Герман Мелвилл и Михаил Булгаков. Эстафета

После публикации в 2016 году русского перевода романа Германа Мелвилла «Confidence-man: his masquerade (Маскарад, или Искуситель)»   появилась версия, свидетельствующая о том,  что главная идея «Мастера и Маргариты» - философия Сатаны – была подсказана вышеуказанной книгой.

 «Маскарад», очевидно,  прочитала и перевела Булгакову его вторая жена Любовь Белозерская, хорошо знавшая английский язык и англосаксонскую литературу.  Булгаков настолько проникся идеей и фабулой романа Мелвилла, что не мог отказать себе в стремлении «отбить мяч» после пятидесятилетнего писательского забвения великого и забытого, но возрождаемого в 1920-х годах творчества гениального американца. Даже первые варианты названий булгаковского романа совпадают с переводом названия книги Мелвилла.
 
Так, например, многие детали у Мелвилла и Булгакова либо одинаковы, либо абсолютно противоположны. Воланд появляется на закате, а Сатана под личиной кудрявого блондина -  на рассвете. Месяц ниссан (апрель) у Мелвилла конкретизируется до точной даты – Первого апреля,  Дня дурака. В «Маскараде» диалог Сатаны со студентом об исторических хрониках  напоминает разговор Воланда и Берлиоза на Патриаших прудах, а диалог Азазелло с Маргаритой построен в ритме  диалога Сатаны с благотворительницей, единственным женским персонажем «Маскарада».  И не случайно булгаковский застывший пруд выступает антитезой могучему течению великой американской реки. У Мелвилла Сатана путешествует на корабле, а Воланд,  словно по русской поговорке, появляется в Москве, чтобы устроить бал – сходит «с корабля на бал».  Более того, слово «маскарад»  по своей сути уже означает костюмированный бал,  который Булгаков переносит с водной глади Миссисипи на российскую сушу. И таких сопоставлений открывается довольно много для того, чтобы понять: Булгаков заразился своей идеей на волне интереса к творчеству Мелвилла, пришедшей в европейский и американский литературный мир в 1920-х годах.
 
Еще в одной книге Мелвилла – «Mardi (Марди и путешествие туда)» - также показано вселение некоего беса в путешествующего философа Баббаланью, но из того бес, в конце концов, бесследно изгоняется, а в «Маскараде» остается. Кстати, имя этого беса –Азагедди- перекликается с именем булгаковского Азазелло.

 Мелвилл ко времени написания своего романа теряет свою религиозность и выступает скорее как атеист или как человек, сильно сомневающийся в существовании сил добра. Например, в конце «Маскарада» Сатана в беседе с пожилым пассажиром все христианские книги называет апокрифами, то есть литературой, не имеющей ни доказательств проявления чудес, ни четкой исторической последовательности описанных в них событий.  Причем эта беседа об апокрифах, завершающая «Маскарад», открывается в самом начале «Мастера»

И еще один аргумент, скорее, символический. Слова «Маскарад» и «Мастер» начинаются с одного слога. Напомним, что сам Булгаков довольно долго подбирал название к своему роману и оставил в нем такие слова, которые прямо не указывают  на суть сатанинского вмешательства в светскую жизнь.

Тут стоит рассмотреть значение слова «мастер», имеющее двойной смысл. Обыватели, читавшие роман, считают, что мастером назван Писатель. Но если взглянуть глубже, то слово «master» означает владелец, хозяин, господин. И Писатель на эту роль никак не подходит, хотя и носит это название. Хозяином и господином того московского маскарада-карнавала, что описал Булгаков, является не заключенный в желтый дом литератор, а сам Мессир Воланд.  Как и на корабле «Фидель».

  Обе книги – Мелвилла и Булгакова, написанные при разных обстоятельствах, в разных степенях и плоскостях свободы творчества, оказываются одновременно и антирелигиозными, и антиклерикальными, и пессимистичными по духу.

Возможно, что «Мастер» был бы написан лишь  как книга о Сатане, если б у Булгакова не появилось сильное чувство к своей будущей третьей жене -  Елене Шиловской Любовная линия и линия литературных нравов советской деспотии под антуражем буффонады дополнили линию мрачной философии писателя-американца, породив в своем симбиозе один из сильнейших романов ХХ века.