя. За твое здоровье и за богатство.
-Нет, давайте лучше выпьем за мою маму, - предложил я с горечью в голосе, - надеюсь, ей хорошо на небесах…
Он молча кивнул и мы выпили. Вот так, с каким то незнакомым человеком я отпраздновал свой 21й день рождения.
-Давно она умерла?
-Когда мне было девять.
-А твой отец? У тебя есть отец?
-Нет, - почти что не солгал я, - я сирота.
-Мне очень жаль, сынок.
-Да, зато у меня есть жена и сын, ему годик.
-Правда? – искренне удивился  он. – Не слишком ли ты молод для семьи? Я думал, ты студент.
-Я хотел поступать в этом году, но на ребенка уходит так много денег… может быть получится в следующем году. Может быть удастся найти работу получше чем эта.
-Может быть я смогу помочь тебе с работой, - сказал клиент, доставая из кармана пиджака дорогущую золотую ручку. – Позвони мне завтра утром, - он написал свой номер телефона и имя. Так я узнал, что его зовут Стивен Голд.

Прежде чем возвращаться домой, я должен был навестить маму. По дороге на кладбище, я увидел во дворе одного дома, розовый куст. Я тихо прокрался во двор, шипами я исколол себе все руки в кровь, зато сорвал самую красивую белую розу. Воровать, конечно не хорошо, но купить цветы сейчас негде.
Начинало светать, пели птицы, небо стало блекло-голубым, на траве появилась утренняя роса, воздух был прохладным и свежим. Я шел хорошо знакомой мне дорогой, между могил, памятников и склепов, и в самый конец, к могиле моей матери.
-Привет, мам, это тебе, - сказал я и положил розу на землю. Я присел рядом, обхватив руками колени, как часто делал в детстве, когда сбегал из дому от озверевшего отца. – Мне так тебя не хватает, мам…
Я вспомнил ее веселый смех, вспомнил, как она ерошила мне волосы, как целовала на ночь, вспомнил, как сладко пахли печеньем ее руки… и расплакался.
-Знаешь, я часто представляю, будто ты жива. Я представляю, как после работы заскакиваю к тебе на минутку повидаться, а ты не хочешь меня отпускать, зовешь к столу и ворчишь, когда я хватаю еду немытыми руками. А ведь это такая ерунда, мама, немытые руки, это такой пустяк! Главное, что ты жива! - Я вытер мокрое от слез лицо, но новая порция слез уже подоспела и они снова намочили мои щеки. Я шмыгнул носом и продолжил:  я ем с аппетитом, потому что ты так вкусно готовишь, и ты расспрашиваешь меня о моих делах, о работе, о сыне о жене. Я отмахиваюсь, говорю, что все хорошо, мама, а ты все допрашиваешь меня, пока я немного резко не прошу тебя отстать с расспросами. Ты обижаешься, я чувствую себя виноватым, извиняюсь, обнимаю тебя, целую твои пахнущие любовью волосы и говорю, что мне пора. Я обещаю еще как то закончить, ты говоришь, что будешь ждать, я ухожу, а ты возвращаешься в сад, к делам от которых я тебя оторвал… Мама… Я всегда представляю тебя молодой, на твоем лице нет морщин, твои руки мягкие, твои волосы черные и блестящие, и ты в розовом платье, в котором ты была в мой девятый день рождения. В моем воображении ты навсегда такая, как в тот день. В мой самый счастливый день. Знаешь, иногда я представляю, что ты жива, мама и я могу тебе позвонить. Я жду пока ты снимешь трубку и я услышу твой голос.
-Сынок, как я рада! – скажешь ты, и снова начнешь расспрашивать меня о моих делах, а я буду отвечать, столько, сколько потребуется, я буду отвечать, мама, пока у тебя не кончаться вопросы. Иногда мои фантазии становятся такими реальными, что я и сам начинаю в них верить, - всхлипнул я, но слезы вытирать не стал. Все без толку, они у меня не кончаются. – Иногда, я так сильно верю в то, что ты жива, что иду к телефону и снимаю трубку, чтобы позвонить тебе. В это мгновение, пока я  не вспомнил, что тебя нет, я счастлив.
Я лег на влажную траву и положил руку на мамину могилу. Надо мной, на бледно-голубом небе гасли последние звезды. Мне пора была идти домой, к сыну, мирно спящему в своей кроватке, к любимой жене, мне пора была собираться на вторую мою работу, чтобы заплатить по счетам и прокормить семью. Но мне так не хотелось никуда идти, здесь мне было так хорошо, здесь, рядом с мамой, я чувствовал себя ребенком.

Я вернулся домой рано утром, тихо открыл дверь и, крадучись, вошел в дом, но мои уже не спали. Дон, как и прошлым утром, сидел в детском стульчике и разминал руками еду, Вирджиния прибиралась после ночной гулянки.
-Привет детка, - поздоровался я.
-Привет,- холодно бросила она.
-Привет, мой маленький львенок, - я поцеловал сына, потрепал его гриву, потискал пухлые щечки.
-Папа… лев… - выдал он, и я покатился со смеху.
-Все правильно, малышь, папа лев, а ты львенок.
-Оставь ребенка в покое, - раздраженно фыркнула Джинни, - иди собирайся на работу. Я сейчас приготовлю завтрак.
Я не стал с ней спорить, я ужасно устал, у меня не осталось на это сил. Я принял душ, побрился, обмотал бедра полотенцем, а когда вышел из ванной, увидел в спальне Джинни.
-Ты оставила Дона одного?
-Ничего с ним не случится, - отмахнулась она и прильнула ко мне. Я на мгновение оторопел, но потом все же обнял ее, поцеловал в губы, она охотно отвечала, гладила руками мою грудь и плечи. – Я хочу тебя, - выдохнула она и стащила с меня полотенце, ухватилась за член и стала массировать. Я взобраться под её футболку, полапал ее большую грудь, затем запустил руку в ее трусики, она была влажной от возбуждения. – Ну же, Микаэль, давай, я больше не могу терпеть!
Я опустил взгляд вниз на свой член в ее руке, но он был мягким и похоже даже не думал вставать. Я снова поцеловал жену, потрогал, пощупал, я хотел ее, но у меня все равно ничего не получалось.
-Прости, я наверное просто слишком сильно устал…
-Ты даже трахнуть меня не можешь! – зло прорычала она, и вылетела из спальни громко хлопнув дверью.
Когда я оделся и вошел на кухню, Вирджиния  уже нажарила блинчиков и заварила мне кофе.
-Любимая, прости меня, - прошептал я, обнимая ее сзади и целуя в шею.
-Ешь и иди, - по прежнему зло бросила она.
-Пожалуйста, прости меня, - снова попросил я, но не дождавшись никакой реакции – принялся за свой завтрак. – Как отпраздновали?
-Хорошо. Пришли все наши друзья, мы отлично повеселились. Я оставила тебе кусок торта.
Вирджиния  достала из холодильника тарелку с тортом и поставила его передо мной.
-Спасибо, - тяжело вздохнул я, сожалея о том, что пропустил свой праздник.
Она вытянула Дона из детского стульчика и вместе с ним отправилась в спальню, оставив меня одного. Она не поцеловала меня на прощание, она даже не бросила взгляда в мою сторону, она даже не сказала скупого «пока». Я залил блинчики клиновым сиропом, съел пару штук и пошел на роботу. К своему именинному торту я не притронулся.

В закусочной «Пикули» всегда было людно. На смене работали два официанта, хотя давно пора было нанять третьего. Я и моя напарница, носились по залу, как угорелые, лавировали между укрытых бело-красными скатертями столами, принимали заказы, за одну смену исписывая весь блокнот от корки до корки. Я уже сутки был на ногах, я жутко устал, но об отдыхе даже подумать было некогда, все мои мысли были заняты тем, чтобы не уронить гору тарелок с едой, которые я по-нахватал в обе руки. Ближе к полудню наступило долгожданное затишье, но я уже знал, что это затишье перед бурей. В обед начнётся настоящий ад, а к вечеру и того хуже. Это была ужасная работа, даже хуже чем в баре, зато зарабатывал я здесь значительно больше, с учетом чаевых.
Я отнес последний заказ и собирался немного отдохнуть и перекусить, уже открыл дверь комнаты для персонала, как из зала меня окликнули. Это был неприятный на вид тип,  которому я только что принес его бургер.
-Я заказывал бургер без лука! – зло заявил он, как только я к нему подошел.
-Сейчас проверю, сэр, одну минуту, - я достал из фартука свой блокнот и отыскал его заказ. Надпись гласила. Б.Б. + бекон + лук, Ф и К. -Ваш заказ: бургер Большой Боб с беконом и луком, картошка фри и кола, все верно?
-Все, кроме того, что я просил не с луком, а без! – стоял на своем недовольный клиент.
Я сутки на ногах, я не отдыхал, я устал, забегался, обслужил добрую сотню людей, я мог ошибиться, но я отчетливо помнил, как принимал этот заказ, и я помнил, что эта мерзкая рожа просила добавить бекон и лук. Может быть он хотел сказать иначе, но оговорился? В конце концов он тоже может ошибиться, но почему за его ошибку должен платить я? Два шестьдесят вычтут из моей зарплаты, а я не могу себе этого позволить, у меня каждая копейка на счету.
-Простите, сэр, но я хорошо помню, как принимал ваш заказ, и вы просили бургер с луком, - стоял на своем я.
И без того злой клиент вконец озверел, взял бургер и шлепнул его на пол.
-Тебе хочется поспорить со мной, щенок? – прорычал он.
-Нет, сэр… - растерянно ответил я, такая ситуация у меня случилась впервые.
-Приберись здесь и принеси мне бургер, и в этот раз без лука! И поживей, у меня картошка стынет!
С большим усилием воли я промолчал на оскорбление, сделал заказ на кухне, и пошел убирать у столика этого мерзавца.
-Давай, сосунок, работай, - подбодрил меня он, когда я наклонился к его ногам, чтобы поднять еду с пола. Таким униженным я не чувствовал себя очень давно, с тех самых пор как ушел из дома. Глотая обиду и слезы я снова промолчал, не ради себя, ради сына, ради крыши над его головой.
Когда я принес другой бургер, он, ухмыляясь, посмотрел на меня.
-А где же твоя фирменная улыбка? – с насмешкой спросил он.
Я выдавил из себя нечто похожее на улыбку, пожелал ему приятного аппетита и поспешил скрыться в комнате для персонала. А он бросил в след, что не оставит мне чаевых.
Да подавись ты своими грязными деньгами, мразь, подавись своим бургером без лука, урод!
Я рухнул на диван, потер влажные от слез глаза. В голове всплывали воспоминания об отце, его обидные слова, его болезненные, не оставляющие следов удары… Каждый день, каждый гребанный день моей жизни с отцом, я терпел его оскорбления, его насмешки, его призрение, ненависть… так почему теперь, когда я наконец сбежал от него, я должен терпеть все этот снова, от совершенно незнакомого мне человека? Почему за гроши, которые я получаю на этой работе, я должен мириться с тем, что каждый день кто то пытается смешать меня с дерьмом?
Я изо всех сил старался не плакать, но слезы так и рвались наружу. Два шестьдесят вычтут из моей зарплаты, и для кого то это не деньги, но для меня, Господи, для меня это целое состояние! Я ведь мог потратить эти деньги на сына, или я бы мог купить что то своей жене, но вместо этого я потратил их на вонючего урода, которого даже не знаю!
Я сунул руку в карман и, к счастью, обнаружил там салфетку. Я должен вытереть мокрое лицо, а то вдруг кто войдет и увидит, как я рыдаю.
Ну что ты ревешь как девчонка?! – раздался в моей голове, полный призрения и насмешки, голос отца. А затем плевок в лицо и удар кулаком в солнечное сплетенье… А мне всего десять лет, и я плачу, потому что вопреки тому, что я хочу быть взрослым, я все еще маленький ребенок…
На промокшей салфетке растеклись синие чернила. Я разровнял ее и увидел номер телефона и имя: Стивен Голд. А, это тот пожилой клиент из бара! – вспомнил я. Он обещал мне помочь с работой, я должен ему позвонить! Вряд ли, конечно, из этого что то выйдет, пьяные клиенты в баре нередко несут небылицы, но попробовать стоит, все таки он уж очень сильно был не похож на обычных завсегдатаев «У Сэма».
Я пошел к телефону и набрал номер. Несколько гудков и на том конце провода послышался тоненький, немного писклявый женский голосок.
-Алло?
-Э… я звоню мистеру Голду, - промямлил я.
-Мистер Голд сейчас занят, я могу ему что то передать? – вежливо спросила она.
-Э… я… по поводу работы… я Микаэль Фаррелл. Мистер Голд сказал позвонить ему утром… - Господи, я понятия не имел, кому я звоню, и как нормально объяснить этой девушке, чего я хочу, только бурчал в трубку что то невнятное, и она уже, должно быть, считает меня каким то недоразвитым. – Я перезвоню позже, - вздохнул я, и уже собирался повесить трубку, когда она вдруг воскликнула.
-Фаррелл?! Мистер Голд ждал вашего звонка утром, а уже полдень, - неодобрительно запричитала она. – Подождите минутку, я узнаю, сможет ли он еще вас принять.
Я застыл в ожидании у телефона. Всего через мгновение девушка вернулась к разговору со мной.
-Мистер Голд хочет вас видеть, - сообщила она, - скажите мне свой адрес и через час за вами приедет машина.
-Через час? Но я сейчас на работе… Может можно назначить встречу на вечер или на другой день?
-Простите? – опешила она, так, словно большей глупости еще никогда в жизни не слышала.
Господи, что я творю? Мне выпал шанс, один раз в жизни мне выпал шанс и я упущу его из за этой гребанной закусочной? Ну уж нет.
-Извините, я сказал не подумав. Я в закусочной «Пикули» на Вест Роад.
-Хорошо, машина будет через час, не опаздывайте.
Я поблагодарил и повесил трубку, и у меня был час, чтобы найти себе замену.

Меня привезли к огромному особняку с мраморными колонами, с большим зеленым садом, с журчащими фонтанами, и обходительной прислугой. Внутри было такое великолепие, которого я раньше никогда не видел и даже не подозревал о том, что такое существует. Раскрыв от удивления рот, я восторженно рассматривал массивные золотые рамы, хрустальные люстры, пушистые ковры, изысканную мебель, лепнину на высоких потолках и еще множество того, чему я даже не знал названия. У меня было такое чувство, что я приехал в гости к президенту. Неужели этот старик, которого только сегодня ночью я угощал полуфабрикатами, так невероятно богат? 
Меня провели через весь дом, и наконец, мы вышли к огромному бассейну, где в тени, под зонтом, сидел в шезлонге, одетый в легкую летнюю рубашку и шорты, мистер Голд. Он попивал коктейль и читал газету, на его руке сверкали золотые часы, седые волосы скрывались под соломенной шляпой. Немного потрепанный старик, каким он показался мне вчера, сегодня оказался статным мужчиной, солидным, уверенным, он выглядел хозяином положения.
Ему доложили о моем прибытии, а я тем временем ожидал чуть в стороне, а когда мистер Голд отложил газету и кивнул, я, на негнущихся, дрожащих от волнения ногах, подошел к нему.
-Добрый день, мистер Голд… - почти что шепотом промямлил я.
-Микаэль, я ждал твоего звонка утром, - с упреком в голосе заявил он.
-Прошу прощения, сэр, я вчера не достаточно серьезно отнесся к вашим словам. Спасибо, что нашли время принять меня, сэр.
-Сынок, - улыбнулся он, - давай не будем тратить время на любезности. Ты неважно выглядишь.
Я вдруг словно увидел себя со стороны: старая футболка и джинсы, кеды не первой свежести… как я умудрился припереться в этот дворец в таком виде?
-Простите, сэр, - краснея от стыда, извинился я, - я приехал к вам прямо с работы, не было возможности переодеться.
А если бы и была, то ничего приличного в моем шкафу все равно не нашлось бы, - огорченно подумал я.
-Я говорю не об одежде. И о какой работе идет речь? Разве ты не сдал смену сегодня ночью?
-Да, сдал, сэр, но у меня еще есть другая работа в закусочной, - пояснил я. Он удивленно вскинул бровь и неодобрительно покачал головой.
-Ты хоть немного поспал? – обеспокоенно спросил он, и я почувствовал, как на глаза снова накатываются слезы. Этот человек, совершенно чужой мне человек, беспокоился обо мне больше, чем… похоже только он один обо мне и беспокоился… Как не прискорбно это осознавать, но никому до меня не было дела, даже моей собственной жене.
-Ешь и иди, - сказала она мне, так, словно ее раздражало то, что я вообще появился дома. Когда в последний раз она спрашивала меня: ты устал? Как ты себя чувствуешь? Поспал немного? Может я могу приготовить что то особенное, что бы тебя порадовать? Сделать тебе массаж? Ты весь день на ногах…
-Нет, сэр, - глотая комок обиды и жалости к себе, ответил я на его вопрос, - я не спал…
Мне показалось, он заметил, как я расстроен, и я увидел сочувствие в его бледно-голубых глазах, морщина на его лбу стала глубже, от того, что он нахмурился, и какое то время мы словно говорили без слов. Два совершенно чужих человека, вдруг стали родными.
-Присаживайся рядом, сынок, - вздохнул он, - выпьешь чего-нибудь, или может быть ты голоден?
-Я бы выпил колы, сегодня жарко, - ответил я, присаживаясь в соседний шезлонг. Он дал распоряжение прислуге и мне принесли огромный стакан ледяной газировки. Я жадно выпил половину, такой вкусной колы я еще в жизни не пробовал.
-Сколько ты зарабатываешь?
-В баре 400 дол. а в закусочной 600, плюс чаевые, - ответил я. – Иногда выхожу дополнительно в ночную, как вчера, но это редко, еще соседке стригу газон и раз в неделю закупаю продукты – она вдова и у нее проблемы со здоровьем, но деньги она дает через раз, у нее и самой их немного.
-У тебя доброе сердце, сынок, - ласково улыбнулся мистер Голд.
-Спасибо, сэр, - смутился я.
-Зарплата у тебя конечно мизерная, особенно если разделить ее на троих, - подметил он.
-Да, сэр, но у меня нет образования, никто не станет платить мне больше.
-Я стану, - решительно заявил мистер Голд.
-Но за какую работу, сэр? Чем я могу быть вам полезен?
-Водить машину умеешь?
-Умею, сэр.
-Тогда будешь моим шафером, что скажешь?
-Что скажу? Сэр, я думаю у вас есть шафер, но вы очень добры и хотите мне помочь, так что делаете мне большое одолжение, нанимая меня. Что я еще могу сказать, кроме как спасибо?
-Что ж, иногда искреннего спасибо более чем достаточно.
-Спасибо, сэр, большое спасибо, - искренне поблагодарил я, уже предвкушая то, как брошу обе свои работы и буду служить этому замечательному человеку.
-Сынок, прежде чем мы перейдем к сотрудничеству, я бы сразу хотел кое что прояснить, - мистер Голд протянул мне газету, которую все это время не выпускал из рук. Я взял ее, это была старая газета, датированная 1982 годом. – Я терпеть не могу лжи, Микаэль, - голос мистера Голда стал холодным и строгим.
Я посмотрел на газету, в глаза сразу бросилась статья с громким заголовком и большим фото.
Полицейский спас жизнь ребенку! И на фотографии мой отец с маленьким, испуганным мальчиком на руках, который обхватил его шею и прижался щекой к его щеке. Я не стал читать эту статью, я ее знал наизусть. Я вернул газету мистеру Голду и тот вопросительно вскинул бровь.
-Ты сказал, что сирота, а у тебя оказывается есть отец, да ко всему еще и герой.
-Он не мой герой, сэр, - ответил я, опустив взгляд.
Какое то время мы молчали, потом мистер Голд вздохнул.
-Что ж, я не стану требовать у тебя объяснений…
-В детстве я часами всматривался в это фото, сэр, - перебил я его, - я пытался понять, почему его руки так нежно обнимают чужого ребенка, когда его собственному сыну достаются только его кулаки.
На глаза снова наворачивались слезы, в который раз за этот день, но слез с меня было достаточно, впрочем, как и воспоминаний об отце.
-Я не солгал вам, сэр, я и правда сирота, а тот факт, что мой отец жив – ничего не меняет.
-Мне жаль, сынок, - с сочувствием в голосе сказал мистер Голд и его рука ласково сжала мою руку. От его доброты, от его внимания и тепла ко мне я разрыдался, и мне было так стыдно за свои слезы, а он не осудил меня за мою слабость, он дал мне возможность успокоиться и заботливо поглаживал меня по спине.
-Я хочу, чтобы ты учился, - сказал мистер Голд, наверное желая отвлечь меня от грустных мыслей. – что тебе по душе? Какая профессия?
-У меня неплохо с математикой, я думал, может быть что то связанное с финансами… - ответил я, хотя на самом деле, не очень то об этом и думал. Я знал, что учеба мне не светит, не в ближайшем будущем. Просто успокаивал себя мыслью о том, что когда-нибудь это случится.
-Финансы? Отлично, мне нравится.
-Да, может в следующем году…
-Никакого следующего года, Микаэль! – решительно заявил мистер Голд. – Ты поступишь сейчас.
-Но, сэр, набор наверное уже прошел, да и готов ли я…
-Я позвоню в местный университет, у меня там есть хороший знакомый. Если не наберешь нужное количество баллов, я договорюсь и он все устроит. В сентябре ты уже будешь учиться.
-Но когда я буду работать, сэр?
-Будешь на заочной форме, не волнуйся, ты все будешь успевать.
-Сэр… мне неудобно говорить об этом… - неуверенно начал я.
-О деньгах не волнуйся – я все оплачу.
-Нет, сэр, я не могу, - я поднялся, сам не зная для чего, может быть собирался бежать от такой удачи, а может быть я посчитал все это сладким сном и попытался проснуться.
-Я очень не люблю, когда со мной спорят, Микаэль, - нахмурился мистер Голд. – Сядь на место, мы не закончили.
Я оторопело опустился в свой шезлонг, и на всякий случай ущипнул себя за руку. Ничего не произошло, я не проснулся…
-Сегодня же увольняйся со своих работ, отныне ты будешь служить мне. Я буду платить тебе две тысячи долларов в месяц – не бог весть что, но на скромную жизнь хватать будет. А там посмотрим, если у нас с тобой все сложится, ты навсегда забудешь о бедности. А сейчас иди домой, отдохни, выспись, а в понедельник можешь приступать.
Я снова ущипнул себя, один раз, второй, третий – ничего.
-Прекрати, - звонко рассмеялся мистер Голд, - ты не проснешься, потому что это не сон.
Он проводил меня к выходу, по дороге рассказывая мне о своем доме, демонстрируя дорогущие произведения искусства, разъясняя мне всю необычность и эксклюзивность интерьера. Мне нравилось его слушать, он был очень мудрым, образованным, он говорил спокойно, не хвастался своим богатством и не стыдился моей бедности и простоты. Он пожал мне руку, когда мы остановились у машины, которая должна была отвезти меня домой.
-Мистер Голд, сэр… - неуверенно начал я, - вы так много для меня делаете… я не понимаю, чем заслужил…
-Ты был добр ко мне вчера, Микаэль, я хочу ответить тем же.
-Спасибо вам, сэр, спасибо, -  меня переполняло чувство благодарности и я обнял его. Он не оттолкнул меня, он обнял меня в ответ, и я, вдруг, отчего то почувствовал себя ребенком.
 Тогда я этого еще не знал, но вскоре, этот совершенно чужой человек, заменит мне родного отца.
Вернувшись домой, я обо все рассказал Вирджинии. Я был в таком восторге от происходящего, я был полон энтузиазма, моя жизнь налаживалась, передо мной открывались новые возможности и впервые за долгое время я был полон надежд на светлое будущее для моей семьи.
-Мы сможем переехать, возьмем ипотеку на дом, съездим на отдых, купим тебе красивые вещи, платья и ту шелковую ночнушку, которую ты так хотела, купим Дону коляску… Не все сразу, конечно, но ты только представь, Джинни! Только представь! А главное, больше никаких долгов, больше никаких неоплаченных счетов! Я заработаю на все, чего ты захочешь…
-Микаэль, остынь, - как то холодно бросила она, - не радуйся раньше времени. Пока что тебе только наобещали с три короба, а ты и рад поверить. И с работы ушел, что за безрассудство? Как бы не кинул тебя твой мистер Голд, и нам не пришлось жить на улице.
После разговора с женой я не находил себе места, что если она права? Кто знает, что у этого человека на уме? Может, богатые так развлекаются, насмехаясь над бедными дурочками вроде меня? Всю ночь я не спал, сожалел о том, что уволился, представлял как уже утром буду умолять начальство принять меня обратно… Я винил себя за глупость: ну разве можно быть таким наивным? Бесплатное обучение, высокооплачиваемая работа, ну разве не сказка? Как я мог повестись на это?
За завтраком я молчаливо ковырял вилкой в тарелке. Джинни, как бы невзначай, поближе пододвигала ко мне неоплаченные счета и говорила о том, что нужно бы купить еды, потому что у нас уже все закончилось. Изрядно проев мне плешь, она вместе с сыном  ушла в спальню, оставив меня одного. Я был на грани, я был готов опустить руки и разрыдаться, когда в дверь вдруг постучали.
-Мистер Фаррелл?
-Да…
-Мистер Голд прислал вашу униформу и еще это, - мне передали одежду и конверт, я поблагодарил и закрыл дверь. Устроившись в крохотной гостиной, я рассмотрел униформу: это были два отлично сшитых, дорогих костюма, несколько белых рубашек и пара галстуков, а в придачу ко всему роскошные кожаные ботинки! Таких вещей у меня с роду не было! Униформа? Нет, в этом всем меня легко можно спутать с миллионером! Радуясь новой одежде, радуясь тому, что вся эта невероятная история продолжается, что меня не обманули и не подставили, радуясь тому, что мистер Голд держит свое слово, я не сразу вспомнил о конверте. Я примерил костюм, мне все было впору, я долго промучился, но все же завязал галстук, и наконец заметил конверт. Я открыл его, ожидая увидеть в нем рабочий инструктаж, но там было нечто другое. Деньги и записка.
С  прошедшим днем рождения, сынок.
Стивен Голд.
Трясущимися от волнения руками я достал из конверта деньги и стал считать. Пять, ровно пять… тысяч долларов… Так щедро меня еще никто не поздравлял!
Я позвонил по номеру, который все еще был записан у меня на салфетке и попросил соединить меня с мистером Голдом. Пришлось немного подождать, но потом на том конце провода послышался голос моего босса.
-Микаэль, что стряслось?
-Сэр…э… здравствуйте. Я тут получил свою форму, все подошло, спасибо сэр… Но конверт… спасибо за поздравления, сэр, но я не могу принять эти деньги…
-Из за этой чепухи ты отрываешь меня от дел? – разозлился он.
-Да, прошу прощения, сэр… - я не успел договорить, как в трубке послышались короткие гудки. Похоже, мистер Голд никаких возражений не принимает, и похоже, мне придется принять его подарок.
В своем новом прикиде я вышел из дома и позвонил в свою же дверь. После второго звонка сонная и немного растрепанная Вирджиния открыла дверь.
-Микаэль… - оторопела она.
-Миссис Фаррелл? – игриво улыбнулся я.
-Да, - моментально включилась в игру она.
-Сколько стоит удовольствие, провести в вашей постели часок-другой?
-Пятьсот баксов, - хихикнула она, явно уверенная в том, что таких денег у меня нету.
Я достал из кармана пачку хрустящих купюр, отсчитал нужную сумму и протянул ей. Джинни открыла рот и широко распахнула от удивления глаза, долго пялилась на деньги, даже не моргая, а когда пришла в себя, забрала свои деньги и счастливо заулыбалась.
-Проходите, сэр, - пригласила она меня, - моего мужа неудачника как раз нет дома.
Секс с собственной женой за деньги был просто невероятным! Может потому что всегда больше ценишь то, за что дорого платишь. А может быть потому, роль шлюхи ей нравилась больше, чем роль жены…

Я отвез Дона к родителям Вирджинии, а теперь приехал за ней, посигналил и долго ждал, пока она наконец соизволит выйти. Мы уже немного опаздывали, я смотрел на часы и начинал нервничать, но я знал, что ничего не могу с этим поделать, мне придется терпеливо ждать, иначе разразится скандал. Я вышел из машины и стал наматывать круги, пытаясь скоротать время. Я думал о мистере Голде. Я проработал у него меньше месяца, и все это время он был исключительно добр ко мне, но я все же не ожидал, что он пригласит нас с Джинни на празднование 4 июля. Кто я ему такой? Всего лишь обслуга. Так зачем ему я, среди других многоуважаемых, влиятельных и богатых гостей? Я, мальчик-сирота, бедняк, да мне впору подавать напитки на этом празднике жизни, а не быть в числе гостей!
Наконец из дома появилась Вирджиния, она заперла дверь и направилась к машине. Теперь я понял, почему она так долго марафетилась – ее волосы из прямых превратились в кудряшки, из которых она сделала модный начес. Ух, я терпеть не мог всех этих новомодных причесок! По моему прямые волосы куда лучше. Да, у меня страсть к прямым волосам, ровным и блестящим, черным и длинным, как у моей мамы… Я постарался скрыть разочарование, чтобы не обидеть ее, чтобы не учинить новую ссору, чтобы не испортить вечер. Я перевел внимание на ее лиловое платье, которое она купила на свои честно заработанные у меня деньги. Оно было облегающим, не прикрывающим ее прекрасные коленки, а на ее ножках были милые серебристые босоножки. Она была прелестна, если не считать модного беспорядка на ее голове.
-Ты замечательно выглядишь, - сказал я, целуя ее в щечку.
-Осторожнее, не испорти мне прическу, - разволновалась она, поправляя кудрявую копну волос.
-Прошу меня простить, миледи, - улыбнулся я отстраняясь, -  присаживайтесь, - я открыл перед ней дверцу машины и закрыл, когда она устроилась на переднем сидении. Я занял свое место за рулем и снова улыбнулся. – Куда прикажете вас отвезти, миледи?
-На бал! – надменно бросила она, затем расхохоталась, да так, что задрожали эти ее жуткие кудряшки. Ох и нелегкий вечер меня ждет!
Я завел машину и повел в сторону особняка мистера Голда, по пути думая о том, что женщина более всего красива утром, когда она еще не причесана и не умыта, когда на ней нет косметики, когда на ее лице еще дремлет сон, когда от ее тела еще пахнет ночью, когда ее волосы уложены лучшим парикмахером – мягкой перьевой подушкой. Не могу ручаться за всех женщин, но моя жена – она однозначно, особенно прекрасна именно утром.
Я уже более менее привык к роскоши особняка, а Джинни видела его впервые, поэтому она восторженно охала и ахала, и едва не вывалилась из открытого окна машины.
-О, Господи, какая роскошь! Какое величие! Ты только посмотри, какой он огромный! Даже сложно представить, сколько в нем комнат! А эта лужайка! Кусты выстрижены в виде животных, какая прелесть! А фонтаны, Микаэль, ты видел фонтаны?
-Конечно видел, Джинни, я ведь приезжаю сюда каждое утро, - спокойно ответил я, с деловым видом.
-А это ты видел, видел? – не унималась она, тыча пальцем в лобовое стекло.
-Я все здесь видел, милая, - улыбнулся я, - прошу тебя, успокойся.
Мы подъехали  к дому, я вышел из машины, парковщик открыл дверцу Джинни и я отдал ему ключи, чтоб он отогнал машину.
-Как здесь людно, - прошептала Вирджиния, испуганно цепляясь за мою руку.
Я, признаться, и сам был удивлен: когда мистер Голд говорил о небольшой вечеринке, я представлял все немного по другому. Здесь же было гостей добрых сотни три, а то и больше, и не менее полусотни прислуги. Вечеринка проходила во дворе, где был установлен большой шатер, под которым засервировали столы и даже обустроили мини-сцену, на которой сейчас плясали девочки в пышных юбках, развлекая гостей. Официанты разносили изысканные закуски и дорогие напитки, под открытым  небом жарили барбекю; вкусно пахло едой, громко играла музыка, весело хохотали знатные дамы.
Не успели мы опомниться, как нам навстречу бросился мистер Голд.
-Микаэль! Рад видеть, сынок! – сказал он, похлопывая меня по плечу.
-Мистер Голд, спасибо за приглашение, это большая честь…
-А, брось, ты ведь знаешь, как я не люблю эти формальности!
-Да, сэр… Это моя жена Вирджиния.
-Приятно познакомиться, прелестная леди! – мистер Голд взял Джинни за руку и легко поцеловал.
-Взаимно, мистер президент, - улыбнулась она.
-Президент? – переспросил он, вскинув бровь. – Нет, милая, до президента мне еще далеко.
-Отчего же? Как по мне, дом у вас ничуть не хуже!
Мистер Голд расхохотался, вытеснил меня из моего места рядом с женой, и повел ее вперед, приобняв за талию.
-Хочу вам дать один совет на будущее, - сказал он украдкой ей на ушко, - не хорошо, милая моя, очень нехорошо быть такой обаятельной, и ко всему еще такой красивой! Более того, это не прилично!
-Вы мне льстите, мистер Голд! – захохотала Джинни.
-Отнюдь, милая, отнюдь!
Джинни быстро влилась в этот новый, не принадлежащий нам мир, а я, я чувствовал себя некомфортно. Я  - сирота, без рода и племени, я чувствовал себя дворняжкой на выставке породистых собак. Они богачи, а я нищий… не важно? Да нет же, это имеет значение, ведь даже с тонущего Титаника спасали в первую очередь пассажиров первого и второго класса,  бедняки же были обречены.
-Сынок!- мистер Голд обернулся и махнул мне. – Ну же, иди к нам, сделаем фото на память.
За этот вечер, упуская из виду еду, развлечения и прочее, произошло несколько значимых событий. Первым из них была встреча с хозяйкой дома – миссис Мэри Голд.
Роскошная рыжеволосая женщина, она заметно моложе своего мужа, элегантная, утонченная, аристократичная особа. На ней была молочного цвета юбка-карандаш с завышенной талией и шелковая блуза такого же цвета; в ушах жемчужные серьги, обрамленные бриллиантами, на шее длинная нить перламутрового жемчуга и еще одна нить покороче, черного жемчуга. Ни один волос не выбился из идеально уложенной прически, лицо безупречное, фарфоровое, как у куклы, стройная фигура, изумительные, длинные ноги, тонкие запястья и красивые, ухоженные руки.
Мистеру Голду несказанно повезло, - подумал я, потрясенный ее красотой.
Когда нас представили, она вежливо, но натянуто улыбнулась.
-Надеюсь, вам у нас нравится? – сказала она, просто потому, что должна была что то сказать.
-Конечно, конечно, - запричитала Джинни, - все просто волшебно! Здесь столько всего, все так зрелищно, все так интересно…
-Рада это слышать, - спокойно и чуть холодно оборвала она Джинни. – Ну, а вы, молодой человек, что скажите?- обратилась она ко мне.
-Для меня большая честь быть вашем гостем, мэм, - уважительно ответил я, и кажется, моим ответом она осталась довольна.
Нечаянно, мы встретились с ней взглядом и застыли, глядя  друг другу в глаза: она в мои голубые, а я в ее серые. Ее бесконечно грустные, невероятно печальные, до краев наполненные болью серые глаза.
-Прошу меня простить, - она отвела взгляд и с большим изяществом и грацией коснулась своей сережки, словно проверяя на месте ли та, - мне пора к другим гостям.
Она прошла мимо нас с гордо поднятой головой, чуть надменная, чуть холодная, умело скрывающая под маской, себя настоящую.
-Как элегантно она одета! – пришла в восторг Джинни. – Здесь все дамы так красиво и дорого одеты… шелка, драгоценные камни, шлейф парфюма… Скажи, я выгляжу нелепо?
-Ну что ты, любимая, ты красавица! – заверил ее я.
-Это платье такое скромное на фоне других. Оно мне так нравилось, а теперь я его ненавижу. Никогда больше не стану его надевать!
Джинни была права – на фоне этой роскоши мы оба выглядели нелепо. То, что по нашим меркам считалось хорошо, в мире этих людей теряло всякий смысл. Вот и одна пожилая дама спутала меня с официантом, сунула мне в руки пустой бокал и велела принести полный. Я принес, а что, мне ведь не сложно. К тому же я все равно обслуга, какая разница, кто именно - официант или шофер?
Вторым значимым событием стала встреча с ректором университета. Он подошел ко мне, когда я стоял в одиночестве и думал о чем то своем, наблюдая за веселящейся толпой.
-Фаррелл! – окликнул он меня, радо улыбаясь.
-Мистер Паркер, - он пожал мне руку и едва успел ее отпустить, как к нам подошел мистер Голд.
-Сказал ты ему, нет? – спросил у него ректор.
-Нет, давай лучше ты сам, - ответил мистер Голд и  загадочно подмигнул мне.
-Готовы результаты теста… - ректор замолчал, словно нарочно оттягивая самый интересный момент.
-Я прошел? – спросил я, поторапливая его.
-Прошел ли ты? Вот уж не знаю, не знаю…
Я замер, в ожидании ответа, они переглядывались между собой и улыбались, и наконец он выпалил:
-Ты набрал 97 баллов из 100, мальчик мой! Ты принят, поздравляю!
-Неужели… - оторопел я, а потом схватил его за руку и стал трясти. - Спасибо, сэр, спасибо!
-А мне то за что? Ты сам сдал экзамен, и зря мистер Голд просил за тебя, ты молодец!
-Спасибо вам, сэр, спасибо! – теперь я тряс руку мистера Голда и едва сдерживался, чтобы не обнять их обоих.
-Ты сделал это сам, сынок, - ласково улыбнулся мистер Голд, - смышлёный у меня мальчишка, а?
Он потрепал меня по волосам, и я снова почувствовал себя ребенком, более того, я почувствовал себя его сыном, я почувствовал его своим отцом. Я полюбил его, и с этого момента я больше никогда, никогда не считал себя сиротой.
-Это надо отметить! Что будешь пить?
-Я не пью, мистер Голд, я за рулем, сэр, - возразил я.
-Это ничего, мой водитель тебя отвезет, - отмахнулся он.
-Я и есть ваш водитель, сэр…
Он рассмеялся, ректор захохотал, я тоже не сдержался, ситуация и правда вышла забавная.
-Что ж, тогда пойдем пропустим по бургеру! – сказал мистер Голд, уводя нас к грилю. – Я горжусь тобой, сынок, я так тобой горжусь!
Я остался один, когда мистера Голда отозвал кто то из гостей. Вечер близился к ночи, я сидел в шатре, на сцене танцевали девочки в уже более откровенных, блестящих нарядах и пестрых боа. Но я на них не смотрел – меня больше интересовала моя собственная жена. Точнее, меня интересовало, почему она танцует не со мной, а с каким то старым ловеласом, который слишком близко прижимает ее к себе и слишком низко опускает руки с ее талии. Я наблюдал за ними не моргая, боясь пропустить момент, когда нужно будет вмешаться. К счастью, такого момента не наступило. Когда музыка стихла, Джинни распрощалась со своим кавалером и подсела ко мне.
-Не нужно так сверлить меня взглядом! – недовольно фыркнула она, опустошая бокал.
-Мне не нравится, когда около тебя кто то трется, - пробубнил я. – И хватит пить, мне кажется, ты уже достаточно пьяна.
-Тебе кажется, - возразила она. – Я впервые за долгое время выбралась из дома, забыла обо всех этих пеленках-распашонках, я надела какое ни какое платье, и мне весело и хорошо, так что отстань. И мне, между прочим приятно внимание других мужчин – от тебя его не дождешься!
Прежде, чем я успел возразить, Джинни вернулась на танцпол и ей тут же отыскалась пара. В этот раз это был не старик, а молодой, красивый, элегантный мужчина, и он закружил ее в танце. Мою жену, мать моего ребенка, прямо у меня из под носа увел другой, а я ничего не мог с этим поделать.
Я ушел из шатра и стал прогуливаться садом. В небольшом лабиринте из кустов выстриженных в виде животных, я ненароком наткнулся на парочку, которая ничего не стесняясь, предавалась любовным утехам прямо на зеленой траве. Должно быть все уже изрядно перебрали и изысканное интеллигентное общество превратилось в пьяный сброд. Точь в точь как в баре «У Сэма», никакой разницы.
Я прошел чуть глубже в сад, и с удивлением обнаружил сидящую у фонтана миссис Голд. Она была печальна и одновременно прекрасна в этой своей печали. В руках она держала кусок хлеба, который крошила на землю и кормила этими крошками трех павлинов. Одна из птиц распустила хвост и я долго любовался его невероятным окрасом. Другая птица пила из фонтана, а вот третья была абсолютно белой. Павлин альбинос – такое я видел впервые. Она ела прямо из рук хозяйки и мне показалось, что именно эту необычную птицу больше всех любит миссис Голд. Эта картина въелась мне в память: невероятная женщина, одинокая, печальная, при свете полной луны, у фонтана, прячется от пьяного веселья, от друзей, от гостей, от мужа, кормит с рук свою необычную птицу и именно сейчас в ней нет ни капли фальши, именно сейчас она настоящая.
Когда чья то рука опустилась на мое плече, я едва не вскрикнул. Это был мистер Голд.
-Давай прогуляемся, сынок, - предложил он.
-Конечно, сэр, - согласился я, надеясь, что он не подумал, что я пялился на его жену. Хотя, возможно, так оно и было.
-Мэри - моя вторая жена, - сказал он, оглядываясь на рыжеволосую красавицу. – Первый мой брак был ранним и это был брак по расчету. Мы были выгодной партией друг для друга, мы были хорошими друзьями, но полюбить я ее так и не смог, впрочем, как и она меня. Но, тем не менее, мы прожили вместе двадцать лет, и знаешь, это были не самые худшие мои годы… А вот с Мэри все иначе - я полюбил ее с первого взгляда и не меньше люблю ее теперь.
Мистер Голд задумался, а я решил задать вопрос, который давно меня мучил.
-У вас есть дети, сэр?
-Да, то есть нет… У меня был сын, но он умер…
-Ой, простите мистер Голд… я не знал, сэр…
-Ничего, - вздохнул он, - это было давно.
Он снова замолчал, задумался, а затем продолжил, с счастливой улыбкой на устах.
-Каким замечательным малышом он был, и каким красавцем вырос! Блондин, с голубыми глазами, за ним вились все девчонки! Просто спасу от них не было! – он засмеялся, потом вдруг погрустнел. – Он разбился на своем мотоцикле… который я ему купил… Ему было всего девятнадцать… Я никогда себе не прощу…
Мы молчали, я не нашелся, что сказать. Мне было жаль его, я видел его страдания, я знал, что значит потерять близкого человека, я понимал его. Но ещё, я почему то злился. Я ревновал мистера Голда к его собственному сыну, и я возненавидел этого бедного парня. Я только нашел себе отца, и я не хотел им делиться. Я жаждал его любви, я хотел, чтоб он забыл о том другом сыне и помнил только меня, я нуждался в его тепле и ласке, я жаждал его внимания и заботы, я не хотел снова чувствовать себя сиротой. Мне было стыдно за свой эгоизм, но я ничего не мог с собой поделать.
-Позвольте мне быть вашим сыном, сэр, - едва слышно, давясь слезами, попросил я.
-Ты уже мой сын, Микаэль, - поглаживая меня по плечу, сказал мистер Голд, - ты уже…
Это было последнее значимое событие за этот вечер. После праздничного фейерверка мы с Вирджинией поехали домой.
По дороге она все причитала:
-Какая прекрасная у них семья: он успешный, а она так красива! С ним она может позволить себе все, что угодно…
-Не в деньгах счастье, Джинни, - возразил я, - ты видела ее глаза? Какие они печальные!
-Ой, да брось! – фыркнула она. – Она живет, как у Христа за пазухой, ни в чем нужды не знает, нет у нее повода печалиться!
А затем жена взглянула на меня и вздохнула.
-Вот бы и мне такого богатого мужа.
Я промолчал, списывая все на то, что она пьяна. Я был молод и наивен, я не хотел замечать очевидного.
Далее http://www.proza.ru/2017/02/02/1395