Тридцать метров

   Музыка в тональности души, вовремя и качественно исполненная в среде военнослужащих сродни бомбе среднего калибра. Когда каждая нота бросает на «колючку» или на баррикады, а кроме крика «А-а!!» нет ни впереди, ни позади ничего и только финиш-грудь противника, и нацеленный на неё штык, как вектор победы.

   В известную пору моя военная служба проходила в одном из почти южных городов. Командиром дивизии был генерал, начинавший службу в должности начальника клуба. Любовь к самодеятельности сохранялась у него на протяжении всей его службы. Одно дело, трио балалаечников, другое – дивизия. Как мы готовились к параду в День Победы! Времени затрачено не меряно!

   И вот день праздника. К месту парада выдвигались в пешем строю. Расстояние – километров пять-шесть. Изрядно «натренированные» шеренги молодцеватостью не блистали. Усталость сквозила в шаге, в лицах, в интонациях редких реплик. Да тут ещё пошла команда на репетицию ответа на поздравление. Это согласованное одновременное троекратное: «Ура!». Наша коробка отвечала вяло и неохотно с интонаций «Ну, вот…». Повтор, ещё повтор, а искомой радости в ответе командир не слышит. Выручил помначштаба из первой шеренги. Вместо приветственной фразы он крикнул: «В городе вино и бабы!». Троекратный зачёт.

   До подхода на исходную нашу коробку больше не тренировали.

   Торжественный марш перед главной трибуной откровенно не удался. Сыпался «горох», шеренги «играли». Коробка понимала, что «не показалась» начальству и грустно двигалась по главной улице к вокзалу.

   На некотором расстоянии от трибуны, где уже не было оцепления, стояли простые горожане, школьники, дети, заводчане, пожилые ветераны. В первой шеренге нашей коробки шли офицеры, имеющие награды, преимущественно боевые. Было на что посмотреть гражданскому люду. Кто-то из зрителей на тротуаре робко зааплодировал, рядом поддержали. Аплодисменты усилились, уложились в неожиданно чёткий ритм 120 ударов. Из репродуктора впереди донеслась мелодия марша «День Победы».  Коробка подтянулась. Шаг стал твёрдым, без шорканья. 

   Здания, без архитектурных изысков, отразили печатный шаг и аплодисменты. Коробка преобразилась. Подбородки – направо, вверх, во взгляде озорство и сталь. Рука чувствовала рядом идущего однополчанина. Шеренги – по нивелиру!
-Этот День Победы!!
 
   В коробке пульс достиг 120 ударов. И здесь случился резонанс музыкальной фразы, шага, аплодисментов и пульса. Брусчатка вколачивалась с силой и темпом парового молота.

   Среди зрителей появились платочки у глаз. Мостовая вибрировала в такт. Сработала сигнализация на дверях магазина. Экстаз потух.

   Те тридцать метров – самые сильные в моей жизни.