Пионерское лето

                (Отрывок из повести  "ИЛЬИН ДЕНЬ")
Неожиданно вспомнилось лето 1965 года, когда Илья Николаевич, или Илья как его, двенадцатилетнего мальчика, называли мать и сверстники по учебе и дворовой жизни, был отправлен родителями на третью смену в пионерский лагерь, недалеко от Смоленска на берегу Днепра.
Илья уже был в пионерлагере в позапрошлом году, но тогда ему, десятилетнему, не понравилась лагерная жизнь под надзором вожатой и присмотром воспитателя, и он уговорил родителей не отправлять его на следующий год в этот лагерь от завода, на котором работал отец.
 В те годы, крупные предприятия обеспечивали людей не только работой и заработной платой, но и строили жильё для своих сотрудников, имели  поликлиники, пансионаты и дома отдыха для взрослых, детсады и пионерские лагеря для детей и всё это за счет завода и совершенно бесплатно для работников и членов их семей.
Родителям Ильи в то лето достались бесплатные путевки в заводской пансионат в Крыму и потому родители отправили сына в пионерский лагерь, несмотря на его возражения. Им тоже хотелось отдохнуть беззаботно и свободно от ребенка, которого они, конечно, любили, но даже от любимого дитя иногда требовался отдых. Всё это отец объяснил Илье и тот вынужден был подчиниться родительской воле, уже понимая правоту взрослых, и отправился в пионерский лагерь без настроения, но осознавая всю необходимость своего вынужденного пребывания в этом лагере.
Воскресным утром, собрав чемодан вещей для Ильи на весь срок его пионерской жизни, родители отвели его на площадь перед заводской проходной, где детей погрузили в автобусы, которые под напутственные пожелания родителей должны были повезти детей прочь из города на летний отдых в лагере.
Погрузку в автобусы проводили по отрядам, в которые школьников распределили заранее и по возрасту. Илья попал в отряд пятиклассников, в котором оказался и знакомый по двору мальчик по имени Саша: не друг, но приятель по дворовым играм и проказам. Мальчики сели рядом и решили держаться вместе, что сразу подняло обоим настроение.
Над площадью из репродуктора доносилась бравурная музыка, провожающие украдкой вытирали слезы, словно отправляли своих детей в опасное и неведомое путешествие. Потом послышалась пионерская песня, из которой сейчас, спустя многие годы, Илья Николаевич вспомнил только один куплет:
«Хорошо на закате, посидеть у костра
Пионерское наше счастливое лето
Для ребят золотая пора»
Детский хор из репродуктора закончил песню, зазвучал марш «Прощание Славянки» и колонна автобусов тронулась, увозя детей и Илью с приятелем в пионерский лагерь, куда им вовсе не хотелось уезжать из привычной дворовой и школьной жизни, но родительская воля была сильнее ребяческого желания.
Через полчаса автобусы доставили ребят до места назначения. Пионерский заводской лагерь состоял из нескольких приземистых деревянных корпусов барачного типа, в каждом из которых, отдельно размещался пионерский отряд в комнатах на четыре человека, а всего числом тридцать. В конце коридора были туалеты и умывальная комната, а у входа – комната пионервожатого: им в отряде Ильи оказалась восемнадцатилетняя девушка Лена Винокурова. Окончив школу, она пришла работать на завод и согласилась быть вожатой на все три смены.
 Ещё в лагере была столовая: тоже барак, но значительно больших размеров, к столовой прилегало здание кухни, рядом с ними стояли баня с котельной, а ближе к выходу располагалось административное здание, где размещалось начальство над взрослыми и лазарет – на всякий случай, для детей почувствовавших недомогание.
 Все строения были летнего типа без отопления, хотя Илья и слышал от родителей, что завод собирается перестроить лагерь и провести отопление, чтобы сделать второй зимний заводской пансионат, и дать возможность детям отдохнуть здесь во время зимних каникул.
Посредине лагеря стояла большая крытая веранда, на которой ребята проводили время, если стояла дождливая погода: может потому Илье и не понравилось пребывание в лагере в прошлый раз, что месяц июль выдался дождливым и холодным и время проводить на веранде было скучно, хотя и организовывались всякие игры и турниры, а в палатах спать было холодно.
В этот раз он был уже в старшем отряде и надеялся, что время пройдет веселее, да и погода не подведет.
Выгрузившись из автобусов, ребята под надзором вожатых пошли размещаться по палатам – так почему-то назывались комнаты, будто в больнице, куда Илья попал однажды по случаю сильной простуды с подозрением на воспаление легких, которое, к счастью, не подтвердилось.
Илья поселился вместе с Сашей. К ним попали ещё два мальчика, и не прошло и часа как все подружились и решили держаться вместе, чтобы было веселей.
За разбором чемоданов с вещами наступило время обеда, и по сигналу вожатой отряд направился к столовой, где младшие два отряда уже пообедали, и теперь наступило время старшим. На обед подавались: борщ, салат из огурцов и помидоров, котлета с картошкой и компот с булочкой. Покушав, ребята разошлись кто куда: после обеда по распорядку наступал тихий час, когда младшие отряды проводили время в палатах и ребята могли вздремнуть или тихо посидеть, а старшие отряды могли заняться чем-либо на территории с условием не шуметь и не тревожить младших.
Помниться, что Илья, в этот первый день пребывания в лагере, остался с соседями по палате на веранде и играл в шашки, попеременно выигрывая и проигрывая, зевнув одну-две шашки, потому что отвлекался от игры, присматриваясь украдкой к своей вожатой, которая сидела в углу вместе с другими вожатыми и физруком и весело смеялись между собой.
Вожатая Лена была статная миловидная девушка, только что вступившая в пору девичьего расцвета. Она сидела за столом грациозно изогнувшись, так что девичьи формы рельефно выделялись округлостями сквозь ситец летнего платьица. Длинные прямые черные волосы девушки были стянуты резинкой, и далее свободно падали ей на спину скрывая изящную шею: по девичьи тонкую и длинную.
 Большие карие глаза Лены временами покрывались поволокой, от какой-то внезапной мысли заставлявшей румяниться её щеки, и тогда девушка прикрывала глаза пушистыми ресницами. Она была не прекрасна, но красива  той девичьей красотой, которая случается на исходе юности почти с каждой взрослеющей девицей и мгновенно понравилась Илье, впервые вызвав в нем сладкую негу во всем теле и желание прикоснуться к Лене, погладить её рукой по девичьему стану и прижаться губами к ложбинке между округлых грудей, свободно врезавшихся тугими сосцами вперед и навстречу неизвестному ещё, но уже желанному покорителю этой девушки.
Илье шёл уже тринадцатый год, за лето он вытянулся на полголовы и превратился в угловатого подростка с ломающимся голосом. Ночами, иногда, ему стали сниться непонятные сны со смутными желаниями и потому он сразу и беззаветно ощутил юношеское влечение к этой девушке, почувствовав сладко-болезненный спазм внизу живота, разглядывая, исподтишка, свою вожатую Лену.
Девушка тем временем что-то рассказывала сидящему рядом физруку: крепкому молодому человеку лет 25-ти, с хорошо тренированным телом, одетому в спортивные брюки и тенниску. За разговором, физрук небрежно положил свою руку на девичье плечо и Илья тотчас исполнился ненавистью к этому парню, свободно прикасающемуся к Лене, о чем ему, подростку, оставалось только мечтать.
Сознание своего мальчишества и незрелости по сравнению с этим парнем лишь возбудило в Илье первое чувство ревности, которое тоже оказалось для него новым и незнакомым. Поглощенный этими чувствами любви и ревности, Илья стал проигрывать в шашки одну партию за другой, пока Лена, закончив разговоры с другими вожатыми,  не встала и, громко хлопнув в ладони,  пригласила мальчиков и девочек своего отряда к себе в угол веранды, чтобы условиться о распорядке следующего дня.
Илья тотчас прекратил игру и одним из первых откликнулся на призыв вожатой, став рядом с ней и испытав непонятное блаженство от случайного прикосновения к девушке, когда ребята столпились возле неё, прижав мальчика к тугому бедру вожатой Лены.
 От этого прикосновения мальчик вспыхнул лицом, губы его пересохли, голова закружилась, и он поспешно отодвинулся за спину вожатой, чтобы она случайно не заметила его состояния. Но Лена видимо привыкла к тому, что взрослеющие мальчики с обожанием относятся к ней, испытывая первые юношеские желания, и потому не обратила никакого внимания на движения этого подростка, который прижался к ней и мгновенно отстранился, скрывшись за спину.
Собрав отряд, Лена подробно рассказала ребятам о том, что их ожидает за три недели пребывания в лагере: утром каждого дня физзарядка около своих корпусов, потом завтрак, после завтрака полчаса свободного времени, затем сбор отряда и, в зависимости от погоды: купание на реке, поход в лес. В дождь какой-нибудь турнир – игра на веранде, потом обед, час отдыха, опять сбор всех, занятия на спортплощадке, кто чем хочет, полдник, снова выход в лес или на реку, ужин, свободное время, вечерний лагерный сбор у костра в центре лагеря, где желающие могут спеть или сыграть на музыкальных инструментах – кто умеет, погашение костра и отбой на ночь
. Ещё в лагере будут кружки: художественной самодеятельности, шахматно-шашечный, рукоделие для девочек и столярное обучение для мальчиков. В лагере есть библиотека, где много книг и можно брать их в палату, но не читать после отбоя. Для каждого отряда будет экскурсия на автобусах в город в краеведческий музей, три раза в неделю будет приезжать вечером кинопередвижка и показывать фильм -  как стемнеет, поэтому отбой в эти дни не в десять, а в одиннадцать вечера. Для их старшего отряда будет поход на два дня на лодках по Днепру, с ночевкой в палатках на острове. Одну неделю они будут дежурить по лагерю: следить за порядком, помогать на кухне и наводить  чистоту в лагере – так что скучать никому не придется.
Она, вожатая, будет с ними на общих сборах, а в остальное время ребята, как почти взрослые, могут заниматься своими интересами, по желанию. В лес можно уходить группой, по разрешению. На реку выходить только с ней или с физруком, купаться тоже под присмотром, а во всем остальном она полагается на их пионерскую совесть и ответственность. Ходить в лагере можно в любой одежде, но не босиком, а в пионерской форме лишь на торжественных построениях, о которых будет объявлено дополнительно.
Илья не был пионером: когда его класс  вступал в пионеры, он приболел, а после как-то не удосужился официально вступить в пионеры, но галстук купил и даже иногда одевал его по торжественным случаям. Не участвовал в пионерских сборах своего класса, но участвовал во всех делах своих одноклассников – пионеров.
 Несколько раз Илье, друзья по школе, предлагали вступить в пионеры, но друзья по двору отговаривали его, что вступив в пионеры он будет отвечать за свои поступки в школе и в дворовой жизни, и даже могут исключить из пионеров, например, за то, что он поймал дворовую кошку, привязал ей к хвосту консервную банку и бедное животное носилось по двору громыхая железякой, пока дворничиха не отвязала эту банку, пригрозив дворовой шпане сообщить в школу.
Илья решил не вступать в пионеры, коль его могут потом исключить из них.
Закончив объяснение будущей лагерной жизни, вожатая Лена предложила всем отрядом прогуляться на реку, благо стояла жаркая солнечная погода, когда можно и искупаться. Все охотно согласились и ребята, прихватив плавки и полотенца, двинулись с вожатой из ворот лагеря к Днепру, до которого было с полкилометра пути.
Девочки пока держались отдельно от мальчиков ближе к вожатой. У ворот лагеря к ним присоединился физрук Андрей, которого Лена, видимо, предупредила заранее и все вместе веселой толпой направились по тропинке, петляющей между сосен, к реке, и вскоре оказались на крутом берегу Днепра, где внизу была огорожена металлической сеткой большая заводь, к которой вела деревянная лестница с перилами.
На берегу оказались дощатые кабинки для переодевания и мальчики, мигом надев сатиновые плавки на шнурках, кинулись с разбега в воду, которая оказалась теплой и прозрачной, так что виделись стайки мелких рыбешек, которые кинулись врассыпную от ребячьего плеска и шума.
Чуть позже к ним присоединились и девочки, которые тоже переоделись в купальники, и теперь, немного смущаясь своей наготы, осторожно входили в воду, повизгивая, если до них долетали брызги от купающихся мальчиков.
Девочки были выше и крупнее почти всех мальчиков, кроме Ильи и еще двух ребят, которые вытянулись, но были ещё по детски худы и нескладны.
 Девочки, напротив, уже начали округляться, приобретая девичьи формы, которые так притягивали взоры мальчиков, что они даже перестали плескаться, но, опомнившись, начали окатывать девочек веером брызг, отчего те, с криками и визгом, тоже плюхнулись в мелководье заводи, прогретой солнцем на исходе июльского дня.
Вожатая Лена тоже переоделась и стояла на берегу в синем купальнике с боковыми белыми полосами, который туго обтягивал девичью фигуру, так что Лена казалась почти нагой. Такие нейлоновые купальники только что появились в продаже и теперь девушки, которым повезло, красовались в них, ловя восхищенные мужские взоры.
Мать Ильи тоже купила купальник для поездки в Крым и хвасталась им мужу и сыну.
Здесь в заводи из мужчин был только физрук Андрей, который стоял рядом с Леной и тоже приготовившийся к купанию. Он был в узеньких плавках подчеркивающих все достоинства его мужской фигуры, покрытой за лето крепким, шоколадного цвета, загаром. Физрук стоял рядом с вожатой, небрежно, и по-хозяйски положив свою руку ей на плечо, чем снова вызвал у Ильи приступ злости и зависти к этому парню.
Лена, разбежавшись, прыгнула в воду и поплыла по-мужски, саженками, присоединившись к девочкам, а физрук, выбрав место поглубже, тоже с разбега прыгнул, сделав в воздухе сальто, чем вызвал одобрительные восклицания всех купающихся.
Побултыхавшись с полчаса, ребята улеглись на берегу прямо на песок, в то время, как девочки продолжали купаться и не помышляя выходить из воды. Илья ещё прошлым летом, купаясь с дворовыми мальчишками, заметил, что девчонки любят купаться подольше, но редко, а мальчишки немного поплескавшись, выходят из воды, чтобы спустя несколько минут, снова окунуться.
Илья не знал, конечно, что уже в детском возрасте формируются психологические различия между полами: желания девушек более редки, но связаны с глубокими чувствами, а желания юношей многочисленны, но мимолетны и поверхностны.
На берег пришел ещё один отряд и присоединился к купающимся. Солнце клонилось к западу, когда ребята довольные отдыхом на воде собрались назад в лагерь, где скоро начиналось время ужина.
Поужинав, Илья потолкался на веранде и сыграл пару партий в шашки с соседом Сашей. Потом весь лагерь собрался у большого костра, который разожгли по случаю начала смены. Девочки спели несколько песен приглашая ребят подпеть им, но ребята отнекивались.
 Потом наступило время отбоя, и Илья отправился с приятелем в свою палату, исподволь наблюдая, как вожатая Лена в неизменном сопровождении физрука Андрея пошли в сторону административного корпуса: рядом, но не взявшись за руки, чем успокоила разгорающееся в мальчике чувство первой любви к девушке: по взрослому в душе, но еще не готовому к этому чувству неразвитым телом подростка.
Первый день пребывания Ильи в лагере прошел интересно и ему впервые понравилась девушка Лена – вожатая их отряда. Ребята тоже пришлись по душе: никто из них не лез в вожаки и не злобствовал над менее сильными, а впереди было много неизвестного и интересного и вполне довольный этим днем, Илья лег на свою кровать и мгновенно уснул, чтобы завтрашний день наступил скорее.
Дни лагерной жизни замелькали один за другим, как фигурки в калейдоскопе, в который Илья любил смотреть в детстве, наблюдая как невзрачные камешки, отражаясь многократно в зеркальных стенках, превращаются в прекрасные цветы и фигурки, если смотреть через окуляр слегка поворачивая калейдоскоп, чтобы изменить разноцветные орнаменты, которые никогда не повторяются, поскольку цветные камешки в калейдоскопе всегда пересыпаются по другому.
Илья потом разобрал калейдоскоп и там оказались три пластинки стекла соединенные вместе треугольником призмы и обернутые бумагой: от этого треугольника отражались мелкие камешки пересыпающиеся в коробочке, отделенной стенками – всё оказалось очень просто. Потом, в жизни, Илья часто убеждался, что простые вещи  оказывались сложными, а сложные дела, на поверку, оказывались проще простого.
Вот и лагерные дни Ильи всякий раз проходили по-другому, несмотря на жесткий распорядок. Погода стояла великолепная: теплые и ясные дни сменялись тихими темными ночами, освещенными луной и отблесками большого костра, который разжигался каждый вечер и собирал вокруг себя добрую половину ребят, тогда как другая половина занималась ребячьими поздними играми по интересам, чтением книг или просмотром телевизора в красном уголке, куда иногда заглядывал и Илья, особенно если вожатая Лена меняла место у костра на место у телевизора.
Обожание Лены не мешало Илье в играх с друзьями, которыми оказались почти все ребята их отряда. Они играли в футбол на лесной поляне возле лагеря, ходили на речку купаться, устраивали игры в разведчиков и партизан в лесу, хотя и немного стеснялись этого детского увлечения, считая себя взрослыми. Когда подошла их очередь, съездили на автобусе в городской краеведческий музей, куда Илья ходил уже однажды классом в прошлом году, но сейчас этот поход показался ему интереснее.
Потом  наступил день их похода, как и обещала вожатая Лена. Всем ребятам выдали рюкзаки, одеяла, еду в пакетах и консервные банки и ребята цепочкой двинулись из лагеря в поход, сопровождаемые физруком и вожатой Леной, которая замыкала отряд.
 Пройдя с час пути  по лесу, они спустились к реке около соседнего лагеря, там было небольшая пристань с лодками, которые физрук назвал шлюпками. Ребята расселись за весла, которых было по шесть у каждой лодки. Девочки оказались пассажирками и три шлюпки, медленно двинулись вдоль берега против течения, оказавшегося неожиданно быстрым в этих местах. Мальчики усердно гребли под команды вожатого Андрея, но быстро устали с непривычки и пристали к берегу на обед. Обед состоял из хлеба с тушенкой и показался удивительно вкусным после тяжелой работы за веслами.
Отдохнув, двинулись на лодках дальше, и вскоре показался остров – цель их похода. Остров находился посередине реки и вытянулся длинной полосой леса. Видимо, река когда-то изменила свое русло здесь и отрезала своими водами большой кусок леса, который и оказался островом.
 Лодки причалили к острову в небольшую бухточку, на берегу которой, в отдалении, стояли большие брезентовые палатки – место их отдыха и ночлега.
 Оставив рюкзаки в палатках, ребята двинулись осматривать остров, чувствуя себя робинзонами, о котором, конечно, читали все. Обследуя остров возвратились к бивуаку и стали разжигать костер из припасенных кем-то сухих веток: это предыдущие путешественники позаботились о новых постояльцах, чтобы они, в свою очередь, подумали о других и тоже позаботились, чем ребята и занялись, частично, а другие, смастерив удочки, принялись ловить рыбу для пионерской ухи. Непуганая рыбешка смело шла на поклев кузнечиков и мух и вскоре полное ведро плотвы, окуней и щучек стояло возле кострища, ожидая приготовления ухи, которым занялись девочки.
Мальчики разожгли костер, потом рядом другой, девочки почистили рыбу, затем над кострами повесили на подпорках по большому котлу, налили в них воды из реки и, когда вода закипела, бросили туда рыбешку, добавив соли и перцу. Скоро  уха была готова и оголодавшие путешественники с удовольствием хлебали горячий рыбный суп, зачерпывая его своими жестяными кружками, которые им выдали на кухне вместе с хлебом и консервами. Вскоре котлы с ухой опустели, и девочки с помощью мальчиков вымыли их в речной воде, наполнили вновь водой и повесили под кострами для вечернего чаепития у костра.
Пока вода закипала, кто-то запел пионерскую походную песню, ту самую, слова которой Илья Николаевич никак не мог вспомнить в начале этих воспоминаний. Наступила темная летняя ночь, в лесу заухал филин, прыгали какие-то ночные птицы, девочки боязливо жались друг к другу, а мальчики подбрасывали новых веток в костры, чтобы пламя отгоняло мрак ночи подальше.
Все это делалось ребятами самостоятельно, поскольку вожатая и физрук держались в отдалении,  не вмешивались и не делали приказаний, что и как нужно делать. Ребята попели у костра, попили чаю и, наконец, разошлись по палаткам на ночлег. Ночевать приходилось на охапках сена, брошенных прямо на землю из копны, стоявшей рядом. Илья укрылся одеялом и собрался было уснуть, но, вспомнив, что перед сном надо бы сбегать «до ветру», встал и выглянул из палатки.
 У затухающего костра сидели рядом физрук и Лена, было тихо и, неожиданно, физрук привлек к себе вожатую и начал целовать в щеки, грудь и губы, а Лена отвечала ему взаимностью, прижимаясь всем телом к мужчине. Илью неприятно резануло увиденное и, чтобы отвлечь взрослых, он громко кашлянул и вышел из палатки, направляясь к туалетам, что были неподалеку. Лена и физрук отпрянув друг от друга, сидели молча у костра, пока мальчик проходил мимо туда и обратно.
 Вернувшись, Илья начал строить планы, как бы отомстить физруку за то, что целовал Лену, но усталость смежила ему веки, и он уснул крепким сном до самого утра, а проснувшись и вспомнив вчерашнее, он не мог понять: виделось ли это ему наяву или  ревность нарисовала ему такую картину в его воображении.
Позавтракав из своих припасов, ребята переправились на лодках к берегу и, оставив шлюпки на месте их стоянки, двинулись лесною тропою – путь назад был пешим через густой сосновый лес. Поход и ночевка в лесу на острове сблизили ребят и взрослых, и они шли вместе, разговаривая на равных.
Физрук Андрей, который учился в педагогическом институте, а летом подрабатывал физруком в пионерском лагере, рассказал, что лес, которым они идут, называется Катынским: в войну с фашистами, когда немцы захватили город, они расстреляли в этом лесу несколько тысяч пленных поляков - офицеров и закопали здесь же, неподалеку от лагеря, где ребята оставили лодки.
Кто-то спросил: а как здесь оказались поляки – ведь война была с немцами? – на что физрук ответил, что за два года до войны с СССР, немцы напали на Польшу и захватили её, а советские войска тогда освободили от поляков часть Белоруссии и Украины, которые поляки захватили ещё в гражданскую войну. Польские войска, которые оказались на этой территории, были разоружены, распущены по домам, а офицеры, участвующие в зверствах над украинцами и белорусами, были помещены в лагеря, один из которых был здесь в Катынском лесу.
 Захватив местность, немцы перестреляли пленных поляков и закопали здесь же, но через год с лишним, когда немцев разбили под Сталинградом, который сейчас называется Волгоград, немцы решили свалить расстрел пленных поляков на Советскую власть, чтобы поссорить поляков и русских между собой.
 Когда Красная армия освободила город в сорок третьем году, была организована комиссия, которая установила, что поляков расстреляли именно немцы из своего оружия и именно осенью сорок первого, а не весной сорокового года, так что поссорить Красную армию с поляками не удалось. Было организовано Войско Польское из пленных поляков, которое вместе с Красной армией било фашистов и освобождало свою страну от немецких оккупантов.
Зачем немцы расстреляли пленных поляков? – спросил Илья, на что физрук ответил: «Не знаю. Фашисты плохо относились к пленным: их требовалось охранять и кормить, а надо уже наступать на Москву, поэтому и расстреляли, чтобы не отвлекаться. Они и русских пленных уничтожали, как только могли, а если бы фашисты победили, то хотели и всех русских уничтожить».
Сделав несколько привалов, ребята к вечеру возвратились домой, поужинали и разошлись спать по палатам: уставшие, но довольные этим путешествием.
На следующий день Илья с друзьями, без разрешения убежали купаться, но были застигнуты там физруком и получили строгие замечания: без взрослых купаться нельзя - вдруг судорогой сведет ноги и кто-то может утонуть, а отвечать будут взрослые и он, как физрук, в том числе.
- Если нужно очень, пригласите меня и вместе сходим искупаться, – пояснил физрук Андрей.- Не подводите меня больше, вы уже почти взрослые и должны ответственно относиться к своим поступкам и не подводить невиновных людей – такова взрослая жизнь.
 Ребята обещали не повторять больше походов на реку и инцидент был исчерпан. Взамен купания, ребята облазили все окрестности лагеря, нашли заросли малины и смородины – ягоды уже созрели и они объедались ими сами и приносили и угощали девочек, а Илья осмелился и подарил литровую банку малины вожатой Лене, которая с благодарностью приняла ягоды и потрепала Илью по затылку, отчего мальчик покраснел и молча убежал, долго ещё ощущая, как горит его шея от девичьего прикосновения вожатой.
Бродя по окрестностям, Илья с ребятами наткнулись, однажды, на небольшой лагерь в глубине леса. Лагерь этот был обнесен невысоким забором из частокола, в глубине, за соснами скрывались три корпуса, такие же, что и в их лагере.
На площадке для игр виднелись несколько подростков Илюшиного возраста, которые ходили парами или качались на качелях в полной тишине, без ребячьих криков и возгласов, что и привлекло внимание мальчиков. Они перелезли через забор, и подошли ближе к играющим, которых было не более десяти.
У всех детей были неподвижные лица и осторожные замедленные движения. На глазах Ильи двое: мальчик и девочка, на ощупь, вдоль веревочки, подошли к качели, сели рядом и принялись раскачиваться всё выше и выше, держась друг за друга и за качели. Илья заметил, как слабые улыбки озарили неподвижные лица мальчика и девочки, упоенно раскачивающихся в полной тишине, даже девочка не взвизгивала, что обычно делали девочки в их лагере, раскачиваясь так высоко. Глаза качающихся были широко открыты и, не мигая, смотрели куда-то вдаль.
- А ну сорванцы, прочь из лагеря, - раздался чей-то голос и, обернувшись, Илья увидел сторожа, который, прикрикивая, приближался к ним.
- Да мы ничего, только посмотреть на этих странных ребят, - оправдался Саша, сосед Ильи по палате и приятель по вылазкам из лагеря.
- Нечего здесь смотреть – это пансионат для детей-инвалидов. Не повезло деткам в жизни: родились такими или от болезней стали инвалидами, - горько сказал старик. – Я сторожем здесь, чтобы чужие не ходили – вот и вы залезли, можете сдуру и потревожить детишек. Они все здесь слепоглухонемые – с трудом выговорил старик длинное слово.
- Значит, не видят, не слышат и не разговаривают, а всё делают на ощупь и друг с другом общаются прикосновениями. Но некоторые умеют читать по азбуке для слепых и как-то понимают, прикасаясь особым образом. - Нельзя без слез смотреть на этих несчастных, а они на качелях катаются, играют друг с другом и даже улыбаются иногда, что особенно удивительно: не видят, не слышат, но радуются и улыбаются - чудно как-то получается.
Илья представил себе, что это он качается на качелях в полной темноте и в абсолютной тишине, и ему стало жутко, понимая, что видения и звуки окружающего мира никогда не вернутся к этим детям, самозабвенно и сосредоточенно качающимся на качелях и изредка улыбаясь, когда качели взлетали особенно высоко.
- Ладно, хватит, посмотрели на убогих и уходите без баловства, чтобы не обидеть этих детишек, которых бог уже обидел. Поневоле перестанешь верить в бога, когда посмотришь на этих незрячих и глухих детей – за что бог их наказал, если они ещё не успели согрешить в жизни. Конечно, вы пионеры в бога не веруете, а каково мне каждый день видеть этих ребят – ведь я-то верующий!
 С этими словами старик выпроводил ребят с территории лагеря, чему они не противились, замолчав и поникнув, впервые в жизни столкнувшись со сверстниками-инвалидами. С взрослыми: больными и убогими, они конечно пересекались на улице или по-соседски во дворах, но чтобы с ребятами-инвалидами с детства – такого ещё с ними не бывало.
Потом, на протяжении всей своей жизни, Илья, когда ему было особенно трудно или одолевала житейская тоска, всегда вспоминал слепых и глухих ребят, качающихся на качелях или ощупью, по веревочке, гуляющих по игровой площадке, и что самое удивительное, иногда улыбающихся, с неподвижным лицом, и его житейские неприятности  и заботы сразу становились незначительными и временными, по сравнению с полным мраком и тишиной, на которую были обречены на всю жизнь те случайно встреченные им дети-инвалиды в веселое пионерское лето, его начинающей взрослеть жизни.
До окончания лагерной смены оставалась неделя, когда Илья совершил подлый поступок, которого так и не простил себе никогда.
Однажды ночью, он проснулся от зубной боли, которая возникла внезапно и резко, так что онемела скула. Поворочавшись немного и убедившись, что боль не утихает, он встал и прошелся по комнате,  не зная, что делать. Идти к фельдшеру ночью и жаловаться на боль ему не позволяла мальчишеская гордость, но и сидеть, мучаясь от боли до утра, тоже не хотелось. Он вспомнил, что где-то читал: при зубной боли в лесу надо взять немного сосновой смолы и положить на больной зуб и боль успокоится, а утром фельдшер даст таблетку или настой для полоскания, но если боль не утихнет, то могут свозить в город к зубному врачу – так уже было с одной девочкой и она вернулась радостная, но без больного зуба, который выдернули.
Недалеко от их корпуса, у забора, росла большая сосна вся покрытая потеками смолы и Илья, не одеваясь, в одних трусах, решил сходить к этой сосне и попробовать народное средство от зубной боли.
Выйдя из корпуса, он огляделся. Стояла тихая и звездная ночь. Почти полная луна освещала лагерь и его окрестности своим бледным светом.
Илья медленно пошел босыми ногами к заветной сосне, чтобы отщипнуть кусочек смолы и, положив его на зуб, вернуться в палату и спокойно уснуть.
Вдруг, на полпути к сосне, он услышал какие-то тихие стоны. Осторожно, стараясь не хрустнуть веточкой, мальчик приблизился к кустам и взглянул в сторону странных звуков. Увиденное ошеломило Илью так, что он сразу забыл о зубной боли. Прямо под сосной, на одеяле лежала вожатая Лена с бесстыдно оголенными ногами, а на ней был физрук Андрей, который мерно двигался, как бы стараясь втиснуть Лену в землю, от чего она тихо постанывала, обнимая и целуя физрука.
Илья знал, конечно, об отношениях взрослых из книг и дворовых разговоров мальчишек и, начав взрослеть этим летом, именно так он в мечтах видел себя вместе с вожатой Леной. Лагерные собаки и кролики, что проживали в живом уголке, иногда на глазах у ребят тоже занимались этим делом; тогда девочки смущенно отводили глаза, а мальчики громко и принужденно смеялись при виде собачьей свадьбы или упражнений кроликов. Теперь, у него на глазах, этим самым занималась и Лена, но занималась с другим, взрослым мужчиной, разбив вдребезги его мальчишеские мечты.
Зависть к физруку и ревность к вожатой Лене завладели чувствами мальчика, зубная боль прошла, и Илья тихо вернулся в свою палату, думая как отомстить этим двоим, что оставались лежать под сосной, занимаясь любовью, как об этом пишут в книгах. По малолетству, ничего путного ему в голову не приходило и Илья решил написать донос, чтобы все в лагере знали правду, как он считал, о вожатой и физруке. Найдя в тумбочке листок бумаги и карандаш, он, печатными буквами, чтобы не узнали по почерку, написал:
«Физрук и вожатая Лена по ночам занимаются … - тут он задумался, как ему назвать увиденное: слова приходили на ум ругательные и грубые, а других он ещё не знал, и после недолгих размышлений Илья добавил «прелюбодеянием» - это слово было длинное и веское, как молоток для забивания гвоздей.
Одевшись, Илья прошел в административный корпус и подсунул листок под дверь директорского кабинета, чтобы утром директор увидел это сообщение и своей властью наказал физрука и вожатую за плохое поведение. Почему поведение юноши и девушки плохое Илья не знал, но раз ему это не понравилось, значит – плохое и всё.
 Совершив гнусность, Илья вернулся в лагерь и, улегшись на кровать и немного поворочавшись, понял, что написал от обиды донос, которому нет оправдания. Он встал, чтобы поправить дело и вытащить свой листок из-под двери, но тут в коридоре послышались шаги - это Лена возвратилась в свою комнату и теперь мимо не проскользнуть незаметно. Поняв, что исправить поступок свой не удастся, Илья снова лег и скоро уснул, надеясь, что утром всё как-нибудь образуется.
Утром жизнь в лагере началась по обычному распорядку. После завтрака Лена предложила сходить на реку и искупаться  на прощание, потому что прогноз погоды на завтра обещал дожди и похолодание.
Отряд не успел выйти из лагеря, как подбежал мальчик из соседнего отряда и сказал, что Лену вызывает к себе директор лагеря. Лена попросила ребят заняться чем-нибудь на территории, пока она не вернется, и пошла к директору. Илья, почуяв, что его донос начал действовать, украдкой пошел следом за вожатой и встал под открытым окном директорского кабинета, надеясь услышать происходящее.
- Вот Лена, я получил донос о ваших отношениях с Андреем, о которых я давно уже догадывался. И директор подал листок Лене, которая, прочитав донос, покраснела и заплакала, по-девичьи, навзрыд.
- Нечего теперь плакать: слезами горю не поможешь. Сейчас придет Андрей, и будем решать, что с вами делать дальше. Этот листок был подсунут мне под дверь, и написал его какой-то подлый мальчик, которому вы Лена, видимо, нравились, и он написал это от обиды. Хуже всего, что донос этот обнаружила уборщица тетя Маша, утром протирая полы. У неё язык, что помело и когда я пришел к себе в кабинет уже все знали о ваших отношениях.
Тут в кабинет директора зашел физрук и директор продолжил: - Тот подлец, что написал этот донос тоже, наверное, рассказал другим и скоро все ребята будут шептаться за вашей спиной и скажут родителям, поэтому вам: Андрей и Лена следует немедленно покинуть лагерь – может всё утихнет, хотя вряд ли – завтра воскресенье, некоторые родители приедут навестить своих детей и ваша связь непременно получит огласку.
Андрей возмутился, увидев слезы Лены: - Мы осенью собираемся пожениться с Леной, и я не вижу ничего дурного, если жених и невеста живут вместе до брака.
-Вы не видите, а другие увидят в вашей связи распущенность и меня ещё обвинят, что я покрываю ваш разврат. Неужели нельзя было быть осторожнее или повременить до брака, а теперь будьте любезны расхлебывать кашу, которую заварили.
Пишите заявления о своем увольнении по семейным обстоятельствам, я их подпишу и скажу всему персоналу, что вы уезжаете организовывать свою свадьбу, чтобы успеть Андрею до начала учебного года в институте. Надеюсь, Андрей сказал правду о ваших отношениях и будущем браке и это не простая интрижка, не так-ли Андрей?
 Физрук помялся немного, но, увидев, что у Лены снова наворачиваются слезы  решительно сказал: - пусть будет по-вашему, товарищ директор. Сейчас же уедем и сразу подадим заявление в ЗАГС. Я Лену люблю, и свое слово сдержу – иначе какой же я мужчина!
Пойдем Лена писать заявления и собираться в нашу семейную жизнь – коль поступил такой донос. На подлое дело надо отвечать честным поступком и, как говорится: «не было бы счастья, да несчастье помогло».
Лена сразу успокоилась и молодые люди, взявшись за руки, пошли собирать вещи, а директор сказал вслух: -Я бы и сам, рядом с такой девушкой, как Лена, не удержался  от соблазна. Пусть у них всё сложится в дальнейшей жизни, а я здесь как-нибудь замну эту сплетню, благо, что лагерь через неделю закрывается. Найти бы этого мальчишку -подлеца и объяснить ему всю низость его доноса. Теперь не сталинские времена, чтобы писать доносы на хороших людей – так и скажу в РайОНО, если старые ханжи будут упрекать меня в том, что недосмотрел за молодыми.
Директор подошел к окну, и захлопнул его, едва не увидев Илью, который вжался в стенку и потом бочком, бочком убежал к своим ребятам, сгрудившимся у своего корпуса в ожидании вожатой.
Из корпуса вышла Лена с чемоданом и сказала, как научил директор, что срочно уезжает домой, чтобы выйти замуж за Андрея до начала его учебы в институте. Девушка улыбалась, став невестой, о чем ещё вчера не смела и мечтать: Андрей оказался  не только привлекательным и сильным юношей, которому она отдалась без раздумий, но и честным благородным мужчиной, не оставив в беде соблазненную им девушку.
У ворот лагеря к Лене присоединился физрук и они, взявшись за руки, пошли рядом по тропинке к автодороге, надеясь там перехватить попутную машину и вернуться в город улаживать свои свадебные дела.
Так Илья получил урок на всю жизнь, что свои неудачи и обиды нельзя исправлять за счет других подлыми поступками, какой совершил он, написав донос на девушку, которая невиновна, что понравилась ему, подростку, ещё не вступившему во взрослую жизнь, вызвав в мальчике чувство первой любви.
 Больше Илья никогда не видел эту Лену и не слышал ничего о ней, но навсегда сохранил образ этой юной и привлекательной девушки в своей памяти.