Янтарная комната Глава II

Лагерная пересылка
Сто человек стояли на коленях перед воротами лагеря и мёрзли. Накрапывал мелкий противный дождик. С Енисея дул холодный ветер. Они плотнее кутались в поношенные бушлаты и, желая поскорее попасть в тёплый барак, не сводили с ворот жадных глаз.
- Чего они тянут? - спросил Остап Бендер.
- Должно быть, ждут прибытия начальника лагеря, - буркнул Лев Игонин. 
- Сидит, небось, где-то с любовницей и водку пьёт! - сказал он.
- Или лежит! - оживились работяги, на блатном жаргоне «мужики».
Когда Голубович, наконец, прибыл, главный конвоир приободрился и, предъявляя ему заключённых, громко сказал:
- Большинство бывших военных, замечательные люди. Прошли передовую на фронте. Прошу любить и жаловать.
- Не обидим, - громогласно отозвался начальник.
Неожиданно раздалась отрывистая автоматная очередь, затем вторая. В звуке им отчётливо послышалась злая насмешливая ирония.
- Начальник пересылки относится к той породе эмгэбистов, которые «мягко стелют, да жестко спать», - уверенно заметил полковник.
- Хлебнём мы с ним горя! - согласился опытный Остап.
Они прибыли в небольшой посёлок, котором начиналась приоритетная стройка.
- Недавно закончилась война, - рассуждал по дороге Лев Игонин. - В стране ещё царит голод и разруха. Люди живут в землянках, им не во что было одеться, они на себе пашут землю, а руководству страны срочно понадобилась атомная бомба. 
- Сталин не может примириться с мыслью, что США имеют атомную бомбу, а у него её нет! - сказал Бендер. - Без бомбы он чувствует себя как разбойник без кистеня…
Их разместили в двухсотметровой длине бараке, где, собранные в большом количестве воры были свободны творить всё, что взбредало в умы.
- Не нравятся мне эти рожи! - сказал Игонин, когда входили в ворота.
Вокруг стояли «блатные», которые высыпали из барака поглазеть на прибывших. 
- Точно зона воровская! - определил великий комбинатор.
На пересылке хозяйничали воры в законе. Начальник не препятствовал, не пресекая поножовщину, возникающую между ними и «суками» - ворами, преступившими воровской закон и взявших в руки оружие во время войны.
- Ваш паёк получили воры! - объявил пухлый хлеборез.
Когда они попытались «права качать», им показали ножи. Чтобы впредь они не забывали, кто есть, кто, воры и на следующий день оставили всех голодными.
- Опять наш хлеб и нашу баланду получили воры, - передал Игонин.
Ни начальник Голубович, ни надзиратели, к которым они обратились за помощью, не предприняли никаких мер.
- Начальника наши беды не трогают… - высказался Остап. - Его заверение «не обидим» обрело для нас зловещий смысл.
- Он попустительствует произволу воров, - зло выкрикнул Лев.
- Я пойду к ним... - сказал Бендер. - Мне приходилось иметь дело с ворами.
Он пошёл к ворам и предложил им сыграть в карты. Воры предложение приняли, надеясь обсчитать фраера. Игрок он был не из последних, и дама пик не всегда склонялась от него влево. Игра затянулась, он имел достаточно времени, чтобы оценить обстановку в бараке и определить значимость отдельных воров. После игры он собрал офицеров и, внимательно выслушав их, сказал:
- Я всё-таки не понимаю, как можно было позволить ворам взять верх над собой. Что с вами случилось?
- Нам приходилось драться в одиночку, - признался бывший капитан-разведчик, - а они всегда нападают «кодлой»…
- Вы не боялись фашистов, били их, а перед какой-то доморощенной нечистью головы согнули и позволили этой нечисти издеваться над собой и людьми! - громил их Игонин. - Это настоящее дезертирство!
- Мы не по своей воле попали сюда…
- Вы уклонились от боя. Вас судить надо, но я не судья. Это сделают другие, если мы в короткое время не сумеем исправить положение и искупить вину.
Лев предложил им приступить к созданию бригад, чтобы объединить «мужиков», дать им почувствовать локоть друг друга и укрепить потерянный дух.
- В единстве сила, - убеждённо сказал он, - а, следовательно, и успех.
Барак был поделён на две секции: меньшая - воров, большая «фраерская». В считанные дни в большей секции была введена воинская дисциплина. Произвольничать в бригадах стало невозможно. Теперь «мужики», снова почувствовав себя во взводах и ротах, взяли под контроль хлеборезку и кухню, вынуждая воров получать паёк, как сами.
- Пожировали и хватит! - радовались они результатам.
Однажды ночью «урки» ворвались в их секцию и в одночасье зарезали восемь бригадиров-офицеров. Вместо зарезанных товарищей во главе бригад встали другие офицеры и когда воры попытались устроить очередную Варфоломеевскую ночь, послышался зычный голос Игонина:
- Мужики! Покажем им кузькину мать!
Они легко отбили атаку, а вечером после проверки, он повёл проверенную боевую сотню к воровскому логову и расположил за стенкой, которая отгораживала торец ангара.
- Быть готовыми в любую минуту прийти на помощь, - велел он.
Настежь распахнув дверь и оставив у открытой двери героя Советского Союза Шебалкова, прошёл вперёд, сел за стол и властно потребовал отдать ножи. Ничего не понимая, воры устремили на него удивлённые взгляды. 
- Что это за прыщ на ровном месте?! - сказал главный.
Они ничего подобного не ожидали и, тараща на него изумлённые глаза, пытались сообразить, чтобы всё это значило. 
- Сдать ножи! - повторил он требование и для большей убедительности показал на окна, за которыми толпились мужики. - Вон там вся зона. Порвём на фашистский крест!
- И что с того? - нахально спросил пахан.
- В случае вашего неповиновения от всех останется мокрое место, - заверил «уркагана» бывший лётчик. - Пощады не будет!
В бараке наступила тягостная тишина. Воры никак не могли решиться на что-то определённое, Лев, выдержав небольшую паузу, повторил:
- Ну что же вы? - громко выкрикнул он. - Мы устали ждать…
Первым поднялся сутулый худой пахан. Он с финским ножом в руках направился к столу. Все «зэки» за окнами замерли. По перекошенному злобой лицу вора было трудно определить, что у него на уме.
- Действия вора непредсказуемы, и может случиться всякое... - насторожился великий комбинатор.
Игонин сидел, утупясь в стол, и ждал. Подойдя к нему, вор покосился на дверь, потом резко взмахнул ножом и на мгновение задержал его в воздухе.
- На испуг берёт! - облегчённо догадался Бендер. - Иначе бы ударил ножом сразу…
Вдруг нож с громким стуком воткнулся в стол. Пахан, зло выругался и вернулся на нары, а к столу стали подходить другие воры с ножами. Они шли к нему с разных сторон, хищно оскаливая зубы и хрипя ругательства, шли, словно огрызающиеся злые волки.
- Ваша взяла! - недобро ухмыльнулся один.
От такого зрелища мурашки поползли по коже Остапа:
- На это даже страшно смотреть, не то, что сидеть за столом, ежеминутно ожидая, что кто-то из подошедших прикончит тебя.
Лев испытание выдержал с завидным самообладанием. Когда ножи легли на стол и более никто не шёл, он поднял голову и спокойно, будто ничего не пережил, обратился к ворам:
- Всё сдали?
Воры презрительно молчали.
- Не советую хитрить, - предупредил он их, испытующе вглядываясь в хмурые лица «уркаганов».
Но воры молчали, и он примирительно добавил:
- Ладно. Верю!
Затем пригласил всех «политических» войти и разобрать со стола ножи, после чего поднял на воров глаза.

- А теперь, - обратился он к ним, - придётся одному из вас, кого знают в хлеборезке и на кухне, пойти с нашими людьми и рассчитаться с нами, вернуть всё, что отняли.
- Не дождёшься, козёл вонючий! - прохрипел голос из глубины воровского барака.
- Ну что ж, - пожал плечами полковник. - Не отдадите по-хорошему, возьмём сами. 
- Ты что буравишь?! - вскинулся пахан. - С тобой воры разговаривают, настоящие люди, а ты их, гнобишь, «фраерюга» поганый...
- Настоящие люди... - криво улыбаясь, передразнил пахана Игонин. - Вы много мните о себе! А поступаете, как «суки», что служат «мусорам»! 
На лице вора появились красные пятна, в глазах злые огоньки.
- Ты «суками» нас обзываешь?  - он угрожающе поднялся с нар.
Начали вставать другие воры. Была задета их воровская честь, их обозвали «суками», а подобного бесчестия они не прощали. До кровавого конфликта оставался последний шаг, Бендер, выйдя из толпы, поспешил на помощь.
- Погодите! - выкрикнул он ворам. - Вы неправильно поняли. Ни он, ни мы «суками» вас не считаем. Но согласитесь, так с нами поступать не к лицу ворам. Настоящие всё делают, по справедливости.
- Точняк! - раздались хриплые голоса.
- Кого из воров знаешь?
- «Юриста» и «Рыжего», - Остап перечислил ещё десяток известных воровских кличек, а когда закончил, к нему подошёл коренастый вор в жёлтой шёлковой тенниске.
- Я его знаю, - вор повернулся к пахану. - В людях толк знает и к ворам относится с уважением. Он всю жизнь чалится с нами. 
- Без тебя вижу, - прервал коренастого пахан.
Он поднял тяжёлые глаза на него и заметил:
- Молодец. Ты правильно толкуешь о ворах. Мы с вами обошлись не по масти. Мы это уже врубили себе, и болтать лишнее ни к чему. Ты сейчас потопаешь с ворами, получишь хлеб, и что там будет с хлебом. Воры с хорошими «мужиками» не бузят!
- Понятно!
- А этому, - он кивнул в сторону Льва, - втолкуй, чтоб не зарывался. Не то пришьём, как пса поганого.
«Мужики» ушли, не слыша за спиной злобного рычания. Вскоре в сопровождении воров суетящиеся «шестёрки» принесли сто пятисотграммовых паек хлеба, и пять вёдер гороховой каши.
- Оказывается, воры тоже могут стать людьми, если с ними поговорить революционным языком, - засмеялся Игонин.
- Просто нужно закрывать глаза на негативное в них, польстить их самолюбию… - иронично заметил Остап. - Я с ними почти десять лет кантуюсь.

 
продолжение http://www.proza.ru/2017/02/05/48