Родственнички или Четвертый тупик Олега Кошевого

Игорь Буторин









Родственнички
или
Четвертый тупик Олега Кошевого
Пьеса в пяти картинах













Действующие лица:

Василий – хороший, добрый мужик лет сорока с лишним, но неустроенный в жизни, шалопай.
Изя или Израиль Моисеевич – брат Василия.
Зина – жена Изи.
Ирка – их дочь.
Юрка – жених Ирки.
Людмила – мать Юрки.
Тома – первая любовь Василия.
Дед Мороз – старый сосед в чапаевских усах и синих галифе.












Картина первая

Занавес закрыт. На авансцене за круглым железнодорожно-буфетным столом стоит Василий. Слышен шум вокзала с глухими объявлениями о прибытии поездов. Василий из пластикового пакета периодически наливает себе в стакан водку, закусывает и разговаривает с соседями по столу, как если б они к нему подходили.
Василий - Водки хотите, товарищ?... А я выпью. Сейчас поезд на Москву объявят, и я пошел.
(гостеприимно)
Может, подсобите бутылочку раскатать? Устал, как собака. С научной конференции еду… Переругался там со всеми. Я им говорю – за нанотехнологиями будущее, а они мне про фрезерный станок. Скоро телефон мобильный будут в мозг вживлять, в область среднего уха, а микрофон прямо в зуб.
(открывает рот и тычет туда пальцем)
Василий - Я конструкцию уже разработал, сейчас завод-изготовитель подбираю, но у нас таких предприятий нет, поотстали мы от капиталистов. А на Запад продавать я сам не хочу. Считаю, мои мозги здесь нужнее, в России. Водочки не хотите? – все не унимался Вася. - Полюбопытствуйте – водка сверхтонкой очистки, один академик на конференции презентовал. Этот великолепный продукт делается из дистиллированной воды. Только ему – академику этому, тоже развернуться не дают. Против него поднялись все производители обычной водки, даже киллеров наняли, он сейчас скрывается, живет под чужой фамилией. Сильно засекречен. Оно и понятно, ведь изготовление водки по его рецепту, сразу обанкротит всех водочных королей. Вот они и охотятся за ним, а ему надо Нобелевскую премию давать. Да-а, трудно сейчас настоящим ученым, не дают нам развернуться. А если сам вылезешь, то тебя сразу хабась и дырку в голове замастрячат… Уже уходите? Ваш поезд объявили… ну тогда счастливого пути.
(выпивает, закусывает, потом поворачивается в другую сторону, уже к другому случайному соседу и продолжает монолог)
Василий - Давай сюда, мамаша. Располагайся. Ты местная, я виду.  Я тоже местный. Дома двадцать пять лет не был… Я живу, вернее жил в четвертом тупике имени Олега Кошевого. Вот жизнь сложилась… никому не пожелаю. Я, мамаша, больше двадцати лет молчал, сейчас тебе всю правду расскажу. Ох, и помотала меня жизнь. Ох, помотала… Вообще-то, я - летчик. Вот, как в пятнадцать лет поступил в летное училище, так с тех пор дома не был. В летное я поступил далековато от Сибири, в Кременчуге, да-а… Но, я так решил, я вообще решительный по жизни человек. Собрался и уехал в Ейск, в смысле в Кременчуг. Через четыре года получил направление на крайний Север, точнее место назвать не могу, сама понимаешь, мамаша, секретный аэродром у нас был. Там летал себе, пилотировал крылатые машины. Три года прошло, у меня уже пятьсот часов налета в сложных климатических условиях. Но мы же не считали, что почти каждый день подвиг совершаем, просто летаешь и летаешь. Вот однажды вызывает меня комэск и говорит: «Вася, задание сложное и опасное. Надо с Большой земли привезти несколько ящиков с секретной научной аппаратурой. Приказать я тебе не могу, но слетать надо, кроме тебя больше некому». Я тогда подумал, ну слетаю, фига ли мне. Отчаянный я был. Туда-то нормально долетели, а вот обратно уже с ящиками попали в самую пургу. Летим, а со мной был еще штурман Леха. Летим, ничего не видно, по приборам значит пилотируем. Да мы там все дороги знали, понятно три года туда-сюда мотались, всю трассу, как родинку на носу уже изучили. К аэродрому подлетаем, а там вообще шторм. Все, садиться нельзя! Надо назад лететь. А керосину-то мы только в один конец взяли, в смысле туда и обратно. А обратной дороги, стало быть, уже нету. Ну, я Лехе и говорю, летели по приборам, по ним и садиться будем. А он мне в ответ: «Есть, командир!» Хороший парень, тоже бедовый, как и я.
Одним словом посадил я тогда самолет. Вот только с полосы съехал, шасси поломал, корпус самолета о сосны покорежило. Сидим мы с Лехой и радуемся, что живы остались. Я достал фляжку со спиртом, ну мы и выпили за второе наше рождение, за то, что важный груз доставили и чтоб не замерзнуть, так как в пургу нас искать будут часов несколько – ни черта ведь не видно. Нашли нас через четыре часа, а фляжка со спиртом у меня была не одна. В общем, нас тогда обвинили в том, что мы пьяные вели самолет, потому и с полосы съехали. А в ящиках тех, что мы везли, не аппаратура научная была, а радиоактивные изотопы, мы с Лехой, хоть и живые остались, только хапнули той радиации по самое некуда. Мне, как командиру, допустившему пьянку во время полета дали десять лет лагерей. А радиация сделала меня бесплодным, вот поэтому у меня детей и нету. Не-е, бабы меня ценят, мужская сила осталась ого-го, но вот детей от меня родить не получается – радиация. Во, как жизнь сложилась. А ты говоришь… нанотехнологии. Сволочи одни вокруг. Никто спасибо не сказал, что я их ящики в пургу привез, жизнью рисковал. Нет, иди Вася в тюрьму. Эх… Всю жизнь они мне загубили.
(Начинает размазывать по лицу пьяные слезы. Вдруг, заметив кого-то, Вася приосанился, смахнул слезы и «сделался трезвым»)
Василий - Все, сержант, ухожу… Мать у меня умерла, вот телеграмма. На похороны я приехал… Не сердись. Она в четвертом тупике Олега Кошевого живет, в смысле жила. Там у меня еще брат Изя, в смысле Израиль Моисеевич, жить остался, единственный родной человек на всем белом свете. Ухожу.
(Уходит)
Голос пожилой женщины - Здравствуй сЫночка мой Васятка-Василечек!
Видать не получится мне тебя увидеть перед смертью. Что-то совсем стало лихо: ноги не ходят, спина болит, сердце ломить. Совсем плоха я стала. Да и устала совсем. Родненький мой, если что, то сильно не убивайся, устала я уже жить, да и все сделала, что могла. Вас вот вырастила. Внучку Иришеньку тоже вырастила до невесты. Жалко, что твоих внучиков не посмотрела. Да, видать, не судьба. Народятся, я с того света порадуюсь. Ну, что мы все обо мне? Как ты сам-то? Не хвораешь? Ты не хворай, жизнь видишь какая пошла, сейчас болеть нельзя.

 Занавес открывается
На сцене стол, старый сервант, кровать с горкой подушек и кружевах. Все убранство комнатки ветхое. Виден вход в небольшой кильдымчик, дверь в коридор. За столом сидят Изя, Зина и их дочь Ирка с Юркой. На столе закуски и выпивка. Видно, что сидят давно.
Юрка рассказывает анекдот – Приходит мужик в бассейн, а его не пускают. Он ругается. А ему, мы вас не пустим, вы в воду писаете. Он: туда все писают. А ему: все писают в воде, а вы с бортика.
Все смеются. В этот момент раздается звонок мобильника. Зинка в трубку.
Зина - Томочка! Да, хорошо сидим - весело, в смысле скорбим, конечно. Спасибо, родная, за соболезнования. Мария-то Васильевна сама веселая бабка была, пусть на том свете порадуется, как мы ее весело поминаем. Нет, Васька - обормот, так и не приехал. Ну, пока. А то заходи, тоже помянешь.
Юрка подхватывает рюмку.
Юрка - Ну, что? За помин души?
Ирина - За бабулю. (Шмыгнула носом).
Закусить не успели, в дверь постучали. Зинаида Ивановна подхватилась и шмыгнула к двери.
Зина - Едрить твою мать, Васька, прости меня Господи! Приехал все-таки. Ну, проходи, давай. Изя! Васька приехал…
Изя - Братик, здорово!
Израиль Моисеевич обнял Василия. Тот заулыбался, жулькнул субтильное тулово родственника. Оба даже прослезились. Или так им показалось?
Ирка (искренне взвизгнула) - Дядя Вася, здрасьте! (и повисла у того на шее)
Вася - Нихера себе племянница выросла, … Полна пазуха титЁк.
Наконец все расселись. Выпили по первой за помин души матушки, потом сразу же по второй. Все уставились на блудного сына Василия.
Изя (участливо) - Ну, братишка рассказывай, где ты сейчас, чем занимаешься?
Вася - Да, у меня все нормально. Как вы тут?
Изя - Тоже ничего. Вот маму похоронили…
Повисает неловкая пауза. Каждый не знает, как продолжить разговор.
Изя - Там тебе мама письмо оставила. Все жалела, что перед смертью тебя не увидела.
Вася - Прочитаю… потом. Давай, что ли еще выпьем?
Юрка, который давно был не против продолжить выпивон, покрутил над столом пустой бутылкой.
Юрка - Может сгонять?
Изя - Давай Юра, только быстро.
Юрка стремительно  выпорхнул за дверь. Ирка двинулась следом, но мать остановила ее повелительным взглядом.
Ирка (гундосо) - Ну, че мама! Он ведь по пути еще пива выпьет.
Зина - Сядь, я сказала, поговори с дядей Васей.
Ирка - Дядь Вась, где ты сейчас живешь-то?
Вася - А везде, Иришка. Мы вольные птицы…
Ирка – Не, ну, правда?
Вася – Я Ириша поколесил по свету, ой поколесил. По-разному было… не бедствовал. Оно же, если человек с головой, то он всегда место под солнцем найдет. Даже во Владивостоке был, на самом краю нашей необъятной Родины.
Изя – Ого, а там чего?
Вася – Я в ту пору на круизном судне механиком служил. Судно называлось «Михаил Лермонтов». Слыхали?
Ирка – Не-а… Так Вы весь мир повидали, если круизный? Страшно было… в шторм?
Вася (покровительственно приобняв племянницу) – Племяшка! Настоящие моряки никогда шторма не боятся, они ненавидят штиль.
Зинка – Ну, что ты заливаешь. Какому современному круизному лайнеру с винтом, штиль стал страшен?
Изя – Зина, пусть брат расскажет.
Ирка – Мам, не мешай слушать.
Вася (иронично зыркнул на Зинку) – А ты прям все про океанские суда знаешь? Конечно, под дизелем ходили, я его и обслуживал, потому что Ирка, у меня, как и у твоего бати, тоже руки золотые – это у нас семейное. Значит, заходим мы в Новую Зеландию…
Зинка – Ой, а в Антарктиду не заплывали?
Изя и Ирка замахали на Зину руками – не мешай.
Ирка – Ну, мам…
Вася – А страна красивейшая, уже из океана видно, что уникальная. Я перед этим все про нее прочитал в энциклопедии, была у нас на лайнере очень хорошая библиотека. Подходим к порту, нам, как положено с берега лоцмана прислали.
Ирка – А товарищ Лоцман, этот наш посол что ли?
Изя – Ириша, Лоцман – это не товарищ, а специалист по проводке судов в порт.
Вася – Ну, мне капитан Иван Федорович и говорит: «Вася, сейчас самый ответственный момент, иди в машинное отделение, проследи, чтобы все нормально было». А самому, ужас, как с мостика капитанского уходить не хочется, такая красота вокруг. Я прочитал в энциклопедии, что в Новой Зеландии водится уникальная птица киви. Я все ее в бинокль хотел увидеть.
Ирка – А я думала, что это только фрукт такой.
Вася – Фрукт тоже есть, и птица есть, она совсем без крыльев.
Зинка – Ну, че врать-то ребенку! Птица без крыльев!
Вася – Не, ну ты возьми энциклопедию и почитай. Она с таким длинным клювом и без крыльев, чего ей в Новой Зеландии бояться, у нее там врагов нет.
Зинка (иронично) – Не было, пока ты не приплыл.
Вася – Не приплыл, а пришел.
Зинка – Пришкандыбалил
Ирка – Мама! Ну и че дальше было? Нашли Вы эту киви?
Вася (тяжко вздохнул) – Нет, Ирочка, не довелось…
Изя – А что так и не пустили на берег?
Вася – Хуже.
Зинка – Понос напал на дядю Васю, вот он и не смог ее поискать…
Вася – Зинка, ну вот че ты задираешься?
Изя – Зиночка, в самом деле…
Зинка – Да врет он поди все про Зеландию и птицу без крыльев.
Изя – Есть такая птица и именно в Новой Зеландии, я по телевизору видел.
Ирка – Приплыл к вам лоцман и что?
Вася – А я с этим самым лоцманом на трапе столкнулся, и он мне как-то сразу не понравился. Вот так бывает – видишь человека в первый раз и сразу видно, что-то в нем не то. Так и оказалось…
Вася закуривает, как бы переживает заново, качает головой.
Зинка (ей уже тоже стало интересно) – Васька, ну не томи, что замолчал то? Что этот лоцман шпионом оказался что ли?
Вася – Хуже. Он оказался козлом!
Зинка – Тьфу ты, шутник хренов!
Изя – Вась, ты в самом деле пошутил что ли?
Ирка – А я поверила.
Вася – Да нет же. Человек он был, местный, но как оказалось – козел.
Изя – В смысле?
Вася – Я ж в машинном отделении был, там грохот. Но вдруг слышу, сначала скрежет страшный, потом удар и мы все повалились на пол, в смысле на палубу.
Зинка – Это он нам про «Титаник» здесь втирает. Вась, у нас в кинотеатре фильм про «Титаник» тоже показывали. Оказывается Ди Каприо тебя там играл?
Вася – Да какой Титаник. «Михаил Лермонтов» наш лайнер назывался. Этот лоцман-козел на рифы наше судно посадил. А у нас более тысячи душ на борту вместе с командой. Что тут началось… Лайнер начал крениться, полундра, все наверх! Заделывать брешь бесполезно, начали эвакуацию, но это без меня все было.
Зинка (продолжает иронизировать) – Ты уже успел до берега доплыть?
Вася – Машинное отделение внизу, мы на верх стали пробираться – вода забортная хлещет, рядом Петька – второй механик, он раненный, когда падал башку раскроил, ну я его на себе наверх пёр. Не знаю откуда силы взялись. Вышли мы наверх, а там стоит капитан – нас ждет. Потому что по давней морской традиции капитан последним должен покинуть тонущее судно. Иван Фёдорович у меня спрашивает: «Все покинули судно?» А я ему: «Все». Похвалил он нас с Петькой и говорит: «Идите, братцы, а я буду с судном прощаться». Я тогда подумал, что капитан вместе с лайнером решил под воду уйти. Но нет, его тоже береговые службы сняли. А лайнер наш затонул.
Ирка – И что дальше было?
Вася – Что дальше? Дальше нас на берегу поселили, а потом наши самолет прислали. Нас еще полгода кагэбэшники мурыжили. Но капитан всю вину взял на себя. Ну, правильно, им какое дело до зеландского лоцмана. Иван Фёдорович на меня тогда представление на медаль послал.
Ирка – И что вручили? Дайте посмотреть…
Вася – Нет, не вручили. Я уволился с флота. Может медаль и пришла, только вот меня уже во Владивостоке не было.
Изя  - Медаль всегда героя найдет. Ничего Вася, и тебя найдут и вручат. Мне вон тоже медальку, когда вручали, так ее сначала потеряли, но потом все же нашли. Как тебя телеграмма-то нашла? Мы ж не знали куда посылать, отправили сразу на три последних адреса, с открыток, где ты маму с новым годом поздравлял. Да и то, последняя двухгодичной давности.
Василий (почему-то зло) - А, я, братан, случайно телеграмму получил. Проездом был в Ачинске и бывшую соседку встретил, вот она-то мне и сказала, что мать померла.
Зина – Васька! Ты что, как неродной, набычился? Расслабься, ведь не к чужим людям приехал, обормот!
Напряжение, после этой неожиданной реплики, схлынуло.
Василий (обрадовано, что Зина сняла неловкость) - И в самом деле. Зинка, а тебя годы не берут! Изя, а? Баба-то у тебя в соку!
Зина (отвечает за мужа) - Да, не жалуется.
Вася - Изя, ты, где работаешь?
 Изя - Да все там же, на заводе.
Вася - Директором уже, наверное?
Зина (с язвинкой в голосе) - Ага, главным бухгалтером. Он как был токарем, так и им и остался.
Ирка (вступаясь за отца) - Зато, каким токарем! У него три медали за труд, куча грамот, лента «Золотые руки». И вообще папу на производстве очень ценят, всех сокращают, а его не трогают, потому что незаменимый специалист.
Изя – А мне нравится.
Зина – Зато как звучит: токарь золотые руки Израиль Моисеевич Левитский!
Василий (не обращая внимания на язву Зинку, одобрительно) - Молодца!
Сказал, однако, не понятно, толи он похвалил брата за «доблестный труд», толи племянницу, заступившуюся за отца. Изя сидит скромно потупясь, и теребит скатерку.
Вася – Ирка, а у тебя с кавалером твоим, серьезно или так, временно пообжиматься?
Зина (гордо) - Да, они уже заявление в ЗАГС отнесли.
Ирка - Через двадцать семь дней свадьба!
Зина (ехидно) - И через полгода роды.
Вася - Значит по залету?
Ирка (с укоризной) - Дядя Вася, по любви мы женимся.
Зина - По любви, по любви. Ириша, сходи на кухню чайник поставь, да дяде Васе тарелку вымой.
Вася - Ну, тогда ладно… а я уж думал, как все нынче.
Ирка вышла.
Зина (зашептала) - Они уже целый год встречаются. Он парень неплохой, в институте учится, правда сейчас в академическом отпуске. Только, вот шалопай немножно.
Изя - Целый год уже и обжимаются, как ты говоришь. У Ирки в комнате при нас закроются, и пошел диван скрипеть, думают, что мы ничего не понимаем. Вот и дообжимались до беременности.
Зина - Да ладно тебе. Ты себя вспомни. Думаешь, мои родители не догадывались, что мы с тобой до полуночи в темной беседке делаем.
Изя – Когда это? Мы-то целовались только…
Зина - Вот и они целуются.
Изя - И от этого беременеют.
Вася (встрял) – Может от поцелуев надуло? Изя, ты, что дочь ревнуешь?
Изя - Ростишь, ростишь дочь-кровиночку и красавицу, а потом приходит вот такой Юрка и… 
Договорить не получилось, в дверях возник раскрасневшийся Юрка с Иркой. Василий приободрился, обрадовано перехватил принесенную бутылку водки. Честно говоря, эти семейные рассказы родственников ему уже начинали надоедать.
Вася - Ну, садись, давай выпьем, зятек!
Ирка - Тебе Юрка уже хватит.
Вася - А ты вот, когда станешь законной женой, тогда и будешь командовать. А пока цыц, мелюзга!
Выпили быстро, так как Василий плюхнул всем по стаканам «с горкой», так что бутылка оказалась пустой. Зина подхватила Изю. Изя с Зиной начали собирать посуду и уносить ее на кухню. И вновь повисла пауза. За столом остались Вася, Ирка и Юрка.
Юрка - Мент родился.
Ирка – Дядь Вась, а у тебя как фамилия?
Вася – Сидоров.
Юрка – Тезки мы с Вами. А почему у Израиля Моисеевича фамилия Левитский и вы родные братья?
Вася – Мы по матери, по Марии Васильевне родные братья. Я-то своего отца и не помню, он нас бросил, когда я только родился. А потом мама вышла замуж за Моисея Израилевича Левитского и они родили Изю. Меня, получается, отчим воспитывал, он лет десять, как помер. Нормальный был дядька, меня не обижал. Грех жаловаться.
Юрка (как-то не впопад) – Однако ж и не усыновил, раз ты Сидоровым остался… (понял, что брякнул что-то не то, тем более его в бок ткнула Ирка) Дядь Вась, может еще тяпнем.
Вася – А есть?
Юрка – Обижаете. Пошли дурака за водкой, он одну бутылку и купит. А я, как видите не дурак.
Юрка достал из пиджака еще одну бутылку. Наливают, пьют. Ирка непротив, она прижимается к Юрке и с интересом смотрит на Василия.
Вася - Слыхали, один наш инженер изобрел бензин из воды, только его сразу засекретили. Он совершенно простой русский мужик, такой же, как и я, и как академик, что водку из воды гонит.
Ирка - Дядь Вася, а ты инженер?
Вася (видно снова сел на своего любимого конька, да и опьянел уже) – Конечно. У него, по-моему, всего политех за плечами, я-то сам два высших получил, две кандидатских, одна докторская, но сейчас не про меня. Конечно, если этот изобретатель только заикнется о своем бензине из воды, моментально пулю в лоб получит. Против него все нефтяные магнаты мира встанут, плюс арабские эмиры. Но ничего, вот скоро везде в мире нефть кончится, а мы – русские, хабась, а у нас бензинчик из воды имеется, да еще получше, чем из вашей нефти. Вот тогда Россия встанет с колен и покажет всему миру.
Юрка - А Вы что-то там про водку из воды говорили?
Вася - О-о, это вообще уникальная история, я с этим кулибиным на симпозиуме познакомился,… Но видишь, как жизнь распорядилась – мама померла, пришлось снова в тупик возвращаться.
Ирка – Дядь Вась, а я вот все спросить хотела, Вы так много знаете, а кто такой Олег Кошевой?
Вася – Конечно, знаю, я же здесь вырос. Мы с твоим батей здесь знаешь что творили. Вам и не снилось. Особенно твой батя, ох и шкодный был пацан…
Юрка – А сейчас и не скажешь.
Ирка – Не, ну, в самом деле - кем был этот Олег Кошевой, в честь которого наш тупик назвали?
Вася – А ты сама что думаешь?
Ирка пожимает плечами
Вася – Он был молодогвардейцем…
Юрка – Точно! Знаю, они воевали, так?... Вместе с Зоей Космодемьянской
Вася (у него в глазах уже заплясали чертики) – Точно, Юрка! Именно с Зоей Космодемьянской они воевали против Наполеона. И еще у них было два соратника: Киря Баев и Павлик Морозов. (Вася расхохотался, звук микшируется, видно он что-то еще продолжает рассказывать молодежи) Нет, ребята, это были такие комсомольцы в городе Волгодонск, герои мологвардейцы…
На авансцену выходят Изя и Зина.
Зина – Я считаю, что Васька на ночь должен остаться здесь. Он уже надрался, академик хренов…
Изя – Он же брат все-таки мне…
Зина – Брат - не брат. Я решила окончательно. Тащить к себе домой родственника неизвестно где слонявшегося всю жизнь? Бред какой-то. Я, конечно, не против твоего брата, но пусть он приходит к нам в гости, да хотя бы завтра вечером, часов в семь, когда мы вернемся с работы. Но вот так просто, оставлять чужого человека, извините, хоть даже и брата, одного в своей квартире, ну уж нет. А вдруг мало ли чего пропадет, не дай Бог, конечно. Одним словом, вопрос решенный, Васька остается здесь, а мы сейчас же собираемся домой, а то уже на улице темно и автобусы плохо ходят.


Картина вторая
Голос пожилой женщины - Васечка, если тебя не дождуся и помру, то нашу половину дома в тупике, я отписала на тебя. Хотела Иришеньку к себе прописать, чтобы и у нее наследство было, но в исполкоме сказали нельзя, дом наш оказывается ветхий. Ну, да ладно. У Изи жизнь налаженная, они дочку не бросят. А ты получаешься один наследник. Изя с Зиной не против, что я на тебя дом переписала. Соседа нашего Ивана Васильевича Мороза не обижай, живи с ним дружно. Он только с виду такой суровый, а так добрый, его тоже жизнь побила. Когда я захворала, то он мне помогал: и в магазин сходить и печь протопить. Он хоть и старше меня, а мужик вон какой крепкий оказался. Живи с ним мирно, он и тебе поможет.

Утро. На сцене двор дома с вывеской «4-й тупик им. Олега Кошевого». Домик на двух хозяев (т.е. два разных входа) совсем покосился. Во дворе такой же ветхий столик, лавка. Видна будочка уличного туалета. Из дверей своей половины выходит Василий с чайником и стаканом в руках. Садится, наливает чаю. Вдруг слышится повелительный голос.
дед Мороз - А ну, встал… Встать, я сказал!
Вася встает в недоумении.
дед Мороз - Забрал выпивку и пошел вон! Быстро! Иначе стреляю без предупреждения. Я не шучу!
Василий оглядывается и видит в соседской форточке ствол ружья.
Вася – Эй-эй, полегче…
дед Мороз – Васька, ты что ли?
Вася – Ну, я…
Из соседской двери выходит дед Мороз с ружьем.
Вася – Здравствуй дедушка Мороз борода из ваты… Жив еще?
дед Мороз - Приехал, а ну посторонись, дай пройду. Где бродил, сукин кот!
Вася - Да по-разному было…
дед Мороз - Маша – маманя твоя, все ждала тебя, пока не дождалась, преставилась горемыка…
Вася - А кто еще из соседей остался?
дед Мороз - Все уже разъехались. Кому охота в тупике жить, всем отдельную благоустроенную подавай. А кто уже на тот свет переехал, как мамка твоя. Я один и остался, а до этого вдвоем с ней здесь жисть коротали…
Вася – А ты что же держишь здесь круговую оборону?
Дед - Да пару раз пришлось бомжей шугануть… из ружья, вот они и не суются. Окна на ночь ставнями закрываю – когда такое было? Дверь крепкая - металлическая, каждый вечер я ее на ключ запираю. Хто полезет-то?
Вася – Так, ты меня за бомжа что ли принял?
дед Мороз – А ты, бомж и есть.
Вася – Да я вижу, у тебя с годами характер лучше не стал.
дед Мороз – С вами иначе и нельзя. Совсем распустились, даже к матери на похороны не приехал.
Вася – Не успел я.
Дед лезет в галифе и достает чекушку водки.
дед Мороз – Ладно уж, давай помянем Машу, мать твою.
Вася, принес и выставил на стол стаканы. Выпили, снова посидели молча.
Вася - Ты-то, как сам?
дед Мороз - А что мне будет? Я, как Сталин, еще всех вас переживу.
Вася - Скажи, а почему ты всегда в галифе ходишь?
дед Мороз - Форменная одежда. И лучшее ее ничего не придумано. Я сколько себя помню, всегда в них ходил… как Сталин. Ты лучше про свою жизнь расскажи? Где был, что видел? Как наша страна сегодня, есть ли еще мощь былая или просрали уже все, что мы - коммунисты вам недоумкам оставили?
Вася с вызовом - А я дед Мороз тринадцать лет по лагерям тарабанил.
дед Мороз - Это что, я вот с шестнадцати лет таких, как ты уркаганов и политических разных охранял и ничего, хорошо себя чувствую. Братец твой – жидок, попутевее тебя получился, хоть и оторвой был в малолетстве.
Вася - А че это он жидок, мама у нас русская.
дед Мороз – Ага, русская, ты на его фотографию посмотри, сразу видно – славянин… Не удивил ты меня своим сроком. За что на зону пошел?
Вася - За… - (тут Василий осекся, видно фантазия дала сбой, хватил из стакана водки). – За политический бандитизм.
дед Мороз - Чего, чего – сученок! Политический ты что ли? То-то разговорчики у тебя космополитические…
Вася (явно продолжая подшучивать над Морозом) - Ага, политический.
дед Мороз - Ну?
Вася - На партсобрании парторгу членский билет в морду бросил…
дед Мороз - Ну, ты и скотина! (захлебнулся старик) - Да тебя надо было расстрелять к чертовой матери на месте. Нет на вас Лаврентия Палыча!
Вася - А ты, бляха муха, коммунист сраный, полстраны бы снова пересадил? Иголки под ногти совал, артисток и дочек военных комиссаров в своих ГУЛАГах насиловал. Упырь! Как еще тебя земля носит.
дед Мороз (оправдываясь) - Да, ты что это несешь? Какие иголки, я в ВОХРе пятьдесят лет служил. Никого я не насиловал! Я охранял государственных преступников, предателей и космополитов!
Вася - Рассказывай, старый черт! Все знают, кто в нашем дворе жил, что ты изверг и садист. Сколько ушей оборвал пацанам? А как ты нас избивал вот этой вот своей палкой? Да ты и бабу Нюру жену свою тиранил и издевался над ней. Все знают, поэтому она уже в могиле, а ты, бледная поганка, еще живее всех живых, свежий воздух отравляешь. Сталинский сокол-говноклюй!
Выпалив такое, теперь осекся Вася.
дед Мороз (вдруг потерянно) - А ты откуда знаешь, про Нюру? (после паузы) Я очень любил Нюру. Сейчас так не любят. Она пришла к нам на зону в сорокдевятом девятом. Ей дали десять лет за шпионскую деятельность. Взяли прямо в ее кабинете, она служила прокурором. Кто-то написал донос. Ей было тогда двадцать лет, но она была верным ленинцем и настоящим коммунистом. Она всегда верила, что наверху разберутся и ее оправдают. Так и просидела от звонка до звонка. Нюра была несгибаемой женщиной, ее боялся сам начальник лагеря. Из ее отряда ни одной зечки энкавэдешники не изнасиловали – Нюру все боялись. А в их отряде были оч-чень аппетитные бабы, даже одна артистка и бывшая баронесса с какой-то немецкой фамилией. За справедливость Анечка моя была горой.
Вася – Ага, Она прокурорша и на тебя ВОХРу вдруг внимание обратила.
дед Мороз (не замечая иронии Василия, видно ему приятно вспоминать свою жену) - Не знаю, чем я ей приглянулся, ведь она была меня старше на четыре года. Однажды завела в каптерку, там все у нас и случилось. Она все ребеночка хотела… не получилось. Застудилась на пересылке, да и били ее на следствии сильно. Я ее любил и очень уважал, как коммуниста и как прокурора. Контру она всю за версту видела. Уж старая была, а когда Горбачева по телевизору показывали, она так и говорила: «Контра и предатель». А Ельцина любила. Слава Богу нынешней жизни увидеть не довелось, а то бы удар хватил, потому что таких предателей дела коммунизма она сразу в расход отправляла без суда и следствия. Я-то знаю, она никогда энкавэдэшников не любила, они главные душегубы были, есть и будут. А ты говоришь я пытатель. Это в НКВД пытали и иголки под ногти совали, а я че, я охранник - ВОХРа. Меня, между прочим, зэки всегда уважали, причем не шалупонь какая-нибудь, а паханы и законники, потому что я тоже, как и Нюра – всегда был за справедливость.
Вася (извиняясь) - Ты уж извини меня. Так я, не подумавши брякнул. Ниче мы про вашу с бабой Нюрой жизнь не знали…
дед Мороз - А никто не знал. Родственников у нас нет, да и хвастаться своей жизнью, не приучены мы были. После пятьдесят третьего Нюра смогла устроиться юрисконсультом на завод, а я на семерке так в охране и работал всю жизнь. А уши я вам драл, чтобы шалапаями не росли, меня вон батя вожжами лупцевал, а ниче, нормальным человеком вырос. Просто рука у меня тяжелая, да и завидовал я вашим родителям, своих-то детей нам с Нюрой бог не дал, а если бы были, то и они б, получали по первое число за проказы.
Вася -  Да-а, баба Нюра хорошим человеком была, всегда нас из твоих лап вызволяла. Как кто из нас к тебе в плен попадал, остальные за бабой Нюрой бежали. Помнишь, как она тебя называла? (хохочет) Билят такой, отпусти ребенка!
дед Мороз – Вспомнил тоже. Любил я свою Нюрочку… и сейчас люблю. Ладно. Пошел я, помянули твою маманю и, слава Богу, пойду в магазин. Бывай. А ты, в самом деле, тринадцать лет отсидел?
Вася - Не-е, это я так сдуру брякнул, не подумавши.
дед Мороз - Вот ***путало!
Вася - Ты заходи ко мне…
Дед уходит. Вася остается один. Стремительно входит Тома.
Тома - Здравствуй, Васенька!
Вася - Тома?!
Тома - Приехал, значит?
Вася - Ага, на похороны матери, вот только опоздал. Нихрена себе, ты какая стала!
Тома (смущенно) - Скажешь тоже… Что делаешь?
Вася - Да, так прогуляться вышел.
Тома - В гости, что ли зашел бы когда.
Вася (начиная кобеляжничать) - Муж тебя заревнует…
Тома - Да, ладно, заходи, не бойся, одна я живу. Мой-то муженек пятый год уж как на том свете.
Вася - А что так?
Тома - Пил, как лошадь, вот и сдох, как собака…
Вася - Это понятно, если пил, да еще как лошадь, то, это уж точно, помрешь, как собака. А сама-то ты куда идешь?
Тома - Домой и иду.
Вася - Так, это… Может я, того… в смысле в гости… со мной посиди, поговори.
Тома (кокетничая) - А что вдруг?
Вася - Одному сидеть муторно, по матери тоскливо.
Тома – Ну, давай посидим, что теперь делать-то.
Вася - А, где твои дети? Или нету?
Тома - Как нету! Есть. Серега в армии, весной проводили, а Женька на Севере с семьей, двух внуков мне нарожали уже. Как ты хоть жил-то?
Вася - Да, нормально жил. Половину страны  объехал, много чего видел.
Неловкая пауза. Вася буквально пожирает глазами аппетитные формы подруги. Той это явно нравится. Тома расстегивает верхнюю пуговку на блузке, якобы ей жарко. Вася устремился глазами в открывшееся ему ущелье между грудей.
Вася (показывая на дедову чекушку) – Может, помянем маманю?
Тома – Можно… у меня, случайно и коньяк с собой оказался.
Вася (засуетился) – Да, что ж мы на улице, пошли в дом.
Тома (все больше игриво) – Ну, пошли…
Уходят. Появляется дед Мороз.
дед Мороз – Васька!
Вася (выглядывает в форточку, нервически расстегивая пуговицу на рубахе) – Дед не мешай, все потом.
дед Мороз – Вот кобелина! Не успел приехать уже бабу в койку поволок.
Появляется Изя. Дед увлекает его от дома.
Изя – Ты че, дед?
дед Мороз – Да, погодь ты. Там Васька Томку шарошит. Пусть, она баба уже сколько лет без мужика. Хай оторвутся. Оно ж как бабе-то без мужика-то - никак нельзя.
Изя – Ну, вы скажите тоже… шарошит. Они так, по дружбе. Ведь у них с Василием любовь была, есть что вспомнить, о чем поговорить.
дед Мороз – Ага, есть. А че они разбежались-то?
Изя – Так ведь сразу после нашей с Зиной свадьбы Василий и уехал, как сказал, на заработки.
Дед – Да и Томка его не сильно-то ждала, считай и месяца не прошло, как уехал Васька, а она уже со своим муженьком-пьяницей закрутила так, что через месяц свадьбу сыграли. Кстати, Васька-то – кобель, он и с твоей Зинкой тоже куролесил. Помнишь?
Изя – То до меня было… А Зина мне всегда нравилась. А как с Василием они расстались, так я ей предложение сделал.
дед Мороз – Помнится вы с Зинкой тоже, как-то быстро свадьбу обстряпали. Все вот у вас молодых быстро, без проверки чувств, без того чтобы познакомиться поближе, узнать друг друга. Толи дело в наше время. Эх…
Изя – А что тянуть-то было, я ее любил. Да и Зина сразу забеременела…
дед Мороз – От тебя? Ну-ну… А ты вот уверен, что Ирка твоя дочь?
Изя (обалдело) – А чья?
дед Мороз – Да, нет, это я так… просто. (Видя, что его вопрос ввел Изю в ступор, дед решил отвалить) Ладно, пойду я. Ты главное не хвылюйся, как говорил наш начальник лагеря полковник Торчак, не хвылюйся.
Изя (в замешательстве уходит) – А чья же еще….
Из домика выходят Вася и Тома. Вася выглядит сытым котом, а Томины глаза брызжут от счастья.
Тома – А мне, как Зинка сказала, что ты приехал, я так и обомлела.
Вася – А че такого-то?
Тома – Ничего ты не поминаешь Вася. - (расчувствованно) – Я ж тебя очень любила… тогда. И никогда не забывала.
Вася – А муж как же?
Тома – Ну, как ты не поймешь… Ведь женщина своего первого мужчину всю жизнь помнит, какой бы он подлец не был, а для нее он первый и на всю жизнь единственный.
Вася (видит, что Тома вытирает глаза) – Ладно, чего уж там… Я тож тебя часто вспоминал. Вот, думал, если б не уехал тогда, глядишь, и жизнь бы по-другому сложилась. Сейчас бы был твоим мужем, а Серега с Женькой были бы моими сыновьями.
Тома – А мне тогда показалось, что ты сбежал. А что - лишил девушку невинности и смылся от ответственности. А?
Васе (стало неудобно) – Да, ладно тебе, Тома. Ну че ты плачешь-то? Ведь все хорошо же? От какой ответственности, я ж на заработки поехал, а потом жизнь закружила. Да и ты не сильно-то по мне убивалась, считай, через месяц после моего отъезда, замуж выскочила.
Тома – А что мне оставалось делать-то, сильно я испугалась, что меня недевушку никто замуж не возьмет.
Вася – Да, ладно, невелика потеря, сейчас на эту тему никто не заморачивается, да и тогда тоже.
Тома – Сейчас уже не важно. Знаешь Васенька, я так долго ждала нашей с тобой встречи. В голове ее четко представляла, как увидимся, как посмотрим, что потом будет. Даже, как в постель ляжем, тоже представляла.
Вася – И что? Разочаровалась?
Тома – Нет, что ты… все так хорошо получилось, даже лучше чем в мечтах.
Вася – Я тоже представлял. Ты бы хоть пацанов своих фотки показала.
Тома достает из сумки фотографии. Рассматривают.
Тома – Это Женька в институте, а это Серега на проводах в армию. Вот в военной форме, на присяге.
Вася - Что-то не пойму на кого у тебя Женька похож. Вот Серега весь в тебя, а Женьтяй? В отца что ли?
Тома – В отца…
Прячет суетливо фотографии.
Тома – Спасибо тебе Вася за все. За встречу, что получилась она лучше, чем во сне…
Вася – Ты че это, как на всю жизнь прощаешься?
Тома – А вдруг опять тебя унесет, каким ветром, и поминай, как звали, лет через двадцать опять появишься.
Вася – Да никуда я не собираюсь. Может, я вообще здесь обоснуюсь.
Тома – Эх, Васька-Васька и на что ты мне в жизни встретился?
Целует Василия и уходит счастливая.
Вася – Вот бабы–дуры. Уехал – плохо, приехал – тоже не слава богу.
Из своей половины дома выгребает дед Мороз и подсаживается к Василию за стол.
дед Мороз – Ну, че встретился со своею?
Вася – Встретился.
дед Мороз – Ну и женился бы. Она баба вон, какая видная, но одинокая, да и ты тоже ничего еще. Глядишь, жизнь бы свою наладил. Раз женилку еще не истер, так и женись скорее, а то вижу, немного уже осталось с хреном наперевес бегать, скоро на полшестого покажет, и кому ты тогда нужен будешь?
Вася (мечтательно) -  Оно, наверное, ты прав… С домашними обедами-то, да регулярным сексом, вечерними просмотрами телевизионных передач с любимой женой, всяко жизнь лучше. Опять же, вроде не дурак я? Могу умную беседу поддержать, правильно оценивать международную и внутреннюю обстановку и политику мировых держав с блоком НАТО. «Жигуль» опять же купить можно…
дед Мороз – Смотри не опоздай, а то такую бабу и увести могут. Секас ему регулярный…
Вася – Не-ет, Тома меня любит. Я ж вижу. Да, действительно, хватит уже по свету колобродить, пора оседать. Чего уж искать в жизни? Все повидал, а счастье, оно вот дома, где родился, вырос, ушел в армию, где могилы отца и матери. Ну, ладно, хватит об этом. Ты мне лучше расскажи, что тут у тебя происходит, что ты каждый раз за ружье хватаешься? Боишься что ли кого?
дед Мороз - А че мне бояться? А ружье чтобы лихоимцев отгонять.
Вася - Кто такие?
дед Мороз - Да, бомжи и бичи вокзальные.
Вася - Не бзди дед, вдвоем мы отобьемся.
дед Мороз - Ага, отбивальщик. Они пьянчуги обещали, если не пущу в дом, спалить все к едреней фене.
Вася - А что милиция? Ты участковому говорил?
дед Мороз - Ага, говорил… Где он твой участковый… Менты и есть менты, им на хрен ничего не нужно,… если денег не дашь, то и убивать будут нипочем не приедут. Знаю я этих ментов…
Вася - За что ты такой сердитый на милицию?
дед Мороз - Я ж тебе говорил. Нюра моя, кем до лагеря работала – прокурором. Она-то про них все знала, потому и говорила, что мусора – все неучи и сволочи. А она при прокурорских знаниях, зря бы так не говорила. Я ей верю.
Вася - Так это когда было…
дед Мороз - А что туда из деревень пацанва перестала поступать? Туда кто обычно идет? Те, кто учиться не хочет, те, кого в детстве обижали, в общем одни уродцы. И идут туда, чтобы погоны нацепить, а потом всем кто их в детстве лупил, жестоко отомстить. Погоны-то нацепил и уже власть, а на самом-то деле, как был лапоть, так и им и остался.
Вася - Дед, ну ты же сам, поди из деревенских и сам же в органах служил, в НКВД.
дед Мороз - Я тебе талдычу – не путай. Я только охранял.
Вася - Вот, если ментов не будет, кто тогда жиганов и прочих карманников ловить будет?
дед Мороз - Меня блатные уважали. Да и политические тоже. Я службу честно тянул – не издевался, но и порядок нарушать не дозволял. У меня все по уставу было.
Вася - Ладно, дед, давай приходи хоть чаю попьем и подумаем, как от бичей твоих отбиваться будем.
дед Мороз (сварливо) - Бичи не мои. Приду через полчаса не раньше, мне кой-чего сделать надо.
Уходит. Вася поднимается из-за стола. Удовлетворенно потягивается.
Вася – А че, может и в правду, жениться на Томке?
Идет к своей двери, но потом сворачивает к туалетному домику. – Но сначала, надо все обмозговать.
Скрывается в туалете. Появляются Зина с Изей. Израиль Моисеевич, как-то подозрительно смотрит на свою жену.
Изя – Зина, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Зина – Нашел время. Дома и поговорим. Ну и, где твой братец?
Изя – Скажи, Зинаида, а у тебя с Васей что-нибудь было?
Зина – В каком смысле?
Изя – Ну вы ведь встречались? До меня…
Зина – Ты что придурок? На хрен мне бы он был нужен этот шалопай. А ты что это через двадцать лет стал дурацкие вопросы задавать?
Изя – Да нет, ты ничего такого не подумай. Вот скажи, тебе со мной хорошо было?
Зина – Плохо! Любой бабе плохо, когда ее мужик начинает фигней заниматься. А ты двадцать лет со мной прожил: накормлен, обстиран и вот, на тебе, начал дурь нести – чё у меня с его братом было? Надо было тогда не жениться, раз сомневаешься.
Изя – Нет, я в тебе не сомневаюсь, я ж тебя очень даже люблю.
Зина – Раз любишь, значит перестань глупости спрашивать! Ну, где этот обормот!
Изя  – Сейчас придет. Ну-ка седеем. Это я просто так. Ты вот никогда не задумывалась, на кого похожа наша дочь? (достает фотографию Ирки и приставляет ее к своему лицу)
Зина (не обращая внимания на манипуляции мужа) – На папу… римского. Изя пошел в жопу! Долго мы еще будем здесь Ваську твоего ждать?
Оборачивается и видит Изю с приложенной к лицу фотографией
Зина – Придурок. Дай сюда фотку. (отбирает фотографию) Еще фотографию самую лучшую выбрал. Слава богу, хоть дочка вся в меня получилась. Не такая придурочная, как папаша.
Изя – Зина, а ты, почему за меня замуж пошла?
Зина – Вспомнил. Потому что дура была… Васька! Ты где?
Василий (из туалета) – Сейчас приду.
Зина – Смотри весь там не кончись. Уже полчаса тебя ждем!
Слышен треск ломающихся досок.
Вася – Ё…!
Зина – Васька, ты что там?
Вася – Ты все-таки сука Зинка. Я из-за тебя провалился.
Зинка (радостно) – В яму упал? Вот дает. Изя, что сидишь, твой брат в говне тонет, беги МЧС вызывай.
На шум появляется дед Мороз. Все подходят к сортиру и смотрят вниз.
дед Мороз – Вась, а ты что туда забрался?
Вася (с горькой иронией) – Спички уронил, доставать полез.
дед Мороз (явно недоумевая)  - Меня бы попросил у меня есть запасной коробок. Да, мы уж лет пять, как сюда не ходим, так что ты не переживай. А я и забыл тебе сказать, чтоб ты поаккуратнее, а то доски старые – гнилые.
Вася – Пожалел соседа… Вы меня вытаскивать-то планируете или так еще полчасика поговорим?
Изя – Надо МЧС вызывать, мы его сами не вытащим. Дед дай свою трость, может, достанем.
дед Мороз – Трость не дам, мне ее Нюра покупала, а Васька вон какой бугай – сломает. Тут надо пожарников звать – у них лестницы складные есть.
Вася - Да, мне похрену кого, зовите хоть из собеса, только побыстрее, а то ведь задохнусь скоро.
Зина - Так, ты сиди спокойно, не вошкайся, тогда не сильно запачкаешься.
Вася – Вошкайся, не вошкайся, уже одинаково приятно.
дед Мороз – Вась, так тебе спичек принести?
Вася – И газету, я тут почитаю, пока вы МЧС вызываете.
Зина (отходит в сторону и звонит по мобильнику) – Томка, беги скорее в тупик, Васька по уши в говно провалился, сейчас МЧС вызывать будем. Да, шалопай он, порядочные люди разве по сортирам-то ходят. Да, откуда я знаю, зачем он в сортир полез? Вася, тут Тома спрашивает - за каким ты туда полез?
Васин голос – Да, разетишь вашу мать…
Звук микшируется. Зина держит трубку телефона так, чтобы Тома слышала, о чем говорит Вася. Изя сует вниз разные веточки, чтобы брат за них уцепился. Дед, до которого, наконец, дошел весь комизм ситуации, сел за стол и хохочет.


Третья картина
Голос пожилой женщины - В сортир старый не ходи, дед Мороз построил новый – со своей стороны дома. Деньги я ему давала на стройку, так что за него нами тоже заплачено. Василек, бумаги на дом, сберкнижка на твое имя, все лежит в нижнем ящике комода. Помнишь… ты, маленький любил в него залазить, когда в шофера играл. С Изей и Зиной мы все решили. Я им тоже денежек насобирала, в наследство, а тебе тоже. Зина была не против, даже не ругалась. Там же в комоде есть новое белье, два комплекта, я тебе в приданное готовила. В погребе пять банок я накрутила варенья, баночка меда. В старых кастрюлях, посмотри на верхней полке: крупа гречневая, соль сахар, спички. Посмотри там внимательно, я уж и забыла, что туда складывала. И не смейся, оно запас всегда не помешает. У тебя колени на плохую погоду не крутит? Если крутит, то в серванте есть мазь, ты мажься… мне помогала.

За столом сидя Вася и Изя.
Вася – Ты что, братан, маешься?
Изя – Вот ты Ирку видел, скажи, на кого она похожа?
Вася – А че?
Изя – В самом деле? Что-то я себя в ней не вижу.
Вася – Ты че это говоришь?
Изя – Да дед тут что-то сказал, что Ирка вообще на меня не похожа. Вот я и задумался, а может не моя она? Может Зинка того… изменила мне.
Вася – Ну дед Мороз известный провокатор, их там в ВОХРе этому специально учили. Ну, а ты-то что такой придурок.
Изя – Нет, ну ты сам посмотри. Я всю жизнь на еврея похож, а Ирка - в ней вообще ничего еврейского нет.
Вася – А ничего что у тебя Зинка русская?
Изя – Это понятно… но хоть что-то мое в ней должно быть?
Вася – Я тебе вот что скажу, вы все здесь придурки. У вас глаз замылился, да так что ничего уже не видите. Я как зашел, так сразу отметил, что Ирка на тебя похожа, ну не явно, но все равно что-то твое, неуловимое – есть. Если же честно, то она больше всего похожа на нашу с тобой матушку. Ты ее фотки в молодости видел? Я вот сегодня посмотрел, так они с Иркой одно лицо.
Изя – Ну, не знаю…
Вася – Да я тебя не собираюсь успокаивать, говорю, что вижу. Ты сам знаешь, что твою Зинку я не сильно люблю, так как на нее посмотришь и видишь крупными буквами через все лицо надпись - стерва!
Изя – Ты не справедлив к ней. Ведь в молодости вы даже дружили.
Вася – Вспомнил тоже. Я ее быстро раскусил. Очень ты меня удивил тогда, что с ней любовь закрутил.
Изя – Зина не такая. Просто у нее характер сложный, а так она женщина хорошая. А что ворчит, так я уже привык.
Вася – Да ладно, чего уж теперь. Вы вон всю жизнь вместе прожили, Ирку вырастили, красавицу, замуж выходит. Скоро дедом станешь.
Изя – Да уж. Кто там родится… на кого похожим будет? Не известно.
Вася – Ну ты опять за старое. Изя, не сомневайся ты, твоя она дочь и на тебя похожая.
Изя – А ты-то что не женился? Или был женат?
Вася – Нет, братан, не был я женат.
Изя – А что так? Неужели так никого и не встретил.
Вася – Почему, попадались достойные женщины.
Изя – И что? Так никого и не полюбил?
Вася – Да было и неоднократно. Эх, братан, рассказать, так не поверишь.
Изя – А ты расскажи, а то ведь я ничего о твоей жизни не знаю.
Вася – Полюбил я Изя одну женщину. Я тогда после Севера на Большую землю вернулся, и с ней в магазине познакомился. То, да сё, пригласила к себе, ну я и остался. Денег у меня по карманам тогда было немеренно. Жили хорошо. Я подержанную иномарку взял. Она в частном доме жила, я огород вспахал, посадил там помидорчики-огурчики. А потом, братец, деньги у меня кончились.
Изя – Пошел бы работать устроился.
Вася - Пытался я таксовать, но машинешка-то подержанная, постоянно ломалась, а потом и вовсе встала. Вот моя любовь и давай меня пилить каждый день, да через день. Пилила-пилила, а потом в дом другого мужика привела. Азербайджанца, он на рынке овощами торговал. Я пытался им объяснить, что так нельзя, не по-людски, я же еще здесь живу. Правда, я тогда выпивать с расстройства начал. Одним словом, выгнали они меня. Однако я тоже не простой пацан. Я сказал, что пока урожай не соберу, никуда они меня не выпрут. Спал в машине, ел то, что сам на огороде весной посадил. А потом… осень пришла, и я понял, что в машине не перезимую. Уходя, я им в сортир карбиду бросил, чтобы жизнь им персиком не казалась. А машинёшку свою запалил прямо во дворе, чтобы азербону не досталась. Вот такая любовь, если это можно назвать любовью. Сильно мне тогда обидно было. Вообще-то у меня баб много было. Ну, жил с ними, спал, а вот только не цепляли они меня за сердце, ни разу.
Изя – А, как же Тома?
Вася – Тома – это святое. Тома она всегда со мной, вот здесь. Ведь я тогда, если честно, натурально сбежал от нее. Испугался, что она забеременеет, после того как у нас все случилось. Часто думал о ней, вспоминал. Но стыдно было возвращаться. Она меня так любила, а я ее предал. Ну, да все уже в прошлом.
Изя – А может еще не все потеряно?
Вася – Когда встретился с ней сейчас, сердце защемило. Да и она расчувствовалась, так в постель и угодили.
Изя – Да ты с ней уже того?
Вася – Сам не знаю, как получилось… трясло обоих, как в лихорадке. Случиться, случилось, но думаю в последний раз это. Так долго друг друга хотели, а потом, как это обычно бывает, чпокнулись, чтобы попрощаться навсегда. Мне одна дамочка рассказывала, что обычно женщины отдаются бывшему любовнику только для того чтобы распрощаться  с ним уже окончательно. Получается такая прощальная половая истерика, после которой никто никому ничего не должен. Точка.
Изя – Понятно, вот и у меня с Зиной так же, всегда, как после разлуки. Вась, а ты кем работаешь?
Вася – Да кем я только не работал. И пастухом, и матросом речным, и сторожем, и автомехаником, даже бригадиром в рыбцехе в Магадане. А по большей части все по строительству. Я могу и каменщиком, и штукатуром, и электриком.
Изя – Хорошие специальности. А что на месте не сидится? У нас ведь строители очень нужны.
Вася – Понимаешь, братец, я, наверное, интеллигент.
Изя – Да ты что?!
Вася – Ну, смотри. Вот я не хочу заниматься физическим трудом. Так? Так! И еще неизвестно, кто был мой отец Сидоров. Быть может, он был профессором или писателем. И тогда, таким образом, все становится на свои места. Я не должен заниматься физическим трудом, потому что по рождению интеллигент. Вот ты, например…
Изя – А я родился Левитским, а потом уж стал токарем…
Вася – Нет, погоди. Мать у нас с тобой одна, значит все дело в отцах. Так? Так. Вот твой батя Моисей Израильевич, был кем?
Изя – В конторе на заводе работал.
Вася – Вот, в конторе, а контора была на заводе, поэтому и ты по наследственной отцовской линии пошел на завод, и там тебе стало хорошо.
Изя – А что, токарем мне очень нравится и люди, там начальство тоже, ценят. Грех жаловаться.
Вася – Понимаешь брат, как я начал по свету путешествовать, так вот и не могу остановиться, потому что интеллигент. Это, как наркотик, самое большое год на одном месте выдерживаю, а потом, внутри, как чесотка начинается, скучно мне становится, прямо корежит всего. Иные терпят и у них все нормально – живут на одном месте, карьеру делают. А я срываюсь и прусь черти куда. Поэтому вот к сорока пяти годам ни дома, ни семьи. Один, как в попе дырочка. Судьба настоящего русского интеллигента…
Изя – Ну ты не один, у тебя есть семья: я, Зина, Иришка, скоро внук будет или внучка. Подумай, может, хватит путешествовать. Вон живи здесь в тупике, в мамином доме.
Вася – Да я уже об этом думал. Хватит шарашиться, пора оседать. Да и здоровье уже не то стало. У меня же коленки на погоду так крутит, аж орать охота.
Изя – А вот это самое хорошее – больные коленки.
Вася – В смысле?
Изя - Коленки заболели, значит, надо дома жить. Оставайся и все.
Вася (растрогано) – Спасибо братец, добрая ты душа. Хорошо, что у меня есть ты, особенно теперь после смерти мамы, ты - самая родная душа на всем белом свете. Решено – остаюсь
Изя (тоже растрогано и обнимая брата)– Очень хорошо, братик.
Появляются Ирка с Юркой и Зина, радостно что-то обсуждают.
Ирка – Ну все папуля, скоро ты станешь дедушкой прелестной внучки.
Вася – А почему это обязательно внучки? У нас с братаном кровь сильная, у нас внуки, в смысле пацаны должны рождаться.
Ирка – Да все уже известно. Мы на УЗИ ходили, доктор сказал, что девочка у нас с Юркой будет.
Изя (радостно млея) – Да ты что! Вот здорово, внученька.
Вася – Имя уже придумали?
Юрка – Я думаю, будет Варвара.
Ирка – Ага, сейчас… Варвара, еще чего. Выдумал. Только через мой труп.
Зина – Ты еще Вераокой дочку назови. Как что скажет, хоть стой, хоть плачь!
Ирка – Мама…
Вася – Поздравляю вас, ребята. Много имен хороших. Например, Тамара.
Зина – Щас! Томка хоть и подруга, но внучку так мы называть не будем.
Ирка – Я хочу - Ангелина.
Юрка – А как вам – Диана?
Зина – Юра, ты, что издеваешься над нами? Какая еще Диана? Ты что свою фамилию забыл? Диана Сидорова, очень красиво.
Юра – А Вы сами, какое имя предлагаете?
Зина – Я предлагаю назвать девочку просто – Капой, то есть Капитолиной.
Ирка – Мама! Ну, ты совсем. Давай еще Кондализой Райс назовем.
Зина – Между прочим, твою бабушку, мою маму именно Капой звали, и ты ее любила, пока она жива была.
Ирка – Ну, какая Капа? Как ее дети во дворе звать будут? Капка-царапка?
Зина – А почему царапка?
Вася – Боксеры каппой называют специальную прокладку на зубы, чтобы от ударов в челюсть клыки не крошились.
Ирка – Во, нормально, дочка по имени прокладки для зубов.
Зина – Ну и Ангелина тоже так себе имечко.
Повисла пауза.
Изя (тихонько) – Давайте назовем ее Ребекка.
Ирка (возмущенно) - Папа!
Зина – Изя!
Юрка иронично – А что? Красиво – Ребекка Сидорова.
Вася хохочет. Появляется дед Мороз.
дед Мороз – Вы че, а?
Вася - Да имя для изиной внучки придумываем, все мозги уже сломали.
дед Мороз – Однозначно внучку надо назвать Нюрой.
Зина – Еще один называльщик пришел.
Изя тихо – Ребекка гораздо лучше.
Зина – Я тебя сейчас убью.
Ирка - Давайте назовем, как бабушку звали – Машенька.
Вася – Молодец Ирка, правильно.
Зина – Ну уж нет. Раз, Капой, как мою маму звали, не понравилось, так и Маши не надо, чтобы никому обидно не было. По справедливости.
Юрка – Машка? Классно.
Ирка – Мне рожать, мне и называть.
Изя – А чем вам Ребекка не нравится?
Зина – Изя, ты что дурак совсем? Ребекка Сидорова!
Ирка – Мама, ну что ты папу обзываешь.
Зина – Если бы я его не обзывала, то ты бы сейчас не Иркой была, а Юдифью, как твой папочка любимый предлагал.
Ирка – Что правда что ли?
Вася – А что хорошее имя и к фамилии подходит: Юдифь Левитская.
Ирка – А сейчас бы стала Юдифь Сидорова, да? Не, правильно мама, Ирка гораздо лучше.
Зина (Изе) – Слышал, дочка меня похвалила, а ты тогда обижался. Права я была, как всегда…
Юрка – Имя-то какое странное – Юдифь
Вася – Это была такая героиня еврейского народа.
Юрка – Как Жанна Дарк у французов?
Вася – Нет. Там такая была история…
Зина – Профессор нашелся. А ты-то откуда знаешь?
Вася – Я в аннотации прочитал к одной картине, где ее портрет нарисован.
Юрка – И что эта Юдифь?
Вася – Короче, напал на их городок царь Олоферн. А как увидел Юдифь, так у него крышу и снесло. Она баба была очень красивая. Ну, как Ирка или Тома (Зина презрительно фыркнула) Говорит, мол, отдайте мне вашу Юдифь, тогда всех пощажу, не отдадите, всем кирдык. Юдифь видит - делать нечего, и пошла к нему.
Зина – И как не противно было?
Вася – Нет, она пришла и башку ему отрубила. Там на картине, она как раз с отрубленной головой Олоферна нарисованная. Вот такая история.
дед Мороз – Я только не понял, а секас у нее с этим разбойником Олоферном был или не было?
Вася – Какой секс, с безголовым что ли?
Ирка - Все, я решила. Дочка будет Валерия, Лера! Закончили обсуждение!
Изя – Ну, Валерия, так Валерия. Хотя Ребекка все равно лучше было бы.
Зина – Точно сейчас прибью.
Вася – Тогда для симметрии следующую дочку Геннадием назовите. Хорошо получится две дочки – Генка и Валерка.
Все - Васька! Дядя Вась! Брат! Вот, ***путоло!
Затемнение.

Картина четвертая
Голос пожилой женщины - Ириша, внучка моя, твоя племянница – хорошая девочка, замуж выходит. Там же в комоде, лежит подарочек ей на свадьбу, ленточкой перевязанный. Там же лежат деньги это тоже в подарок Ирочке. Это от нас с тобой, не забудь, подари. Жениха ее Юрия я видела, тоже хороший парень. Дай Бог им счастья. Иришка мне сильно помогала, сотовый телефон подарила, он в серванте за графином лежит. Васенька возьми его себе, это от меня тебе тоже подарочек.

На сцене комната в хрущевке. Видна вход и сама кухня, через стену. Накрыт стол. Зинка с дочерью носит закуски. За столом Изя и Василий.
Зинка – Так, мужики! Вы сильно-то на водку не налегайте, все-таки первое знакомство с иркиной свекровью. Васька, а ты себя за научного деятеля не выдавай, у тебя на роже все про тебя написано.
Василий – Что это у меня на ней написано?
Зинка – Что ты - шалопай. А то ишь Юрке тут втирал – два высших образования, профессор, симпозиумы. Не позорься. Чинно посидим, маленько выпьем и все, завтра всем на работу… кроме некоторых тунеядцев.
Изя – Зин, ну хватит, а?
Василий – А у меня Зинка, жизненный опыт такой, что мне академика надо давать или члена-корреспондента.
Зинка – Члена тебе точно давать надо.
На сцену выходят Юрка и Людмила с тортом и цветами.
Юрка – Здрасьте, а вот и мы.
Зина подхватывает Изю и они чинно подходят знакомиться со сватьей. Ирка их опережает и целует Людмилу в щечку видно, что они уже знакомы.
Ирка – Вот Людмила Прокопьевна, знакомьтесь мои родители – Израиль Моисеевич и Людмила Ивановна.
Юрка – Моя мама Людмила Прокопьевна.
Изя - Очень приятно, проходите, садитесь.
Людмилу подводят к столу.
Зина – А это брат мужа, ирочкин дядя, Василий.
Вася (с трудом узнавая) – Ёксиль-моксиль! Людка!
Зина (в сторону) – Кобель.
Изя – Так вы знакомы?
Людмила (растерянно) – Вася?
Вася – Сколько лет сколько зим… Во я приехал, как будто и не было двадцати лет. Ба-а знакомые все лица.
Людмила (смотрит на Василия не отрываясь, в сильном смятении) – Неожиданная встреча.
Зина – Вот и хорошо, раз все теперь знакомы, рассаживайтесь.
Начинает раскладывать закуски, Изя наливает.
Юрка – Ну, вот, дорогие родственники. Давайте выпьем за знакомство и встречу. Вы все всё знаете, про нас с Ирой. Так что давайте за нашу будущую семью.
Выпивают
Зина – А Вы, Людмила Прокопьевна, кем, я извиняюсь, работаете?
Люда (рассеяно) – Главным бухгалтером в фирме одной.
Зина – Это хорошо. А мы вот из простых. Изя на заводе – токарь, а я кладовщицей на базе, на третьем разъезде. Так что не обессудьте, если что не так.
Людмила – Да Вы не волнуйтесь, все очень хорошо. Мне Юра сказал, что вы уже и имя внучке придумали.
Ирка – Ага, - гладит себя по животу. – Валерочка моя, милая…
Изя – Я вообще предлагал Ребеккой назвать.
Ирка и Зина – Папа! Изя!
Изя – А что очень древнее и красивое имя для девочки.
Людмила (все так же растерянно) – Да, как родители сами решили, так и хорошо. Им рОстить и воспитывать. А мы с вами у внучки любое имя полюбим.
Зина – Вот и я им говорю. Называйте нашу лапочку, как хотите, мы ее уже любим и ждем.
Людмила – Я молодым предложила, чтобы после свадьбы у нас жили. Я одна, квартира у нас большая, места на всех хватит.
Зина – Как это, как это, как это? А у нас им тоже хорошо будет. У нас хоть и двухкомнатная, зато у молодых отдельная комната есть и я всегда рядом.
Ирка – Мама, давай потом об этом.
Юрка – Может лучше про свадьбу?
Зина – А что про нее говорить? Дома столы накроем и все. С вашей стороны, сколько гостей будет?
Людмила – Я не знаю, сколько Юра своих друзей позовет, а у меня родственников нет, двух подружек позову, самых близких, которые Юру с малолетства знают.
Зина – С мужьями?
Людмила – Да, нет, одинокие они все.
Зина - И детей нет?
Люда – Нету.
Изя – Это плохо.
Зина (сварливо) – А мне, как будто с тобой хорошо всю жизнь мучиться!
Вася – Да, бабе одной без ребеночка – шиндец! Я вот как считаю. Если уже видишь, что нету принца на белом коне, то просто ляг под более-менее приличного мужичка и зачни ребенка. А иначе, нахрена ты на свет появилась!
Люда – Вот я так и сделала.
Неловкая пауза.
Юрка – А давайте лучше выпьем.
Зина – За что?
Юрка – За то, что Ирке уже попался принц на белом коне!
Ирка (любя) – Вот баламут.
Людмила – А налей-ка мне полную сынок!
Обстановка разрядилась. Все выпивают. Однако Людмила выпивает залпом и отчаянно.
Зина – Ничего себе! Как-то Вы лихо выпиваете. Так все главные бухгалтеры пьют?
Изя – Зина, ну если человек так хочет. Что плохого? Тем более сына женит, родную кровиночку.
Вася – Матери завсегда сыновей больше любят.
Людмила решительно – Боюсь, что никакой свадьбы не будет.
Зина встрепенулась и, заводясь – А что вам родственники не понравились, что простые сильно, не из интеллигентов, да?
Людмила (не обращая внимания, на зинкину эскападу) – Вот Юра, ты хотел двадцать лет своего отца увидеть, теперь познакомься – это и есть твой папа. – Указывает на Василия.
Вася – Ты что это, Людка?
Ирка – Дядя Вася юркин отец? Гы-ы-ы.
Изя – Может от водки, с непривычки развезло?
Зинка – Ну-ка, ну-ка, как это?
Людмила – Что Вася не признал сыночка родного?
Вася оторопел – Да ты что говоришь-то?
Людмила – Вась, не сомневайся, твой это сынок. Ты как двадцать два года назад у нас в детдоме со мной переспал. Забеременела я с того первого и последнего раза. Да и восемнадцать мне уже тогда исполнилось, все равно из детдома бы поперли. Вот я и решила, раз так богу угодно, пусть так и будет, и оставила ребеночка. Вот и родила Юрку. И видишь, ничего, все в жизни устроилось, и выучилась, и сына воспитала, и квартиру свою получила. Были у меня кавалеры, но потом гораздо позже, когда Юрка уже в школу пошел и в жизни все устраиваться начало. Ой какие кавалеры были, но не хотела я объяснять сыну, что неродной у него папка будет. Видно дура.
Вася – Нихрена себе, из деревни письма пишут – мать корову пропила… А что ты молчала-то?
Люда – А кому говорить то было. Ты с того раза пропал и навсегда.
Изя – Так это же хорошо! Сын нашел отца, отец сына. Радоваться надо!
Зина – Ты охренел что ли? Они же теперь с Иркой брат и сестра получаются. Кровосмешение!
Ирка тоненько заскулила.
Юрка – Может тебя, батя, прямо сейчас, и убить на хрен!
Вася – Людка, ты не ошибаешься? Ты понимаешь, что ты говоришь? Тут ошибаться нельзя. Ирка же беременная от него…
Зина – ****ец! Познакомились со сватьей.
Берет телефон и звонит.
Зина- Тома, иди, давай сюда к нам. Твой Васька опять отчебучил так, что не разгребешь теперь. Че-че, Ирка с Юркой – брат с сестрой! Как, как – жопой об косяк. Ой, я сейчас рожу, наверное.
Вася – Вот и приехал к матери на поминки. Лучше б не приезжал.
Врывается Тома.
Тома – Что случилось?
Зина – Да вон, познакомься, мамаша юркина, оказывается, Юрку от Васьки родила.
Тома – Когда?
Зина – Сейчас вот только, здесь при нас и отпросталася…
Тома – Подождите, подождите. Объясните толком. Вася?
Василий – Да было дело, еще до тебя, по молодости. Мы с пацанами в детдом лазали. Ну, там говорили, девки сговорчивые, за сигареты или портвейн без лишних разговоров дают всем подряд. Вот однажды и я туда пошел. На танцах вон с Людой познакомились, переночевал я у нее, а она вон, возьми, да и забеременей с первого раза. И теперь оказывается, Юрка мой родной сын, а Ирке, стало быть, двоюродный брат.
Тома – Подожди-ка Вася, А Вы, дамочка, ничего не перепутали? Я тоже слышала, что в детдомах-то все друг с другом спят. А то ишь, пришла, мужичка хорошего увидала и все – мой, а Юрку для верности приплела?
Людмила – Да не нужен мне ваш Вася. Быть может, раньше, когда забеременела, и был бы нужен, а сейчас-то он мне зачем. Я сама от всего этого обалдела. И рассказала обо всем только из-за того, что дети-то родственники получились. Это же дело серьезное, нельзя брату на сестре жениться и детей совместных рожать тоже нельзя. Кровосмесительство это получается и вообще неизвестно кто от такого брака может родиться? В этом весь ужас!
Вася – Вот и родится девочка с мужским именем…
Ирка рыдая, убегает, Юрка бросается за ней.
Юрка (убегая) – Если с ней что случится, я тебя, папа-дядя Вася убью, удушу собственными руками, сволочь!
Тома – Я думаю, надо сделать анализ ДНК. Вот, если у моего сына Жени сделать анализ ДНК, и проверить с Васиным, то и получится, что он его родной сын.
Вася – Чего?
Тома – Ничего! Не хотела я тебе этого говорить, правда, ты сам заметил, когда фотку Женьки рассматривал, все спрашивал, на кого он похож. А он на тебя и похож, потому что от тебя
Вася – Разъетишь твою мать!
Тома - Так что, Васенька, есть у тебя сын и внуки есть, целых двое. А вашего сыночка, дамочка, еще проверить надо на ДНК – от кого и что…
Зина – Да теперь хоть запроверяйся, она говорит, что кроме Васьки никому не давала.
Тома – А я говорю, это еще проверить надо.
Люда – Да вы что, совсем уже. Да если б Юра не от Васи был, так я только бы радовалась, что у него такая замечательная невеста, как Ира. Я и радовалась, пока вот его сегодня не увидела. А он, оказывается, брат ириного папы. Вот ведь ужас-то какой?!
Изя – Вины здесь ничьей нет. Это жуткая жизненная коллизия. Зина можно тебя на минутку.
Выходят на авансцену. Все сидят обалдевшие.
Изя – Зин, помнишь, я тебя спрашивал, не изменяла ли ты мне?
Зина – Нашел время отношения выяснять!
Изя – Зин, ведь Ира на меня не похожа. Ты подумай, ведь если она не моя дочка, тогда все нормально, тогда они смогут жениться и рожать свою дочку. А я прощу тебе измену, даже рад буду. Главное, чтобы Ирочка была счастлива. Зин, скажи честно, Ира не от меня? Только подумай очень хорошо, мы сейчас ее судьбу решаем.
Зина (растрогано) – Дурак, ты дурак, Изя… Твоя она дочь, твоя (целует Изю нежно и тихо плачет) такая же, как и ты, жидовская мордочка. Чего не было, того не было, от тебя ее родила и по любви к тебе, дурачёк ты мой. И замуж за тебя я по любви вышла и люблю тебя малахольного всю жизнь, и никто мне другой не нужен – счастлива я с тобой. Даже и думать забудь, наша Ирка, от тебя и от меня и от нашей с тобой любви кровиночка. Ничего уж тут не поделаешь…

Картина пятая.

На авансцене все тот же круглый стол вокзального буфета. За ним стоит Василий, пьет водку. Рассказывает соседу по столу
Василий - Был я в 89 году в Болгарии. По турпутевке от производства. А тогда уже началась вся эта перестройка, гласность. Одним словом сучья свадьба. Помню сидим мы с моим заводским корешом Серегой в гостинице пьем болгарское вино, курим болгарские сигареты «ВТ», а у нас в СССР уже тогда проблемы с болгарским куревом были. Хорошо так сидим на балконе, вокруг горы болгарские, забыл как называются. Уже вечер. Вдруг в дверь постучали. Стоит мужичок такой, представился сотрудником госбезопасности Болгарии. Ну, мы в непонятках, что за фигня? Дисциплину вроде не нарушали, в кабаках местных не бурагозили. А он говорит: кто из вас Сидоров Василий? Ну, я говорю – я, Сидоров. Он спрашивает, знаю ли я их прорицательницу Вангу? Конечно, говорю, кто ее не знает. Так вот, гэбист говорит, и она вас знает и приглашает к себе. Нехера себе, думаю. Ну, надел галстук, пиджак, говорю – поехали. Пытался у этого «молчи-молчи» узнать, зачем я этой великой женщине понадобился. Тот, мол, не могу знать, только увидела она, что Вы в Болгарии неподалеку и попросила привезти Вас к себе. О чем говорил с ней, я тебе рассказать не могу, не все можно рассказывать. Только передала она мне часть своих способностей видеть будущее. Вот смотри, сейчас в буфет войдет очень красивая блондинка, подойдет ко мне и…
 Появляется Юрка. Подходит к Василию, молча, наливает себе водки и выпивает.
Василий – Что убивать пришел, сынок?
Юрка – Не мешало бы…
Вася – Так в чем же дело? Давай, чего тянуть. Видишь, как получилось… и свою жизнь испоганил и твою…
Юрка – Да, уж.
Вася – Ты особенно на водку-то не налегай, от нее ничего хорошего нету.
Юрка – А ты, давай, повоспитывай, самое время.
Вася – Чего пришел тогда?
Юрка – Тебя проводить… убедиться, что ты за горизонтом скрылся и исчез теперь уже навсегда.
Вася – Скоро уже, сейчас посадку объявят.
Юрка замялся – Ты окончательно решил уехать?
Вася – А что же тут делать? Только несчастье приношу всем. Как там Ирка?
Юрка – Нормально.
Юрка как будто замахивается. Вася зажмурился и ждет удара.
Юрка – Как бы вот дал тебе…
Вася – Ну дай, чего ждешь?
Юрка – И дал бы… Иди сдавай билет. Дед Мороз тебя спас.
Вася – Как это?
Юрка – Иди, иди, сдавай. Меня за тобой послали. Все тебя ждут. Тетя Тома ревет, сидит, собирается своему сыну писать, чтобы тот тебя уже начинал искать. Любит она тебя что ли? Дядя Изя, теть Зина, да все ждут. Слушай, а мне после свадьбы как тестя называть? Как раньше - дядя Изя или папа Изя?
Вася – А как же Ирка и кровосмесительство?
Юрка – И Ирка ждет. Да не родственники мы… с Иркой…
Вася – А кто?
Юрка – Муж и жена уже скоро.
Вася - Нихрена не понял?
Юрка – Говорю же дед Мороз тебя спас… и меня, и Ирку, и всех.
Вася – Да, как, говори толком?
Юрка – Дед Мороз рассказал, что вы с папой Изей неродные братья. Мать твоя вышла замуж за Левитского, когда уже Израиль Моисеевич родился. Его настоящая мать померла при родах. Когда они поженились, Изе было всего несколько месяцев от роду. Да и ты тогда был совсем еще маленький, вот и не помнишь этого. Так что ты с моим тестем неродные братья, а мы с Иркой не брат и сестра. Понял?
Вася – Во как! А какого же этот старый хрен молчал столько времени?
Юрка – Да его бабы за это тоже чуть не прибили. А он только и твердит: «не моя тайна была, не мне и разглашать!»
Вася – Вот Шкирлиц хренов! Подвиг разведчика тут устроил!
Юрка – Ладно, пошли батя домой, надо к нашей с Иркой свадьбе готовиться, да и к родам тоже.
Вася – Здравствуй дедушка Мороз, борода из ваты. Ты подарок нам принес...усатый…
Звук микшируется. Уходят со сцены.
Голос пожилой женщины - Васенька, сынок мой родной! После меня у тебя на свете никого роднее Изи не осталось. Он хоть и не родной нам по крови, но ближе и роднее его у тебя больше нет. Живите дружно, помогайте друг дружке. Оно ведь какая у кого кровь не важно. Выросли вы вместе, я вас обоих любила, как родных братьев. Дай вам Бог обоим счастья… Прощайте сыночки мои.
Ваша мама Мария Васильевна Сидорова


Конец