Мокрое дело

Еще одна сказочка для пожилых  детей


…Землю роем, воду мутим.
Рыбки дохнут — рыбок жалко.
Лес в дерьме, река в мазуте,
В поле — мусорная свалка.
И киты уже всем стадом,
Нефтяной планктон откушав,
С громким криком «на фиг надо!»
Вдруг бросаются на сушу…

Тимур Шаов  «Чему нас жизнь учит»


Мнение автора может не совпадать с общепринятыми мифологическими представлениями и  установками  –
ну, извините, так уж получилось!

И еще. Автор обожает цитировать любимых авторов, не всегда присовокупляя сноску или ссылку; если узнаете – хорошо, а нет -  не обессудьте.

Часть первая. Вода и камень

Глава первая. Ссора в тихом омуте

Меньше всего на свете водяной Володя был похож на персонаж известного мультика, с этой его нелепой шляпкой-канотье, аквариумом вместо живота и прочими несуразностями, вроде песенки, - категорически, принципиально, в корне неверной!
Что значит «мои подружки пиявки да лягушки – фу, какая гадость!»?
Да почему же гадость-то, позвольте спросить?! Незаменимое звено экосистемы, не говоря о пищевых цепочках.
Или, к примеру, гирудотерапии, а какой вклад в науку внесли! Сколько люди опытов на них поставили, лягушках да жабах, страдальцах и страдалицах, не меньше, чем на мышах и кроликах…
Так что давайте не будем про «фу-какая-гадость».
Что же касается внешности водяного Володи, то отдаленно напоминал он артиста Калягина – если на того надеть волосатый парик и приклеить ему зеленые бороду и усы до колен.
Словом, ужасно симпатичный был водяной, и безо всяких там канотье. И вопреки классической традиции, которая трактует сих существ, как брюзгливых, сварливых и вообще малосимпатичных созданий… Ну, так где классика, и где мы?
Обитал в речке со стародавним названием Пужа, точнее, в одном из ее рукавов-притоков, где еще каким-то чудом сохранились и чистые ключи-родники, и тихие омуты, - а на самой-то реке давным-давно вывелись.
Была Пужа когда-то широкой и полноводной – хотя, понятно, не Енисей-батюшка и не Волга-матушка, но все же, вполне убедительная была река, раз такое название получила, кое-кого и напугать умела при случае, не зря же  Пужей  прозвали!
Но с течением времени и от плохой экологии высохла, обмелела, заболотилась… рыба почти вся ушла, русалки эмигрировали…
И остался Володя в тихом омуте  почти что в одиночестве: дедушка Сом Самсоныч третий год из-под своей коряги не вылезает, плотвичка Вика редко-редко когда заглянет….
Язвительный жаб Валентин, колючий да приставучий, да лягушка Верочка – вот и все сообщество, все, можно сказать, «подданные»…

Ясным апрельским утром, когда началась эта история, Володя сидел на бережку возле своего омута, опустив перепончатые лапы в прохладную весеннюю водичку,  раскладывал любимый пасьянс «Двенадцать спящих осьминогов» и, по обыкновению своему, размышлял о мироздании.
Мысли были грустные – по всему выходило, что последние времена настали для водяных в отдельно взятой местности, а конкретно говоря – омуте на бывшей речке Пуже.
Вот и пасьянс не сходился уже третий день, что ты будешь делать…
- Шестерку червей на семерку пик, - подсказали сзади.
- Где, где? – заволновался Володя.
- Да вот же, в третьем ряду! - зеленая бугристая лапа протянулась к нужной карте.
- Ой, и правда, - обрадовался Володя, - а я и не заметил, теперь, значит, сойдется, спасибо тебе, Валечка!
- «Спасибо» не булькает, - ответил жаб Валентин своим любимым присловьем, плюхнулся рядом на бережок и осуждающе покачал головой:
- Все сидишь? Картишками развлекаешься, чертей гоняешь?
- А какие у меня теперь дела-то, - вздохнул Володя, смешивая карты, - вот и сижу…
- Сиди-сиди, дырку просидишь!
Володя поморщился:
- Ой, ну, чего ты все квакаешь, чего от меня хочешь? Что я могу?! Утопиться в знак протеста перед зданием районной администрации? Так там даже и лужи-то порядочной нету…
- Я вот тут, - Володя оживился, - декупажем по стеклу занялся! Сам знаешь, сколько у нас стекляшек разных, бутылок-банок на дне собралось, - и представь себе, так миленько получается! Вот, сейчас покажу - и он полез было куда-то под себя, но  показать «миленькое» не получилось:
- Отвали ты со своими стекляшками! - заорал Валентин и выкатил на Володю и без того выпученные глаза.
 - Не фигней надо страдать, и не топиться, а что-то делать! Ты смотри, чего творят, - давеча эти козлы опять свою касторку сливали, последний ключ у Черного Болота забили насмерть….
- Правду говоришь?! – ахнул Володя.
 - Вот беда-то, ай-яй-яй…


«Козлы с касторкой» – это тема отдельная. В конце прошлого века, аккурат перед самой перестройкой, отгрохали на берегу Пужи, в малонаселенной тогда местности у Белых Камней домище в семь этажей административной архитектуры - филиал какого-то федерального заборостроительно-зубодробительного института.
Отгрохать – отгрохали, а заселять и осваивать уже некому было, и не до того, сами понимаете…
Поскольку все заборостроители - или зубодробители? -  подались-разбежались кто куда: кто в бизнес, кто в депутаты, кто в киллеры, самые ушлые – в Силиконовую долину, ну, а прочая мелкая рыбешка потонула путем естественного отбора.
И вот годами стоял этот памятник эпохи недоразвитого социализма  никому не нужный, торчал одиноким волосом на лысине…
Со временем вокруг него сээнтэ всяких понастроили: место красивое, даже несмотря на это стекло-бетонное уродство, лес, река; а по берегу – удивительное явление природы, хаотичное, но очень живописное и какое-то при этом осмысленное нагромождение белых камней-валунов…
Нигде в окрестностях ничего даже близко похожего на эту каменную икебану не наблюдалось, спросить бы у геологов, откуда такое чудо, из какого юрского периода, или, к примеру, мезозоя?
Да все как-то недосуг было спросить…
Про камушки эти еще поговорим в свое время, что же касается невостребованного сооружения о семи этажах, то невостребованным оно оставалось недолго. Поскольку свято место пусто не бывает, а проклятое – тем более.
Одно время толковали местные Дачные, что якобы обосновались на первых трех этажах Неприкаянные, чуть не  штаб-квартиру там свою устроили, съезды-сходки-конференции собирали и прочее в том же духе (о Дачных, Неприкаянных и других сухопутных существах – много чего написано в предыдущей сказке,  «Невероятной зиме»)
Может, так оно и было, а может и нет – поди теперь угадай?
И может, такой оборот событий был бы еще и не самым плачевным:  какой уж особый вред теперь от этих мороков?
Разве что – напугают случайных прохожих полуночников коллективным пением гимна в старой редакции или Интернационала, - да и то сфальшивят, собьются, слова забудут- перепутают, до конца не допоют.
Да и как опыт показал, не такие уж они и страшные оказались, мОроки эти, особенно отдельные их представители… (см. там же, в «Невероятной зиме»)
А вот нынешние хозяева, что обосновались в семиэтажке в позапрошлом году, были похлеще всяких там привидений социализма.
Обосновались основательно: обнесли территорию забором в три метра высотой, поверху проволоку-колючку запустили, завезли оборудование, укрепились на завоеванной позиции, повесили табличку «ООО Доктор Касторкин и Ко» и закипело у них дело-производство – вонючее и гремучее.
Гремело и воняло, надо сказать, не постоянно, но каждый божий день, в девять часов вечера, летом ли, зимой – акустический удар и волна кошмарного аромата. 
Ну, короче: как упоительны в России вечера.
По всему поэтому, народ из новых дачных товариществ побежал без оглядки – это если уже купил на свою беду, сээнтэ украсились тоскливыми плакатами-биллбордами: «Продаю дешево!» и даже «Продаю очень-очень дешево!!!!» - да кто же купит-то?
В общем, домики стояли в основном пустые и только очень немногочисленная часть дачников-пенсионеров, упорных и глуховатых, еще терпела это непотребство, с трудом, но терпела… 
Как стало известно из достоверных источников, производство принадлежало известному фармацевтическому барону, а уж какие там конкретно пилюли гнали – не знал никто, поскольку коммерческая тайна.
Может, и вполне мирный анальгин с касторкой – но кому от этого легче?! 
Ведь все отходы, вся химическая дрянь прямиком в Пужу сливалась, - а точнее в то, что от нее осталось, - безо всякого даже намека на очистные сооружения или хоть какие-то фильтры…


- …Ну, значит, конец Черному Болоту, ай-яй-яй, такое болотце было! Помню, меня маленького туда на каникулы, к бабушке кикиморе, возили…и как же она теперь-то будет, бабунька моя, ай-яй-яй, вот беда-то, вот беда…
- Слушай, Володь, ты эти причитания бросай! Что ты в самом деле?! Хнычет, как баба… сам уже как та бабка-кикимора стал!
Володя нервно вскочил, зашлепал лапами-ластами по траве, вскрикнул тоненько:
- А ты на меня не дави! Не дави на меня, говорю! Взял манеру – давить…И бабушку не трогай! Не трогай бабушку, говорю!
-  Да кто ее трогает-то?! Совсем обалдел со своими стекляшечками?! Ты царь речной или не царь, или – тьфу, пустое место?
При этих словах Володя сжал кулаки и аж побагровел от злости, -  в сочетании с зеленой растительностью на лице эффект получился сногсшибательный:
- Да ты… да я… да пошел ты! Бородавка противная!!!! Сгинь, утопись!
- Во-во, - закивал Валентин, - валяй, воюй с бесхвостыми земноводными! На другое-то  неспособен!
Неизвестно, чем закончилась бы перепалка, - может, даже и членовредительством, -  но в этот момент вода в речке у самого берега забурлила, забила ключом, выметнула небольшой фонтанчик, потом закрутилась воронкой…
И возникла в этой воронке голова, повязанная красной косыночкой с черными узорами…
а правильнее будет сказать – чего притворяться-то? - иероглифами.
Голова повела раскосыми глазенками и старательно нараспев произнесла:
- Здрррастуйте, добурый день, как позиваити, осень пуриятна!
- Какая «осень»? – машинально переспросил Володя, озадаченно разглядывая узкоглазое.  – Сейчас весна вроде…
- Осень-осень, - радостно закивала голова, - осень!

Глава 2. Те же и Каппа   

Многоумная Википедия так трактует:
«Каппа (яп. ;;: «речное дитя») — японская разновидность водяных. Известен по всей Японии, однако, в зависимости от района страны, его имя или представления о внешнем виде могут немного отличаться. Кроме того, существуют также различные родственные виды, такие как: сэко — каппа, который в возрасте 2-3 лет забрался в горы, минтуци — существо из айнской мифологии, призрачный получеловек-полузверь; суйко — существо, встречающееся также в китайской и японской мифологии, дословно переводится как «водный тигр». Наряду с они и тэнгу, каппа является одним из наиболее известных мифических существ Японии…»
В той же Википедии много чего еще понаписано про них, и даже, прямо скажем, малоприятного и неаппетитного; ну, кому надо – читайте Википедию, а мы тут и сами не дураки, разберемся по ходу дела.
Сейчас для нас главное, что такое вот «речное дитятко» и вылезло из Пужи в самый критический момент: эти двое, Валя с Володей, того и гляди подрались бы.
Но не позориться же перед иностранным гостем?
Когда был преодолен – не без усилий – языковой барьер, разобрались с «осень-осень», выяснилось вот что.
За много-много километров отсюда, на большой и могучей Реке как раз в эти дни проходила крупнейшая международная научно-практическая конференция Водяных. Представительный форум проводился под девизом «Куда ж нам плыть?!», а организован был, как и водится, с целью обмена опытом и выработки общей для всех стратегии развития и дальнейшего выживания.
Приплыли делегаты из 18 стран, в том числе Японии, программа конференции включала в себя кроме пленарных заседаний, круглых столов, презентаций и мастер-классов еще и непосредственное знакомство с местными условиями принимающей страны и неформальное общение.
Так сказать, «встречи без галстуков».
Вот он, Каппа, тут и оказался: попросился в самый, что ни на есть типичный местный омут.
- Э-э-э… а-а-а... добро пожаловать, - еле выдавил из себя Володя вместе с улыбкой, которая получилась, надо признать, кривой и малоубедительной.
В голове у него царил полный сумбур, надо же принимать как-то иностранца, а - как и где?! В омуте грязь непролазная, не прибрано с зимы, да что уж там – с осени еще! Валяется всякая дрянь, опять же - кормить-угощать надо, а непонятно, чем…
В общем, полный кошмар.
- Зови Верочку, - вполголоса велел Вале, - быстро чтоб! 
Того как ветром унесло, - только булькнуло и круги по воде.
Каппа уже полностью выбрался тем временем на бережок, заботливо отряхнулся, и, очевидно угадывая состояние паники, в котором пребывал Володя, прижал лапки к груди, закланялся, просил не беспокоиться, извинялся за причиненный экспромт, выражал надежду, что не слишком обременил своим внезапным возникновением и прочее в том же духе.
Кстати, акцент у него практически исчез, - что и понятно.
Во-первых, не хватало нам, чтобы кто-то уловил фонетически-лингвистическое или какое иное сходство с известным персонажем  известного бестселлерописца: без обвинений в плагиате обойдемся.
А во-вторых…да чего там акцентироваться-то, и разве так уж трудно понять друг дружку двум существам, если они одной крови?! 
Или - пусть даже! - воды?

Не более, чем через полчаса все устроилось: прискакала-пришлепала расторопная Верочка, вмиг навела порядок-чистоту-красоту-уют, присела в уголке, сложила на животе лапы и преданно выпучилась на своего шефа.
Верочка, видите ли, была лягушкой, простой озерной лягушкой, никакая не «царевна» и безо всяких иных лучезарных перспектив.
Просто – Pelophylax ridibundus, если по латыни; просто - верная, добрая,  нежная и трепетная умница с ярко-золотистыми глазами… ( класс земноводные, отряд бесхвостые, семейство настоящие лягушки, род зеленые лягушки…  – ну, это так, для общего развития.)
Насчет угощенья вышла было заминка, но тут иностранный гость показал высший класс: хлопнул лапками и буквально из ниоткуда появился хитро завязанный разноцветный узелок, который Каппа назвал «фуросики», да как начал оттуда метать всякую деликатесную экзотическую снедь!
Ну, просто «суши и роллы с доставкой на дом». 
С выпивкой было проще: Володя употреблял мало и редко, но на всякий случай держал в укромном месте бочонок рома, в незапамятные еще времена занесенный в Пужу: сказано ведь уже было, что некогда была она полноводной, впадала в Оку, та – в Волгу, Волга – понятно куда…
А уж как ямайский ром 1665-го года выпуска занесло на Каспий – спросите чего полегче или догадайтесь сами!

Разлили по ракушкам, выпили за дорогого гостя, потом за хозяев, потом за мир и дружбу между водяными всех водоемов.
Конечно же, и Володе, и Вале, и Верочке не терпелось услышать про конференцию, ну, и разумеется: «как там у вас, в Японии, то, и как у вас это?»
И Каппа живой и естественный их интерес постарался удовлетворить в полном объеме.
- Знаете, уважаемый Володя, - Каппа поклонился, - и уважаемый Валя, - опять поклонился, - и уважаемая Верочка, - еще ниже поклонился, -  должен вам сказать, что в каждой речной заводи – свои… как это у вас говорится? Заморушки?
- Может, заморочки?
 - Вот-вот, именно: заморочки. Трудные времена, в мире нет стабильности, люди почти повсеместно забыли про нас, истинных хозяев водных стихий, не оказывают должного уважения; и дело не только в экологии, хотя, конечно, в ней проблем больше всего… Мне стыдно признаться, но даже в моей просвещенной стране находятся такие, которые без зазрения совести плюют в колодец, если я правильно употребляю вашу поговорку…
Каппу хором уверили, что поговорку он употребил правильно, и тот, сделав маленький глоточек из ракушки, продолжил:
- Конечно, нельзя не признать некоторых наших достижений, но нельзя и не согласиться с тем, как много еще предстоит сделать! И это касается не только Японии, взять хотя бы наших французских коллег! Ведь который век борются они с этим варварским человечьим обычаем, с этой их позорной прихотью  – поеданием лягушачьих лапок…
При этих словах Верочка ойкнула, квакнула, закатила глаза и свалилась в обморок.
Вокруг нее захлопотали, Каппа отчаянно извинялся, и когда бедолага пришла в себя, преподнес ей в знак утешения и примирения дивной красоты цветок - японскую камелию.
Непонятно, откуда он его достал, не иначе, как из фуросики.
- Ты бы, друг любезный, все-таки поаккуратней со словами, - укоризненно сказал Володя, - тут все-таки женщины…
Каппа заверил, что впредь не допустит, и на этом инцидент был исчерпан.
Для разрядки некоторой остающейся напряженности рассказал о последнем всеяпонском турнире по сумо – каппы, как известно, обожают эту борьбу, которая и была изначально ритуалом в честь Божества Воды…
Про конференцию же, опасливо косясь в сторону все еще заплаканной Верочки, сказал только, что было принято немало поистине судьбоносных решений, которые несомненно будут способствовать процветанию и благополучию как отдельно взятых водяных, так и целых сообществ.
- Несомненно, - строго повторил он, - Несомненно. Так и записано в нашей резолюции, да.
- И-эх! Живут же некоторые! А мы сидим тут… в дерьме и тине по самое «не могу»! И не знаем, чего там, в Большой Воде-то происходит, - и Володя тоскливо ухватил себя за бороду.
- Да и какая у нас вода, скоро вовсе ни капли не останется, сам небось видел, когда до нас добирался, чего творится…
- А устроить бы здесь у нас цунами! - бухнул Валя.
 - Чтоб всех их, гадов, смыло и утопило!
Володя в ужасе покосился на жаба, а Каппа нервно повел плечами, поморщился:
- При всем моем уважении, Валя, не могу с вами согласиться. К сожалению. Довелось однажды испытать на себе, так что… не советую. Есть и другие пути. А в моей стране говорят, что если отправился в путь по собственному желанию, то и тысяча ри кажется одним…
- Ну да, ну, да, чего-то такое слыхали… А «ри» – это сколько же будет, по нашему-то?
- Почти четыре километра, - несмело подала голос Верочка,  и Каппа, благодарно покивал ей головой.
Володя сдвинул зеленые брови:
- Ну, и? Ты это к чему? Куда нас посылаешь-то, в какой-такой путь? Нам же отсюда, от своего омута – никуда! У нас вот говорят: где родился, там и пригодился!
- Умно, - согласился Каппа.
- Но ведь «даже валяясь на печке, мудрый все время в пути», - кажется, так у вас поется?
- Да что ты все, друг любезный, про путь заладил?!
Каппа вздохнул:
- Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, если ее решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно…
- Того не легче! – вконец расстроился Володя.
-  Загадками говоришь, друг иноводный, а нам бы чего попроще! Нам бы для начала хотя бы от этих касторкиных избавиться, прищучить, прикрыть это дело злодейское…
- «Прищучить», - какое слово хорошее! – восхитился Каппа.
- Запомню! А насчет того, чтобы попроще –  вот, глядите, -
И достал из бездонного своего фуросики маленькую серебристую рыбку, и объяснил, что это – новейшая универсальная и многофункциональная модель смартфона самого последнего поколения.
В форме рыбки. Дизайн  потому как подходящий и греет душу.
- Жидкокристаллическая? Оптико-волоконная? – деловито поинтересовался Валя: мол, не такие уж мы тут серые-бурые-зеленые, кой-чего кумекаем.
Но Каппа сказал, что это – «позапрошлый век», и произнес такое замудреное японское слово, что Валя только крякнул сконфуженно, а Володя пихнул его в бок: не суйся, мол.
Показал Каппа, как пользоваться агрегатом: подергаешь рыбку за хвост – появится  изображение, выход в Интернет; возьмешь за плавники, надавишь – и выпулит рыбка струйкой нервно-паралитической жидкости, - мало врагу не покажется.
А вот если пощекотать ей за жабрами, то она исполнит любое разумное желание щекочущего…
- Цунами не заказывать! - сурово предупредил Валю, который уже тайком потирал было лапки.
 - Все равно не получится, а током может ударить, и схема полетит…
- Неужели даришь? – ахнул Володя.
 - Такая дорогая штуковина…
Каппа небрежно отмахнулся:
- В моей стране таких «штуковин», как вы, уважаемый Володя выражаетесь, завались…И вот что я посоветовал бы вам, уважаемый Володя, - Каппа поклонился, - и вам, уважаемый Валя, - опять поклонился, - и вам, уважаемая Верочка, - поклонился так, что чуть носом до дна омута не достал.
-… Лиловую чуму.
Все только рты разинули, Верочка чуть было опять в обморок не нырнула, но Каппа продолжил неумолимо:
- Да, именно: Лиловую чуму. Вы ведь знаете, что это такое – Лиловая чума, не правда ли?
Володя вскочил, забегал, задергал себя за бороду:
- Лиловая… ах ты!!!! Ну, ты и голова! – восторженно вскричал, восхищенно глядя на гостя, - ну, ты даешь! Это ж надо! Вальк, а ведь он дело говорит!
- Еще какое! – заорал Валя.
 - Капыч, друг! Спаситель, в натуре! Это ж даже лучше чем цунами!
И полез обниматься, - видно, выпил лишку.
Но Володя вдруг остановился и в отчаянии дернул себя за бороду так, что чуть вовсе не оторвал:
- Ох, ты ж! А ведь мы тебя  отблагодарить, отдарить должны, - а что у нас есть?! Сам же видишь, какие мы - голые да босые…Да и чуму нам без помощи не…того, не устроить…
- Ну, кое-что все-таки у вас есть, - Каппа внимательно посмотрел на Володю и в его узеньких глазках что-то странно блеснуло.
- Белый камень.
- Белый… что?! – поперхнулся Володя.
- Ка-мень, - раздельно повторил Каппа, и совсем прикрыл глаза, и нараспев, словно цитируя любимую книгу, начал:
- На острове Хонсю, на востоке залива Данноура случилась в далекие времена, а точнее говоря, 25 апреля 1185 года, великая битва между войсками двух родов – Тайра и Минамото. В том морском бою - дан-но-ура но татакаи -  полностью была уничтожена флотилия Тайра и утонул малолетний император Антоку, который унес с собой на дно морское одну из величайших реликвий Императорского дома – священный меч  Аманомуракумо…
- Ну, и есть основания полагать, - Каппа перешел с распевной интонации на обыкновенную, - что ваши Белые Камни, как вы их называете, как-то связаны с этим событием и нашей священной реликвией. А насчет помощи – не сомневайтесь, у меня все с собой…
- Ама… нама…Батюшки мои! - всплеснул лапами Володя, в изумлении глядя на гостя.
 - Да как оно возможно такое?! Где – вы, и где – мы?!
- Неисповедимы пути небоблистающей Аматэрасу, - твердо прозвучало в ответ.

Глава 3. Кое-кто из Черного болота

Болота, как вы знаете, бывают разные.
Есть такие топи гибельные, трясины смертельные, что к ним и близко лучше не подходить человеку или существу… Разве что – собачке Баскервилей.
А есть вполне пристойные, для существ пригодные, давным-давно обжитые и даже, можно сказать, уютные – на любителя, конечно.
Опять же – клюква!
Попробовал бы кто-нибудь пособирать эту полезную и вкусную ягоду в какой-нибудь Гримпенской трясине…
А вот на Черном болотце, о котором уже не раз упоминалось в нашем рассказе – дивная росла клюква, никакого «в сахаре» не надо! Крупная, чуть не с вишню, сочная, ядреная, веками ее люди здесь собирали, нарадоваться на нее не могли!
Ну, кикиморы здешние, конечно, были на этот счет иного мнения…
Но, при всем при том, паритет соблюдался, баланс и гармония отношений, исконно положенных, поддерживались: мы вас пугаем, и вам, конечно, страшно до жути, недаром болото «Черным» прозвали!
А болотные огни! Бывалые люди уверяли, что самолично видели, как по-над кочками и корягами, в туманной мгле испарений вспыхивали эти бледные светлячки и собирались в причудливые узоры…. а иной раз даже и в слова – дерзкие и оскорбительные.
А звуки! Как иной раз заухает, как загукает, завоет, зачмокает над тиной и ряской – руки-ноги отнимаются со страху.
…Но – КЛЮКВА же!!! Собирать же надо же ж!
А вот теперь…какая уж там клюква…

Хозяйкой Черного болотца уже века три считалась и почиталась кикимора Капитолина Кондратьевна, Володина троюродная бабушка, о которой уже тоже вскользь у нас упоминалось. Нынче, правда, находилась она в отъезде: прошлым летом отправилась «на недельку» проведать свою кузину… ну, и «зависла» малость, засиделись-заболтались старушки-подружки.
А перед тем, как отбыть в далекие полесские болота, случай  вышел: прибилась к ней одна приблуда, - не подумайте дурного, просто и в самом деле, сирота одинокая, душа заблудшая, Клюшка по прозвищу, а имя свое родовое напрочь забыла…
Несмотря на внешнюю суровость - и даже положенную ей по статусу страхолюдность! - была  Капитолина Кондратьевна существом добрейшим, а что ухала, гукала, чмокала и огонечками развлекалась, народ пугая – так куда деваться-то, ноблес облидж, 
раз кикиморам от веку положено озорничать и хулиганить, так и делала…
Ну, в последние времена уже не до развлекухи стало, да и понятно почему: клюква пропала, люди не ходят, чего ж надрываться-то?
А прошлой весной, в марте месяце дело было, обнаружилась эта самая Клюшка: сидела в позе Аленушки, как на известной картине, и того и гляди утопится – а где ж тут топиться-то? И раньше-то едва по пояс в самых глубоких местах было, а нынче…
Что несостоявшаяся утопленница существо, а не человеческого рода старуха – это Капитолина Кондратьевна просекла в момент. А вот дальше дело застопорилось.
Клюшка производила впечатление создания ниоткуда и «ни о чем».
Была молчалива, иной раз по целым дня ни слова не произносила, а бабульке же любопытно! Почему именно «Клюшка», кто ее так прозвал? Ходит – вроде не хромает, без палки…
Где жила раньше? Чем занималась… питается-то чем, в конце-то концов?!
Но на все вопросы и приставания Капитолины Кондратьевны – только слабая и неуверенная полуулыбка на сморщенном личике… Хотя иногда в глазах что-то такое загоралось, и начинало казаться, что вовсе не такая уж она и древняя, эта самая Клюшка, и вот-вот очнется от своей амнезии…
Да недосуг было кикиморе физиогномикой-психоанализом заниматься, она и отстала: пожалела беспризорницу, разрешила пожить в своем болоте. Хоть оно и было против правил, и вековых уложений, да кто ж их сейчас особо выполняет?
И какое уж там болото…
- Живи, - разрешила, - только соблюдай правила противопожарной безопасности! Да следи за ключом, последний он тут остался, коли забьет его – конец всему… Вот тебе ершик и вантуз, прочищай ежедневно! Пользоваться-то умеешь? Ну и хорошо, оставайся тут за хозяйку, пока меня не будет…
Будь кикимора чуть-чуть повнимательней, непременно заметила бы, как вздрогнула Клюшка при слове «хозяйка», как словно судорогой свело лицо…
Но была бабулька подслеповата – от возраста, и, прямо скажем, беспечна и даже ветрена по всей своей натуре. А потому ничего такого не заметила и отбыла в гости, где и засиделась до неприличия, а точнее сказать, и лето, и осень, и зиму до апреля, когда и начались все эти события…

Все время, пока отсутствовала Капитолина Кондратьевна, прилежно и аккуратно прочищала Клюшка ершиком маленький чистый ключик-родничок, - давненько не приходилось таким заниматься, а вот не забылись, как видно, навыки….
Нет, роднички приводить в порядок не доводилось, но водопровод, раковины да ванны – сколько угодно; и даже зашевелились в голове обрывки старых воспоминаний-заклинаний, видения полузабытые…
Вроде как она в маленькой коммунальной кухоньке возится у старой железной раковины с отбитой эмалью и даже вполне уверенно орудует разводным ключом – с ума сойти, откуда что берется?!
И голоса, голоса!
«…ну, ты смотри, опять чудеса! Вчера еще был засор, а сегодня проходит нормально, слава Богу, не надо сантехника вызывать, трешку тратить…»
А то вдруг увиделся дом, и даже не дом, а прямо-таки замок средневековый, с башенками,  флюгерами, витражами на окошках, красивый дом, до невозможности красивый! И вроде как он ее собственный, - с чего бы?!
…Нет, не помнила, вспыхивали и гасли воспоминания-видения, оставалась только явь: маленький хрустальный родничок и ершик на деревянной ручке.   
И она сама, Клюшка…
Клюшка… кто же, в самом деле, так ее прозвал?
Клюшка с ключиком…
Он был едва заметный, совсем слабенький, этот последний ключик, а все-таки живой; но как ни старалась она, как ни пыталась поддержать, сохранить эту тоненькую хрупкую ниточку, а не получилось.
Как раз день, когда вернулась Капитолина Кондратьевна  – умер.
Может, и не совсем умер – но ушла живая вода от этого места. Может, пробила себе под землей другой путь, может, когда-нибудь, где-нибудь и опять возникнет, выйдет на свет.
Но когда? И где?

…Понурившись сидели обе у того места, где когда-то била из земли живая водичка, а теперь только мокрое пятнышко осталось, подсыхало на глазах, затягивалось бурой, липкой, комковатой пленкой…
Этой гадостной пленкой – привет от касторкиных! - было уже все болото затянуто: и кочки, где когда-то росла клюква, и тропки, по которым добирались к ним люди, и бочажки, в которые порой проваливались неосторожные – но только по пояс, не глубже! Так что выбирались сами, без потерь.
И старые коряги, обросшие мхом, и зеленая и сочная когда-то болотная трава, и камыши, и цветы – лютик, ирис болотный, стрелолист, частуха, сусак, - все, буквально все скрылось под бурой гадостью, кое-где уже засохшей, застывшей, превратившейся в уродливую корку, в камень… 
- Ну, вот и все, - прошептала кикимора, и слезы заструились по морщинистым щекам.
- Вот и кончилось мое болотце… Да оно и давно шло к тому, и я тебя, Клюшенька, нисколько не корю, я даже сама повинюсь: может, нарочно и уехала, чтоб конца этого не видать, это ж так страшно, когда вода уходит, умирает, когда твой дом, в котором всю жизнь прожила, рушится…Эх, дура я старая, проворонила, проморгала, отдала на раззор да растерзание самое дорогое, раньше надо было спохватиться, а теперь-то….
И снова не обратила внимания Капитолина Кондратьевна, как блеснули глаза на безжизненном вроде бы лице Клюшки, и продолжала бормотать, как в бреду:
- Куда ж податься-то на старости лет? Оставляла меня Катеринка-то, сестрица, упрашивала, - мол, куда ты Капа, пойдешь, живи у нас, а я вот вернулась…Не хочу я у нее, хорошая она, Катерина-то, да только зануда ужасная, чуть не уморила бабушку, болтает и болтает, сама не знает, чего… Только и остается, что к внуку, Володеньке, попроситься, может, не прогонит, пустит пожить у себя, а куда еще, эх, болотце мое, огонечки мои, цветочки-камыши, горе-то какое, го-о-о-ре…
- Пойдем, - тихо сказала Клюшка и потянула кикимору за руку.
- Хватит плакать. Не поможет. Где твой Володя?
- Верно говоришь, верно, - пробормотала Капитолина Кондратьевна, тяжело поднимаясь.
- Пойдем, Клюшенька, я покажу, он хороший, Володенька, добрый водяной, как маленький-то был, всегда к баушке приезжал, мы с ним  вдвоем такие иной раз концерты устраивали, как заведем, бывало, на два голоса «Не пробуждай воспоминанья…»
Эх, горе, горе, пошли, моя хорошая, не бросай баушку, и я тебя не брошу, доберемся до Володи, он нас пожалеет, примет, пошли…
И пошли, и еле-еле выбрались с мерзкого, бурого, липкого на чистое и сухое, и добрели до свежей апрельской травки, постояли, чтобы дух перевести.
И теперь уже обе не заметили, как шевельнулись у земли кустики и глянули на них оттуда маленькие, внимательные, без ресниц глазки… 


Глава 4. К вопросу о белом и лиловом

- Да, неисповедимы, - строго и непреклонно повторил Каппа, оглядывая собравшихся.
Собравшиеся занимались кто чем: Валька чесал в затылке, выпученные глаза того и гляди вовсе вывалятся от умственного напряжения, Верочка прижимала к груди камелию и с надеждой смотрела на Володю, а тот, по обыкновению, дергал себя за бороду.
- Н-ну, не знаю, - протянул нерешительно.
- А тебе что же, все наши камушки нужны, вывозить их будешь, или как?
- Или как, - успокоил Каппа, - и никакого самовывоза не будет.
- Ф-фу, - выдохнул Валя, - ну, ты прямо напугал…
- А как же будет? – робко спросила Верочка.
Каппа объяснил, что сначала просканирует камни портативным сканером, он у него всегда с собой – достал из фуросики, показал.
Потом запустит в дело походную мини-экспресс-лабораторию, - достал, продемонстрировал.
Ну, а уж потом…по ситуации, как говорится.
-  По ситуации, - это как? – опять забеспокоился подозрительный жаб.
 - Ты уж договаривай, а то...
- Да, хорошо бы «на этом берегу» договориться, ты пойми нас правильно, они хоть и не в нашем владении, не водяным принадлежат, но все ж таки… разбрасываться народными камушками как-то оно … Не того.
- Прекрасно понимаю ваше беспокойство, но уверяю вас, никакого вреда, или ущерба, или убытка вам не будет, нам нужна только информация, которая может быть – понимаете? – может быть скрыта в этом саду камней! Сэкитэй, по-нашему говоря.
- Ах, как красиво, - завела золотистые глаза Верочка, - сэкитей! 
- Ну, информация, это другое дело, информацию можно, как считаешь, Валь?
Тот покряхтел, поерзал, но, в конце концов, согласился, что «информацию можно».
- Хотя, она тоже цену, говорят, имеет, - информация-то, - шепотом сказал Валя, пока Каппа объяснял страшно заинтересовавшейся Верочке, как медитируют при помощи сада камней и в соответствии с общими принципами фэн-шуя и дзэн-буддизма.
Объяснять-то объяснял, но глазками своими узенькими в сторону  Вали и Володи постреливал.
- Все продешевить боишься? Ой, ну, ты и жлоб, они ж у нас тут мертвым грузом лежат, а им, может, польза выйдет! Опять же – забыл? – отдариваться нам все равно надо, за Лиловую чуму, и самим нам с этим делом никак не управиться, – вполголоса ответил Володя, не переставая при этом улыбаться и кивать Каппе.
- Это – да, - тяжко вздохнул Валя.
- Но как-то мне стремно. Да и вообще, подозрительный он все ж таки: говорит, что попросился в первый попавшийся омут, - а выходит, что на камушки-то наши еще раньше нацелился? И – вон, ты гляди, гляди – Верку-то как охмуряет, - совсем разошелся Валя, видно, протрезвел.
-  Цветочки, подарочки, знаем мы этаких-то… самураев: хитрые они, злобные и коварные! Сперва цветочки-подарочки, а потом – бац! И… эта… харакики, во! Тебе!
- Хватит уже квакать, - сердито прошипел Володя, - хватит, говорю! Неудобно, неприлично! Лучше послушай, что он там рассказывает…
- …Белый цвет всегда был священным, божественным цветом в нашей стране, - тем временем журчал Каппа, а Верочка слушала, восхищенно приоткрыв рот, -  и сам император, как потомок бога, на главные синтоисткие ритуалы надевал белые одеяния. При этом по буддийским представлениям белый считался цветом небытия, смерти….
- Во-во, - опять влез к Володе в ухо со своим шепотом Валя, - а я о чем?! Харакики!
- Валька, я тебя сам убью, ты можешь помолчать?!
- …Тем не менее, в повседневной жизни, японцы чаще руководствовались синтоискими представлениями в использовании цветов…
- Син-то… как?
- Обожди, Верочка, - перебил ее Володя, - давай-ка мы про важное: что там насчет Лиловой Чумы, уважаемый, как мыслишь осуществить? Нам бы для начала с этой касторкой гадостной разобраться…
- И насчет помощи чего-то говорил, мол, «все с собой…»?
- Разумеется, - усмехнулся Каппа и потянулся к своему фуросики.


Доподлинно неизвестно, кто именно из водяных, где и по какому конкретно поводу придумал, и применил, и вызвал впервые Лиловую чуму, тут исследователи теряются в догадках.
Однако факт неоспоримый: как-то однажды так крепко насолили люди водяному – а может, еще и наперчили! – что и последовала адекватная мера и необратимая кара.
Опять же неясно, что именно там было -  вербальное заклинание или тактильное воздействие, но результат для обидчика следовал практически мгновенно.
Болезнь, как правило, начиналась бурно, протекала быстро и заканчивалась в 90 процентах суицидальным исходом.
То есть, тот  самый, насоливший-наперчивший сам накладывал на себя руки, не в силах вынести страданий-мучений. При этом все тело его покрывалось сизо-лиловым налетом, откуда и название.
Вероятнее всего,  впервые появилась эта болезнь в стране с холодным климатом, морозными зимами и ледовым покрытием рек – иначе, откуда бы взяться старинному выражению «как фиалка в проруби»?
Звучит оно, может, изящно и живописно, а на самом деле – жуткая жуть.
Сохранились преданья старины глубокой о страшных вспышках и эпидемиях Лиловой чумы, которую люди ошибочно принимали иной раз то за легочную, а то и за бубонную…они и правда, похожи.
Конечно же, с течением времени и веков, произошла некоторая модернизация, от тактильного воздействия отказались, поскольку это не всегда возможно и удобно, вербальное также несколько трансформировалось…
А затем последовал знаменитый Всеводный конгресс 1777-го года, на котором едва не случился настоящий раскол, ожесточенная дискуссия разгорелась как раз по поводу Лиловой чумы: применять или не применять?
Одни водяные требовали запрета такой людоедской меры, - мол, век Просвещения, то да се.
Другие настаивали, что мера эта  необходима и сейчас, а еще больше пригодится в будущем – ибо плоды просвещения, как известно, горьки и непредсказуемы.
Как в воду глядели.
В конце концов, конгресс вынес решение, как обычно, эпохальное и как водится, половинчатое, вошедшее в историю как «Дунайский эдикт», - по месту, где проходил.
В терминах нашего времени звучало оно так:
Нельзя, но если очень хочется, то – можно!
Девятнадцатый век прошел относительно спокойно, про Чуму почти забыли, а вот в двадцатом, увы, пришлось вспомнить…


- Разумеется, - повторил Каппа, запуская лапу в узелок.
Но в этот момент жиденькая толща воды над головами – можно так выразиться? Омут-то был совсем неглубокий! – вдруг зашумела, забулькала, и буквально на голову Володе свалилось сверху нечто, оказавшееся тощей носатой старушкой в старомодном, ветхом…
чем-то.
- Бабушка! – потрясенно воскликнул Володя. – Это ты?!
- Ну, а кто ж еще? – плаксиво ответила та, потирая ушибленный бок.
- Принимай, внучек, на постоянное жительство, и компаньонка еще со мной, Клюшенька, - она задрала голову и крикнула:
-  Давай, прыгай, не бойсь! Тут у него воздушный колокол, дышать можно вполне!
- Япона мать! – ахнул Валя, - Капа Кондратьевна!


Глава 5. Первая кровь

- Так это ж просто краска обыкновенная, эмаль-аэрозоль! - разочарованно сказал Володя, дальнозорко отставив от себя баллончик и разглядывая замысловатый рисунок на нем.
Дракона рисунок. Кого ж еще.
- Аэрозоль, - да, но вовсе не обыкновенная, уважаемый Володя, - с ноткой уже некоторого раздражения сказал Каппа.
После внезапного появления в омуте старой женщины с подозрительно созвучным именем гость вообще явно занервничал, как-то запереживал…
Что же касается путниц, то обе так уморились с дороги, а кикимора была еще и глуховата, что присутствие в омуте постороннего, да еще явного иностранца, особого впечатления на них не произвело: лишь бы плюхнуться бы где-нибудь!
Когда улеглась суматоха, вызванная воссоединением семьи, вновь прибывших отдали на попечение Верочки, мужчины вернулись наконец-то к «важному», и Каппа достал из узелка тот самый баллончик. Самого неубедительного вида.
И все? Честно сказать, ожидалось чего-то большего…особенно, после рыбки-смартфона.
Да и пузырек какой-то маленький, а там – целых три этажа производства!
- Это не просто краска, хотя и красящий элемент тут присутствует, конечно, это - …
И Каппа опять произнес какое-то непередаваемое японское слово, пояснил, что примерно переводится это на русский, как «разрушитель-сокрушитель» и предложил недоверчивым на чем-нибудь опробовать, раз уж они такие…
Валя с Володей переглянулись.
- Или на ком-нибудь, - добавил Каппа.
- Тест-драйв, значить, провести, - опять поперло из Вали «умничанье».
- Совершенно верно, - очень вежливо подтвердил Каппа.
- Да на ком же? – растерянно захлопал глазами Володя.
- Прямо даже и не знаю…лучше уж на чем-то… только на чем?
- Володичка, - несмело подала голос Верочка, которая уже устроила на новом месте и уложила отдыхать бабушку с Клюшкой и тихонько вернулась к разговору.
- А вон у нас мусорка собралась, у самого берега - бутылки там, тряпки, банки-жестянки разные, я ее хотела прибрать к майским, так может…?
- Бутылки ты не трогай, - заволновался водяной, - они мне для… Нужны, в общем! А банки с тряпками – да, это можно!
Каппа оскорбленно пожал плечами: мусорку! Ох, уж, эти русские…
 

Ну, что сказать? Испытание прошло, в принципе, успешно: куча прибрежной дряни и грязи после легкого опрыскивания из баллончика превратилась в сиреневый туман…
Который поколыхался-поколыхался над водой, да и рассеялся.
Каппа встряхнул баллончик и вопросительно поглядел на друзей, ожидая, видимо оваций, криков «браво» и «ура». А может, даже и «банзай».
Выглядело все действительно, эффектно, однако Валя с Володей, а главное Верочка, кричать «ура» не спешили, а были в определенном затруднении и замешательстве.
 - Так это что же, мы заодно угробим и десяток-другой обыкновенных работяг, которые в этой артели «напрасный труд» вкалывают?!  В дым расточим их?
- Как-то нехорошо...
- Жалко человечков-то…
- Вот, если бы самого главного ихнего, который всю кашу заварил и денег пожалел на очистные сооружения, - вот это было бы самое то! – мечтательно произнес Володя.
- Давайте точные координаты, адрес, а также время и место его рождения, и будет вам точечный удар, - отчеканил Каппа.
- Да откуда же?! Что мы тебе – адресный стол?!
- Да и ударять может, не надо… может, как-то его… перевоспитать?
- Верк, ты бы лучше не лезла со своим гуманизмом, перевоспитательница нашлась…
- Кого перевоспитывать?! Кого жалеешь? Они у нас тут вон чего натворили! Такую реку угробили! Выдь на Пужу, чей стон раздается?! – завопил Валя, картинно выбрасывая лапу и указывая куда-то вверх.
Ну вот, как всегда: взяли и набросились на бедную лягушку, опять чуть до обморока не довели.
- Так какое будет ваше решение, уважаемые? – едва сдерживая себя, спросил Каппа.
-  Нужна вам Лиловая чума, или уже не нужна?
Уважаемые переглянулись:
- Конечно, нужна…только не такая… необратимая, что ли…
- Ну, да, легонькая такая… вроде чумки, что ли…
- Обалдел? Чумка – это у собачек! И от нее тоже помирают.
- Когда помирают, а когда и нет…
- Ну, хорошо! – заорал Каппа, видимо теряя остатки хваленого самурайского самообладания.
- Я поставлю другую программу! Вот здесь, - он постучал по баллончику, - вот тут есть кнопочки, видите?! Только против машин, против техники и механизмов! А люди ваши целы останутся! И только техника выйдет из строя!
- Так починят же?!
- Ну, это – вряд ли…
- А как брызгать будешь? На забор, что ли, залезать? Так он – колючий…
Каппа закатил узкие глаза и прошипел:
-Ичи-ни-сан-ши-го!!! Нет, я не полезу на забор!
Валя с Володей опасливо отодвинулись:
- Эй, ты потише!
- Колдуешь?! Нехорошо, в гостях-то!
- Он не колдует, - вдруг храбро заступилась за Каппу Верочка.
 - Это по-японски «раз-два-три-четыре-пять», просто мы его уже достали, вот он и считает, чтоб успокоиться!
- Чем это мы его достали? – ворчливо поинтересовался Валя, -  нормально же разговаривали…

 
…И вот наступил вечер этого длинного апрельского дня – поистине, «вечер Ч», - и случилось неслыханное!
Впервые за многие месяцы благословенная тишина царила над землей, и ничто не нарушило покоя, и весенние ароматы, ничем не потревоженные, свободно и победно носились в воздухе….
Иными словами, не гремело и не воняло, и ранние дачники, уже отрывшие сезон на своих сотках, и приготовившие, как всегда, респираторы и заглушки-беруши - эти самые дачники озадаченно крутили головами и терялись в догадках: что же там такое случилось, за высоченным забором с колючкой поверху?
А там надрывались мобильники, билось в истерике руководство, носились, как очумелые, менеджеры среднего звена, и мат стоял такой, какого давно не слыхали!
Поскольку все вибросита и смесители, таблеточные пресса и грануляторы, вакуумные сушилки, тубонаполнители и блистерные автоматы, не говоря о конвейерах, подъемниках и элеваторах – все, абсолютно все ценное оборудование вышло из строя к трам-пам-пам, такой-то матери!
И не просто отключилось или как-то не так законтачило, а будто какой-то малолетний хулиган схватил, скрутил, смешал в кучу, раздолбал, разбил на кусочки, разнес его вдрызг - как домик из лего или пирамидку из кубиков.
Только высотой этот малолетний луддит был явно с трехэтажный дом…
Даже подступиться к этой куче было страшно!
Хотя и нашлись охотники, пытались было под шумок выцепить оттуда что-то ценное и унести «в клюве» - по нашему, по народному обыкновению – но тут же и отскакивали с дикими воплями, в ужасе и панике.
Потому что стоило только дотронуться до какой-нибудь скукоженной детальки, как руки становились фиолетовыми по локоть! И начинали еще гореть, как огнем, хотя никаких видимых ожогов, да и температура в том помещении, что раньше было цехом, ощущалась вполне нормальная…
Катаклизм словом, необъяснимый, невиданный!

Понятно, что семиэтажку немедленно оцепили, приехало начальство – как городское, так и областное,  прикатила и полиция, и «скорая». Тут же налетели и стервятники с местного ТВ, но узнав, что человеческих жертв нет, и не предвидится, ужасно обиделись, передали вялый репортаж в прямой эфир о «некоторых неполадках на известном производстве»; побродили вокруг да около, поприставали к людям, пока им не пригрозили, что «человеческие жертвы» им устроят, если уж так хочется, - из них самих… 
За неимением трупов вцепились было в местную знаменитость – экстрасенса Альфреда Ферапонтовича, которого кто-то привез на место аварии на всякий случай («магистр черныя, белыя и серыя магии, даю приворот, делаю укорот, ворожу-привораживаю, пенсионерам скидка...»)
Знаменитость покрасовалась в кадре, произнесла несколько туманных фраз о конце света и отбыла восвояси вместе с тэвэшниками.
Фармацевтический барон сам, конечно, не удостоил прибытием, но прислал личного представителя, которого под белы руки подхватили губернатор с мэром и увлекли подальше от эпицентра.
Незадачливых лиловоруких мародеров с ожогами разной степени тяжести развезли «скорые», бесполезные менеджеры рассеялись сами по себе, и вскоре возле руин осталась только кучка итээровцев, которые ходили кругами, чесали головы, вздыхали, и издавали разные невнятные звуки, суть которых сводилась к  сакраментальным и вполне бессмысленным вопросам: кто тут виноват и что теперь делать?
…Ну, да. Веками на эти вопросы ответов не было, а тут вдруг появятся?!
Щас!
Но каким же упоительным был этот вечер…


- Очуметь!!! – с восторгом воскликнул Володя, уставясь в брюхо серебристой рыбки-смартфона, который заодно и опробовали: передача была восхитительной, кроме изображения еще и запахи ощущались, и вся сладостная картина разрушения ненавистного производства была, как на ладони.
- Чумово!!! – подтверждал Валя, восхищенно шлепая себя по животу, - то, что доктор прописал!!!
Верочка – та просто стонала от счастья, золотистые глаза сияли уже вовсе неземным светом, бабушка с Клюшкой,  которых разбудили и скоренько ввели в курс дела, придя в себя от изумления, от радости чуть не в пляс пустились!
И вот тут уже все от души орали и «ура», и «браво», и даже «банзай!» Такое событие! Пропала, вдрызг и вдребезги пропала нечисть гадкая, мерзкая, экологически вредная, сокрушены погубители родной природы, матери нашей, посрамлены гады поганые, со всем своим гадским сооружением и снаряжением – еще бы не «ура», еще бы не «банзай»!
…И надо же было вредному и жадному жабу сломать такой кайф!
- Эх, нам бы еще водичку вернуть, всю до капельки, что они у нас увели, верно, Володь?
- Ага! –  не подумав о последствиях, обрадовался тот.
- У тебя там ничего не осталось, в баллончике?
- И…эта… может, программка есть какая, специальная?
- Не, ну вы ваще, мужики, даете! - Каппа всплеснул лапами, вероятно, от возмущения таким нахальством на ходу овладевая местными идиоматическими выражениями:
 - Ничего не слипнется?! Про воду базара не было! А вот про камни – был!
И повисла тут нехорошая тишина в омуте, кикимора и Клюшка, конечно, ничего не поняли, только глазами захлопали, зато Верочка поняла очень даже хорошо, да только ничего сказать не успела, потому что водяной смущенно завертел в лапках рыбку, случайно что-то нажал и…
Треск, разряд и голубая молния ударила из открывшейся пасти смартфона-универсала – знать, нащупал нужные плавники, -  и угодила прямехонько Каппе в лоб!
Тот и рухнул, как подкошенный, и алое пятно расплылось по дну омута….
- УБИЛИ?! – взвизгнула Верочка, кидаясь к нему, упала на колени, схватила за плечи, потрясла, сама затряслась в рыданиях…


Не убили. А всего только – малость ушибли. Ну, вроде как электрошокером отключили на время.
А что кровь – так это Каппа умудрился брякнуться на володин «декупаж по стеклу», разбить вдребезги пару бутылок –  вот и поранился…
Верочка жабу чуть глаза не выцарапала, тот уже и сам не знал, куда деваться от огорчения и стыда, Володя поднимал Каппу, отряхивал и рассыпался в извинениях, - мол, случайно, мол, не подумавши, прости, друг, ну, прости!  Капитолина Кондратьевна с Клюшкой метались в поисках бинтов и заметали осколки…
Короче, до международного скандала дело не дошло, - а, между прочим, могло бы, учитывая и без того непростые отношения между нашими странами!
Забинтованный Каппа выглядел очень героически, извинения величественно принял и привел подобающую случаю поговорку:
- И Конфуцию не всегда везло!
- И на старуху бывает проруха, - покивала кикимора.
На что Каппа ответил галантно, но несколько двусмысленно:
- Любая женщина кажется красивой в темноте, издалека или под бумажным зонтиком…
Кикимора глубоко задумалась над этими словами, Верочка нервно хихикнула, а Володя предложил выпить «мировую» - благо там еще булькало на донышке в бочонке.
Так или иначе, но инцидент был вроде бы исчерпан, про камни Каппе сказали, что – в любое время, да хоть сейчас, да сколько угодно, да какие проблемы?!
…Но, знать не кончились проблемы этого сумасшедшего вечера, потому что, не допив свою ракушку, Каппа вдруг ахнул, озабоченно заозирался, заерзал, зашарил лапами вокруг, заглянул в заветный фуросики…      
Медленно обвел глазами всех, кто был в омуте:
- Где мой баллончик? Где он?!
И яростно и визгливо прокричал нечто до того невоспроизводимо-японское, что бедная Верочка свалилась-таки в обморок…

Глава 6. Старая знакомая

- Да рази ж я знала?! – прижав к груди костлявые лапы, в пятнадцатый раз вопрошала Капитолина Кондратьевна.
- Валяется чегой-то, я и не разглядела, замела веничком вместе с осколками…
- Куда?! Куда ты его замела?! – в шестнадцатый раз вопил водяной, терзая бороду и стараясь не смотреть на Каппу.
- Так – обыкновенно, куда! Да рази ж я знала, что вещь такая ценная, валяется чегой-то, я и замела веничком…
Все сообщество пребывало теперь на бережку омута, куда, как объясняла убитая горем бабушка, она и «замела» ценный японский прибор для вызывания Лиловой чумы…
В частности. Потому как, оказывается, там еще до фига было всяких функций. И страшно даже подумать, какие могут быть последствия, если этот баллончик окажется чужих лапах….
А, судя по всему, уже оказался! Потому что компания обыскала все прибрежное дно, обшарила каждый камушек, обнюхала каждую травинку, и прутик, и листик на бережку – что, между нами говоря, было уже совсем лишним, под травинкой такое не запрятать…
Ну, – нету! Нету баллончика с дракончиком, как испарился, сам в сиреневый туман превратился!
Очередной удар судьбы «от этих русских» Каппа принял стоически, даже принес извинения, что выругался неприличным словом, хоть его никто и не понял, - судя по всему, самурайское воспитание и самообладание к нему вернулись, как и философский склад ума, потому что привел очередную народную мудрость:
- Бесполезно искать, бесполезнее, чем писать цифры на текущей воде…
После чего скрестил каким-то немыслимым образом лапы, весь скрутился и, плюхнувшись на берег, принялся что-то бормотать и раскачиваться с закрытыми глазами…
- Ой! Чего это он? – жалостно прошептала кикимора, изумленно глядя на Каппу.
- Да медитирует, понятно тебе? – непонятно объяснил Володя, с досадой почесывая бороду: ну, что ж ты будешь делать, только-только вроде все разрулили, гадов извели, инцидент с Валькиным хамством замяли, а тут опять! И принесло же бабку некстати, да еще с довеском…
Конечно, почитание старших, родственные узы и все такое – оно, да…но если быть скрупулезным, то не такая уж они и родня с кикиморой-то,  свойственники всего лишь, а что «бабушкой» зовет, так оно не совсем верно, а вернее, совсем неверно…тьфу, ты, вконец зарапортовался…
- Да ты хоть объясни, внучек, чего мы ищем-то? – опять влезла бабка, и Володя аж задохнулся от злости: мало того, что делов натворила, так еще и…
- Чего-чего... Да вот чего, вроде такой! - и он с досадой пнул  жестянку из-под пива «Балтика №5», которая валялась на берегу: не иначе, кто-то уже весенний пикник тут успел устроить…
И как оно грохнет!!! Как бабахнет!
Володю аж с места снесло, вся остальная земноводно-болотная компания тоже попадала, кто куда, и только один закрученный в тридцать три узла  Каппа остался сидеть ровно и с поразительным хладнокровием, не открывая глаз, объявил:
- Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие…


Нет, Володя был тут абсолютно не при чем, как и та злосчастная банка из-под пива, а дело было совсем, совсем в другом!
Томить читателя не будем, объяснимся сразу: в темно-синем лесу, где трепещут осины, где с дубов-колдунов облетает листва…
…Хотя нет, стоп. С чего бы ей облетать-то, в апреле-месяце?!
Ладно, начнем по-другому: просто в лесу, который тут имелся, как не иметься; и хотелось бы назвать его дремучим, заповедным, где на нехоженых тропинках следы невиданных зверей – да куда уж там: все исхожено, все истоптано, все давным-давно изгажено грибниками и пикниками, последний леший, который когда-то тут обитал, три года назад сбежал в соседнюю область, где по слухам, еще можно найти нечто нехоженое и даже дремучее в смысле лесных массивов…
В нашем же лесу даже и заблудиться было невозможно, направо пойдешь – через пять минут в шоссе упрешься, налево пойдешь – опять шоссе; прямо захочешь – в СНТ «Стамеска» попадешь, назад попятишься – в другом СНТ окажешься, «Кувалда» называется…
За двадцать минут, короче говоря, можно обойти, прямо-таки не лес, а сквер, где детские грибочки!
Кстати, вот их-то понаставили, равно как и скамеечек-лавочек, и навесики, и столы – для удобства гуляющих;  только и осталось, что налепить еще сюда фаст-фудов, и слово «лес» вообще можно забыть.
Так вот, в этом самом пока-еще-лесу-скверике, под навесиком-грибочком в интересующее нас время сидела довольно-таки необычная особа….
Маленького роста, бледного вида, хилого телосложения, лапки грязные, глазки без ресниц; шляпка еще на ней – кривая, помятая, мутно-серая… ну, поганка – поганкой!
А ничего удивительного: это и была Поганка, собственной, противной персоной.
Если кто читал нашу первую сказку, «Невероятную зиму», тот бы сразу ее узнал, ну, а для тех, кто не читал, или забыл – даем пояснения: была Поганка существом помоечным, -  их тех, то есть, кто в иерархии существ и малых народцев на самой низшей ступени стоят, ниже некуда. Характер имела отвратительный, мстительный и ядовитый – как и положено.  Наделала в свое время немало мерзопакостных дел на пару с другой местной злыдней…
…которую когда-то называли Хозяйкой, а иначе мадам Клико, а по-другому Клитемнестрой Контентовной, а еще раньше - неизвестно, как. Известно только, что в результате различных злоключений, катаклизмов, логики сюжета и развития событий, эта самая Хозяйка, бывшая одно время главной среди существ коттеджных, потеряла практически все: среду обитания, собственное естество и даже память, и стала просто Клюшкой…
С Поганкой в последний раз виделись они при особых, чрезвычайных, можно сказать, обстоятельствах… пересказывать которые здесь не будем, уж слишком длинно получится, сами первую книжку читайте!

Для Поганки те катаклизмы тоже не прошли даром.
Внешне это, может, и не очень заметно было, но вот внутренний мир очень даже переменился: во-первых, практически бросила пить. А раньше только и ошивалась со своими дружками из винно-водочных существ. Курить всякую траву тоже, заметим, бросила.
А во-вторых – в главных! - появилась у Поганки заветная мечта, можно сказать – цель жизни: стать настоящей Колдуньей…
Ну, не то, чтобы похожей на Марину Влади из старого и очень известного фильма, - этого, понятно, никаким волшебством не достичь…
Но научиться по- настоящему колдовать!
Не как раньше,  мелочь по карманам тырить, или какую-нибудь гадостную порчу навести, или еще чего в том же духе.
А – по серьезному, по хорошему, по большому!
Зачем ей это надо, сама не очень понимала, но  - вот, захотелось. Виделось в мечтах, будто она порхающая фея, перелетает с цветка на цветок, питается нектаром а по пути совершает разные красивые чудеса… Поди, плохо?
Началось это еще на помойке, где однажды попалась ей среди прочего мусора затрепанная старая общая тетрадка с коряво выписанным на обложке «Закленания. Канспект».
Непонятно каким образом и откуда попала, - но чего не найдешь у нас на помойках!
Иронически, помнится, хмыкнула тогда, полистала и… почему-то сохранила, припрятала.
Потом случился на помойке грандиозный пожар, который ее и уничтожил, а еще бульдозеры добавили, закатали-заровняли гиблое место…
Для кого гиблое – а для них-то дом родной!
Разбегались существа помоечные, кто в чем, а вот она, Поганка, для чего-то схватила эту самую тетрадку…
Тогда же и всплыли в голове странные, чудные, неизвестные слова: «…к вам пришел навеки поселиться и книгу спас любимую при том…»
Что за слова, почему, для чего? Непонятно.
Дальше – больше: начались у нее сны, и какие! Будто не мерзкий она гриб, по которому так и хочется стукнуть палкой или двинуть  ногой, а белоснежная, гордая птица!
И будто в этом птичьем обличье творит она разные чудеса: махнет крылом - и очутятся на бреге, в чешуе как жар горя тридцать три богатыря, все красавцы, глаз не отвести!
А то еще сон: махнет, опять же, другим крылом – и наколдует хорошенькую такую, пушистую белочку, которая песенки поет, да орешки все грызет, а орешки не простые, все скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд…
Ну, волшебные сны, одним словом, просыпаться не хочется.
Попробовала было наяву то же устроить – да куда там!
Махнула лапкой – вместо красавцев-богатырей образовался перед нею полувзвод заморышей-первогодков, злых, голодных и несчастных, как увидели Поганку – так и набросились всем скопом, сожрать хотели!
Еле отбилась.
Вторая попытка не лучше оказалась: вместо миленькой белочки – иссиня-небритый дядька с  целым прилавком фундука, миндаля и арахиса…
Но цены!!!! За горсточку, за полстаканчика грецких орешков чуть не три тысячи рублей просит!
Да пошел ты со своими орехами...
Ну, то есть, вкривь и вкось идет колдовство, нутром понимала, что делает что-то не так, а как надо?
Как, как… Учиться надо, вот как!

Вот и сидела за столиком, щурилась, морщилась, водила пальцем по строчкам, разбирала слова.
А разбиралось вот что:
- «…Жила-была на одном болоте жаба, большая была дура, даже никто не верил, и вот повадилась она, дура…»
Дальше было совершенно неразборчиво да еще клякса посажена, очень на ту самую жабу похожая.
 - Жила-была, - пробормотала Поганка, - на одном болоте….
И вдруг ощутила, что лавка под ней зашаталась.
- Жила-была, - громче повторила она, - на одном болоте…
Лавка подпрыгнула и … исчезла! Ну, то есть, вообще.
И тут, по логике, начинающая чародейка должна была бы со всего размаху шмякнуться оземь, где сидела, - но все произошло иначе!
То есть, шмякнуться-то она шмякнулась, но вовсе не там, где была, где только что стояла лавочка, - на которой, заметим, кто-то уже успел вырезать бубновый туз, коряво и неумело…
А свалилась она аккурат на окраину известного нам уже Черного болота и – надо же было так совпасть! - в ту самую минуту, когда оттуда, задыхаясь и отдуваясь, выбрались кикимора и Клюшка…
Увидев Клюшку, Поганка чуть было не подпрыгнула не хуже той  лавки, но сдержала себя, затаилась в кустах, а потом и проследила, куда пошли…

…Нет, но колдовство-то – получилось!!!
 Как говорится, заказывали – получите: про болото речь шла? Шла! Вот и очутилась на болоте!
Телепортировалась, по-научному говоря. Или  трансгрессировала, если вам так больше нравится.
Ну, а дальше догадаться нетрудно: добралась, доследила Поганка за кикиморой с Клюшкой до заветного омута, увидела, как они туда нырнули. Сама, конечно, поостереглась в воду кидаться. Сидела на бережку, ждала, чего дальше будет.
И дождалась: водичка помутнела, побурлила, показался на поверхности кусок обгрызенного веника, и выплеснуло на травку всякую дрянь: осколки бутылочные, кусок какой-то тряпки…
И симпатичный такой, явно заграничный баллончик с нарисованным на нем дракончиком.
И поняла тут Поганка, что это – для нее как раз, что это явное знамение, знак Свыше!
Хотя, точнее-то – снизу, из-под воды, - но не будем придираться: цапнула его и в лес утащила.
Уселась под очередным навесиком, раскрыла тетрадь, баллончик рядом поставила, полюбовалась, опять уткнулась в «канспект», дочитала, наконец, до заветного:
- Жила-была на одном болоте…ЖАБА!
И ничего особенного не произошло. Она и поерзала на лавке, и попрыгала – ну, ноль эмоций.
Ладно, читаем дальше:
«… большая была дура, даже никто не верил, и вот повадилась она, дура…»
Опять никакого эффекта. Вот же фигня какая.
Расстроенная, взяла в лапы баллончик, повертела-покрутила… нос дракону зачем-то поковыряла…
И тут как оно грохнет! Как бабахнет!!!
Так что разорвало Поганку буквально напополам – шляпка в одни кусты улетела, нога в другие.
Нет, сконцентрировалась потом, конечно, кое-как, охая и стеная,   собралась, сгруппировалась, шляпку задом наперед нацепила…
Баллончик исчез неведомо куда, спасибо, хоть заветная тетрадка каким-то чудом уцелела.
Мораль: при обнаружении в салоне автобуса бесхозных предметов, не трогая их, сообщайте водителю.
А к делам колдовства это относится тем более!
…Ну, а что грохнуло на весь лес, попало и Поганке, и друзьям из омута – так мы ведь уже сказали, что лесок-то был «с ноготок», вот всем и досталось, никого не обделили.

Глава 7. Чудеса трансакции, трансляции и трансформации

- Браконьер несчастный! Такими штучками только рыбу глушить, а он еще и обзывается! -  злобно прошипел Валентин, баюкая ушибленную лапку.
Каппа приоткрыл один глаз, искоса глянул на жаба.
- Ва-а-альк, да оставь ты! -  умоляюще воскликнул Володя, вытряхивая из бороды сучки, корешки и прочую требуху.
- Нет, а чего?! – все больше взвинчивал себя Валя, - предупреждать же надо было!
- Ну, кто ж знал, что бабушка… Э-э-э… а где, она, собственно? Где кикимора с Клюшкой? И Верочку не вижу…Девочки, ау?
- Да здесь мы, здесь! - донеслось откуда-то сверху.
 Володя задрал голову и увидел всех троих, каким-то чудом оказавшихся в старом вороньем гнезде на ближайшей березе.
- Ну, вот, видишь, как все славно, а ты ругаешься, - обрадовался Володя, - все целы, никто особо и не пострадал…Но все ж таки интересно знать: а чего это было? Отчего катаклизм?
Каппа вздохнул и открыл второй глаз:
- От того, что бомбы детям не игрушки! Но, в сущности, это моя вина, нельзя было выпускать его из виду, однако, после того как вы, уважаемый Володя, шарахнули меня током из рыбки, - вольт, я так полагаю, тысяч на 100, -  мои когнитивные способности пришли в некоторый диссонанс...
- Во, дает! – уважительно пробормотал Валя, поскольку был жабом хотя и сварливым и занудным, но быстро отходчивым,  а главное - очень уважал разные научные термины!
- Но теперь, после курса медитации, я восстановил правильное течение психических процессов, которые направлены на прием и обработку информации, а также на решение задач и генерирование новых идей, чем я и займусь немедленно, - и с этими словами Каппа расправил сложные узлы, в которые был скручен и завязан и завязался в другом порядке, еще более невообразимо сложном.
- Такой умный, аж страшно, - вполголоса сказал Володя Вале.
- И не говори, - подтвердил тот.
- Итак, генерируем новую идею, - пропыхтел Каппа откуда-то из-под левой задней лапки.
- Берем рыбку-смартфон-универсал, щекочем ее за жабрами, произносим кодовые слова: отдай, что пропало!
Рыбка-то у вас?
- Рыбка-то у нас? – переспросил Валя, вопросительно глядя на Володю.
-  А как же! – с жаром воскликнул тот и зашарил по многочисленным карманам.
 - А как же… а … а где же? Ой… да вот же, тут же она была…?
Каппа застонал:
- Ну, ёп…понский городовой! Да что ж вы такие растеряхи-то?! Что ж у вас, чего ни хватишься, ничего нет! Баллончик, теперь смартфон…
- Чего ищем-то опять? – свесилась из гнезда кикимора, - может, мы знаем?
- Рыбку! Рыбку такую, серебристую, маленькую!!!
- Эту, что ль?
И прямо в лапы Володе свалилось искомое.
- Ф-фу, слава Воде…а зачем брала? Опять за старые штучки?!
- Это не она вовсе, - заступилась Верочка, - это я взяла, когда ты Каппу вырубил!
- И тебе нечего было! Без спросу! Вот она, рыбка-то, никуда и не делась, - как ты говоришь, надо сказать?
- Отдай, что пропало, - Каппа уже принял нормальную позу, - только не перепутай жабры с плавниками! А то будет, как в прошлый раз…
- Кого ты учишь? – обиженно воскликнул Володя, произнес ключевые слова и пропавший баллончик тут же и материализовался!
Все зааплодировали, Каппа немедленно припрятал свое имущество в фуросики, а повеселевший Володя предложил отметить такое событие:
- Эй, вы там, наверху! Спускайтесь, чего зависли-то? Так и будете на дереве жить?
-  Пит Нельсон - настоящий эксперт по домам на деревьях! Его удивительные постройки прекрасно подойдут всем, кто мечтает вспомнить детство и добиться единения с природой! - вдруг отчетливым голосом теледиктора возвестила из гнезда Клюшка.
- Вместе со своей командой он ездит по всей стране и строит самые невероятные дома на деревьях!
- Чего-чего? – ошарашенно переспросил Володя.
- Слушай дыхание природы, следуй за водой и ветром! -  донеслось с дерева, после чего старое гнездо, не вынеся такой нагрузки, развалилось и рухнуло на землю.
Но и оттуда, из кучи веток, лап, голов и прочих частей тел упрямо прозвучало:
- Следуй своим инстинктам, следуй за нат гео вайлд!


- А нельзя ее как-нибудь того… выключить? Или хотя бы на другой канал переключить? – утомленно спросил Володя, прижимая ко лбу лист кувшинки - по старинному способу водяных снимать головную боль.
- Или хотя бы громкость уменьшить, - добавил Валя с отвращением.
Все опять были на дне омута, но отметить возвращение блудного баллончика и вообще отдохнуть и расслабиться после стольких трудов и событий не получилось: Клюшка, которой, как нетрудно догадаться, взрывом повредило что-то в мозгу, вещала не переставая!
Уже третий час подряд транслировала, просто ходячий телевизор какой-то, причем замкнуло ее на каналах Animal Planet и National Geographic Wild, и замкнуло намертво.
Последние сорок минут она, например, рассказывала о цаплях, - птицы красивые, слов нет, но когда тебе во всех подробностях излагают, как эти самые птицы поедают жаб да лягушек…
Аудитория была, прямо сказать, не в восторге. Поскольку целевая.
Вообще, картина та еще: глаза у Клюшки сомнамбулически прищурены, взор устремлен куда-то вдаль – или вглубь, - текст начитывает изумительно и даже саундтреки пытается воспроизводить...
- В принципе, я бы мог попытаться, - задумчиво сказал Каппа, порылся в своем знаменитом узелочке и достал угрожающих размеров крестовую отвертку и такие же плоскогубцы.
- Если снять верхнюю панель…
- Это какую еще панель?! – возмутилась кикимора.
- Голову, - вежливо ответил Каппа.
- Капочка, миленький, не надо! – взмолилась Верочка.
 - Ей же больно будет!
- Даже не думай об этом! – запретил Володя, с опаской наблюдая за действиями Каппы. Тот пару раз обошел Клюшку, с интересом ее рассматривая,  а она сообщила ему и всем присутствующим, что 
«…команды должны преодолеть заснеженные скалы, поросшие кустарником склоны, топкие болота, чтобы достичь назначенного пункта на озере Талачулитна!»
- Он думает об этом! -  сообщил Валя, глядя, как японец деловито пощелкивает плоскогубцами.
Но в этот самый момент Клюшка заговорила так ласково, так задушевно-доверительно!
- Знаете ли вы, что популяция обезьян с полуострова Косима в Японии  считается самой северной в мире? Их еще называют «снежными обезьянами», а по научному Macaca fuscata!
От неожиданности Каппа уронил инструмент, попал по лапе, подпрыгнул, зашипел, а Клюшка невозмутимо гнула свое:
- В национальном парке на острове Хонсю эти забавные макаки зимой любят принимать ванны в термальных источниках, а еще с увлечением играют в снежки!
- Окаа-сан моя дорогая, -  прошептал Каппа, что в переводе с русско-японского значило «мама моя дорогая».
 -  Это ж про моих! С острова Хонсю! Я сам с острова Хонсю!
-  Он больше не думает об этом, - с облегчением констатировал водяной.
- Ну, просто как с родными повидался, спасибо тебе, добрая женщина! – и Каппа церемонно поклонился.
И случилось чудо!
Точнее, сразу целых два чуда.
Во-первых, Клюшка внезапно умолкла на полуслове, словно кто-то убрал пультом звук в телевизоре.
А во-вторых - непостижимым образом начала меняться! Разгладилось сморщенное лицо, седые космы подобрались и собрались во вполне приличную прическу-укладку, распрямились плечи, а на скрюченных лапках появилось даже некоторое подобие маникюра.
Ну, просто вот только что из салона красоты «Кому за сто»!
И вместо затрапезной старухи-нищенки стояла теперь перед остолбеневшими обитателями омута элегантная пожилая леди!
Сама изумленная донельзя.
Первой пришла в себя кикимора: 
- Ой, я тоже так хочу! -  прошептала она, восторженно глядя на обновленную Клюшку.
- И я, и я! – запищала Верочка, что было уже совсем лишним – куда ей, молодая еще…
Но сами знаете, какие у нас, женщин, глаза завидущие.


А в сущности, никакого особого чуда здесь не было, а был пример самого натурального нейро-лингвистического программирования, сокращенно НЛП.
Во-первых, ее назвали «мамой» – хоть и по-японски.
А во-вторых, сказали  самые чудесные слова на свете: «Спасибо тебе, добрая женщина!»
Вот оно и случилось, чудо.
Внешние изменения налицо, а что касается внутренних, это, как говорится, поживем – увидим….


Глава 8 . Колдуй, баба, колдуй, дед, тролли сбоку, ваших нет!


…Но вот и закончился наконец-то, этот безумный день, полный стольких событий, и теплая, апрельская ночь опустилась на речку Пужу и окрестности, и забылись сном ее обитатели, - но все, конечно же, по-разному!
Деловито и озабоченно спал водяной Володя – ведь наутро предстояла экспедиция к Белым камням, обещанный расчет с Каппой,  и ухо надо было держать востро.
Настороженно и подозрительно похрапывал жаб Валентин, - ну, этот всегда настороже и подозревает. И во сне, и наяву.
Мечтательно и чутко – лягушка Верочка, обнимая лапками цветок уже слегка увядшей камелии… ах, эти девичьи грезы!
По стариковски охая и вздыхая во сне – кикимора Капитолина Кондратьевна, а снились ей давние времена, когда она была еще «в деле» и  пугала людей на родимом болоте гуканьем да уханьем; а потому охи и вздохи у нее периодически срывались на  ухи и гуки.
Тревожно и взволнованно – Клюшка, в ожидании новых превращений: может, и память к ней вернется? А может еще и круговая подтяжка лица как-нибудь… того… этого… образуется? Или хотя бы блефаропластика?
А что снилось Каппе – сказать не умеем, поскольку сон у него было на японском, одни сплошные иероглифы, пойди, пойми.


Хотя, конечно, далеко не все спали в эту ночь.
Не до сна было пациентам городской больницы, попавшим туда после невыясненного катаклизма – ругались, чесались, заламывали руки, по-прежнему лиловые – спасибо, хоть не жгло теперь, а только зудело.
Метались, просились домой, но врачи не отпускали из карантина и ломали головы, что же это за хворь такая и чем ее лечить?
Под утро осенило единственно правильным и верным решением: перевести всю эту фиолетоворукую братию в областную больницу –  пусть там и  разбираются!
Ни в одном глазу сна не было и у заместителя губернатора, на которого, как водится, повесили это касторочное дело и надо было от него как-то поумнее отмазаться, чтобы и фармацевтического барона не разозлить окончательно, и начальству угодить, и вообще скандал замять…
Про себя-то втихомолку только радовался, что наконец-то накрылась эта холера – ему, как местному жителю, вся эта химическая вонь уже давно плешь проела, никаких откатов не захочешь, когда такое…да и правду сказать, перепадало заму не так, чтобы очень, от тех откатов…
А вот, заметим, фармацевтический барон спал и даже очень крепко – приняв как обычно, таблетку от бессонницы. Не свою, фирменную, разумеется, а  - импортную, настоящую.  Но это к слову.
При деле были и тэвэшники - высасывали из пальца очередную сенсацию – ну, эти вообще по ночам не спят, как люди эмоционального склада.
Вполглаза дремали инженеры-итээровцы, - как люди технические и ответственные за порученное дело, все еще пытались найти причину и объяснить последствия, но вместо этого в голову лезла сплошная чертовщина!
Виделись им в полудреме безумные кошмары, как по городу ходила нетрезвая Годзилла, трех кошек задавила и семерых козлят, откуда-то возникали и пропадали избушки на курьих ногах, больные самольмонеллезом, бруцеллезом, птичьим гриппом и прочей дрянью - и несущие соответствующие яйца; три спившихся богатыря, без коней, но с бутылкой паленой водки  и прочая жуть…
Не сны, короче – а просто песня!


А еще никак не могла заснуть колдунья наша начинающая, Поганка  - так и не пришла в себя окончательно после взрыва, в голове потрескивало, потренькивало и побренькивало, вдруг включались куски каких-то музыкальных моментов, - то хулиганских, то вполне себе классических, вроде увертюры к «Лебединому озеру»…
А потом как прорвало…
- Мама, спасай меня срочно! Забрали в ментовку, требуют пять тыщ баксов, переведи деньги на мобилу, мама!!!!
- Я не мама, я даже не дедушка, пошли в жопу, разводилы хреновы!!!
- Упс…
-…перезвоните позже, у меня совещание
- Меня украла зеленая змийко и тащит куда-та…
-… резвоните позже, у меня совещание…
- Гы-ы-ы-ы…

Короче, понятно, да? Если Клюшку с телеканалами скоммуницировало, то Поганка и вовсе в ходячий мобильник превратилась! Эсмээсками закидало во всю голову!
Сначала хихикала, было забавно, но когда на третий час перевалило – осатанела.
Но как избавиться? Как заткнуть этот водопад?! Должны же быть какие-то средства!
В тетрадке-конспекте нашла вроде подходящий вариант зелья-заклинания, «Молчание ягнят» называется; но там такие условия-ингредиенты!
Моча черной, недавно окотившейся кошки – это еще ладно, не проблема.
Хотя, может, там было написано «козы»? Неразборчиво, знаете ли.
Но вот сушеная селезенка вепря Ы…
Или  средний, левый  (рабочий) коготь половозрелого чешуехвоста гребенчатозадого – это как вам?!
А еще – совсем мрак: шерсти клок от ревяки пупырчатоносой!!!
Они ж по весне вовсе голые ходят, это всем известно, только осенью обрастают!
Так у нее что ж, до осени смски так и будут в голове торчать?!   
Рылась-рылась, нашла одну совсем уже простенькую заклинашку, -даже рядом было приписано «Устаревш!»
Но куда деваться? На безптичье – сами знаете,  что соловей…
Забубнила-забормотала себе под нос старательно:
- «Колдуй баба, колдуй дед, тролли сбоку, ваших нет…»
Повторила раз, другой, и вдруг боковым зрением – действительно, сбоку! – увидела, как нарисовалась сама собой в воздухе омерзительная харя.
Словно черным жирным фломастером-маркером провели небрежно приплюснутый овал, воткнули в него два косых глаза, раззявили в глумливой улыбочке редкозубый рот.
Харя повела глазами, облизнулась и сипло осведомилась:
- Это ты, что ль, тут колдуешь, да? 
Поганка замерла с открытым ртом, а рядом с первой харей возникла еще одна, и еще – целых три!
- Да из нее колдунья, как из дерьма пуля, - сообщила вторая и сплюнула.
-  Дичь полная, имхо!
- Кэгэ аэм! – подтвердила третья харя: она была самая глупая. 
Попятилась бедная Поганка от такого наезда, запнулась за корень, упала, а хари заржали на весь лес, заревели, заулюлюкали:
- Ур-р-одка!
- Кэгэ аэм!
- На кухню иди!
- Дичь, дичь!
Зажмурилась Поганка и рванула от них, не разбирая дороги, через кусты в лес, подальше!
Бежала подвывая, хромала, падала, лезла на карачках, шляпку всю порвала, однако ж, тетрадку с заклинаниями не бросила, совсем обессилела, споткнулась обо что-то острое, порезалась, вскрикнула жалобно, и упала, и сознание потеряла.
Последнее, что помнила – как летит куда-то вниз, в пропасть, в бездну!
А может, овраг на пути попался, или ямка какая.
…Бедолага ты, бедолага…  Да не «тролли» там было написано, в тетрадке, а - «трое»!
«Трое сбоку»! Не разглядела сослепу – и вот такую мерзоту сотворила, не ведая, что творит, а получились-то у нее классические тролли, как их и рисуют, и фиг сотрешь….
Н-да, наделала ты делов.
Правда, смски из головы напрочь исчезли – слабенькое, но утешение…
Хотя в данный конкретный момент голове было все равно, - раз без сознания.


Глава 9. Тайна Белых камней

- Ну, вот они, наши камушки, - Володя потопал ластой по ближайшему валуну.
-  Доставай уже свой сканер…
Вся компания выжидательно уставилась на Каппу.
Момент был, что и говорить, волнующий.
Волноваться начали с утра, волновались всю дорогу, - хорошо хоть, идти было недалеко.
Сопя от важности, Каппа пошарил в фуросики, вытащил маленькую коробочку размером с карманное зеркальце, - а одна из сторон зеркальцем и была.
- А провода где? А втыкать куда будешь? – вылез, как всегда не по делу, Валентин.
Каппа утомленно завел глаза:
- Сказал бы я тебе, Валя, куда чего втыкать, но здесь девушки и дамы…
Прижал коробочку к поверхности камня, поводил туда-сюда, потом на другой камушек, на третий…Нахмурился, пробормотал что-то про себя, перелез на четвертый…
Все затаив дыхание следили за манипуляциями, мало, конечно, понимая, что там происходит, но явно происходило что-то не так, дело не шло, ожидаемого результата не было… То есть, вообще никакого не было.
- Ты сам-то хоть знаешь, что ищешь? – вполголоса спросил Володя.
- Черт его знает, - сердито ответил Каппа, обследуя очередной камень, - какой-то знак должен быть, а какой именно…
- Н-да, - глубокомысленно произнес Валя, - трудно ловить рыбку в мутной воде, особенно если ее там нет.
Каппа немедленно озверел:
- Вот, обязательно нужно под руку квакать, да?!
- Мальчики, не ссорьтесь! – испуганно воскликнула Верочка.
- Да это мы еще не ссори… ой. Ой! Что-то есть!!
Поверхность зеркальца затуманилась, пошла какими-то странными пятнами-кляксами…
Собственно, странным был и сам сканер, ничего похожего на обычную оргтехнику – ох уж эти японцы!
- Чего там, чего?! – вытянул шею Володя, и все прочие тоже стукаясь лбами, полезли смотреть, «чего там».
- Не толкайтесь! – взвыл Каппа, - куда прете?! Сейчас все покажу!
Он развернул коробочку, направил ее на плоскую поверхность камня, и застрекотала она, что твой кинопроектор, и пошло кино, да такое, что глаз не отвести!
Какое-то полутемное помещение, без окон, без дверей, но зато заполненное ящиками, сундуками, чемоданами, коробками, баулами, мешками…и еще чем-то непонятным и бесформенным, загадочным и таинственным!
- Ух, ты, клад! Настоящий!
- А вернее, я бы сказал, схрон.
- Пещера какая-то…Это что же, прямо тут, под нами что ли?!
- Интересно, глубоко?
- Капочка, но ведь это же не то, что ты искал, да?
Проектор-сканер зажужжал еще громче, Каппа лихорадочно наводил свою машинку на разные предметы, в коих по мере приближения опознавались стопки книг, газет и прочие бумажные завалы, сломанная пианола, ржавые котлы, горшки, самовары и кастрюли, седла и другая конская упряжь, разнокалиберные предметы мебели, сломанная швейная машинка «Зингер» и пара безголовых портновских манекенов, велосипед об одном колесе, автомобильное кресло от жигулей-«копейки», ящики для рассады, снова мешки и чемоданы, сундуки и корзины, и …
И черт знает, что еще! Просто лавка старьевщика какая-то.
- А вдруг это знаменитый клад Стеньки Разина? - ляпнул Валя, и все так и покатились:
- Угу. В чемоданах. С наклейками!
- А на этой фисгармонии, вероятно, персидская княжна играла!
- Ага, а вот и она сама…
Прямо на мешках лежало нечто непонятное, издалека - кусок серой тряпки, но при ближайшем рассмотрении…
- Поганка! – ахнула Клюша, всплеснув лапками.
Ахнула, зажмурилась – и вспомнила!!! Все, абсолютно все!
Всю свою прежнюю жизнь, и что связывало их с Поганкой, и почему оказалась на том болоте – одна, без памяти, бездомная…
Хотя, может быть, лучше было и не вспоминать, и оставаться в счастливом неведении и безмятежном маразме? Кто его знает… 
- Ну, и как же она туда попала?! – озадаченно почесал бороду Володя.
Имея в виду, конечно же, Поганку.

В самом деле – как?! Ну, бежала, споткнулась, упала, провалилась – значит, должна быть какая-то щель, отверстие, лаз какой-то…
Но это мы с вами знаем, что бежала-споткнулась-упала, а остальные видели только то, что видели: подземное хранилище чего-то, где может быть спрятано что-то, а вместо этого - вон, чего!
Не через камень же она просочилась?!
Облазили, обнюхали, общупали, поскребли, Каппа своим сканером просто каждый сантиметр обследовал – ни щелочки, ни дырочки.
Ну, и как же прикажете ее  оттуда достать?
А вернее – и главнее! - как самим туда попасть?
- Рыбка! – воскликнул Володя. – Как думаешь, сможет?
Каппа пожал плечами:
- Всех вместе – вряд ли.
- Значит, пойдем вдвоем, - решительно сказал водяной, - двоих-то осилит?
- Попробуем!
Сцепились ластами и не успели рядовые участники экспедиции глазом моргнуть – исчезли!
Жаб немедленно надулся:
- Не нравится мне это! Не надо было Володе с ним идти!
Кикимора прищурилась:
- А кому ж, как не ему? Тебе что ли?
- А может, тут засада, может они нарочно сговорились, а?
- Кто?! Володя с Поганкой?! – вытаращила глаза Верочка.
- Да не Володя, - раздраженно махнул лапой Валя, - а этот, импортный!
- Ну, зачем ты так, - укоризненно произнесла Верочка.
 - Капочка  хороший, он нам помог, и вообще…
- «Капочка, Капочка», - передразнил Валя, - заладила, влюбилась, - как же, иностранец! Как будто своих тут нет….Все равно замуж с собой в Японию не возьмет, губу не раскатывай!
Верочка ахнула и залилась слезами.
- А хамить-то не надо бы, - вполголоса произнесла Клюша, а Капитолина Кондратьевна аж затряслась от возмущения, вытянула острые, как ятаганы, когти:
- Ты!!! Гад бесхвостый, как с девушкой разговариваешь?!
- Да пошли вы все!! – вконец рассвирепел и заорал Валя, - Распустили слюни! Ведьмы вы, или не ведьмы, патриотки или нет?!
Шастает тут этот узкоглазый, да секреты наши выпытывает, а вы…Эх!
Жаб яростно сплюнул и ускакал.
- Валечка, куда ты? Вернись!
- А пусть попрыгает, охолонет, - втягивая когти, сказала кикимора.
- Склочник несчастный, и всегда был таким…
- Может, у него весенний авитаминоз? – все еще всхлипывая, предположила Верочка
- А по-моему, он просто ревнует, - задумчиво сказала Клюша.
- Кого? К кому? – изумилась кикимора.
- Да всех! И – ко всем.  Ну, а в первую очередь тебя, конечно, Верочка.
- Ой, да что вы такое говорите, - засмущалась та, - я ведь некрасивая… и вообще….
- Чего это ты некрасивая?! – возмутилась кикимора.
- У тебя вон какие глаза, золотистые! Ни у кого таких нету!
- Конечно, - печально опустила голову лягушка, - когда девушке хотят сказать, что она некрасивая, говорят, что у нее красивые глаза…  или волосы.
- Так, - решительно сказала Клюша, - а ну-ка выпрямись, не сутулься! Сделай пару шагов…
- Я шаги не умею.
- Ну, прыжков! Вон до того кустика и обратно! Хорошо, теперь повернись, обратно…не сутулься, кому говорят!
Верочка послушно прыгала, кикимора следила с интересом, а Клюша авторитетно изрекла, когда лягушка вернулась:
- В тебе определенно есть шарм!
- Правда?!
- Да уж поверь! Только надо поработать над тобой…Давай еще раз – вон до того пенька! Грациозней, грациозней! Спинку держать! Лапами не греби! Вот, отлично!
Верочка старалась вовсю, допрыгала до пенька, но обратно почему-то не спешила…
- Возвращайся! Слышь, Вера?
- Верка, кончай дурить! Муху что ль, нашла?
Тишина, и только трава под ветром легонько колышется.
Со всех лап кинулись к пеньку кикимора с Клюшей, обежали его, переглянулись испуганно…
Не было Верочки! Исчезла!

Зато вернулись наши сталкеры, каждый не с пустыми руками: Володя волок под мышкой еще не вполне очухавшуюся Поганку, а Каппа бережно прижимал к груди продолговатый сверток…
- Это что-то невероятное! Сказка какая-то! –  взволнованно жестикулируя одной лапой возвестил Володя.
- Просто уму непостижимо – Кунсткамера! Политехнический музей! И … этот самый… как его?
- Паноптикум.
- Ну да… Да нет, какой там! - Володя сгрузил свою ношу в тенек под камушек и продолжал восторженно:
- Пещера Али-Бабы! Супермаркет Ашан! А мы ведь только первичный осмотр произвели, так, по самому краешку, и то вон Каппа сразу же нашел, что ему надо было, верно, Каппа? Ой, а стекла сколько! Бутылочек, баночек, пузырьков разных…кх-м…да.
А… чего это вы такие опрокинутые, а? – вдруг перебил сам себя водяной, до которого, наконец, дошло и странное молчание, и убитый вид двух слушательниц.
Выслушав сбивчивый рассказ о происшествии, пришел в ярость:
- Да что ж такое, а?! На пять минут нельзя одних оставить! А Валька где? Тоже исчез? Ах, убежал…А чего убежал? Обиделся? На меня? Вот, дурак… ну ладно, вернется, а чего ж с Верочкой-то случилось?!
- Да вот же, говорю тебе: допрыгала до этого пенька…
- Чего это ей приспичило по пенькам прыгать?
- Ну, мы тут… это….
- … тренировались.
- Репетировали, короче.
Володя аж задохнулся, рванул себя за бороду:
- Я щас умру с вами! Вот где паноптикум! Какие еще тренировки? Какие репетиции?!
- А вот такие! Для конкурса красоты!
Водяной вытаращил глаза:
- Верочку? На конкурс красоты?!
- Да!! – с вызовом, хором ответили Клюша с кикиморой.
И тут же получили поддержку и подкрепление:
- А что, собственно, вас так удивляет, уважаемый Володя? – мягко, но с легкой угрозой в голосе спросил Каппа.
- Верочка-сан очень красивая, или вы имеете другое мнение?
- Да нет… ну, да…  - смешался тот,  - я просто в том смысле, что - где нам ее теперь искать?! Опять рыбу просить?
Каппа тяжело вздохнул и отвел глаза:
- Боюсь, что не получится...
- Это почему?
- Аккумуляторы сели…а запасных я не взял.
Володя в немом отчаянии воздел лапы, и тут Поганка, про которую  не то, чтобы забыли, а вовсе пока что не замечали, несмело и негромко спросила:
- Может, я попробую ее найти?
Все мгновенно повернулись к ней – кто с изумлением, кто с надеждой, а кто-то и опасливо-подозрительно, а  Капитолина Кондратьевна вообще не расслышала.
- Ну, попробуй! – разрешил Володя.
Поганка раскрыла тетрадку, пристроила ее на камень, как на пюпитр, зашуршала страницами, забормотала, перебирая заклинания:
- «Волчий капкан»… нет, не то; «Птичка на проводе» тоже,  «Лабутены»… ВОТ ЖЕ ХРЕНЬ!! «Шла Саша по шоссе» - нет, нет… да где же оно, ведь помню, что было! «Встань передо мной, как лист…» нет, не годится! «Воротись, поклонись рыбке…»
- Это уже теплее, - подбодрил Володя Поганку, укоризненно при этом глянув на Каппу: забыл он аккумуляторы, видите ли.
- «Мама трет налиму бок, дети пляшут кекуок» - вообще, жесть…Да ГДЕ ЖЕ ОНО?!! - и в досаде, в расстройстве как хлопнет Поганка заветной тетрадочкой по камушку!
- Капа-кап, - вдруг отчетливо прозвучало оттуда, из-под него, из-под камня.
- А? – машинально отозвался Каппа.
- Капа-капа-кап! – вновь донеслось оттуда.
Глаза узенькие свои растопырил, как пятаки стали, заморгал:
- Это вы мне, что ли?!
- Капа-кап, капа-кап, - подтвердили из-под камня.
И вдруг тоненькой стройной струйкой вырвался из-под камня на свет, на волю…
- Родник! – прошептала изумленно кикимора.
- Ключик! – потрясенно воскликнула Клюша.
А потом прорвало, зажурчало, забило фонтаном!
Чистая, хрустальная струя взметнулась в небо – что твой Петродворец!
- Вода! Вода!!! – восторженно завопили все.
Вода! Живая, родная, бесценная, драгоценная вода! Да как ее много! Широким потоком, весенним буйным половодьем,  бурлящими ручьями устремилась она и к реке, к Володиному омуту, и в лес, -  туда, где высохшее Черное болото – вода, вода, ВОДА!!!


Волшебно, сказочно, фантастично, эйфорично!
Друзья наши чуть с ума не сошли все скопом, от счастья – в первую очередь, конечно, водяной с кикиморой - ведь это значит, что снова оживет мертвое болото, и появятся на нем цветы и ягоды, и вода в реке поднимется, и станет Пужа прежней, а омут - настоящим омутом, а не той мелководной ерундой, что был до сих пор, взрослому человеку по пояс….

Да что там рассуждать долго, воистину, вода – это жизнь!
Однако же, напрыгавшись, наплескавшись и наплясавшись хороводом вокруг чудесного фонтана – а он, представьте себе, все не иссякал, все била и била вверх струя невиданного напора! – наша компания вдруг разом приуныла и призадумалась.
Что и понятно. Потому что куча вопросов осталась, из которых первый и самый главный: где же, в самом деле, Верочка, что с ней стряслось?!
Уйти, например, в лес и заблудиться там не могла ни в коем случае, выходит, похитили ее, но кто?! Врагов у доброй лягушки не было, а цапли или аисты – если уж, не дай Бог, предположить самое страшное! - в здешних местах отродясь не водились…не говоря о змеях.
Да и старый зануда жаб Валентин куда-то запропастился: тут такое событие, практически, цунами, о котором он, помнится, мечтал - а его нет?!
И откуда все-таки взялось это водоизвержение, неужели каким-то неведомым для себя образом Поганка наколдовала?! Тогда ей просто памятник надо ставить!
С подземной барахолкой тоже надо бы разобраться – если ее, конечно, не затопило, хотя вряд ли, скважина обнаружилась в стороне, гораздо левее.
Ну, и, наконец: что там такое было в свертке у Каппы, который он немедленно, разумеется, запрятал, защищая от воды, в свой неизменный фуросики? Что извлек и умыкнул из нашей подземно-подводной свалки этот загадочный японский водяной, неужели тот самый  священный меч  Аманомуракумо?!

Глава 10. Если у тебя есть фонтан…
 
- Какие будут мнения? – Володя вопросительно обвел глазами присутствующих и при этом горько вздохнул об отсутствующих, Вале и Верочке.
И еще более горько вздохнул, взглянув на серебристую рыбку, дорогую штуковину заморскую, которая теперь вполне бессмысленно висела, прицепившись к водорослям, бесполезная без аккумуляторов игрушка….
Аккумуляторов… аккумуляторов?!
- Каппа, а нельзя аккумуляторы из скана твоего переставить в рыбку?!
- Да нельзя, - простонал тот, - нельзя, в том-то и дело! Там разные! Хотя... ах ты, совсем забыл! - и он яростно шлепнул себя по лбу, - Вот что можно! Увидеть их!
Лихорадочно достал свою зеркальную коробочку, понажимал какие-то едва заметные кнопочки.
- Глядите!
Вновь, как тогда на камнях, поверхность сперва пошла кляксами и пятнами, а потом явственно обозначилась картинка: низкая ярко-зеленая трава из которой торчали две зеленые головы…
- Они!!!
- Где это?! Место узнаете?
- Поближе, увеличь!
И картинка увеличилась и стала вполне себе явственной, но от этого только кошмарней: Верочка и Валя лежали в траве связанные каким-то черным, толстым, мохнатым канатом, не в силах, видимо, даже и пошевелиться, но самым страшным было то, что медленно, но верно оба утопали, уходили под землю, залитую водой, уже и лапок задних не было видно! 
- Да это же мое болото! – завопила в ужасе Капитолина Кондратьевна.
- Как их туда занесло?! Их же засосет, трясина проснулась!!!
Понятно, что проснулась, еще бы не проснуться, когда столько живой воды.
Жуткий вопль отчаяния издали все, кто был в омуте – ведь каждому мгновенно стало ясно, что друзей не спасти, не успеют они туда, к Черному болоту, никак не успеют!!! Только и смотреть, как они гибнут, как умирают…
- Погодите! – вскричала вдруг Поганка, - беритесь за лапы, все! Вот так! «Жила-была на болоте одна жаба…» Нет, две жабы! Три! Четыре! ПЯТЬ!!!
И вода в омуте закрутилась воронкой, и все исчезли…
…и в тот же самый миг, как нетрудно догадаться, все пятеро оказались на Черном болоте: что-что, а заклятье трансгрессии Поганка освоила на «пятерку»!
- Ребята, держитесь!
- Хватай, тащи!
- Тяни, осторожно только!
- Сам не свались…
- Аккуратней, аккуратней…
- Кто же это вас, какая гадина?!
-  Верочка, дышать можешь?
- Валька, черт старый, живой…


Успели. Спасли. И опять – как ни крути! – а спасибо Поганке, тут уж никаких сомнений…
Ликовали, обнимали, славили, горячо благодарили спасительницу, так что задрала она свой бледный нос: все-таки, получилась из нее колдунья, добрая и настоящая, получилась!
Правда, когда Валя с Верочкой, отдышавшись, рассказали, что именно с ними произошло, тут-то нашей кудеснице новоиспеченной стало малость не по себе…
- Представляете, - вращая глазами, говорил Валя, - скачу я себе, скачу – и вдруг!!! Какая-то черная мерзкая харя перед глазами, я таких и не видел никогда! И – петля на шее! Дышать не могу!
- И со мной так же, - покивала головой Верочка, - ну, в точности!
- А очнулись – уже там, на болоте!
- А они пропали!
- А нас связали – вон как!
- Да кто же ОНИ такое?! – в растерянности возопил Володя, терзая бороду.
 - Бабуль, а это не из твоих, случаем, не из болотных каких-нибудь гадов?
- Окстись, Вовка, - оскорбленно замотала головой Капитолина Кондратьевна, - что ты такое несешь?! Сам подумай! Которые если и были – старые – так повысохли давно, а новых еще воспитать надо, водичка же только-только к нам пришла! Да и неспособные мои гадики на такие злодейства коварные…
- Знаем мы твоих неспособных!
- Наговариваешь ты на них…
- Ладно, а если не они - кто ж тогда?
- В самом деле – кто?!
Пока шла эта перебранка, Поганка помалкивала, мучаясь совестью и моралью, как только услышала про злокозненные хари; а вот Клюша пристально глядела на нее, и момент был явно критический, еще бы немного и две старые приятельницы давнее свое знакомство обнаружили, и непонятно, к чему бы это привело, но явно, к чему-то малоприятному…
Но тут Каппа, который внимательно разглядывал путы, снятые c  пленников, и даже понюхал их, даже лизнул, - негромко объявил:
- Похоже на троллей…
- Каких таких троллей? 
- Тролли? У нас?!


…Ну, что тут было делать? Семь бед, один ответ: повинилась Поганка, призналась, мол, нечаянно, ненарочно, от недостатка опыта колдовства и по слабости зрения и т.д. и т.п.
Как было не простить? Простили, а Володя даже посулил сделать ей очки из подручных стеклянных материалов.
Незнакомым с предметом прочитали краткую лекцию о троллях, какие они есть, откуда произошли, почему так называются, и как с ними бороться, а ведь когда знаешь врага в лицо, - уже легче!
И хоть чувствовали все, что грядут еще события тревожные и грозные, а все-таки решили устроить себе праздник.
Да и как не устроить?! Во-первых, - в главных!!! – ВОДА! Фонтан хоть и стал пониже и потоньше, напоминал уже обыкновенный родник, но струя не иссякала - живая, чистая, хрустальная.
Опять же и проводить Каппу по нашему, по хорошему – засобирался гость иноводный домой, на Родину, все дела сделаны…

…Все ли? А что ж ты там все-таки прячешь в своем фуросики, неужели не скажешь, что увозишь с собой, неужели то самое, ради чего, собственно, и появился в наших местах?
Неужели меч -  знаменитый, древний?!
Да нет, это вряд ли, больно мал сверток…. что ж тогда?
- Оригами!  - торжественно и гордо возвестил Каппа. – Подлинное оригами эпохи Хэйан, той самой, что закончилась морской битвой, про которую я вам уже говорил. Вот оно - самое древнее, древнее и у нас редко найдешь!
И с этим словами он бережно развернул сверток, и явилась на свет нежная и хрупкая, как крылья бабочки, бумага, сложенная изысканно, хитроумно и замысловато….
- Такие оригами наши самураи дарили друг другу, как символ удачи, - голос его зазвенел, - это такая реликвия для нас! Это – больше, на что я мог рассчитывать, моя миссия успешно завершена, и я благодарен вам всем, - Каппа отвесил церемонный поклон.
- Я увожу от вас великую ценность, а взамен оставляю свою искреннюю признательность и вот эту кусудаму, - в его лапках появился красивый маленький бумажный шарик.
- На счастье! И – как это по вашему говорится? Берегун?
- Оберег!
- Да! Оберег! Пусть оберегает моя маленькая кусудама ваш источник, пусть никогда не иссякает в нем живая вода! Ибо, как гласит народная японская пословица, если у тебя есть фонтан – береги его…


…Вы, может быть, спросите, как это бумага не размокла и не истлела за столько веков?
Вам, может быть, еще интересно знать, каким это образом попала она в наши брянские края, на речку Пужу?
А может, вы вообще не верите в то, что здесь происходило, по принципу «такого не может быть, потому что не может быть никогда»?!
На это мы ответим вам еще одной старинной японской пословицей:
;;;;;;; !!!
Коротко и ясно, не правда ли?

Часть вторая.
Стекло и пламень.

Глава 1. Рыбный день

Если бы это было кино, или скажем, телесериал, то в этом месте вполне уместными были бы титры «Прошло три месяца…»
Но поскольку у нас книжка, то не будем выпендриваться, а просто так и напишем: прошло три месяца!
Жизнь налаживалась. Володя блаженствовал в своем омуте с новой, проточной водой, где на почетном месте в обрамлении водорослей висела серебристая рыбка-смартфон, - друг Каппа перед отбытием на родину пообещал как-нибудь найти способ и переслать Володе новые аккумуляторы, но пока что не прислал, оказия, видно, не случилась.
Бабушка кикимора Капитолина Кондратьевна тоже блаженствовала - на вновь обретенном Черном болоте, обживалась-обустраивалась; народ, правда, пока за клюквой не ломился табунами, как в иные времена. То ли избаловался народишко,  а то ли просто не верил, что у нас еще можно что-то найти, и бабуля всерьез подумывала о широкой рекламной компании в местной прессе и на ТВ…
На эту мысль ее, кстати, навели Клюша и Поганка…
То есть, простите – бывшая Поганка, теперь ее уже никто так не называл….
- Надо бы тебе имечко сменить, - сказал как-то Володя.
Она развела лапами:
- А как же мне называться-то? Поганкой родилась, так и умру.
- Оно, конечно, - вздохнул водяной, - да уж больно оно того… поганое…
- Послушайте! - воскликнула вдруг Верочка, которая как раз в тот момент рылась в каких-то книгах – этих старых книг и прочего имущества они с Валей и Володей натаскали в омут из той самой пещеры; омут теперь и сам больше походил на барахолку, но благо, что стал шире и глубже, поскольку родник не иссякал, так что места хватало на все.
- А вы знаете, как по латыни будет «Поганка», научное название? Вот, в энциклопедии написано: Amanita virosa! Красиво-то как, верно?
– Аманита вироса? А что, нормально, – одобрил Валя.
- Годится, - согласился и Володя, так и стала Поганка Аманитой, а сокращенно и для близких друзей – просто Маней.
А самой близкой по иронии судьбы оказалась Клюша, как ни удивительно на первый взгляд, но с другой стороны, ничего странного, если учесть их боевое совместное прошлое…
Ну, злодейское прошлое, да. А кто не ошибался? Кто без греха?! Назовите!
И вообще: кто старое помянет, тому глаз вон. 
Кстати, о глазах: Володя свое обещание выполнил, и щеголяла теперь Маня в новеньких круглых очках а-ля Гарри Поттер, прям тебе школьница-отличница.
Короче говоря, бывшие приятельницы-лиходейки, обретя новую суть и стать, на прошлом своем решили поставить крест и начать жизнь с чистого листа.
Выбрали подходящий, побольше – кувшинки. И написали на нем «Камелия» - именно так после долгих дискуссий решили  назвать свой салон красоты. 
Может, кому-то оно и банальным покажется, такое название, но Верочка настояла именно на нем, а глаза у нее при этом опять были на мокром месте…
Лист водрузили у Белых камней, недалеко от родничка-ключика, чудесным образом открытого – а он все журчал, все струил живую воду, и образовалась в реке целая заводь, и заморский талисман-кусудама оберегал его, и еще кое-что предприняли Володя с Маней на предмет охранения бесценного своего источника…
А первой клиенткой салона подводной красоты стала, как нетрудно догадаться, Верочка, потому как не оставила Клюша своей затеи – подготовить ее для участия в  ежегодном осеннем конкурсе «Мисс Вода».
Хоть она и стеснялась, и брыкалась, и канючила, что некрасива и неказиста, но сломалась, когда Клюша сказала:
- Конкурс-то, где будет проводиться, знаешь? В Японии! Еще вопросы будут?
…ну, вот: опять разревелась.

Одним словом, жизнь налаживалась, и все бы хорошо, когда б не страшная жара, которая стояла уже третью неделю, как вскочил столбик термометра на цифру 35, так словно и прилип к ней…
И не стоит забывать, что затаились где-то до времени зловредные тролли, вынашивают очередные мерзопакостные свои планы…
А в забытой Богом – но отнюдь не людьми! – семиэтажке опять началось какое-то подозрительное  шевеление, и среди дачников поползли уже нехорошие слухи о том, что эти руины вроде бы за бесценок перекупил какой-то очередной олигарх и затевается там какое-то очередное экологическое бесчинство…
И если уж на то пошло, то и сами дачники вели себя отнюдь не безукоризненно в этом смысле, - кстати, их количество заметно увеличилось с тех самых пор, как приказали долго жить  «Касторкин и компания».
Да и вообще: разве бывает так, чтобы все было хорошо достаточно долго?!


Как-то однажды вечером, спасаясь от жары, собрались по обыкновению в омуте у Володи.
Да, следует отметить первую странность этого страшного июльского вечера. В тот час, когда и сил, кажется, не было уже дышать, когда солнце в сухом тумане валилось куда-то за СНТ «Кувалда», зловещая и звенящая тишина повисла над водой, как бывает перед бурей или грозой, - да и хорошо бы, чтоб случилась гроза, дождя ждала, ждала природа, а его все не было да не было…
 - Клюш, настройся, какие там прогнозы? – попросил Валя.
- В центральных районах России сохранится сухая и жаркая погода, в ближайшие дни характер погоды существенно не изменится, - голосом теледикторши отбарабанила Клюша, и, без остановки, продолжила барабанить:
- В животе ураган – принимай Эспумизан! Прогноз погоды подготовил для вас…
- Ой, хватит, хватит! Убери звук! – замахали на нее лапами и Клюша послушно замолчала.
Как вы уже поняли и если не забыли: способности к ретрансляции, которые Клюша непонятным образом приобрела после достопамятного взрыва, так и остались при ней; причем, что особенно удобно, входить в состояние телетранса и настраиваться на любой канал или программу она теперь могла по желанию – собственному или постороннему, - и выходить так же.
- Кошмар какой-то, - пробормотал Валя.
- А представляете, если б родник не открылся, где бы мы сейчас были? Высохли бы все! Как мумии! Как… как воблы!
- Валь, ну что за манера нагнетать негатив?! – сердито сказал Володя, хотел еще что-то добавить, но не успел.
Маленькая, юркая тень мелькнула в зеленоватой воде омута, сделала круг, другой, задержалась у рыбоподобного смартфона, словно бы понюхала его, фыркнула презрительно, и, наконец, опустившись на дно, оказалась серебристой и красноглазой плотвичкой.
- Какие рыбы – и без наживки!
- Вика! Какими судьбами? – в один голос воскликнули Валя и Володя.
Она жеманно пошевелила плавничками:
- Здравствуйте, шеф, - это Володе, - а от вас, сударь-зеленая-бородавка, только гадость какую-нибудь и услышишь!
- Гадость?! – выкатил глаза Валя.
- А что же?! Про воблу, про наживку…А впрочем, я тебя прощаю, я сегодня добрая! Так-так, - она сорвалась с места и сделала еще пару кругов по омуту,  - очень-очень миленько у вас, шеф стало, ну прям как после евроремонта, а говорят, у вас тут такие события, такие события! Какой-то странствующий рыцарь у вас побывал, всех победил, кто ж такой, интересно-интересно, а это что за личности посторонние, Верку знаю, привет милочка, все служишь на побегушках-попрыгушках, ну, служи-служи, а это кто, вроде не из наших? Представьте же меня, шеф!
Володя обреченно вздохнул:
- Прошу, познакомьтесь, это – Виктория, а это – наши новые добрые друзья и, можно сказать, соратники, это Пога… ой, простите, я хотел сказать Ма…
- Аманита Вироса, - отчеканила Маня.
- Очень …приятно, - растерянно пропела плотвичка.
- Ну, да, - покивал Володя, - а это…
- Клитемнестра Контентовна, к вашим услугам, - царственно склонила голову Клюша.
Все, кроме Мани, обалдели.
- Верочка, Аманита, пройдемте в салон – вы не забыли, сегодня у нас вечерняя примерка и фотосессия?
И все трое торжественно проплыли мимо остолбеневшей Вики, а когда оказались на бережку, Маня в восторге показала большой палец Клюше:
- Умеешь!!!
- А то, - скромно ответила та.
И обе-две наперегонки набросились на Верочку:
- Какая еще «Верка-милочка-на попрыгушках»?! Ты почему позволяешь всяким прохиндейкам и хамкам себя так называть?!
- Просто неслыханно! Верочка, дорогая, ну нельзя же себя ТАК не ценить!
- Да она не прохиндейка, просто натура у нее такая, – слабо отбивалась лягушка.
- Дура, а не натура! – заорали в голос воспитательницы.


- Это че ж такое было-то, а, шеф?! – убитым голосом осведомилась Вика у Володи.
- М-м-м… э-э-э… - промямлил тот, изо всех сил сдерживаясь, чтоб не заржать во весь голос, для чего закусил кусок бороды; в то время как Валька за спиной у Вики проделал ту же пантомиму, что и Маня: выставил большой палец и восторженно запрыгал на месте.
- А… что собственно, случилось?
- Ну, - фотосессия, примерка… какой еще салон красоты?! Я тоже хочу!
- А это, рыбка моя, обращайся к девочкам, - мстительно сказал Валя, - авось, запишут тебя в очередь – после Верочки!
- Девочки? Очередь?? Ве…верочка??? – поперхнулась  Вика.
- Что за хрень тут вообще происходит?! Вы с ума, что ль, все посходили?
- Да, и кстати, имей в виду, что очередь твоя подойдет только в октябре, - добил ее Валя.
Плотвичка раздулась, что твоя рыба-шар, едва не лопнула от злости и бомбой вылетела из омута.
Оставшись одни, приятели загрохотали так, что вода волнами заходила, прямо маленький веселый шторм в отдельно взятом помещении.
- Уели!
- Не то слово!
- А то ишь ты – зеленая бородавка… И  между прочим, про воблу я говорил, когда ее тут не было!
- Ну! Подслушивала, не иначе.
- Как всегда!
- Но Клюша-то, Клюша! Как она там себя назвала? Клитер… ой, пардон, мне такое и не выговорить…
- Придумала ведь!
- Экспромт, небось.
- Небось, из телевизора, ага…
- Охо-хо, и чего ж вы девочку так обидели? - раздался вдруг откуда-то из дальнего угла унылый бас.
- Девочка-то правильная, - в глубине души, конечно.  А вы вон чего натворили…
И, тяжело ворочая боками и поводя длиннейшими усами, на середину омута выбрался здоровенный, зеленый от старости сом.
Улегся поудобней, укоризненно поглядел на Володю:
- Рази ж так можно?
- Ну, сегодня точно – рыбный день, - обреченно пробормотал тот, -
- Сколько лет, сколько зим, дяденька Сом Самсоныч, давненько не появлялся…
-  Знаешь, я, пожалуй, свалю отсюда, пока он меня не съел, - шепотом сказал Валя, и, оттолкнувшись задними лапами, сделал длиннейший прыжок в высоту.


А тем временем на бережку происходило следующее.
Клюша откашлялась, заложила лапки на спину, и мелкими шажочками пошла вдоль воды:
- Итак, красные белки глаз: причины этого заболевания могут быть самые, что ни на есть разные! Начиная от достаточно серьезных и опасных патологий и заканчивая общими заболеваниями организма. Часто красные сосуды на белках глаз встречаются при переутомлениях, конъюктивитах - то есть сравнительно нестрашных болезнях. Однако они могут быть и сигналами к возникновению глаукомы, и быть симптомами сахарного диабета, анемии, авитаминоза, глистной инвазии, хронических инфекций и прочего, например, признаком Шегренского синдрома – а это уже достаточно сложный дефект соединительных тканей!
Клюша склонила голову набок, словно прислушиваясь к внутреннему голосу, удовлетворенно сама себе кивнула и выдала заключительный пассаж:
- Короче, надо срочно что-то делать с твоим красноглазием… Милочка! Вдруг у тебя – глистная инвазия?!
Верочка и Маня восхищенно внимали с травки, Вика булькалась под водой у самого бережка, отчаянно трепыхала плавничками, силясь что-то сказать, или объяснить, - а может, даже извиниться!
Но в этот момент…
- Ой, что это? Девочки, вы ничего не чувствуете?! – Маня вскочила, как укушенная, повела носом, - запах!
- Посмотрите на воду!!! – отчаянно закричала Верочка.
На бирюзовой глади реки колыхалось, медленно приближаясь к омуту черное, страшное, отвратительно маслянистое пятно…
И с каждой секундой – все ближе и ближе!


Глава 2.  Бяка с научным эффектом

Когда приходит беда-несчастье и вообще всем хреново, тут уж не до мелких чувств и разногласий – скорей спасать надо тех, кому хреновей всего!
Вику зачерпнули вместе с чистой еще водой в трехлитровую банку  – благо, разнокалиберной стеклотары для  декупажа у Володи было навалом.
Дедуля Сом Самсоныч, проявив невероятную прыть для рыбины такого возраста и габаритов, спасся сам -  рванул из омута, что твой колесный пароход, оставляя за собой нехилую кильватерную волну.
Маня с Верочкой помчались к источнику – в смысле, телепортировались, конечно же, - для скорости.
Сжав лапы в кулаки, молча стояли на берегу Валя, Володя и Клюша.
А черная дрянь все наплывала и наплывала.
Если б они были людьми, могли бы молиться… или материться…Но, ни того, ни другого не умеют речные существа….
С тихим щелчком вернулись, возникли на берегу рядом с друзьями Маня и Верочка.
Три пары глаз впились в них – с нечеловеческой надеждой:
- Ну?!
- Пока все нормально, защита держит, - тяжело дыша, сказала Маня.
 - Но сколько продержится – не могу сказать…Верочке вот, спасибо, подсказала одну штуку, должна помочь…
- Какую штуку?
- А он теперь у нас от чужих прячется, родничок, кому не надо – не увидят…
Володя зажмурился, замотал головой: страдания и стыд разрывали сердце водяного!
Ведь он сейчас должен был быть там, в реке, как капитан тонущего корабля! Если уж по правилам. А он тут, на берегу спасается, эх…
Омут, милый омут!
И, не помня себя, он протянул лапы и сделал шаг, другой к воде – если б не схватили, не удержали – так и нырнул бы в черноту!
…И осталась у всех одна, самая последняя надежда:
- Манечка, милая, попробуй! – взмолилась лягушка. 
 - Давай, подруга, у тебя получится, ты сможешь! – прошептала Клюша.
- Как тогда! Ты нас ведь спасла! – молитвенно сложил лапы Валя.
Маня обвела глазами друзей – ведь верят в нее, верят!
И словно вновь очутилась она на старой помойке после пожара, и как тогда сами собой возникли вдруг в голове неслыханные, незнакомые слова…
- Спасение утопающих – дело рук самих утопающих,  - медленно прошептала колдунья…
И случилось непостижимое: черная дрянь дрогнула, замерла у самого края омута, а потом попятилась, а потом… стала уменьшаться!
Потрясенные смотрели друзья, как она тает, словно черный лед, и через несколько секунд остался на воде только небольшой кусок, метра полтора на полтора.
И кусок этот подергавшись, словно нехотя, с каким-то мерзким скрипом отлепился от водной поверхности, покачался в воздухе и… прямиком на берег!
Все ахнули, отпрянули, но остатки черноты, исчерпав, вероятно, способности к левитации, шлепнулись на траву с противным хлюпающим звуком, да так и остались лежать, как грязная тряпка.
- У…ра?! – неуверенно прошептала компания,  с отвращением разглядывая эту бяку.


Господи, да естественно «ура»: вода-то, река, омут – живы, чистые, спасены!!!
Ну, а некоторые издержки и недоделки в колдовстве - кто от них застрахован?!
Вот только чего теперь с этой «недоделкой» делать? Так и будет валяться на берегу, портить воздух и пейзаж, как бы ее прибрать-то? Эх, друг милый Каппа, тебя бы сейчас сюда с твоей мини-экспресс-походной лабораторией и баллончиком…
Хотя…
Валя осторожно, одним коготком ковырнул черноту:
- Ой, а знаете, на что это похоже? На то, чем нас тогда с Верочкой связали на болоте!
Маня ахнула, сжала кулаки: опять?!
- Ну, гады!!! Я ж вас породила, я вас и убью!!! Только придумаю, как…
Легко сказать!
Тем временем на берег из омута выпрыгнул Володя, - первым делом, конечно же, рванул домой, посмотреть, как там и что.
Мокрый от слез и переживаний, бухнулся на одно колено перед Маней:
- Аманита! Спасительница! Нет слов, чтоб выразить! Верочка, не помнишь, как это по латыни будет?
Лягушка завела глаза к небу, пошевелила губами, вспоминая:
- Э-э-э… кажется, будет так:  servatrix - хранительница, спасительница. Или conservatrix - хранительница, охранительница…
- Чего-чего? Консерва?  - хихикнул Валя.
Маня насупилась, Володя смутился, а Верочка взъярилась мгновенно: за себя постоять никогда не могла, но - за подруг!
- Ах, ты, неблагодарное земноводное!
Да как пихнет с нелягушачьей силой  насмешника!
Тот отлетел, на лапах не удержался и шлепнулся прямо на…
Черную грязь!!!
Все ахнули.
- С ума сошла?! – отчаянно завопил Валя.
И все ахнули еще раз, потому что крик-то слышали, а его самого не видели!
Исчез, растаял, стал невидимкой!
И только жабьи следочки-растопырки суетливо появлялись и тут же исчезали там, где прыгал и метался невидимый…
Ай да бяка, вот так эффект!


Следующие полчаса вся компания увлеченно экспериментировала. Кидали камушки, веточки и прочую мелочь – и все это благополучно исчезало, едва соприкоснувшись с поверхностью…
…даже и не знаешь, как теперь называть это чудо?!
Жаб Валя, свыкнувшись со своим невидимым положением, нашел в нем даже некоторые преимущества и пользу – например, Верочка то и дело взвизгивала, подпрыгивала и отмахивалась, когда ее щекотало. 
Плотвичка Вика – ее из банки пока решили не выпускать, но зато поставили на пригорок, чтоб лучше видела происходящее, - восторженно булькала, била хвостом и аплодировала плавниками. 
Хотя, может быть, совсем наоборот: возмущалась затянувшимся заточением, и всеми доступными средствами демонстрировала гневный протест?
Рыбья мимика  крайне сложна, знаете ли, для понимания.
- Может, уже выпустим ее?
- Не, пускай еще посидит… такая милая, когда молчит!
- Ага, и ничего не слышит.
- Ладно, - и Володя подергал себя за бороду, - а теперь, я думаю, нужно мне! - и он решительно шагнул к черному пятну.
- Погодите! – воскликнула Клюша, - стойте! Это что ж, выходит, вы оба станете невидимыми – а как же мы? Останемся без мужской поддержки?!
- Да уж, Володичка, не стоит тебе…Ай! Валька, прекрати!
- Хватит нам и одного щекотунчика… Ай! Убери лапы!
- Но как же так?! – расстроился водяной.
- Я же, в конце концов, речной царь, я просто обязан совершить нечто героическое! О чем слагались бы легенды! И передавались из поколения в поколение! А вы не даете! В первой части Каппа на себя все одеяло перетянул, теперь Аманита… как-то это неправильно, какой-то это воинствующий феминизм получается! А, Валь?
- Точно, - подтвердил невидимый жаб.
-  От этих баб – просто спасу нет!
- Царь, говоришь? – Клюша прищурилась, - ну, так полно ребячиться, государь, ступайте царствовать! Да не туда! А вон туда, в омут!
- Нет, вы только полюбуйтесь, как она тут раскомандовалась! – возмутился Валя. – Ты еще ему скажи «место!» Тоже мне! Нахватала цитат из телевизора… А…а-а-а-а!!!
- вдруг заорал жаб… и «проявился»!
Причем, что любопытно: если исчез Валя сразу и целиком, то возвращался по частям, левая задняя лапка появилась с некоторой задержкой…

С экспериментами, как нетрудно догадаться, было покончено, началась кропотливая аналитическая работа.
Как оно и положено в науке.
В сухом остатке, в констатирующей части выходило вот что: непонятная субстанция непонятным образом вызывает кратковременный эффект исчезновения, - пока судили да рядили, проявилось на пятне все, что туда набросали, ветки, камушки и прочее.
Исчезать попробовали все – первым, так уж и быть, запустили водяного. Верочку, как самую ответственную, назначили хронометром,  подсчет времени показал, что действует «исчезалка» по разному, видимо, в прямой зависимости от габаритов испытуемого.
Хотя, может, с точки зрения законов физики оно и не совсем правильно, но вот у нас  - так!
Например, Володя продержался почти сорок минут, больше Вали, больше всех – и заметно приободрился, узрев в этом добрый знак…
А вот Верочка меньше всех, 20 минут 22 секунды.
Но в принципе, тоже вполне достаточно для того, чтобы…
Да для чего угодно! Сходить в какую-нибудь разведку, например. Или еще что, - да мало ли где может сгодиться в наше непростое время невидимость, хотя б и временная-частичная – ну, просто ослепительные перспективы!!!
Исчезалку заботливо почистили веничком – кстати, вонять она перестала, остался совсем легкий запашок нафталина.
Свернули-скатали на манер коврика…а вот где хранить?
Где – где… Да в Белых камнях разумеется!
Известная нам уже барахолка в подземелье – а если быть точнее, подкаменье – общими усилиями приобрела теперь вполне цивильный и культурный вид, имелся благоустроенный вход (он же выход), содержимое было разобрано, структурировано, классифицировано, оприходовано и к разбазариванию, по традиции, запрещено.
В общем, получился вполне себе нормальный то ли музей, то бункер-убежище – на всякий недобрый случай.
Который и не замедлил себя ждать….
Только-только управились с делами, водворили коврик-исчезалку на новое место, прибрались на бережку, выпустили, наконец, на волю Вику, - она, кстати, заметно присмирела после сидения в банке, прониклась уважением к Мане и особенно Клюше, а вот с Верочкой некоторая натянутость осталась…
Тем не менее, так или иначе, вроде бы все устаканилось и утряслось – и нате вам, опять катаклизм!

Глава 3. Обратная тяга

- Ох, болотушко, ты болотушко, не успели пожить да потешиться, как опять тебя злые недруги подвергают страшной опасности, мы им клюковку, травки разные, а они на нас – да со спичками, да с поджогами, да с кострищами! Пикники у них, вишь ты, разные, да походы у них, мать их за ногу, кучи мусора, дряни гадостной за собой оставляют, проклятые! Эти дачники – хуже нечисти, экология им, вишь, похрену,  и опять на болотце у бабушки, горе горькое, неизбывное….
Так причитала кикимора сидя на бережку, раскачиваясь и вцепившись в седые космы скрюченными пальцами.
Причитала-причитала, потом шмыгнула носом и слезла с былинного речитатива:
- Короче, дела вовсе хреновые, и чего делать - ума не приложу, совсем старая стала, лет триста назад  сообразила бы, а нынче... Помогайте, ребятушки, а?
Ребятушки выглядели растерянными и несчастными.
- Бабуль, но ведь лес твой с болотом  – это вообще, как бы не моя тема, - тоскливо терзая бороду, сказал Володя.
-  Мне туда вроде не с руки соваться…
На это заявление все возразили дружным хором:
- Здрасти! А как же межведомственное сотрудничество?!
- То есть как это – не с руки?
- Вода, лес – да какая разница?! Все равно – природа, мать наша!   
Водяной замахал лапами:
- Ладно, ладно,  разорались… Согласен, - только чего делать-то, действительно? Был бы леший – мигом порядок бы навел…
- Ну, нету лешего нашего Лешеньки, - провыла кикимора, опять сбиваясь на речитатив, -  уж давно он в леса чужедальные, незнакомые, неизвестные, от лихой да от здешней судьбинушки… эта… Убег. В смысле переместился. Ну, ты ж сам знаешь, -  в соседнюю область подался, там, говорят, условия получше.
- Так может, позвать его как-нибудь?
- Ага… а ты еще Каппу из Японии позови, - ядовито посоветовал Валя, - чтоб он тут опять наши завалы разгребал… не стыдно ли, речной царь?
Володя побагровел… и ничего не сказал.
- Помойка в лесу, говорите, - задумчиво произнесла Маня, - ну, помойка, что ж - это дело нам известное…
- Даже не смей об этом думать! – воскликнула Клюша, с тревогой глядя на подругу, но та, сделав какое-то неуловимое движение, внезапно изменилась в лице и фигуре, ухмыльнулась, как в старые недобрые времена:
- А че такого-та?   
- Нет-нет-нет! – завопила Клюша, - не надо! Давай что-нибудь другое придумаем, только не становись прежней!
- Да я и сама не особо мечтаю об этом, - вернулась в себя Маня, - но ведь для дела же, и на время!
- И на время не надо! Надо мозгами это… шевелить!
Все замолчали, все прямо-таки явственно, с хрустом шевелили извилинами.
- Мы для них старались, водичку добывали…
- Ну, положим, добывали и для себя тоже…
- Все пользуются…
- А гадят – только они…
- Ребята, - вдруг перебил всех Володя, - а как вам такой вариант? Открываем шлюз, поднимаем напор воды до отказа – и наводнение! И все смоет! А, народ?
Народ неловко закряхтел, а Валя пробормотал себе под нос, что это почти что его собственная идея с цунами, которую в свое время забраковал Каппа…
- А если наоборот? – продолжал креативить Володя, - если вообще всю воду им перекрыть?! Вплоть до технической, для полива? Вот, пусть у них на участках все повысохнет!!!!
- Это, выходит, вся травка, все цветочки, все деревца погибнут?! – с ужасом спросила Верочка, - что ты такое говоришь, Володичка? Тут и так жара несусветная…
Водяной сконфуженно почесал голову, самокритично признался:
- Н-да, хреновый вариант, согласен.
Верочка помялась виновато, а потом спросила, обращаясь в основном к Мане:
- А вот интересно, нет такого заклинания, чтоб все, что они тут набросали, намусорили,  к ним же и вернулось?
Несколько секунд все переваривали сказанное, а потом, -
- Верка, ты – гений!!!
- Точно, чтоб вернулось! И в самый неподходящий момент!
- Ага! Прямо на голову!
-  Или в кастрюлю!
- Или в штаны!!!
- УМ-НИ-ЦА!!!!
… Что там было сказано, насчет «воинствующего феминизма»?
Ну, есть немного, согласны.


Идея была волшебная, что и говорить, но ведь ее еще воплотить надо.
Опять же: и телекинез – не проблема, если уже телепортацией владеешь. Но весь фокус-то и главная фишка в том, чтобы все было по справедливости и по принадлежности, чтобы каждая банка- жестянка, каждый окурок-огрызок и прочее дерьмо возвращались именно к своему законному засранцу.
То есть, кто намусорил – чтоб к нему и летело! И прямо в лоб – или в глаз!
Иначе говоря - надо знать состояние цели в каждый конкретный момент времени, учесть расстояние и направление, сделать поправку на ветер, рассчитать параметры кидаемого объекта… …сплошная физика, короче. Теория большого взрыва!
И понятно, что тут нужны особые сноровка, закалка-тренировка.
Вот Маня и принялась усиленно тренироваться, набивать, так сказать, руку, и через несколько дней вся компания обзавелась синяками, шишками, ссадинами и прочими кровоподтеками.
А куда деваться? Полумерами и паллиативчиками тут  не обойтись, тяжело в учении, – легко в бою, волков бояться – в лес не ходить, назвался груздем – не говори, что ты опенок!
И потому варианты типа «Мань, а давай мы комочки мха будем кидать, все-таки помягче, не так больно…ай!!» были решительно отвергнуты на корню.
Мха! Ха-ха!


Начало операции под незамысловатым кодовым название «Возмездие» назначили на понедельник. Потом перенесли на вечер воскресенья. Потом опять решили – нет, лучше, в понедельник, с утречка: у иных засранцев и так похмелье, а понедельник и в принципе день тяжелый – так нате же, получите еще и от нас!
Заклинание, получившее еще более незамысловатое название «Обратная Тяга», было отработано успешно: вся наша братия ковыляла охая, стеная и хромая, залепленная пластырями и в бинтах.
Положа лапу на сердце, Маня бы еще малость попрактиковалась, отточила кое-какие нюансы, - но друзья уже взмолились-взвыли: хватит!!!
И то сказать: чуть-чуть было бабушку-кикимору не угробила метким камушком, а много ли ей, ветхой, надо?
Ну, хватит, так хватит.
Накануне операции ночевали у Володи. Приплыла Вика, притащился и Сом Самсоныч, - в тренировках и подготовках они, по вполне естественным причинам участия не принимали, но, разумеется, все происходящее принимали близко к сердцу. И даже внесли ряд ценных инициатив и предложений, но это было уже впоследствии, а пока…
- Клюш, настройся, что там на завтра с погодой?
- Переменная облачность, без осадков, - мрачно ответила Клюша.
- Хотя я, честно говоря, уже не верю этим прогнозам.
- А знаете что, - подала голос Верочка, - мне вот кажется, что дождик скоро будет…
- Серьезно?!
- Ага! Мне сегодня целый день поквакать над водой хочется! И кувшинки наши раскрылись – и под воду ушли.
- И правда! – всплеснула лапами кикимора.
-  Я тоже заметила – клен «заплакал», червячки из-под земли повылезали… Точно – к дождю! И росы вечером не было.
- Ах, ты! -  Маня озабоченно покачала головой, - не очень это хорошо. Я ведь его не учитывала, дождь, в заклинании-то…
Все переглянулись.
- Ну, может еще и не пойдет?
- Или отложим тогда…
- Н-да…
- Ладно, будем надеяться…


И вот наступило утро «Возмездия» - дождя, слава Воде, пока не было, но и солнца тоже, все небо заволокло тучами, в воздухе пахло грозой…Успеют? Не успеют?!
- Успеем!
Выдвинулись на исходную – долго искать не пришлось, вот она, свалка, свеженькая зараза, прямо вчерашняя.
Черное пятно кострища, пакеты из-под сока, пустые жестянки, рваные обертки, грязные полиэтиленовые пакеты и всякая прочая дрянь.
Омерзительней всего на этой куче смотрелась старая женская туфля из кожзаменителя размера так 43-го. И цвет у нее какой-то гадостный, и каблук стерся.
Ну, Манечка… давай!
И Манечка дала – и как дала!
На глазах у восхищенных друзей туфля исчезла, а через несколько секунд со стороны СНТ «Кувалда» раздался истошный женский визг…
ПОЛУЧИЛОСЬ!!!! Работает, действует Обратная Тяга!


Как развивались дальнейшие события протранслировала Клюша – и даже без видео, без картинки было ясно, что эффект превзошел все ожидания!
Понятно, что еще и ТВ-стервятники постарались в смысле нагнетания – но можно их понять, лето вообще сезон мертвый в смысле новостей и сенсаций, кроме жары и показывать нечего.
А тут – такое! Каждые полчаса по спецвыпуску, отрываемся по полной!  Ну, и реклама, конечно.
Репортажи с места события изобиловали словами «необъяснимо» и «поразительно», - собственно, других слов почти и не было, бедноват лексикон у тэвэшников.
Лексикон пострадавших был, понятно, похлеще, то и дело приходилось «запикивать»:

«…сел, эта, я утром позавтракать, только бутылочку пива открыл, и вдруг… бип-бип-бип! Ах ты, ж мать, она ж у меня последняя была, бип-бип-бип!..»
« …какой-то кошмар, я сначала подумала, что это мальчишки балуются-кидаются, но ведь нет у нас тут никаких мальчишек! Да и не перекинут они ничего через наш пятиметровый забор, сами видите… И, главно дело, я же отлично помню, что сама, лично, своими руками оставила этот пакет в лесу, мы там день рожденья Васечки отмечали, ну и…»
«… Ой, не снимайте меня, не снимайте! Уберите камеру! Зачем вы снимаете мой синяк?! Я жаловаться бу…бип-бип-бип…!»
« …Не, ну ваще дела, еду я на работу, в своем ряду, все дела, тока стал перестраиваться и вдруг… бип-бип-бип… в окно влетает эта бип-бип-бип… и прямо в лобешник, бип-бип-бип!!!! Тока и успел по тормозам …»
- Клюшенька, сделай паузу! – нервно воскликнула Верочка, - Манечка, а ведь это ужасно! Вдруг бы он врезался в кого-то невиноватого?!
- Верочка, ну ты прямо как ребенок, честное слово! Неужели ты думаешь, что я этого не учла? Все учла, не волнуйся; Клюш, давай дальше, включайся, интересно!
«… вершенно необъяснимо! Мы следим за событиями, после короткой рекламы мы продолжим наш спецвыпуск, оставайтесь с нами…»

…Оставайтесь, оставайтесь. Раз уже столько прочитали – теперь до конца терпите!

Глава 4.  Речной дозор и рыбнадзор

…И гром все-таки грянул, и гроза началась позже, к вечеру, и каким же сладким и чистым стал воздух в лесу, из которого унесла Обратная Тяга весь мусор, всю нечисть! И старые елки, и молоденькие березки и осинки словно вздохнули облегченно, и трава зазеленела ярче, и цветы запахли сильнее…
Надолго ли?
Маня сказала, что включила в заклинание автоответчик – то есть, некоторое время оно будет продолжать действовать само по себе, по факту: насорил – получил! А вот как долго это продлится – тут уж никакая колдунья не скажет, только опыт и практика покажут…
С чувством выполненного долга женская часть нашего общества отправилась в свой салон, свою «Камелию» - залечивать травмы, полученные на тренировках, приводить себя в порядок; ну, и не надо же забывать о конкурсе красоты «Мисс Вода», который неуклонно надвигался, а, значит, времени оставалось все меньше, чтобы подготовить к нему Верочку!
А вот мужская часть испытывала чувства сложные и неоднозначные.
С одной стороны все, конечно же, здорово, а с другой… ну, Володя уже как-то однажды озвучил это «другое».
Ему-то самому подвигов хотелось! Свершений!  Героических деяний! А выходило – вон чего, и - без него…И креатив его не прошел, - да и правду сказать, довольно бездарный был креативчик…
И сидел теперь в своем омуте унылый и расстроенный, даже декупаж уже не радовал и не отвлекал.
А тут еще Валя и Самсоныч подливали чего не надо в огонь:
- Да, девки у вас – ну, просто класс! Ай, да девки! Вон чего сотворили, - кряхтел, довольно поводя усами, сом.
- И не говорите, дяденька, - подхалимски подхватывал и поддакивал жаб, отодвинувшись на безопасное расстояние: все-таки побаивался, что сом его как-нибудь по рассеянности сожрет.
- Молодца!
- Точно!
- Особенно эта, которая в шляпе… кого-то она мне напоминает…
м-да… ну, и обе две другие – геройские прямо дамы!
- Слушайте, хватит уже, а? – рассердился водяной. – Друзья называется, чего вы мне соль на раны сыпете?! Аманита – колдунья, кто спорит, но и меня, знаете ли, не на помойке нашли!
- В отличие от нее, - пробормотал под нос зловредный жаб.
- Вот именно! То есть… ну, не важно, просто, вместо того, чтоб квакать не по делу, могли бы и помочь! А то я получаюсь какой-то рудимент бесполезный!
- Ну, зачем уж так-то сразу? Вон, стекляшечки какие интересные делаешь, мог бы свое дело наладить…
- Ага, и продавать потом – эксклюзив-сувенир от настоящего водяного! Крутяк!
- Издеваетесь? Чего тут героического – стекляшки продавать?
- А ты, милок, сходи к ним на рынок – вот и узнаешь, почем фунт подвига….
- Вот уж нетушки! - решительно сказал Володя, - не царское это дело – по рынкам торговать!
- Ах, не царское?! А тогда нефиг выделываться, а царствуй по-серьезному, по-взрослому! Сидишь тут, как приклеенный, в омуте своем – а чего в реке делается и не знаешь!
- Точно, точно, дяденька, я ему сколько раз говорил... – опять заподдакивал Валя, но Самсоныч его оборвал:
- Обожди, не сепети, не перебивай старших, земноводное! Так вот я и говорю – поплавай, пройди всю Пуженьку нашу, все владенья свои дозором! Раньше-то и правда, было не проплыть, но теперь-то водица пришла, в иных местах – и дна не достать, и берегов не видать, - а порядка небось нету! Вот ты его и наведи – по-царски! А мы уж тебе составим компанию, эскорт, значить…а  то не ровен час, такого порядка наведешь, что не приведи Вода…
Последние слова Сом Самсоныч пробормотал себе в усы, но Володя уже и не слушал  -  вскочил, зашлепал ластами, глаза загорелись:
- Дозор, дозор… Речной дозор! А?! Так и сделаем, ах, дяденька, как ты здорово придумал! Валь, правда?
- Ну, еще бы! -  в очередной раз поддакнул тот, а про себя  горько вздохнул: вот так всегда, если он, Валя, предлагает чего-то, то его не слушают, а  стоит кому другому – то «на ура», и почему такая несправедливость-то, а?!
Ладно: спасибо, хоть не съели.
 

Помните, мы упомянули про ценные инициативы, поступившие от рыбного сообщества? Ну, так вот это – одна из них.
Идеей Речного Дозора Володя загорелся не на шутку, развил бурную деятельность, - ведь прав старик Самсоныч, на все сто – прав! Наконец-то получит он, водяной, возможность действовать самостоятельно, править и володеть – под водой-то! А то лезет без конца под лапы разное сухопутное бабье…
В омуте – ладно, там воздушный пузырь-колокол у него, ну, а уж по реке – выкусите, врешь, не проплывешь!
Хотя… вот Верочку и можно было бы взять с собой, лягушка полезная, для услуг там, для курьерской связи, и мало ли еще для чего?
Но когда он заикнулся об этом Вале и Самсонычу те в голос заорали «нафиг, нафиг!»
Что характерно, ровно тем же «нафиг, нафиг!» встретили володину идею Клюша и Маня, - а информацию о том плотвичка на хвосте принесла:
- Какие ему еще «услуги»?! Услужанку нашел, у нас конкурс на носу! – возмутилась Клюша.
- Ага, обойдутся… ишь, захребетники, вечно ездиют на нас, женшшинах, нафиг! – подтвердила Капитолина Кондратьевна, любуясь своим новым отражением в воде.
В салоне постарались: кикимора выглядела теперь лет на двести моложе, патлы на голове, нечесаные со дня рожденья, были разобраны, покрашены в нежно-салатовый цвет и уложены в соответствии с последними веяниями моды. А еще маникюр-педикюр, конечно, массаж, шлифовка кожи и прочие омолаживающие водные процедуры, рекомендуемые после…
Ну, не важно, после скольких лет.
- Девочки, а вы не обидитесь, если я с ними поплыву? – кокетливо спросила Вика.
Девочки вздохнули: эта в своем репертуаре! Состояние  глаз и чешуи у  Вики после нескольких сеансов стоунтерапии и спа-процедур заметно улучшилось, но характер остался прежним.
Вероятно, даже если ее будут жарить на сковороде в сметане ( не дай Вода, конечно!) она и там будет принимать позы и томно заводить глаза.
- Поближе к начальству, угу? – понимающе спросила Маня.
Бывшую Поганку, между прочим, тоже было не узнать: где серая помятая шляпка, тощая, ободранная нога, злые глазки без ресниц? Ничего этого нету, а есть  шикарная, темно-фиолетовая мантия, остроконечная, в тон шляпа – колдунья как есть, по всей форме! Ну, и грим, конечно, соответствующий, глаза подведены а-ля Леди Гага, готичненько так.
- А-ха! – ответила-пропела плотвичка. – Раз вы Верочку не отдаете – чего теряться-то?
- А правда, пускай она с ними плывет, все-таки женский взгляд, не так им будет одиноко, - смахивая слезинку, сказала Верочка.
Если совсем откровенно, до царевны-лягушки ей было еще далековато, но прогресс, тем не менее, был налицо, труды Клюши и Мани даром не пропали…
На всякий случай, если кто интересуется, методика в «Камелии» была самая простая: Клюша придумывала образ для клиента, а Маня успешно это дело воплощала в жизнь при помощи заклинания «Красота – это страшная сила!».
Ну, и хватит про них пока, а то ведь мы о своем, о девичьем, можем часами болтать, не остановишь…


Мрачные, убитые горем сидели в омуте Володя, Самсоныч, Вика и Валя – первая, самая короткая, поверхностная инспекция Речного Дозора дала самые кошмарные результаты.
Вода в реку вернулась, это правда. Но… лучше бы она не возвращалась!
Картина та же, что и в лесу, и на болоте – грязь, мусор, скверна, нечисть, изгаженные берега, вытоптанная трава, вонючие лужи, дрянь и жуть…
И совсем уже добил друзей вид исполосованного, изрытого колесами берега, пятна машинного масла, черные тряпки -  явно какая-то сволочь пристроилась здесь прямо в речку заезжать и машину мыть…
- Что же нам теперь делать?!
- Они безнадежны…
- Они не люди!
Володя молчал, потрясенный масштабом бедствия. Да, слишком долго отсиживался он в отдельно взятом омуте! Забросил обязанности свои, раскис, размяк, расслабился, вот и…
Стекляшечки! Ну, не чудовищно ли?! Заниматься всякими развлекушками – вон их сколько, целая выставка собралась, - когда враг у ворот дома твоего, враг не дремлет!
Бездушный, хищный, тупой враг, готовый истребить все живое!
Нет! Хватит сидеть сложа лапы, тысячу раз прав и Валя, и Самсоныч, пора всем показать истинную суть речного царя!
 - Ну, я им устрою, я им покажу, где раки зимуют!
- А кстати, где?
- Что «где»?
- Где они у нас теперь зимуют?
- Да какие у нас теперь раки, в нашей-то воде…Нет, это будет такая… такой…как это, когда представление, презентация? Слово похожее…
- Перформанс?
- Да! Вот именно это слово! Надолго запомнят, мало не покажется…
И в этот момент, словно подслушав Володю, вода в омуте словно вскипела, и глухой ревущий звук ударил по ушам, и две черные толстые тени надвинулись на друзей…
Тролли?! Нет, не похоже, не бывает у троллей протекторов…
Кто-то въехал в воду на машине, вот что это было!
Какой-то гад опять решил в реке помывку устроить!!!
И задело одно из колес весь великолепный володин вернисаж, и с жалобным хрустом и скрежетом стало его давить… 
- НЕ ТРОГАЙ МОЙ ДЕКУПАЖ! – страшно взревел водяной и поднялся, и стал вдруг выше леса дремучего, выше облака летучего!
Глаза зеленую ярость мечут и каждое – с колесо обозрения размером! Бородой бурю поднимает, вместо трезубца (все ж таки, не морской царь, рангом пониже, не положен ему трезубец) десертная двузубая вилка, - но размером с корабельную сосну!
Замахнулся вилкой, пасть открыл – а туда не только машина поместится, а целый поезд!
Лапу поднял – а она с волейбольную площадку величиной –  да как пнет недомытую машину!
Хозяин-то уже улепетнуть успел, гад, ну, а тачка – в лепешку, всмятку, конечно.
- Только суньтесь еще ко мне! – прорычал Володя, погрозил вилкой и ушел под воду.
Где его ждали потрясенные, восторженные друзья.
- Феерично! –  пискнула Вика, - сейчас девчонкам расскажу! – вильнула хвостиком и исчезла.
- Ну, Володька, дай пять! – вопил Валя, обнимая водяного, - Уделал! Умыл гниду!!!
- Вот это другое дело, это – по-нашенски! – довольно кряхтел Сом Самсоныч. – Так с ними и надо!
А Володя смущенно зажмурился и потряс головой:
- Ой… даже и сам не знаю, как это получилось, ну надо же…
Вот молодец какой, весь эффект испортил.



«.. Годзилла? Лох-несское чудовище? Снежный человек? Инопланетяне? Наука пока еще не в курсе дела, как говорится, но, как мы любим говорить, на науку надейся, а сам не плошай…
Напоминаем, что с нами в студии находится наш земляк, известный  экстрасенс, уфолог  и потомственный колдун Альфред Ферапонтович Кусякин, после короткой рекламной паузы, мы вернемся в студию, не переключайтесь…»
- Ой, девочки! Годзилла, инопланетяне! И ведь это все о нем, о нашем Володичке!
- Молодец внучек, утешил бабушку, явил силушку богатырскую…
- Шеф крут!!! Все машут лапами и аплодируют!
- Нет, все здорово, но что это за перец у них там в студии, какой еще  потомственный… самозванец, откуда он взялся?!
- Да не переживай ты так Манечка…
- Не за себя – за профессию обидно!
 - И вилочка пригодилась…
- Блеск! Класс!
- Вот умора-то! Снежный человек!
- Да уж, водяного с йети спутать, это надо не знаю, кем быть…
- Нет, но как он эту тачку! Шмяк! И вдрызг!
- Феерично!!!
Эмоции в «Камелии» бурлили через край: после красочного рассказа Вики немедленно включили Клюшу – и обнаружили, что не только на местном ТВ, но и на некоторых центральных каналах крутили сюжет «Кошмар на Пуже»!
Вот так! Знай наших!

Хотя, конечно….Одна разбитая в лепешку машина, одно показательное выступление – этого явно маловато. Сами знаете, как оно бывает: дебют просто блестящий у артиста, или у спортсмена какого. Или вдруг кто книжку напишет…
А потом – пшик. Как загорелась звездочка, так и погасла. Премьера прошла «на ура», а дальше – тишина.
С другой стороны – чудеса надо экономить, это тоже давно известно. Вот тут и крутись.
Еще момент: Пужа хоть и речка-невеличка, а какой-никакой километраж по дельте-пойме, от истока до устья имеет – а где ж успеть водяному и туда, и сюда?
После короткого, но плодотворного оперативного совещания роли распределились окончательно: плотвичку Вику назначили Рыбнадзором, чтоб следила и во время докладывала обо всем на реке происходящем – она шустрая, глазастая, у нее получится.
Сом Самсоныч – старший советник, Валя – главный референт, а еще по совместительству начальник АХО и  помпотех.
Чтобы побольше делом занимался и поменьше гундел, ворчал и вредничал.
Ну, а с женотделом и так все ясно, кто чем занимается и кто за что отвечает: Клюша за красоту и телетрансляции, Маня за колдовство, бабушка за болото, а Верочка – за всеобщее душевное равновесие, за любовь и дружбу.

…И такая наступила тишь, гладь и благодать, такое благорастворение воздухов!
Нерадивых дачников и прочую праздную публику устыдили, усмирили, устрашили и построили, они теперь в лесу и на речке чихнуть лишний раз боятся, блюдут чистоту, ходят по струночке, тише воды, ниже травы!
Потому как Манин автоответчик действует исправно, а Вика Рыбнадзором рыскает по реке с утра до вечера и бдит, не хуже народной дружины.
По ее наводкам-подачам  Володя оформил  хет-трик, а потом и покер – в переводе с футбольного на наш,  четыре раза являл себя во всем своем гневе и грандиозности!
Четыре костра затушил, четыре пикника разогнал, четыре машины…
Нет, не растоптал в этот раз, поскольку не мылись в речке, но вилкой колеса мстительно проткнул: чтоб даже и не думали!!!
Понятное дело, что в омуте устроили в этой связи роскошный прием, а Володе воздали положенные и заслуженные почести: сплели венок из лилий и увенчали.
Клюша и Маня позаботились о том, чтобы он не сох и не вял.
Венок, естественно, а не Володя.

…Но если вы полагаете, что на этом наша история вот так и закончится, то вы сильно заблуждаетесь…

Глава 5. Кое-что из  жизни Кусякина А.Ф.

За три месяца, что прошли после событий, описанных в первой части, лиловая чума и все связанные с ней последствия порядком подзабылись. И то сказать: информационный травматизм – штука страшная, сегодня какая-нибудь напасть – главная новость, сенсация номер один, все про нее кричат, все ее треплют и жуют… А завтра нужна уже новая жвачка!
И кто там вспомнит спустя столько времени какую-то региональную фигню? Ну, взорвалось что-то, ну, почесался народ… мало у нас взрывается и чешутся? Живем дальше, жуем очередную порцию информации…Травмируемся, иначе говоря.
Забыть – забыли, да не все. Скажем, вот Альфред Ферапонтыч, уже мелькавший на наших страницах, очень даже не забыл.
А тут – вторая часть мерлезонского балета! – странные происшествия в лесу и на реке, разные летающие объекты – хотя и вполне себе опознанные, собственный мусор, брошенный мимо урны и вообще где ни попадя.
А также нечто зеленое-бородатое, вылезающее из воды и нападающее с грандиозной двузубой вилкой на «мирных отдыхающих и принадлежащие им автотранспортные средства» – как было зафиксировано в соответствующих протоколах, газетных заметках, ТВ-комментариях и – даже! - в блогосфере.
Было о чем задуматься – и Ферапонтыч принялся думать…

Этот Ферапонтыч, видите ли, был довольно любопытная личность. До перестройки где только не подвизался, на каких только поприщах не отметился –  все больше на мелкоруководящих постах, третьим заместителем разных начальников. И в жилкомхозе замещал, и в дачтресте, в спортклубе и в редакции местной газеты, в медучилище и в педтехникуме, в общепите, автотрансе и еще Бог знает где.
И нигде надолго не задерживался, и везде почему-то вздыхали с облегчением, когда  писал очередное заявление «в связи с  переходом на другую работу…»
Вот странно! Вроде бы, склок-скандалов не затевал, в интригах не замечен, под начальство не копал, подчиненным не хамил, и уж конечно никаких служебных романов - с такими-то данными и должностью.
Бледненький, даже какой-то зеленоватый, хиленький – что было, однако ж, только видимостью: здоровей быка, никогда бюллетеней не брал даже во время эпидемий гриппа. Но при этом какой-то весь пыльный…. ну, противный, одно слово. Человек-паук.
И даже - нет, не паук. Спайдермен - он, как никак, боец. А этот – скорее  вошь, блоха, клещ…
…А зато знаете, какая у них выживаемость-приспосабливаемость? У этих членистоногих? В-о-о-о-т!
Отличнейшим образом доказано это было в очередной раз в лихие 90-е. Мамонты вымерли, динозавры скопытились, ихтиозавры конкуренции не выдержали и ласты склеили… А этим – хоть бы хрен.
И хотя отталкивающая внешность А.Ф. Кусякина осталась прежней, содержание поменялось разительным образом.
А вышло так.
Померла у него дальняя престарелая родственница в маленьком городке, где имела свой дом, каковой ему и отписала. Пришлось туда ехать, принимать наследство. Разбираясь в бабкином барахле, наткнулся случайно на книжонку под названием «Как стать экстрасенсом и ясновидящим за одну ночь».
Вот всю ночь и читал. А наутро пришло озарение, - в виде помятого мужика-соседа, который заявился на порог, отрекомендовался Михалычем, долго и нудно рассказывал о том, какой душевной бабкой была Наталья Пална, как всегда уважала соседей, как они дружили и как он неоднократно помогал ей копать огород и прочее в том же духе.
- Может, по сто грамм? – спросил мужика А.Ф.Кусякин. – Помянуть бы надо…
Тот восхищенно покрутил головой:
- Ну, ты блин, просто ясновидящий какой-то! Ну, просто вот с языка снял!!!
Вообще-то он хотел просто отделаться побыстрей от надоеды…
Не отделался. Стараниями Михалыча и его набежавших дружков волнующая весть мгновенно облетела городок: приехал наследник бабки Кусякиной, настоящий экстрасенс, зрит в корень, только глянет на человека – сразу сообразит, каков он есть и чего ему надо!
Что значит - реклама и пиар. Две недели пришлось поить ненасытную ораву, но, как оказалось впоследствии, оно того стоило….

А бабка Наталья между нами, была со странностями, время от времени отчебучивала разные штуки, иные досужие сплетники уверяли даже, что она умеет летать на метле и разговаривать с кошками – но это, скорее всего, чушь собачья.
Вот  с песнями – это да, это точно, это вся улица подтвердить может: как получит пенсию, клюкнет грамулечку, окно настежь – и распевает во все горло из пионерского репертуара, типа «Эх, хорошо в стране советской жить!»
Явно порчу наводит, - а как иначе это расценить?!
Так что насчет «потомственного колдуна» - может, и не далеко от истины… Ну, а «уфолог» прицепился уже до кучи -  почему бы и нет? Кто проверит-то?
…Вот так и пришло к А.Ф. Кусякину осознание и признание его нового предназначения – а также средство зарабатывания на кусок хлеба с маслом.  И даже нелепое имя-отчество сыграло, наконец-то, свою роль, сработало «на образ». И серенькая, невзрачная внешность пошла на пользу, и долгие годы тихой, мышиной службы пригодились – ведь именно тогда и отточил он свою наблюдательность, и умение логически соображать, и складывать, если нужно, «два и два»… а иногда и вычитать…
А кстати сказать, после его многочисленных увольнений  в оставленных конторах начинало все трещать по швам, идти вкривь, и вкось, и рушиться. То у начальника жена сбежит с молоденьким бухгалтером и всей кассой, то самого директора посадят за реальную растрату, а то и просто контору упразднят-расформируют…
Скажете, совпадение? Ну, не знаем, не знаем…

Развивая первый успех, довольно быстро стал Кусякин А.Ф.   в маленьком городке главной местной достопримечательностью,
но если вы спросите, как именно это ему удалось, опять ответим: а черт его знает!!!
Вроде бы, никого не исцелил, прошлое не угадывал, будущее не предсказывал, гулящих мужей не вернул ни одного…даже кладика какого-нибудь завалящего не нашел.
И тогда вообще непонятно, на чем же держалась и росла его популярность и всенародное признание?!
А впрочем, мало ли подобных примеров – из художественной литературы, из дальней и близкой истории…да и вообще из жизни? Когда полное ничтожество достигает такого почета и славы, которое и титанам не снилось…
С другой стороны посмотреть – выходит, не такое уж оно и ничтожество, раз – сумело?
А с третьей стороны – ларчик тут довольно просто открывается, и во всем виноваты наши доблестные СМИ,  кто ж еще?! Уцепились за свежий персонаж, раскрутили по полной – да как начали на ток-шоу разные таскать, да интервью-комментарии по всяким поводам брать… вот и получилась медийная персона, а уж ясно он видящий, или тускло, - кого волнует-то?! 

Кусякин сначала про себя тихо изумлялся такому повороту событий его жизни, ну, а потом приобвык, пообтесался, научился говорить на камеру долго, многозначительно и ни о чем; приосанился, вошел во вкус, надулся, разбух от переполнившей его важности, - ну, знаете, как это у клещей происходит?
Справедливости ради добавим, что малость позанимался самообразованием в новой для себя области, не одну только бабкину книжку прочитал, кое-каких знаний и навыков поднахватался…
Загадочные события сильно его задели: в голове-то не совсем уж пусто было, а главное – имелось чутье, то самое, которое когда-то подвигало его писать заявления «в связи с переходом на другую работу…»
Вот и почуял, что события эти – и разгром конторы «Касторкиных», и летающий мусор, и прочие «водные процедуры» –  явно не случайны и явно связаны между собой.
…Ну, еще бы не почуять, если кто-то играет на твоем поле и в твою игру – причем, куда более мастерски.
А кому нужны успешные конкуренты? Да никому.
А что с ними делать? Да извести! Изничтожить, развеять в прах!
Хотя, конечно,  для начала неплохо бы их обнаружить и найти у них самое уязвимое место.
И тут мы логически возвращаемся к нашим баранам, - в смысле, рыбкам и лягушкам….

Глава 6. И вновь – нехорошая семиэтажка

Так вот, возвращаясь к нашим баранам, - в смысле, рыбкам, лягушкам и прочим земным и водным существам.
Тишь, гладь и благодать, наступившие на Пуже и в окрестностях, понятное дело, долго продолжаться не могли, - разве бывает так, чтобы все было хорошо достаточно долго?!
А впрочем, мы уже это говорили, повторяемся. Но куда деваться, если оно так и есть.
И опять же приходится напомнить, что герои наши – существа хоть и героические, но при этом натуры сложные и многогранные, чуткие и трепетные, и покой им только снится, и даже когда все в их жизни вроде бы благополучно, все равно найдут тысячу причин беспокоиться и терзаться, переживать и мучиться.
Володю мучили и терзали сомнения: а вот если бы не раздавили самое дорогое, его декупаж, не наехали на больной мозоль,  – получилось бы у него так рассвирепеть, так взметнуться?!
 По правде говоря, и во все остальные случаи-разы  вызывал в себе воспоминания того жалобного хруста – и все получалось, и сама собой приходила нерассуждающая ярость, и бешенство, и сила, и желание сокрушить…
А если бы нет – значит, так и сидел бы дальше? Ну, и какое же в том геройство, если вдуматься?
Верочка переживала за Володю, Маня и Клюша – за Верочку, которая из-за своих переживаний никак не могла освоить плавно-скользящий «коньковый» скок, без которого на подиум конкурса красоты лучше и не соваться…
Валя терзался из-за того, что как ему казалось, его опять «задвинули». Тоже мне должность – начальник АХО! Еще бы кладовщиком назначил. Даже Вика теперь «главнее» его выходит!  И опять же: ну все, буквально все его друзья как-то проявили себя,  как-то заявили о себе, и только он, один, как всегда остался без подвигов, без доблести, без славы…и кто в том виноват?
Вика и Самсоныч тоже переживали каждый о своем: сом опять залез поспать под корягу, напоследок по-отечески похлопав плавником Володю по плечу, - мол, расти большой, не будь лапшой!
Но сон не шел к сому, ворочался, кряхтел, дергал усами… то ли проголодался, то предчувствовал, что еще грядут грозные испытания…Нет, все-таки, скорее, от голодухи – а тут еще этот жаб вечно вертится перед носом, - и сколько ж можно сдерживать себя?! 
А плотвичка пока что была вроде бы довольна своим новым положением:  и с подружками новыми посплетничать успевала, и перед шефом  хвостиком повертеть – на ежедневных отчетах…
Но вот суровое название  новой должности  «Рыбнадзор» ее, безусловно, нервировало и травмировало, хотелось бы чего-то более изящного, женственного… гламурного в конце концов!
Еще один неприятный момент: хорошо, конечно, что все хорошо на реке… Но ведь не ровен час, вернется русалка Римма! На готовенькое-то!  А с этой особой у Вики давние счеты, не говоря о том, что по старинной табели о рангах именно русалка стоит ближе всех к водяному, - а значит, отпихнет ее, Вику!
Вот и думай тут, и вертись.
...Одна бабушка Капитолина Кондратьевна ничуть ни о чем не переживала – ну, так она на болоте живет, ей там хорошо.


- Вот вроде и все, шеф, на сегодня без особых эксцессов. Фантик, который девочка случайно уронила, легонько так, без синяка, в лоб ей улетел – я проследила. Машина одна проехала, - так просто «на цыпочках»! У Белых камней какие-то фоткались на селфи… но все аккуратно.
Володя покивал:
-  Ага, ага. А как там родничок?
- Как положено: от чужих спрятался, а потом – опять вылез.
- А как состав? Магний-калий там, гидрокарбонаты?
- Все в пределах нормы, шеф, проверила.
Володя вздохнул:
- То есть, значит, все у нас нормально?
- Да абсолютно! Вот только…
Вика взяла «мхатовскую паузу» - это она умела, и Володя поморщился, он этого не любил:
- Ну, что еще? Не томи?
- Да вроде не наша с вами тема, шеф, но в той самой семиэтажке…
- Да?!
- Окна светиться стали по вечерам.
- Так может, это итээровцы до сих пор разбираются?
- Да Вода с вами, шеф! Их давным-давно на другой обьект перебросили…
- Тогда может… Неприкаянные?
- Не похоже – гимнов не поют.
- Бомжи, может?  Или Помоечные пристроились?
В ответ Вика могла бы пожать плечами –  если б они у нее были, - но за отсутствием оных просто промолчала.
- Ну, и ладно, - опять вздохнул Володя. – Спасибо, дорогая, свободна, до завтра…
Вика уплыла, а Володя, почесывая голову под вечным венком, вернулся к любимому занятию…
Веночек, честно говоря, уже немножко поднадоел… но раз увенчали – надо носить, положение обязывает.
А вернулся Володя к своему декупажу, и, наверное, пришло время, рассказать об этом подробнее.
Вот мы все время говорим «декупаж, декупаж», а на самом-то деле, это не совсем декупаж, или даже совсем не декупаж у него получался, а совершенно особенная техника!
Можно сказать, чудесный сплав, комбинация, соединение разных направлений: в лапах водяного простое бутылочное стекло каким-то непонятным для него самого образом обретало Форму, становилось мягким и податливым, как глина, - или тесто, или пластилин, - лепи что хочешь, любые фигурки и композиции!
Затем – следующий этап, Обретение Цвета – а иначе и не скажешь, просто «раскраской» не назовешь. Морские коньки и медузы, причудливые коралловые рифы и старинные парусники, фигурки Бегущей по волнам и Русалочки из обыкновенных зеленых и прозрачных становились голубыми, красными, багряными, сиреневыми, густо-фиолетовыми, нежно-розовыми…
И тоже, совершенно непонятно, как у него это получалось.
И наконец – Обретение Света: все это стеклянное разноцветное великолепие оживало, начинало светиться изнутри, переливаться, буквально гореть ясными, яркими огонечками… ну, глаз не отвести, какая красотища!!!
Надо ли говорить, что и заключительная стадия выходила у Володи непонятным для него, но видимо, волшебным образом?
Просто иной раз – как накатит! Да как захочется чего-то странного, удивительного, неповторимого, сияющего, волшебного!
И – понеслось…

Так что, сами видите, декупажем это называть совершенно неправильно, но Володя привык, потому что ему слово нравилось, ну, и пусть его.
И вот сегодня он как раз хотел закончить многофигурную композицию «Звездный путь» - задумано было с размахом, прямо как на известном панно, где цари вперемешку с генсеками… только у Володи гораздо лучше.
Но дело почему-то не шло, и в голове все сидело занозой сказанное Викой, про светящиеся окна семиэтажки…
И вспомнился друг Каппа, и все их приключения, и Лиловая Чума…Семиэтажка, прОклятая семиэтажка… и с чего они решили, что с нею покончено навсегда?! Ничего себе, «не наша тема»! Легко плотвичке говорить, ее ведь тогда с ними не было…
Сзади что-то хрупнуло и звякнуло.
Володя оглянулся…
- НЕ-е-е-е-е-ет!!!
Его любимая Морская Звезда, украшение коллекции, лежала на дне омута расколотая на мелкие дребезги.
И никого в омуте! И никаких следов, и только странно дрожала и струилась вода над осколками, словно плакала…


- Клюшенька,  включись на сериал, сейчас начинается!
- Ой, да ну что в нем хорошего, в этом сериале?!
- Ага, сама «подсадила» на него, а теперь отказываешься?
- Ну, пожалуйста, золотко!
- Да ладно, что мне – жалко, что ли, смотрите…Тьфу ты, слушайте, в смысле!
Отсутствие видеоряда, конечно, несколько осложняло восприятие – но вся соль этого сериала была в диалогах и репликах, а уж какие при этом физиономии у героев и героинь, можно было прекрасно догадываться и представлять себе, - при известной доле фантазии и воображения.
А с этим у Верочки и Мани было все в порядке.
Уселись поудобнее, сложили лапки, замерли в предвкушении.
Клюша вздохнула и включилась: 
-… Ты разбиваешь мне сердце! – Я просто хочу быть честным… - Да кому она нужна, твоя честность? Ведь я люблю тебя всей душой! – Я тоже люблю тебя… - И поэтому Длорапжегнкичрымрежлцычтазиешшшшшшш!!!!!!!!!
- Это чего такое?! – завопили в ужасе зрительницы… тьфу, ты, - слушательницы, конечно.
- Остановись!!! Пауза!!!
Клюша очнулась от своего телетранса, растерянно заморгала:
- Не знаю…помехи какие-то… ничего не могу понять…а что я сделала?
- Шипеть начала!
- Ага, как змея! А потом какая-то абракадабра из тебя полезла, - и опять шипение…
- Вот же гадство, и на самом волнующем месте…
- Клюшенька, а с тобой-то все в порядке? Как ты себя чувствуешь?
Она прижала лапки к голове, прислушалась:
- Да вроде все в норме…Может, еще разок попробовать?
- Ой, попробуй!
- …мы никогда не сможем быть вместе, мы слишком разные, мы - ПЕРЕСТАНЬ!!!
Она и перестала: закатила глаза и свалилась в обморок.


Отчаянные ситуации требуют, как известно, отчаянных мер, и сгоряча Володя предложил было ввести военное положение  и объявить всеобщую мобилизацию, но его тут же урезонили и окоротили: какая к бесу «всеобщая»?! Кто у нас тут есть? Престарелый сом и криволапо-плоскостопый жаб?
Оно, конечно, в иных призывных комиссиях и таких за милую душу забирают, но – побойтесь Воды, не у нас же.
И остаются одни дамы-девушки, но не их же под ружье ставить?
Что все дело в  злополучной семиэтажке – в этом сомнений ни у кого не было. Нутром чуяли, что от нее и телепомехи Клюшины, и странные колебания и волны, разбившие Морскую звезду…
К бабке на болото не ходить: наверняка какой-нибудь зловредный излучатель завелся!
Вот и сейчас вода в омуте ощутимо вибрировала, и все участники экстренного общего собрания чувствовали раздражающе-колюще-режущие прикосновения, и щипало в глазах, и першило в горле, как будто стала их родная Мать-Вода каким-то киселем с кайенским жгучим перцем.
А видели сейчас они друг друга словно через пелену, и дрожали, и расплывались – того и гляди, в собственные голограммы превратятся…
Если так будет продолжаться – их тут без ножа зарежет!
Конечно, можно был перенести собрание на берег – но не бросать же Главного Советника и Рыбнадзор одних в омуте.
Володя, разумеется, был готов сделать свою коронную стойку – вот, кстати, и стеклышки разбитые.
Но это же вам не пикник разогнать, и далековата от реки семиэтажка, не вхолостую же прыгать…
Так что же делать? Как выяснить конкретно, что там происходит? Как победить очередное семиэтажное злодейство?
В очередной раз с досадой посмотрел Володя на бесполезную без аккумуляторов рыбку-смартфон, подарок заморский, эх… как бы сейчас опять пригодился!
Ну да ладно, обойдемся, не впервой, - а вот без добровольцев не обойтись никак.
Наверное, примерно о том же подумала Маня, потому что вздохнула, открыла рот…
Но сказать ничего не успела – Валя опередил:
- Володь, а давай я схожу в разведку.
- Ты?!
- А что? Не гожусь?! – немедленно ощетинился жаб.
- Что ты Валечка, конечно годишься! Только опасное это дело-то…
Валя горько усмехнулся:
- А кто тут обо мне заплачет…если  не вернусь?
- Нет уж, ты возвращайся, дорогой, - с угрозой в голосе произнесла Маня, - иначе кто ж нам все расскажет? Если я буду знать, что там и как, - смогу придумать заклинание!
- Валичка, а ты исчезалку попробуй, - предложила Верочка. – Никто тебя и не увидит…
- Точно, во всяком случае – фора какая-то будет!
Мысль с исчезалкой была вполне себе здравая. Да и от Белых камней, где она лежала в спецхране с тех пор, как ее туда положили, до семиэтажки малость поближе, чем отсюда…
- Ну, я тогда пошел, - сказал Валя.
Момент был волнующий и требовал каких-то слов, но Володя их не находил, он только крепко обнял друга, прижал к груди, как брата, сглотнул скупую мужскую слезу... в общем, проделал все, что в таких моментах полагается.
Слова нашлись у Клюши:
- Идите, лейтенант, и без «языка» не возвращайтесь!
- К-к-к-акого еще языка? –  Володя закашлялся, вода першила в горле все сильней, замахал лапами:
  – Не надо никому языки резать, ты что?!
- Это цитата, Володичка, - разъяснила Верочка, и чмокнула Валю в щеку, намочила слезами:
- Возвращайся, Валичка!
В другую щеку чмокнула Маня и прошептала:
- Удачи! Если что – используй элемент внезапности!
Он кивнул, присел, оттолкнулся, прыгнул… и скрылся из глаз.

Глава 7. Валя versus А.Ф.К.

В человеческом жилье Вале бывать доводилось – еще совсем маленьким жабчиком как-то сдуру запрыгнул на терраску одной из дачек. И попал в тазик с водой. И жутко перепугался – а еще жутче перепугал хозяйскую дочку, - и как же она визжала!
Разумеется, как и всем земноводным детишкам, была Вале известна нравоучительная притча о лягушке, попавшей в крынку со сметаной и сбившей ее в масло, - родители рассказывали.
Но воду-то – во что собьешь?!
К счастью, на девчачий визг прибежала добрая тетенька, и аккуратно вылила тазик с маленьким Валей в кусты малины.
И это был, быть может, единственный в истории случай, когда выплескивание ребенка вместе с водой принесло ему (ребенку) ощутимую пользу…
Но как же давно это было! И как не похожа была серая, угрюмая, стеклобетонная громада семиэтажки на ту маленькую, уютную, деревянную терраску…
Да и на добрую тетеньку рассчитывать тут не приходилось.


…Ночная дорога была полна опасностей, сердце маленького храброго жаба колотилось, как сумасшедшее, но он упрямо прыгал по дорожке все вперед и вперед, освещенный лунным светом…
То есть, - был бы освещен, если б не волшебная сила исчезалки.
Вот и ночные хищники, почуяв добычу, стремительно кидались, со свистом рассекая воздух пикировали, чтобы поймать, схватить, сожрать!
И… в растерянности крутили головами и хлопали глазами, когда выяснялось, что вожделенный ужин уже непонятно где… 
Состояние невидимости, которое впервые ввел в обиход Герберт Уэллс, описывать не будем: тут все очень субъективно. У людей оно так, у животных по-другому, у существ совсем по-другому,  а у пестиков-тычинок и вовсе иначе… так что не будем углубляться в тонкости этого физико-физиологического явления, не до того сейчас.
Ведь все ближе и ближе серый и мрачный домище, обиталище злодеев, источник страшной опасности! И наконец-то он, Валя, вышел на реальную тропу войны!
Невидимый, неуязвимый и непреклонный, он сейчас один на один, лицом к лицу с ужасным и коварным врагом – пришел, пробил-таки его звездный час!
Ощущал себя не то Штирлицем, не то джедаем, а больше ниндзя.
И знал, что где-то там, за его спиной – друзья, которые верят и ждут его возвращения, а впереди – жуткая неизвестность, впереди – зловещие окошки, светящиеся красным – ну, точь в точь глаза волчьи в чаще леса!
И вот уже лапки ощутили не мягкую травку дорожки, а шершавый холодный бетон ступенек, вот он уже у дверей…
Н-да. Об этом-то вот он и не подумал – а внутрь-то как заберется?! Без ключа?

…А Кусякин А.Ф., находившийся в этот самый момент в том самом помещении, откуда светились волчьим светом немытые окошки, и правда, походил сейчас больше на серого волка, чем на мелкую блоху.
На опасного, голодного, злого зверя, который уже изготовился к смертельному прыжку…
Комната, в которой он сидел, в свое время нечувствительно пережила Лиловую Чуму, поскольку была в ту пору кабинетом начальника, крушить здесь было нечего,  оргтехнику и мебель после катаклизма вывезли, разумеется, остались одни голые стены и голый пол.
Ну, не совсем голый: застелен был заботливо газетками, на которых А.Ф. и расположился, а перед ним стоял некий предмет, в котором с трудом можно было опознать бытовую швейную машинку.
Вот лапка, вот иголка, вот регулятор строчки…
Но совсем ни к чему для мирного портняжного дела вот эта турель!
Которая, как всем известно, предназначена для крепления пулеметов или малокалиберных автоматических пушек, обеспечивающая с помощью специальных систем и силовых приводов их наводку в горизонтальной и вертикальной плоскостях!
Да и другие части и детали как на подбор: ствольная коробка, приклад, дульный тормоз-компенсатор и пламегаситель…
…вернее всего, от 7,62-мм пулемета ПКП «Печенег», - если, конечно, нам глаза не врут…
Так что, не совсем это швейная машинка была, а точнее, «совсем не», а именно – пулемет!!!
Но для чего же тут еще и раструб от  мегафона?!
Направленный – несомненно! – как раз в сторону реки и леса?
Да уж понятно, что не для чего-то хорошего…
А.Ф. сосредоточенно крутил какие-то колесики своей конструкции, двигал какие-то рычажки, дергал какие-то рукоятки и производил прочие зловещие телодвижения.
- Трубка пятнадцать, прицел сто двадцать, батарея - огонь… Хи-хи-хи, - потирая  ручонки, бормотал он.
- Щас я вам устрою… артиллеристы, Сталин дал приказ… щас вы у меня почешетесь, чучелы зеленые, щас мы вам покажем… Кузькину мать! Ну-ка, пробную строчечку попробуем…
Он нажал на педаль от швейной машинки, и вся установка угрожающе загудела, заурчала, затряслась, раструб хищно выгнулся…
- Ага! – завопил А.Ф.Кусякин, - получилось!!!

…Нет, вы все поняли? Вот вам и блоха, вот вам и ясновидящий самозванец – чего удумал и сотворил, стервец?!
Поднахватался подлец Черной Магии, начитался разных запрещенных сайтов, натырил, откуда уж не знаем, запчастей…
А может и не наворовал, а выпросил «для научных экстрасенсорных экспериментов», запорошил мозги кому надо –  кто ж откажет такому уважаемому персонажу, которого чуть не каждый день по телевизору показывают?!
И смастырил погибельный излучатель, омерзительную машинку, способную натворить куда худших и больших бед, чем телепомехи, разбитое стекло и колючая вода, вы уж поверьте на слово, потому что принцип действия этой сволочной установки мы тут описывать не будем – мало ли, найдется какой-нибудь дурак и захочет повторить?
…Да еще и песни наши поет, и фильмы хорошие цитирует, гадюка…Так неужели же его никто не остановит?


Валя был в отчаянии: битый час скакал вокруг семиэтажки, искал хоть какую-нибудь щелочку, хоть малейшую трещинку… Ничего! Хоть плач, но внутрь – не попасть! Какой уж там джедай-ниндзя, как слепой котенок тычется…
Неужели так бесславно закончится – даже не начавшись! –  его разведка? И как он вернется, как посмотрит в глаза друзьям?!
Нет, такого позора пережить нельзя! Это невозможно, лучше сразу утопиться…
Или разбить себе голову об этот проклятый бетон.
А что? Это – единственно достойный выход, единственно правильный конец всей его неправильной, негероической жизни, - и зачем она такая, бездарная?
- Прощайте, родные, прощайте, друзья! – прошептал Валя, зажмурился, изготовился прыгнуть…
- Ты это с кем пр-р-рощаешься? – прострекотало рядом.
Валя разожмурился, поморгал…
Перед ним сидело и с интересом его разглядывало странное существо. Маленькое гибкое тельце, состоящее, кажется, из одного только хвоста, крохотная головка с чутким, черным, собачьим носом и детскими любопытными глазенками. А по спинке-хребтинке  -  гребешок из мелких острых иголочек, сейчас, впрочем, мирно прижатых…
Да ведь это Ужиежик!!! Валя только слыхал про таких, но никогда раньше не видел, и теперь понял сразу три вещи одновременно:
что действие исчезалки кончилось,
что самоубийство откладывается,
и что у него появилась надежда попасть внутрь…

Пожалуй, здесь необходима небольшая справочка. Ужиежики появились в наших местах сравнительно недавно, как результат естественной мутации в природных условиях.
А вышло так потому, что придумали люди поговорку «Скрестить ужа и ежа».
Придумали, понравилась, стали повторять, повторяли, повторяли, повторяли…
Ну, и доповторялись.
Потому как слово материальную силу имеет, если кто еще не в курсе. А порой и волшебную.
От этих слов и появились на свет сложносочиненные существа, мирные, добрые, несмотря на все свои иголочки, любознательные и боязливые – редко кому удавалось увидеть даже кончик хвоста!
А Вале вон как подвалило – целиком, да еще открытый для контакта! Тут еще что важно: в отличие от своих генетически-лингвистических производителей,  ужиежики были для жаб и лягушек не опасные…другое дело – слизни какие-нибудь, этих кушали за милую душу.
А еще обладали разными чудесными свойствами и обожали задавать вопросы…

- Ты с кем пр-р-рощаешься? Ты здесь не один? Ты кто? – тем временем неугомонно стрекотал ужиежик.
- Ни с кем, один, Валя, - честно и по порядку ответил жаб.
- Ва-ля… Ва-ля... - задумчиво повторил малыш и вдруг объявил радостно:
- Мне нравится! Я тоже хочу быть Ва-ля!
- Да на здоровье, - несколько растерялся жаб. – Слушай, дружище, мне нужна твоя помощь… 
-Дру-жи-ще… Тоже хорошо! Хочу быть Дру-жи-ще! Какая помощь?
- Понимаешь, мне обязательно нужно попасть внутрь, вот сюда, - и он похлопал лапкой по бетонной стене, - может быть, ты знаешь какую-нибудь лазейку?
- Ла-зей-ку… Нет, не нравится, не хочу быть Ла-зей-ку! Зачем тебе внутрь? Там опасно, не надо ходить!
- Надо, ну, очень надо! Помоги! – взмолился жаб.
- Зачем? Для чего? Какие причины?
Как бы попроще-то объяснить этому любителю вопросов…
-  Мне обязательно нужно спасти своих друзей! А по-другому не получится, я должен быть там, должен сам все увидеть, понимаешь? Так надо!
Черные бусинки блеснули:
- Дру-зей… Дру-жи-ще…На-до…Понимаю, помогу, иди за мной, - и нырнул в траву.
- Эй, погоди! – завопил Валя, - куда ты?! Я же тебя не вижу!
- Держись, Ва-ля! – из травы высунулся кончик игольчатого хвоста, жаб опасливо взялся за него, но тот оказался на удивление мягким и теплым…
…А лазейка-то оказалась буквально в нескольких шагах, - но нипочем бы не нашел ее Валя в одиночку в куче битого щебня и зарослях лопухов! До морковкиного заговенья, до очередного анабиоза лазил бы здесь без толку, если б не ужиежик!
Щелочка была узенькая, но жабу в самый раз.
- Спасибо тебе огромное, Дружище!
- Иди осторожно! Опасно! Очень! Би кеафул!
- Чего?! А…ну, да.
- А ты еще вернешься? Когда всех спасешь? Ты придешь? Айл би бэк? – поинтересовался стрекотун.
- А то! – обалдело воскликнул Валя.
Ужиежик шмыгнул в траву.
- Во дает, проныра, - уважительно пробормотал жаб, протискиваясь в щель.
- Про-ны-ра? Мне нр-р-авится! - последовал немедленный ответ из лопухов…


Попасть внутрь – полдела, еще и само место надо найти! А пока Валя наматывал петли вокруг семиэтажки, пока болтал с общительным ужиежиком – совсем ориентиры потерял…
Куда идти? Как найти комнату с волчьими глазами-окнами?
Принюхивался, оглядывался, нетерпеливо топтался на месте….
Как вдруг волна безумной боли накрыла его, окатила до самых кончиков лапок…
ТОК!!! Электрический ток!
Боль была нестерпимая, жгучая, рвущая, - и молнией мелькнуло в голове у Вали самое страшное имя, самая жуткая пугалка для всего земноводного рода-племени…
Гальвани, Луиджи Гальвани!
Тот самый знаменитый мучитель беззащитных лягушек, автор «Трактата о силах электричества при мышечном движении», который обессмертил свое имя в человеческой науке – но какой ценой…
Бедный маленький жаб! Как же ему было больно! Как будто разорвали его на куски и поджаривают на медленном огне…ах, лучше бы он умер сразу!
Но...как же его друзья? Те, кто ждет его возвращения? Кто верит и надеется на него? Володя и Верочка, Маня и Клюша, старик Самсоныч и Вика....ведь они так ничего и не узнают, они погибнут, если он не сможет вернуться…
Ну, так вперед – джедай, ниндзя, храброе сердце! Покажи, на что способен!
- Врешь, не возьмешь! – простонал Валя и пополз вперед.
Теперь он точно знал, куда ползти, его вел самый точный на свете инстинкт, самый лучший в мире навигатор – туда, откуда идут эти волны безумной, нестерпимой боли, - туда, туда, навстречу смерти…
Кровавая пелена застилала глаза, вспыхивали и гасли искры, почти не слушались лапки, боль раскаленными щипцами рвала и резала напополам, но немыслимым усилием воли он все полз и полз вперед и вперед…
…И дополз! И добрался! И успел – потому что в этот самый момент А.Ф.Кусякин тоже добрался - до апофеоза в своем злодействе:
-  А вот мы сейчас эту микросхемочку… а вот мы ее сейчас в этот разъемчик, - бормотал А.Ф., осторожно манипулируя дымящимся паяльником.
- Щас она у нас заработает на полную катушку, щас ударим, мало не покажется…
«Используй элемент внезапности!» - вспомнилось Вале, и, собрав остаток последних сил, а волю в кулачок, он присел, оттолкнулся, прыгнул… и ударил негодяя прямо в нос!
- А-а-а-а! – завопил от ужаса и неожиданности А.Ф., замахал руками, уронил паяльник – и  прямо в нутро своей гнусной машинки…
Треск, молния, взрыв, грохот, волчий вой – все сразу обрушилось на Валю!
А потом наступила тишина, и не стало больше боли.


Глава 8. Ответы и вопросы

Семь долгих дней и ночей бродил Валя между жизнью и смертью, то погружаясь в черную пустоту, то выныривая из нее, растерзанный, изломанный, в чем только душа держалась.
И все это время неотлучно были с ним его друзья.
Когда раздался тот самый, воющий взрыв, и дыбом встали вода и земля, все в омуте мгновенно поняли, что разведка закончилась боем – самой настоящей битвой!
Но кто же победил?
Секунды мучительного ожидания тянулись, как часы…
но вот вода стала медленно оседать, опадать, становиться вновь родной, живой и ласковой…а не тем жгучим киселем, от которого слезятся глаза и саднит в горле. 
А значит… значит…?
- Он смог! – прижимая лапы к сердцу, задыхаясь сказал Володя, - он сделал это!!!
- Наша взяла!!!
- Йес!!!
- А как же Валичка?! Он жив?!  Манечка, ты его видишь?
Умная Маня – помните, она его поцеловала на прощанье? – разумеется, не отпустила бы разведчика просто так, и пока обнимала, незаметно пристроила подмышку Вале жучок-маячок.
Нет, видеть его она не могла, но чувствовала и знала, где искать, и сейчас держала на ладони светлячка-наводчика:
- Сигнал есть… только очень слабый и… ой! Их два почему-то, сигнала…Я за ним!
И с этими словами исчезла.
И опять все замерли в томительном ожидании, но, слава Воде, длилось оно недолго, минута, другая – и она снова возникла, задыхаясь, чертыхаясь и шатаясь под тяжестью своей ноши:
- Да берите же его, еле дотащила!
Все ахнули, подхватили Валю, осторожно уложили, захлопотали, запричитали, - выглядел он ужасно, обессиленный, окровавленный…
- Вот сюда давайте, на водоросли, тут мягко!
- Клади осторожно…
- Перевязать бы его…
- Лучше не закрывать раны, вода ведь живая!
- И то верно…
Не сразу заметили, что на шее у Мани что-то вроде колючего шарфика.
- А это что у тебя? –  Володя машинально протянул лапу, но тут же в испуге отдернул:
- Ой!!
«Шарфик» изогнулся, зашипел, блеснули глазки-бусинки, встопорщились иголочки…
- Не пугай его, он и так напуганный до смерти, - и Маня успокаивающе погладила колючки.
- Откуда он у тебя?
- Да все оттуда же! Когда я телепортировалась, он рядом с Валькой сидел, плакал…. И сигнал передавал, вот почему у меня светлячок два сигнала показывал!
- Слушай,  а ведь это же ужиежик!
- Ага, он самый. Только почему-то все время молчит, а говорят, они такие болтуны.
- Может, у него шок? Как он там оказался?
- Без понятия, но не оставлять же его там было… да он бы и не остался, только я за Вальку взялась – он прыг на меня! Обвился вокруг лапы, и - на шею! Я уж думала, удавить меня хочет. А он зашипел так жалобно, прижался… Ну и – вот.
Да не бойся, маленький, никто тебя тут не обидит! Ты у друзей, все хорошо…Ну, чего смотришь? Скажи что-нибудь?
Но маленький ужиежик только молчал, ежился и точил слезу…


Еще бы не плакать ребенку, пережившему  ТАКОЕ!
Когда Валя ушел, он малость пошнырял в травке у входа, потом осторожно подобрался поближе, сунул нос в щель, принюхался…
Пахло страшно. До того страшно, что задрожали иголочки, и каждая колючка, кажется, завопила в ужасе: «Опасно, опасно! Входа нет!!»
Но любопытство! Но страх за нового друга! Его уже мучила совесть: почему отпустил, почему не отговорил?
И ревность: друзей надо спасать, сказал Ва-ля… а как же он?! Он ведь тоже друг, он даже  - Дру-жи-ще!
Хотя Про-ны-ра – тоже хорошо.
Ерзал, елозил у входа, вздыхал, шипел, мучился…
И вдруг решился - и кинулся по следам Ва-ли.
Читать следы было очень просто: вот здесь он переминался с лапки на лапку, вот пошел налево, вот вернулся направо… а вот здесь упал…
Упал?!
И в тот же миг его пронзила боль – не такая, впрочем, жгучая, как жаба, но ужиежику хватило, тряхнуло так, что взвился, завопил, встал на кончик хвоста…
Что и спасло. Всего-то полсекундочки передышки  у него и было, но успел включиться защитный механизм, среди прочих чудесных свойств этих маленьких гибридов было и такое…
Вот только передвигаться он теперь мог только вприскочку, упираясь кончиком хвоста, - неудобно, а куда деваться? Так и поскакал.
Туда, где гудело и урчало, откуда шли волны нестерпимого ужаса…
Успел увидеть мерзкое чудовище, похожее на огромную блоху с волчьими глазами, и еще что-то, совсем уже невозможное, отливающее тусклым блеском, гудящее, урчащее – и от него-то весь страх и происходил, и безумная боль!
И как отчаянный друг Ва-ля бросается на монстра, и тот, издав страшный вой, разваливается на куски,  взрывается!
И нет больше боли, и нет страха, Ва-ля победил!!! 
…Вот здесь ужиежик, вероятно, малость сомлел, отключился на несколько минут, потому что потом помнил себя уже рядом с другом, лежащим на полу в луже крови, и как пытается помочь, и зовет его, и плачет от бессилия…    
А вокруг какие-то обломки и куски дымятся и трещат, но главного монстра, блоховолка почему-то не видно: то ли в пыль расточился, а, то ли успел убежать, гад…
Но это – после, а сейчас главное – он, друг, герой, Ва-ля, умирающий у него на руках… Ах, если б и вправду были у него руки!
В отчаянии вытянулся в струнку, закричал что было сил…
И превратился крик в ультразвук такой мощности, что долетел, добрался до омута, и поймал его светлячок, и загорелся двумя изумрудными глазками…


-  …Ох, зря мы его отпустили, ох, зря! - в который уже раз, по-куриному квохтал водяной, бестолково суетясь над раненым.
Маня, Верочка и Клюша напустились на него – и тоже в который раз:
- Перестань! Ему нужен был этот шанс, неужели ты не понимаешь?!
- Ты что, не видел, как он маялся и мучился, бедолага, без подвига?
-  И кто, как не он, спас нас всех?!
- Да понимаю я все, а… все равно!
В эти дни омут превратился в полноценный лазарет.
Бабушка Капитолина Кондратьевна прислала с болота охапку душистой целебной травы и целый пуд клюквы - морс для раненых и больных – самое милое дело!
Клюша и Верочка готовили отвары, настойки и примочки, Вика помогала в меру сил, хотя больше трещала и болтала, ахала и охала и твердила, как она боится крови;
Маня использовала на всю катушку все лечебно-оздоровительные заклинания, какие знала, но, к сожалению, пока без результатов, - видимо, тут нужны были спецнавыки, хотя бы на уровне первого курса медучилища;
Самсоныч из-под своей коряги подавал советы народно-подводной медицины, но близко старался не подплывать – от греха и соблазна…
А Володя маялся, болела совесть, и все ему казалось, что был несправедлив к старому другу, недостаточно его ценил и любил…
И почему отпустил одного, почему не пошел вместе с ним? Неужели… струсил?
Мысль была, согласитесь, не из приятных, вопрос ужасный, Володя гнал его, как мог, но он возвращался назойливой мухой, не давал покоя, бередил душу… 


… А городок и  окрестные дачные поселки между тем полнились слухами, сплетнями и нездоровыми сенсациями, в центре которых была все та же злосчастная семиэтажка.
Телеканалы – теперь Клюша транслировала, разумеется,  без помех – передавали туманное.
Заврались вконец местные тэвэшники: то у них получалось, что знаменитый на всю область экстрасенс-любитель в одиночку разгромил наркопритон, который располагался в бесхозном помещении бывшей фармацевтической фабрики – гнали наркоту, как всегда, под носом у нашей коррумпированной полиции.
То наоборот: это как раз наша доблестная полиция накрыла очередную сходку воров в законе, а в ходе операции известный бандит по кличке Гриня Голый подорвал себя гранатой, каковой взрыв причинил значительный ущерб тому самому помещению.
Упоминались также: малолетние пироманы-хулиганы, самовозгорание остатков неисправной проводки и даже какой-то маньяк, фамилия которого «не разглашается в интересах следствия…»
Один день порезвились так с новостями, а назавтра – тишина, никаких комментариев.
Видимо, получили команду заткнуться на эту тему. И заткнулись.
Семиэтажку в очередной раз оцепили, в очередной раз понаехало начальство, пожарные, эмчээсники и прочий служивый люд.
Но как приехали, так и уехали, поскольку никаких трупов и жертв опять-таки не обнаружилось, спасать было некого, а что могло сгореть – то уже и сгорело.
...И совсем незамеченным осталось в сводке-хронике местных происшествий сообщение о некоем пациенте, попавшем в ожоговое отделение областной больницы. Он был без сознания, его подобрали на шоссе, километрах в пяти от города.
Как он туда попал? Как обгорел? Если авария – то где же машина, в которой ехал? Или хотя бы ее обломки?
А если не авария – то что?
Лицо пациента было сильно изуродовано, память, судя по всему тоже: когда вернулось сознание, не смог ни назвать себя, ни рассказать, что с ним произошло…
Полная ретроградная амнезия.


Валя очнулся на восьмые сутки, ранним утром.
Укололся – и проснулся:
- Ай! Чего это тут колючее такое?!
Не «чего», понятное дело, а «кто»: ужиежик, свернувшись колечком, так и спал вполглаза все эти ночи под боком у Вали, так и не отходил от друга.
«Это я! Я! Дру-жи-ще! Ва-ля!!!» - хотел было завопить малыш, но получилось у него все то же бессильное шипение из горла, и только блестели несказанным восторгом бусинки глаз, и подпрыгивал он на месте, и пританцовывал на хвосте…
- Проныра! Это ты?! Вот здорово!! Видишь, мы снова вместе! Айл би бэк, как ты и говорил! Спасибо, тебе Дружище! Если б не ты! А…чего ты молчишь-то, а? Ребята, чего он молчит? Да хватит вам дрыхнуть, я проснулся! - рассердился наконец жаб. Что такое, в самом деле, герой очнулся, а на него ноль внимания…
Можете себе представить, что тут началось!
Валю окружили, затормошили, зацеловали, заплакали, засмеялись, забросали вопросами, затребовали подробностей, поили морсом, кормили, и – любили, любили, любили!!!
 
…Вот, собственно, так и вылечиваются-избавляются от комплексов, истребляются дурные мысли насчет «бездарной, бесполезной жизни», так и становятся нормальными джедаями.
Или, к примеру, ниндзя. Не одним же черепашкам, мы и сами с усами…
Беда только, что малыш ужиежик, дорогой Дружище, милый Проныра, бесценный помощник так и не мог пока произнести ни одного слова, ни одного слова, ни одного…
Но все ведь наладится, правда?


 Глава 9.  Маня и кикимора  versus  тролли 

- Ну, что опять не так с твоим болотом?! – плачущим голосом воскликнул Володя.
Вместо ответа Капитолина Кондратьевна сунула ему под нос горсть клюквы и еще более плачущим тоном предложила:
- А попробуй вот!!!
Володя кинул в рот несколько ягод, раскусил, сморщился, заплевался:
- Эт-та что за гадость?!
- Вот и я про то!
- Ты ж недавно хорошую присылала, мы морс Вальке делали, сами ели…сладкая, вкусная…а это – это ж просто отрава какая-то! Яд кураре! Тьфу!!!
- Курей ты не цепляй, причем тут они?! У меня на болоте их отродясь не водилось, разве что камышницы, курочки болотные, но они бы до такого ни в жизнь не додумались! Чтоб клюковку мою попортить, весь урожай! Только и хватило, что вам тогда посылала, а нынче вся такая стала! И вся травушка моя, и все цветочки в черных пятнушках, погибают на корню! Не иначе как заклятым фузариозом, прости Вода, их побило, а может, и того ужасней – гельминтоспориозом…
- Да что ж посмел?! Кто на такое решился?
- А я знаю - кто, - вдруг очень спокойно сказала Маня.
- Скажи, девонька! - взмолилась кикимора, -  ты только укажи! Уж я его, - и она заскрежетала зубами, глаза зеленым загорелись, когтистые лапы к бою сами собой изготовились, волосья дыбом встали – всю прическу-укладку разметало!
- Тролли…
- Ты полагаешь? – неуверенно спросил Володя.


А тут и полагать нечего: кому, кроме них?!
Кто еще гадит исподтишка,  кто, оставаясь неузнанным, бьет по самому больному, метит в самое дорогое, портит самое ценное? Они!
У какого еще извращенца хватит подлости и трусости на такое?
Ну, и вообще: вроде как всех злодеев в нашей сказке мы победили, - или почти всех, -  а значит, методом исключения…
У Мани, как мы помним, свой счет к этим тварям. Как ни печально, а ведь сама же их когда-то и сотворила, неумелым заклинанием, а потом еле ноги унесла.
Ох, и бежит же времечко, вроде совсем недавно это было, а сколько воды утекло – и какой! Сколько всего случилось!
Но все время помнила Маня про них, не забывала, знала, что еще сойдутся, скрестятся их пути…
Вот и сошлись.


- Это кто еще за трули такие?! – вопила меж тем кикимора, воинственно поддергивая рукава, - дайте мне их! Сей же час! 
Легко сказать – «дайте!» Ты их еще найди…
- Вместе пойдем, Капитолина Кондратьевна, - решительно перебила ее Маня.
-  Мой косяк, мой и ответ!
- Чего болтаешь-то девонька? – растерялась кикимора.
- А вот того…Помнишь, Валька с Верочкой чуть не утонули у тебя на болоте, похитили их еще тогда и связали – помнишь? Так и в том моя вина…
- Да хватит уже виноватиться-то, - рассердилась кикимора, - ты ж их и спасла тогда!
- Ага… сначала чуть не угробила, а потом спасла, доблесть-то какая…
Все в омуте неловко замолчали.
…А какой был вечер славный!
Володя повозился немножко со своим стеклом, почти закончил, почти довел до ума и Света свой «Звездный путь». Получалось – ну, просто шедеврально!
А потом уселся играть в «тыщу» с Клюшей, Верочкой и Маней. Пасьянсы ему уже поднадоели, а вот в картишки в компании перекинуться – очень даже!
Игру выбрали не сразу, после долгих колебаний: «очко» - слишком бандитская, покер – слишком американская, бридж – слишком английская, преферанс ничего себе – но расписывать замучаешься…
А вот «тыща» - попроще, и азарта хватает, и со счета не собъешься. И вообще – наша.
Они играли, а Валя и ужиежик болтали… нет, голос к малышу  так пока и не вернулся, но изобретательный Пронырчик, как его теперь все называли, наловчился писать кончиком хвоста на песке!
И не отдельные слова, а целые монологи! Да так шустро! За что получил еще одно почетное прозвище – Писарчук-Большой-Змей.
Ну, а Самсоныч и Вика уплыли вниз по реке  – поплескаться захотелось, опять же и насчет ужина промыслить…
В общем, все были при деле, всем было хорошо, жизнь наладилась - и нате вам, как гром с ясного неба сваливается бабуля со своей клюквой!
Видно, на роду у них так и написано: и вечный бой, покой им только снится.


Попрощались со всеми, бабушку под мышку -  да и телепортировались на болото, чего тянуть-то?
Кикимора от переполнявшей ее злости была зеленей зеленого, даже из ноздрей изумрудный дым валил!
Так же внушительно выглядела и Ма…
Нет уж, простите, не «Маня», а самая настоящая, полноценная, полновесная  АМАНИТА, волшебница, каких мало!
В темно-лиловом одеянии до пят,  шляпе остроконечной, глаза сверкают,  очки тоже сверкают – ну, вылитая профессор Мак-Гоннагалл! Если вы в курсе, кто это.
В голове уже созрел план компании, которым с кикиморой и поделилась:
- Ловить будем на живца!
- Это как? – изумилась кикимора. – На удочку?
Маня усмехнулась:
- Без удочки обойдемся, все снасти при нас… Петь умеешь?
- А то, -  приосанилась Капитолина Кондратьевна, - на конкурсе народной песни в Сыктывкаре, в 53-м дело было, первое место и почетную грамоту получила! А еще с внучиком, с Володькой, бывало, на пару, дуэтом романсы певали…эх, давно оно было, все слова позабыла…
- А ты вспомни! И давай что-нибудь народное! Только самую любимую, какая ближе к сердцу!
- И чего будет?
- Увидишь. Они, твари, ужасно не любят, когда мы от души что-то делаем –  так сразу и норовят в душу плюнуть! Мы своей песней выманим их, понимаешь? А дальше... справлюсь как-нибудь. Давай, начинай!
- Ага…нет, погоди: ты сказала, они плеваться начнут?
- Фигурально. Оскорблять, хамить, пугать тебя будут…
- Пуга-а-ать?! Меня?! – кикимора нехорошо ощерилась, подбоченилась:
- Это кто еще кого напугает!! Про живца ты хорошо придумала, но может, давай наоборот?! Ты пой, а как они появятся – уж я их… за всю мою клюковку! За травушку-цветочки!
И она яростно погрозила кулаком.
Маня помотала головой:
- Да я петь-то не умею! Мне на ухо в детстве еще, когда маленькой поганочкой была, медвежонок наступил… Так что, пой ты – а воевать уж будем вместе!
Киикмора вздохнула:
- Ну, когда так…ладно!
Она выпрямилась, откашлялась, сцепила когти под грудью – ни дать, ни взять оперная певица перед выступлением.
И взвыла:
- На речки-и-и, на речки-и-и-и, на том бе-е-е-ережо-о-о-очки мыла Марусинька белы-ы-ы-ые но-о-о-ги-и-и-и-и-и-и!...


Н-да. Может, конечно, на конкурсе в Сыктывкаре и с водяным на пару оно было и ничего, но сейчас…
То ли разволновалась кикимора, то ли от переживаний голос сел, но выдала она такого «петуха», такую трель дребезжащую…
Но ведь и сработало!!!
Метрах в двух от кочки, на которой стояли Аманита и кикимора, вдруг вспучилось болото, встало черным горбом…
И не горб это вовсе, а лента, черная лента!
Захлестнулась петлей и обозначилась в ней гнусная, глумливая харя тролля!
 Глаза косые, злющие, разинула редкозубую пасть:
- Дичь! Дичь!
А за ней вторая, а там и третья – и хохот издевательский на все болото:
- Ур-родка!
- Петь не умеешь! Клюквы поешь, клюквы!
- Ага, развесистой! Поможет! Гы-ы-ы-ы!
- Бездарность!
- Цветочком закуси!
- А это кто  очкастая  такая?
-  Да это ж мы ее  по лесу  тогда гоняли!!
- Дичь! Ур-р-родки!
-  Безвкусица! Кэгэ аэм!
- Гы-ы-ы-ы!
И были это последние слова мерзких тварей, потому что выдали им подруги такой слаженный колдовский дуэт! Так шарахнули!
Кикимора зеленой молнией метнула из рукава, - ну, это классика жанра.
А Маня заклинанием - опасным, редким, но как раз для такого случая,  заморско-басурманским, прямо сказать, заклинанием, но действенным и эффективным: «ДЕЛИТ!!!»
Не в смысле дележки-раздела, а означало оно в переводе на наш: «СТЕРЕТЬ!!!»
С лица земли стереть, напрочь, начисто!
И сшибли, и скосили черную нечисть зеленой молнией, и стерли остатки, да так, что только булькнуло на том месте, где гнусные твари кочевряжились, только злой сероводородный дух пошел!
- Ух, ты! – восторженно вскричала Капитолина Кондратьевна, - как мы их, а?!
- Да, неплохо получилось.
- А они того… не вернутся?
- Это – вряд ли. А вот что ты со своей испорченной флорой делать станешь, как биологический баланс восстанавливать? Помочь, может?
- Не надо, - отмахнулась кикимора, - справлюсь!  Водицы бы живой из нашего родника, напор бы там увеличить, - чтоб душик веерный получился! Или типа Шарко. Так я бы каждую травиночку умыла, каждый листик! С ягодками хуже, этот урожай уже пропал, но  уж следующий…за каждым кустиком лично прослежу, не допущу беды!

И с победой вернулись в наш омут воительницы, и опять был пир на весь речной мир!
И, конечно же, сбегали на родник, подбавили напора – и забила ключами живыми вода на болоте!  И устроила бабушка Капитолина Кондратьевна банно-санитарную обработку каждой травинке, каждому цветочку -  как и обещала.
Так что и следа вскоре не осталось от поганого фузариоза, и отвратительного фитофтороза, и даже от ужасного гельминтоспориоза… не говоря о серой гнили да мучнистой росе.
Эх, жить бы теперь, да радоваться! 
…Не вышло.

В эту ночь приснился Клюше сон – такой странный, из прежней, не то прошлой, не уже  и позапрошлой жизни, почти забытой, когда и звали ее иначе, и сама она была другой…
Вроде бы она в какой-то старой коммунальной кухне – потолки высоченные, подоконники широченные! Явно, коммуналка: пять столов, да две плиты, да старая раковина-мойка, вся в черных пятнах, из крана вода капает – кап, кап…
И стоит у окна кто-то до того знакомый, до того близкий! Но никак не вспомнить – кто?!
Кто-то, похожий на старую мудрую мышь, - а может, и собаку, а может, и кошку? Ушки седые на макушке из-под шляпки с вуалькой торчат, сама маленькая, востроносая, востроглазая…
Стоит, улыбается, но печально так, с жалостью смотрит:
- Не узнаешь, соседушка? – спрашивает Клюшу.
И та вроде бы и узнаёт, но боится и стыдится чего-то…
- Ладно тебе, кто старое помянет…Не до того сейчас, не для того пришла – слушай меня! Беда вам грозит – какой и не знали, лютая, горючая, огненный потоп надвигается! Скажи своим, готовьтесь, уж не знаю, как, а – будьте готовы!
Да, и водяному еще скажи: пусть не жалеет о своем стеклянном зверинце, великую службу он сослужит…
А ты прислушивай за местными новостями, не всегда же в телике ересь гонят, если базар фильтровать – поймешь, почуешь знак, успеешь предупредить…
Ну, а если совсем хреново придется – позови меня, приду!
Слышь, соседка?

Тут Клюша и проснулась. 
В холодном поту. Потому что вспомнила ту, которая ее так называла, они и были когда-то, давным-давно, кажется, тысячу лет назад, соседками…
И поняла, что недаром, неспроста приснилась, что предупреждение ее – вернее верного!
Ясное дело, кинулась Клюша к Володе: так мол, и так.
Закручинился, заплакал водяной:
- Да что ж такое?! Да когда ж оно кончится?! Да будет ли когда-нибудь мир под оливами?!
- Какими оливами? Откуда у нас оливы?! – не понял жаб.
- Это цитата, Валичка, - с тоской в голосе объяснила лягушка.
- Фильм был когда-то такой…


Глава 10. В  огне

Хуже нет, как ждать и догонять, и думать, и гадать, и голову ломать про то пророчество – когда сбудется?
И какой будет знак? И что конкретно понимать под «огненным потопом»?
Извержение вулкана? Так у нас тут вроде не Исландия…и не Япония…А чего тогда?
Оно конечно, от копеечной свечки, как известно, Москва сгорела - так это когда было!
И копейка-то больше не деньги, и какая теперь, прости Господи, Москва…
Ясное дело, друзья наши готовились, как могли: принимали всякие меры пожарной безопасности, следили на предмет самовозгорания, учебные тревоги объявляли, чуть не каждое утро водяной гонял всех, как бобиков, -  и по ОФП, и конкретно – по спецнавыкам тушения пожаров на воде.
И всех гонял, и сам бегал.
В омуте, который теперь иначе, как штаб-квартирой не называли, водрузили красочный плакат «Берегите лес от огня!», развесили наглядную агитацию - про способы тушения, про меры спасения.
На всякий пожарный случай – в абсолютно буквальном смысле этих слов!
Но, конечно, главная надежда была на родник – лишь бы не подвел, родной…
- Ребята, а ведь мы в последнее время так и живем, как на вулкане! Не одно, так другое,  не понос, так золотуха, и конца не видно,  - устало говорил Володя и все с ним соглашались.
Все были заняты, все при деле: Маня лихорадочно отрабатывала огнетушительные спецзаклинания, Верочка готовила снадобья-притирки от ожогов разной степени тяжести, Самсоныч ей помогал, Вика-Рыбнадзор усилила бдительность на своих рейдах, Валя с Пронырчиком, ставшие неразлучными, не разлей вода дружками, без конца о чем-то спорили, что-то обсуждали, ужиежик хвостом и формулами все дно омута исчертил…   
А у Клюши голова чуть не треснула от теленовостей, там пока все отфильтруешь – крыша поедет!
И вот, наконец, однажды…
- … И в заключение выпуска новостей – астрологический прогноз от Лины Саванской. Завтрашний день, предупреждает нас известный астролог, будет не самым удачным, как и все 26 лунные дни, - так что соблюдайте предельную осторожность!
Опасно совершать важные поступки, начинать новые дела, вступать в конфликты с близкими людьми. Советуем вам экономить силы и средства, и с особой осторожностью обращаться с горючими и легковоспламеняющимися предметами – еще раз предупреждаем, - особо опасен огонь!
- Дождались, - пробормотал Володя. – Значит, завтра…


Нельзя сказать, чтоб Витек Мулькин был каким-нибудь отпетым злодеем - типа небезызвестного Кусякина А.Ф.
Кошек в детстве не мучил, жукам крылья не обрывал, ничего такого криминального. В зрелом же возрасте жену не бил – не было у него жены, над детьми не издевался – не было и детей… скорей всего.
Но при всем при том, по мелочам – безобразил на каждом шагу. Просто шагу не мог ступить, чтоб не насвинячить!
Чтоб долго не распространяться – именно ему автоответчиком от Мани перепадало больше всех, второй месяц ходил в синяках и ссадинах.
Нет, ну все уже догадались, поняли, осознали, прониклись, что - не надо!
А он – никак. И с тупым упорством продолжал бросать, где попало, окурки, банки, бутылки… которые к нему же и возвращались.
Вот уж истинно – что в лоб, что по лбу! Хоть кол на голове теши – как об стенку горох! Засранец, уж простите, он и есть засранец. 
Было и еще одно любимое занятие у Вити Мулькина – пускать петарды, жечь фейерверки и прочие бенгальские огни…
Оно, конечно, дело красивое – когда к месту, в нужное время и по правилам техники безопасности.
Но Вите по барабану было и то, и другое, и третье – и уже не раз в садовом некоммерческом товариществе «Кувалда», где он подъедался сторожем-охранником, возмущенные дачники ставили вопрос на общих собраниях о его безобразном поведении.
Потому что – только заснут люди, уморенные садово-огородными заботами, только расслабятся, - как им по головам: бух-бух-бах-бах-бах-та-ра-рах!!!
И ведь не День Десантника какой, или Военно-Морского флота, а просто Вите не спится, вот он и развлекается, пироман несчастный, неймется ему.
И внушения делали, и премии лишали, и даже отлупили  разок – по фигу, как с гуся вода.
Нет, конечно: рожу небритую скривит, слезу пустит, заканючит: мол, больше не буду, честное-пречестное!
Ну, и прощали – по сердобольности и мягкотелости. Мол, выгонят они его из сторожей – и куда он пойдет? Такой недотыкомка?
Вот и дожалелись...


По случаю, еще в прошлом году обломился Вите целый ящик бракованных фитильных петард…
Они, если даже и годные к употреблению требуют к себе особо осторожного отношения! В инструкции ведь четко написано, что:
«…мощные, оглушительно громкие фитильные петарды… Эффект от взрыва крупнокалиберной петарды сравним с выстрелом из охотничьего ружья. Разумеется, подобная фитильная петарда требует аккуратного и уважительного отношения. Не может быть и речи о том, чтобы поджигать ее, держа в руках, а потом бросать - так запускают только терочные петарды. Фитильную петарду  следует установить на горизонтальную поверхность фитилем вверх, поджечь фитиль и немедленно отойти. В радиусе 5 метров не должно быть людей, животных или предметов, которые могут быть повреждены мощным взрывом…»
Но кто бы читал их, эти инструкции?
А тот ящик, целая упаковка, как потом уже выяснилось, был и вовсе контрабандно-контрафактным, и где их слепили на нашу погибель – кто теперь узнает?

…Ранним утром, еще до рассвета, притащил свой ящик на берег Пужи. Там, недалеко от Белых Камней, решил устроить себе праздничек. Трясущимися от вожделения и предвкушения руками распечатал и запалил первую…
И взорвалась адская ракета!
Но вместо полета – грохнулась… обратно в ящик!!!
…И стало одним засранцем меньше на земле,  упокой, кому надо, его глупую, грязную душу.
Но такой силы был совокупный взрыв, что разнесло камни, как песок и щепочки, и все, что было в схроне – про схрон-то, помните? – запылало, как бумага!
И было, наверное, что-то в этой лавке древностей покруче, чем исчезалка, потому что неугасимым огнем занялась и Река!
Ни пером, ни вордом не описать этот ужас - когда горит Вода…


…Оглушенные и обожженные, изо всех сил держались друзья, яростно обороняли свой омут, - теперь только омут у них и остался, со всех сторон окруженный огненным кольцом.
Ведь и  самая главная надежда – РОДНИК – оказалась тщетной,  там тоже схватка была отчаянная, билась Живая Вода с Мертвым Огнем!
И никто не мог победить, слишком равные были силы…
Если бы смогли друзья пробиться к роднику, соединиться с ним – но не получалось, не пускал огненный зверь!
Только и сам пройти не мог, жадно разевал страшную пасть, - но летели ему в глотку лиловые, зеленые, красные, синие молнии-заклинания!
Это Аманита и Володя не давали огню пройти, а Капитолина Кондратьевна помогала, а те, кто не силен был в колдовстве – поддерживали, чем могли и морально. 
И, огрызаясь, отступало чудовище, чтобы через минуту вновь - броситься, спалить, сожрать!
Ох… даже и описывать страшно, а каково приходилось им?!
Верочка и Клюша перевязывали раненых, Вика помогала – какое там «крови боюсь!», не до жеманства.
Самсоныч и Валя бок о бок, и лапами, и плавниками затаптывали прорвавшийся огонь, норовивший подобраться с тыла – не до видовых различий!
Ужиежик, малыш, снова вытянувшись в струнку что-то отчаянно и беззвучно кричал на своем ультразвуке – и надо сказать, не без успеха, потому что струйки жадного огня, хищно подбиравшиеся к нему, как-то озадаченно опадали и отступали…

…Но неравны, ах, слишком неравны были силы! И вот уже на маленьком пятачке наши друзья собрались, спиной к спине, на самой середине омута, - там, где пока еще в целости лежало, и  переливалось, и всеми цветами радуги играло любимое Володино сокровище - и стеклянный зверинец, и «Звездный путь»…
И Клюша вспомнила:
- Володя!! – отчаянно закричала она, - Стеклянное! Не жалей!!!
Оглянулся водяной – страшный,  черный от сажи и копоти, полбороды обгорело, - и понял, что требуется.
Схватил, сгреб в кучу все свое чудесное стекло, к сердцу прижал и, зажмурившись, бросился с ним в огонь…
И случилось невозможное!
Ожили стеклянные фигурки, вместо того, чтобы расплавиться, рассеяться, стать простым песком, известью и содой, - ожили, заслонили, приняли удар на себя!
И замер в замешательстве огонь, когда встало перед ним это неисчислимое воинство цветов и трав, морских зверей и рыб!
Замер, замешкался – а тут и «Звездный Путь» нанес пламени последний, решительный и сокрушительный удар – дохнул Космическим Холодом!
…И не стало огня, а стал – лёд.


Эпилог

Триумф Веры

Если бы это был фильм, или, к примеру, телесериал, то в этом месте вполне уместными были бы титры на экране: «Прошел еще месяц».
Но поскольку у нас книжка, то – по-прежнему! – не будем выпендриваться, а так и напишем: прошел еще месяц.
И наступила Осень, и дни все короче, и зима все ближе, а там – и анабиоз…
Уж таков закон природы!

Сереньким дождливым утром на берегу омута сидел водяной Володя – весь в бинтах и повязках, валенках, шапке-ушанке и под зонтиком.
А из воды на него ругались Вика и Самсоныч:
- Ну, и куда ты вылез? Тебе еще лежать и лежать, а ты встал!
- Да еще под дождь! Вот, Клюша с Маней вернутся – пропишут тебе горчичники…
Володя досадливо отмахивался:
- Ой, да не гундите вы! Ну, посижу чуть-чуть, обрыдло валяться-то, все бока пролежал…Не видите – оделся потеплее?
…Целый месяц после схватки с огнем выхаживали Володю, ему-то больше всех досталось за тот последний прыжок!
 Ожоги, плюс переохлаждение, плюс обморожение, не считая прочих переломов – тут тебе и двустороннее воспаление легких, плюс куча сопутствующих болячек…
К счастью, на существах заживает быстрей, чем на людях, да и народно-подводная медицина – не чета нашему здравоохранению.
А еще есть такие лекарства, называются «Любовь» и «Вера» - так помогают иной раз лучше всяких антибиотиков…
- Оделся он, поглядите на него, - продолжал нудить и пускать пузыри Самоныч, - а земля-то холодная, застудишься, неровен час, до цистита-простатита!

…А еще бы не быть холодной земле, после такого-то ледяного удара! Вот уж было раздолье нашим знакомым тэвэшникам, вот уж оттянулись по полной, - а уж как синоптикам досталось: опять прошляпили катаклизм и  аномалию!
Но что с них взять, с синоптиков, и какой метеорологический компьютер мог бы себе такое представить, чтобы в конце лета нежданно-негаданно упала температура с плюс 20 до минус 20?!
А вот – случилось.
И льдом оделась река, и странный, зеленоватый иней выпал…на простое бутылочное стекло похожий.
Досталось от мороза крепко: машины не заводились, трубы водопроводные полопались, сердечники и гипертоники еле живы…
А урожай-то, урожай! На наших дачах! Самая пора сбора – а тут такое!
Недолго продержалась холодрыга-зима, с полчаса всего, но делов наделала – сами можете себе представить…
Но вот странность: побило морозом в тот аномальный день не всех одинаково,  кому-то больше досталось, а кому и поменьше, а у некоторых – и вовсе нечувствительно: растаяло – и все грядки в порядке, и все яблоки на ветках – живые… С чего бы?
- А знаете, братцы, - сказал в тот день один дачник, большого ума мужчина, - это ведь неспроста нам такое! Это - Предупреждение!
И кто бы с ним не согласился? Разве совсем уж дурак… 


В воде было полегче – ну, что рыбам да лягушкам лед? Та же вода родная, только твердая…
Клюша, правда, нос отморозила.
Ну, это она сама себе добавила: после битвы, после огня, разбила лед, выбралась на берег и побежала в лес, и нашла поляну заветную… ох, сколько же связано с этой поляной, какие воспоминания! И захочешь – не забудешь!
Поклонилась низко деревьям, траве, цветам, прихваченным ледяными иглами, и сказала - негромко, поскольку знала: кому надо – услышит:
- Спасибо тебе, соседка! Век не забудем! А… может, и свидимся еще?
- Сссвидимссся, ссвидимссся! - утешительно просвистел ей в ответ ветер…
Вернулась к реке – а там уже битый лед плавает, истаивают на глазах его куски, и пар стоит над водой…
В омуте – опять лазарет, понятное дело: ожоги, да раны, да травмы, а Капитолину Кондратьевну еще и древний радикулит прихватил…
Но это, конечно, были мелочи, по сравнению с Володей, - но и его вылечили, как видите!
Вполне уже способен огрызаться:
- Отвали ты, дед, со своим циститом – завтра Верочка возвращается, а я буду валяться, как бревно?!
И правда – завтра обещало стать еще одним великим днем в омуте на реке Пуже, поскольку с конкурса красоты «Мисс Вода 20…» из далекой Японии возвращалась триумфаторша Верочка!
Победила она в номинации «Самая обаятельная и привлекательная», а еще получила приз зрительских симпатий и настоящую корону – так что, теперь была вполне себе Царевна-Лягушка.

…Ах, сколько же  собралось на конкурс участниц, и зрителей, и болельщиков! Со всех морей-океанов, и рек, и озер, и малых ручейков, - все, кто рожден Водой, все существа, так или иначе с Водой связанные, Воде обязанные, без Воды не живущие – все приняли участие в традиционном ежегодном смотре красоты и очарования!
Наяды и Нимфы, Русалки и Ундины, Нереиды и Сирены…
А еще – Золотые рыбки,  и Рыбы-Клоуны и Рыбы-Попугаи, и Мавританские Идолы, и Дискусы и прочие обитатели тропических морей…
А еще – тритоны и саламандры…
Ну, и - конечно же! - лягушки самых разных жанров – и поющие, и летающие, и танцующие, и еще Вода знает, какие экзоты…
И все-таки наша Верочка, наша простая озерная лягушка не потерялась в такой компании, - и вы не думайте, что милый друг Каппа ей подыграл-подсудил  – Каппу-то помните?   
Хоть и состоял в почетном жюри.
Но штука в том, что организаторы конкурса проявили неизреченную мудрость, и номинаций в состязании было ровно столько же, сколько и участниц – так что все получили свой, и только свой приз, и никто не ушел обиженным…


…Ну, что же вам еще осталось рассказать?
Немного: про то, как вернулась наша красавица, какой устроили ей прием и праздник, как радовались друзья, как веселился весь честной речной народец…
Про посылочку заморскую, которую вручила Верочка Володе, - от Каппы, кто бы сомневался; а там – запас аккумуляторов для рыбки- смартфона, наконец-то…Хотя, как вы могли убедиться, и без них обошлись, но зато теперь можно общаться с другом – хоть по скайпу, хоть как…
Да, не забыть вам сказать: Пронырчик-то наш – голос вернул! Сильное потрясение, видимо, оказало свое действие, и болтунишка стал прежним, -  и даже пуще прежнего, поскольку стрекотал теперь не только на родном или общеупотребительном английском, а еще на каких-то диковинных, никому не понятных, неслыханных языках….
Ну, гены, никуда не денешься; а только некоторые уже жалели о тех временах, когда ужиежик помалкивал и хвостом рисовал…
Кстати, Пронырчика пристроили целителем-иглоукалывателем в фитнес-центр (бывший салон красоты) «Камелия» – и неплохо он там справлялся!
Кикиморе вот, например, радикулит застарелый вылечил в два счета. А Самсонычу, говорят, даже мужскую силу вернул… ну, это может и сплетни… а может, и нет?
Володя возобновил – естественно! – свое стеклянное творчество, замыслил новую многофигурную композицию «Речные звезды», и, судя по всему, должно было получиться нечто грандиозное!
Верочка развела целый цветник на дне омута, а еще затеяла-занялась японским садом камней….
…и бывало не раз заставали ее друзья застывшей, замершей, улыбающейся, - словно к чему-то она прислушивалась, с кем-то безмолвно разговаривала, кого-то видела…
Что интересно: Клюша по временам вела себя точно так же...
Маня подумывала о  мастер-классах по колдовству, а Валя и Вика ее в том горячо поддерживали, и уже записались на подготовительные курсы.
Словом, все было хорошо – у всех.
Хотя так и не бывает.
Но ведь у нас же – сказка.


…Верочка, Маня, Клюша, Вика, Валя, Володя, Самсоныч, Пронырчик, дорогие вы мои, как же не хочется с вами расставаться! А вроде как – надо...
Но может, ненадолго? Не насовсем?
А, ребята? Увидимся еще?
-  Ну, конечно же! – утешила меня добрая Верочка.
-  А когда? Где?
- Н-н-ну…сама подумай: разве могут ласточки и воробьи знать думы аистов? - лукаво спросила лягушка…
Царевна-Лягушка.


конец