Европа

В восточной части Германии очень милые и малые города, Стендаль и Гарделеген. Типичные немецкие дома, с красными островерхими крышами и такими же кирхами. Не единожды я бродил по узким и каменным улицам, удивляясь спокойствию и тишине, царившей вокруг.  Люди старшего поколения со мной здоровались, были учтивы. Я жил в одном из домов, недалеко от центра города Гарделеген. Каждое утро видел одну и ту же картину:  женщины тщательно чистят лестничные площадки и ступени. Не просто чистят, а натирают пастой до блеска. Мы здоровались, обменивались короткими фразами о здоровье, погоде. Меня всегда удивляло, как эти цивилизованные, такие воспитанные европейцы, пошли убивать, вешать, жечь в топках ни в чём не повинных людей. Что они хотели доказать миру, и чего желали получить? Эти мысли возникали всегда, когда я проходил мимо кладбища погибшим советским воинам.
В один из солнечных дней, я с трепетом вошёл в эту беззвучную тишину. Но какие надписи на надгробиях: «Неизвестный…неизвестный…неизвестный…»  Очень мало с именами и фамилиями.
«Вот как, пришли на эту чужбину и остались никому не известными, не оплаканными».
Однажды, в праздничный день, к нам приехала женщина, маленькая, сухонькая, вся в чёрном. Она нашла своего сына. Я видел  Это. Эту встречу, эти объятия холодного камня, эти слёзы, слёзы, слёзы… Мы стояли поодаль и было так больно, и горький комок в горле, и не было слов…  Вот она - война. И она с нами всегда, вечно, до последнего вздоха.

Я давно собирался побывать в концентрационном лагере Равенсбрюк. Знал, что там погибли тысячи женщин. Наша поэтесса Кузьмина-Караваева…
Вхожу с 8-ми миллиметровой кинокамерой в руках. Передо мной небольшое озеро с плакучими ивами вдоль берега.  И здесь же, слева,  Стена Расстрела! Нет, не стена, а коридор: длинный, бетонный, мощный.
«Вот сволочи, разве можно расстреливать  женщин? Они не воины, они безоружны, они Матери».
Всё снимаю маленькой камерой. Остановился и застыл перед огромной печью. Крематорий!
Далее, стена с фотографиями: целые горы женских волос,  красивых кос, и золотых украшений, и коронок…
Стена Наций. На ней отражены все национальности, кто прибывал в период с 1939 по 1945 годы. Здесь были немецкие, польские, русские женщины, а также из Франции, Бельгии, Норвегии, Румынии. Были еврейки и цыгане, которые уничтожались в первую очередь. Я трогал своими руками эти стены, где ежедневно расстреливали до 50 женщин. Где было уничтожено более 90 тысяч жизней. Во имя чего, за что?

Через некоторое время мне довелось побывать на венгерской границе. Если быть точным, то наша группа прибыла в Словакию, и мы не преминули побывать на Дунае. Эта красивая река воспета во многих  стихах и песнях. Мы любовались, и плескались в дунайских волнах. С нами был убелённый сединой офицер, награжденный боевыми орденами. Мы очень ждали от него рассказа о войне. И какое разочарование постигло всех, когда он сказал, что не был на Великой войне. Не подходил по возрасту. «Ордена мои, - продолжил он свой рассказ, - вот оттуда. И показал рукой за Дунай. - Венгры, как известно, воевали на стороне фашистской Германии.
Они проявили себя в боях под Воронежем. Жестоко убивали русских офицеров и солдат, а также стариков, женщин и детей. Уже тогда был приказ: мадьяр в плен не брать, всех уничтожать. Они никогда не испытывали симпатий к нашей стране. Более того, ненавидели славян, особенно украинцев и русских, так как считали, что мы поработили их, отобрали свободу. Эта ненависть вылилась в кровавые события 1956 года. Думаю, что об этих событиях еще напишут. Но всей правды никто и никогда не узнает». После недолгого молчания наш собеседник продолжил:
«Недалеко от столицы Венгрии, размещался крупный военный городок, где проживали семьи офицеров. В одну из октябрьских ночей, этот мирный спящий город был окружён  молодыми мадьярами-нацистами и под утро началась резня. Пощады не было никому: ни женщинам, ни детям, ни офицерам, которые как-то пытались защитить свои семьи. Да, был дан сигнал тревоги, была попытка привести воинские части в боевую готовность. Но началась такая бойня: с одной стороны ярый фанатизм с оружием в руках, с другой - безоружные солдаты и офицеры. Их кололи штыками, вырезали звёзды на теле, полосовали тела и на этих вырезанных полосах вешали 20-30-ти летних ребят. По нашим подсчётам, были истреблены три советские, воинские части.
Нам, прибывшим в Будапешт, не сразу разрешили применять оружие. Пролилось еще много русской крови, пока там, наверху, приняли решение. Уже в ноябре мы окружили всю эту фашистскую сволочь, пощады не было никому. Наши батальоны в плен никого не брали. Кровь за кровь».
Мы были ошеломлены таким жестоким рассказом, никто не мог произнести ни одного слова.
- Но как вы узнали об этой кровавой расправе? – разом заговорили мы. - Ведь эти мадьяры не хотели огласки?
- Наоборот, они вынесли  это на экран. Была кинохроника, где уже объявили о полной победе и угрозе перевешать всех коммунистов,  вниз головой. И русским пощады не будет! 
Мы сражались с этим отребьем до конца года. И весь 1957 год был очень трудным,  наши солдаты и офицеры продолжали нести потери.  Точной цифры погибших и раненных мы никогда не узнаем, но я считаю, что там полегли тысячи».

В 1980 году мне пришлось стоять в почётном карауле на Ольшанском кладбище города Прага. Да, мы спасли столицу тогдашней Чехословакии и защитили восставших пражан. Наши танкисты ворвались туда 9 мая 1945 года и уничтожили наступавших эсесовцев. Мы были очень сильны, после четырех лет кровопролитной войны. Но в этих жестоких схватках, на пражских улицах, каждая гибель, каждая потеря была осыпана не свинцом, а золотом. Умудрённые опытом боевых действий, прошедшие тысячи вёрст по дорогам войны, уходили в безвестность…
Я иду по ухоженным дорожкам этого пражского кладбища и читаю имена и фамилии русских солдат. Как же их много и в какую весну уходили: 10 мая, 15 мая, 28 мая, 1июня, 10 июня, 08 августа...
Сердце кровью обливается, ведь я родился весной 45- го, а они ушли.
На Ольшанском кладбище покоятся более 400 танкистов, мотострелков, пулемётчиков, павших весной 1945 года. Вечная им память и Слава!

2016 год. Моя мысль, моё сердце там, в Европе, среди наших. Я давно вынашивал – написать, сказать о пережитом. Но как горько,  как тяжелы эти воспоминания.
Да, мне не здоровится, достают разные болячки, но я наливаю полстакана водки и пью за наших ребят и девчат.
За Вас! Вы непобедимы!
Тем, кто работает с молодёжью и учениками, в школах и вузах – говорите правду, жестокую правду, о наших павших, наших  могилах. Пусть едут по свету, не за шмотками, не только за удовольствиями, но пусть придут к солдатам. К Белякову, Агафонову, Нестерову, Гончаренко, Дурнову, Анне Жигуновой… Их тысячи, тысячи по всей Европе. Поклонитесь, прикоснитесь  и благодарите.  Это Очищение, это наша Совесть и Честь.
Нас унижают, нас пытаются оплёвывать многие европейцы: поляки,прибалты,норвежцы, англичане, молодые славянские наци. Да могилы павших пытаются порушить. Нашу Победу принижают заокеанские штаты, да еще как брызжут слюной! Но мы им напомним 1242 год, Куликово и Бородинское поле, Сталинград и Прохоровку, блокадный Ленинград и Берлин, Будапешт и Вену… Это наши, русские Победы, и никто никогда не отберёт их у нас.
Готовьтесь к бою, беспощадному и победному. Восстановите спортивные площадки и городки, военную подготовку в школах и вузах. Изучайте автомат Калашникова, как призывает наш патриот и Гражданин Владимир Вольфович.
И не надо ныть, что нет «кроссовера» и особняка, что не побывали на Гавайях, что бизнес неудачен. Пахать, пахать и пахать, как сказано в Библии, тогда всё придет. Мы на правильном пути.                30.10.2016г.