Цена знаний. 8. Соблазн велик, но цель...

8. Соблазн велик, но цель...

Сколько времени Путник находился в дремотном состоянии, он не знал. Он медленно, очень медленно выходил из забытья.

Светлеющее сознание различило шорохи. Путник внутренне напрягся: что там? Он устал настолько, что испуг возник по инерции, рефлекторно… Похоже, пугаться уже вошло в привычку. Сейчас испуг был единственной доступной ему реакцией.
Внутренне Путник был уже готов к любым неожиданностям, даже к самым страшным. Да и что может быть страшнее смерти? А её дыхание за последние часы Путник чувствовал неоднократно. Опасность притупила страх неведомого. Заодно она притупила и жажду жизни.

Испуг вынудил Путника открыть глаза. И только сделав это, он понял, что полного безразличия к жизни у него пока нет.

Перед ним в ожидании стояли два служителя. Это были другие служители, не те, что привели его в храм Изиды.

Как давно это было! Сейчас Путнику казалось, что с момента, когда перед ним открылись двери в храме, прошла целая вечность.

Служители предложили Путнику подняться. Они помогли ему выйти из бассейна. Не торопясь, раздели его. Вымыли. Осушили мягкими полотенцами. В довершение приятной процедуры растёрли его тело душистыми маслами. Под их руками тело Путника оживало. Он чувствовал, как внутри снова потекли жизненные силы. Напряжение последних часов растворилось в приятных ощущениях.

Служители подали Путнику новые льняные одежды. Помогли одеться. Они вели себя так, словно он не путник, случайно забредший в храм, а их господин.

Одев Путника, служители провели его в центр грота. Только теперь он различил широкое низкое ложе, находившееся там. Это ложе и освещал массивный светильник, спускавшийся сверху. К ложу служители и подвели Путника.

– Отдыхай. Ты заслужил этот отдых. Отдыхай спокойно… и жди. За тобой придут, – сказал один из служителей. Он, вероятно, был старшим в их паре.

Уложив Путника на ложе, служители направились в дальний угол зала. Они словно растворились в сгустившемся там полумраке.

Путник с удовольствием погрузил тело в пушистые ковры, сплошь покрывавшие ложе.
«Странно как-то – после всего пройденного попасть в такие условия. Это же – блаженство. Вроде бы я, и вроде не я. Сейчас даже вспоминать ничего не хочется. Ощущение такое, словно всё, что произошло, было не со мной. Да, и то, что происходит сейчас, ещё недавно представить было невозможно. Странно всё… и приятно. Даже думать не хочется!»

Путник расслабился. Сейчас ему не хотелось ничего: ни богатства, ни знаний, ни испытаний, связанных с ними. Нет, всё-таки одно желание у него было: ему хотелось, чтобы его оставили в покое, прямо здесь и прямо сейчас. Хотелось, чтобы его больше никто и никогда не трогал.

Постепенно в сознании Путника закрутилась карусель лестниц, коридоров, костров, мозаик… Вот уже она вырвалась наружу… закружила его. Картинки, рождаемые его ни чем не сдерживаемым воображением, сменяли одна другую. Они кружили его всё быстрее, быстрее, быстрее… Внезапно эта круговерть остановилась. Картинки исчезли. Путника поглотила истома. Она растворила Путника. Он не чувствовал своего тела. За телом исчезло и сознание.

Из блаженного состояния Путника вывели тихие звуки музыки, проступавшие сквозь сон. Он открыл глаза: в гроте никого не было. Музыка же звучала. Звучала реально.

Звуки музыки приносились словно издалека. Они были лёгки и неопределённы. Они проникали внутрь. Они заполняли тело. Они заполняли сознание. Звуки музыки вызывали грусть и томление…

Высокое пение флейты смешивалось с ласкающими переливами арфы. Временами Путнику казалось, что вместе с музыкой он слышит чьё-то прерывистое дыхание и грустные вздохи… Пленённый музыкой он явственно ощущал на себе это дыхание. Неужели он перестал отличать явь от грёз?

Путник снова прикрыл глаза. Он опять провалился в состояние, из которого ему не хотелось выходить. Сейчас его не манили ни музыка, ни вздохи...

Когда Путник в очередной раз открыл глаза, он не сразу сообразил, что перед ним не видение.

В нескольких шагах от его ложа стояла женщина. Её тело покачивалось в такт музыке. Красота её завораживала. Одежды красавицы были из тончайшей полупрозрачной материи. Через них просвечивало совершенное тело. На шее у красавицы было надето ожерелье… под стать её красоте. Мертвая красота ожерелья тонко подчёркивала живую красоту женского тела. В левой руке женщина держала чашу, увитую золотыми розами.

Тёмные жгучие глаза женщины мерцали в полутьме. Они, не отрываясь, смотрели на Путника. Казалось, женщина пытается поглотить его своими глазами.
Путник тоже не мог оторвать от неё взгляда. Бархатистая кожа красавицы манила. Она притягивала его даже на расстоянии. Путнику нестерпимо захотелось погладить её, захотелось проверить на ощупь, так ли она мягка и приятна, как кажется издали.

Полные влажные губы… Подвижные ноздри… Весь облик женщины источал соблазн.
Путник замер в немом восторге. Такой женской красоты ему не приходилось видеть. Нигде и никогда!

Женщина, не прекращая покачиваться в такт музыке, медленно продвигалась к ложу. Её движения были легки и грациозны. Временами Путнику казалось, что она плывёт по воздуху.

Путник приподнялся на локте и, не отрываясь, смотрел на женщину. Приблизившись, она присела на краешек ложа. Раскачиваясь в такт музыке, она медленно продвигалась по коврам к Путнику. И даже теперь, на ложе, её движения были легки и ненавязчивы.

Алые губы женщины, похожие на мягкий сочный плод, что-то томно шептали. Путник еле различал слова.

– Не бойся меня. Расслабься... Я принесла тебе награду… извечную награду победителей. Ты заслужил её. Со мной забудешь все страданья. В моих объятиях забудешь всё. Я открою перед тобой такие наслаждения, о которых ты и не мечтал. Я помогу тебе испить чашу сладострастия до дна. Расслабься… Верь мне…

Путник был готов покориться красавице. Он готов был полностью отдаться в её власть…
Внезапно его молнией прошила мысль.

«Что ты такое для меня?» – спрашивал он красавицу про себя. – «Действительно ли, ты – награда? И тогда я заслужил тебя. А может быть, ты – новое испытание? И тогда ты мне не нужна!»

Отвечая на свои вопросы, Путник окончательно пришёл в себя. Он снова был готов мыслить. И он снова сомневался. Он не мог понять, с чем столкнулся. Он был бы рад, предлагаемой награде, но почему-то боялся её. На время сомнения поглотили его. Он даже забыл о красавице.

«Не для того прошёл я испытанья, чтоб эту женщину познать», – сознание Путника медленно выбиралось из тумана, напущенного красавицей. – «В достатке было их… в том мире, который я решил покинуть. Зачем теперь ещё одна?»

Красавица словно почувствовала сомнения Путника. Томно глядя на него, она раскинулась на ложе. Её руки тянулись к нему. Её взгляд не отпускал Путника. Она не выпускала его из своих глаз, чтобы ни делала. Её взгляд молил. Он обволакивал Путника влажным дыханием страсти…

Руки красавицы медленно приближались к Путнику. Ещё миг и они обовьют его шею...
В это, казалось бы, последнее для принятия решения мгновение озарение пронзило Путника.

– Что можешь предложить ты сверх того, с чем я уже знаком? – обратился Путник к красавице.

Женщина заговорила. Её голос обволакивал, как и взгляд. Он манил, как и её тело.
– Своё уменье… ласки… наслажденье… Такого ты не знал ещё… И знать не мог. Такой как я, ты не встречал в том мире. Прими меня в свои объятия… и сразу правоту мою поймёшь. Ты обо всех забудешь, с кем встречался, забудешь всех, с кем раньше был…
Женщина сделала движение в сторону Путника.

Путник резко отстранился от неё и решительно встал с ложа.
– Быть может, есть в твоих словах большая доля правды. Но… как тебе сказать… Совсем не то искал, что ты мне предлагаешь. Ни ласки и ни наслажденья, которые ты мне сулишь, не интересны мне. Нет, интересны всё-таки, но только… не сейчас. Вставай и уходи! Не вынуждай меня… чтоб применил я силу! Мне это неприятно будет. Да, думаю, приятно мало будет и тебе.

Женщина протянула к Путнику руки. Она настойчиво пыталась заполучить его в свои объятия. Правда, на этот раз призыв, исходивший из её глаз, смешался с мольбой.

Путник ещё дальше отстранился от неё.

– Не знаешь ты, чего себя лишаешь, – с укором молвила красавица.

– Зато я знаю, что я нахожу, – с уверенностью в голосе ответил Путник. И уже зазвеневшим от жёсткости голосом добавил. – Уходи! Не вынуждай меня…

Красавица поняла: дальнейшие пререкания бесполезны. Она сразу как-то обмякла. Обмякла и её красота, перестала быть призывной, притягательной.

Женщина встала. Взяла чашу, которую, соблазняя Путника, поставила на ложе. На прощанье одарила Путника пронизывающим взглядом. В её глазах стояли слёзы, словно Путник лишил её чего-то очень важного для неё. Она смотрела так, словно в ответ на её сладостные призывы он направил её на смерть. Понурив голову, она так же тихо, как и появилась, скрылась в глубине грота.

Путник смотрел ей вслед. Смотрел с сожалением. Он не знал, кого сейчас жалеет больше: себя или её. Ещё он чувствовал вину. Почему? За что? Он не понимал.
Времени, чтобы разобраться в своих ощущениях, ему не предоставили.


Продолжение следует...