Запасной парашют. Из серии Я, Рашид и Вася

               
    Нынче мне чертовски повезло — сумел достать билеты на нашумевший научно-популярный фильм «Воспоминания о будущем», посвящённый внеземному происхождению человека. Крепко зажав в руке приобретение, я помчался в общежитие, намереваясь порадовать друзей. Узнав, откуда я прибежал, взмыленный, как жеребец, Вася упрекнул.

— В небесах витаешь, балбес? В кино, видите ли, потянуло его! А кто вместо тебя сдаст экзамен по теории машин и механизмов, гуманоид, что ли? Мне что, больше всех надо?! Не дури, помоги разобраться с бомбами, а сходить в кино успеем.

«Бомбами» студенты называют листы с готовыми ответами на экзаменационные вопросы. Надо лишь уловить момент, когда преподаватель отвлечётся, и подменить чистый лист бумаги на уже заполненный. Недостаток «бомбометания» — кропотливый труд по их составлению и немалый вес листов, которые надо спрятать. Обычно их закладывают в накладной карман, пришитый изнутри к поле пиджака.

 — И что теперь делать с билетами? — надулся я.

 — Отдай Рашиду! — резко ответил Вася. — Он у нас, видите ли, хозяйственный. Вечно на жратве экономит. Жмот! Толкнет билеты по спекулятивной цене и запасется спичками, солью и керосином на случай войны. И на колбасу, небось, останется. Ты же любишь колбасу? — ехидно закончил он, посмотрев на меня в упор.

 Это был удар ниже пояса, и я стушевался.

 — А где он сам?

  Вася кивнул головой в сторону балкона, где Рашид обычно уединялся, чтобы перечитать письма от своей зазнобы. Что в них было написано, он нам никогда не рассказывал. Да это и не было необходимо. Содержание посланий мы угадывали по выражению его лица, которое, как зеркало, отражало все его эмоции.

 — Ладно, — нехотя согласился я. — Помогу, но знай, что мне твои шпоры не нужны. К экзамену я почти готов.

 — «Почти»! — передразнил он, захихикав. — Твоя самоуверенность и легкомыслие меня удивляют, ей-богу! А вдруг попадутся вопросы, ответы на которые не знал, да еще и забыл? Амба? Впрочем, уговаривать тебя не собираюсь, поступай как хочешь, — сказал он, пожав плечами. — Шпаргалка вроде запасного парашюта: знаешь ответ — благополучно приземлишься, не знаешь — дернешь кольцо запасного. Стратегия! Понимать надо, деревня!

 Провозившись с бомбами допоздна, я чуть было не проспал экзамен. В спешке надев Васин пиджак, я помчался в институт. Оказалось, что вся группа уже отстрелялась, кроме меня. Скрипнув дверью, я робко втиснулся в образовавшуюся щель. За столом сидел доцент и поверх очков просматривал экзаменационную ведомость. Увидев меня, он укоризненно покачал головой и протянул руку за зачеткой, но внезапно отдернул ее и гневно воскликнул:

— Вон отсюда, лоботряс!

 Выскочив за дверь, как ошпаренный, я застыл в недоумении: «С какой стати он обозвал меня? Я же ни одного слова вымолвить не успел!». Такое развитие событий наш «стратег» не предусмотрел: ни основной, ни запасной парашют не понадобились.

  В расстроенных чувствах, потеряв способность соображать, я побрел в столовую. При стрессе у меня либо просыпается зверский аппетит, либо клонит ко сну. Набрав еды, я поставил поднос на дальний стол и отправился за ложкой.

Вернувшись, я с удивлением увидел за своим столом доцента, который только что отругал меня. «Вот гад, — с ненавистью подумал я, стиснув зубы, — какого черта он пристал, как банный лист до одного места? Садист, что ли, получающий удовольствие от унижения жертвы?».

Не глядя на него, я рывком придвинул к себе поднос и неистово заработал челюстями. Пока ел, доцент не сводил с меня глаз, поднимая и опуская сросшиеся на переносице брови. При этом противно чмокал отвисшей губой, словно порывался что-то сказать.

  Вдруг он встал, пожелал мне приятного аппетита и ушел, попросив зайти на пересдачу. «Скатертью дорога», — подумал я, яростно соскребывая остатки сметаны со стенок граненого стакана.

Внезапно меня словно током ударило, ведь я ни салат, ни зразы, тем более сметану не брал! Такое барство я позволить себе не мог! Откуда же тогда взялась еда? Я в замешательстве огляделся и увидел свой поднос с половиной порции горохового супа и стаканом киселя. По спине пробежали мурашки: «Не может быть! Неужели я съел обед доцента?! Теперь мне точно кирдык!».

 Утром, готовый со стыда провалиться сквозь землю, я поплелся на пересдачу.

— Прошу прощения за вчерашнее, — промычал я, вперив взгляд в пол. — Деньги верну. Со следующей стипендии. Если, конечно, теперь дадут, — добавил я, протянув дрожащей рукой зачетную книжку.

Доцент тепло улыбнулся и поставил оценку одним росчерком пера. Видимо, вспомнил, что когда-то сам был студентом. Затем, заметив мое подавленное состояние, дружелюбно сказал:

— Да ладно уж, не расстраивайтесь! Бывает. Впрочем, вы не уникальны в своей изобретательности. Сегодня выпроводил еще одного студента, который был одет точно так же, как вы вчера. И у него, как у вас, кармашек для шпаргалок был пришит белыми нитками, стежки которых выходили наружу. Вы случайно не знаете его? — спросил он со смешинкой в глазах.

«Ах, вон как он нас раскусил! — подумал я. — Ну, Вася, погоди! А препод не такой уж и противный. И улыбка у него добрая. И глаза».

  Рисунок Николая Крутикова.