Если даже меня не вспомнишь... Глава34

Глава 34. Охота на охотника–4. По собственному следу.

…Отсюда, с высоты птичьего полета, поселок был еще больше похож на мишень, чем пару месяцев назад, когда Савл рассматривал его через оптику «Цейса–Диавари». Геометрически-искаженную, будто рваную, мишень. Улочки, замыкающиеся сами на себя, неровными окружностями рассекали селение. Каждая окружность была больше предыдущей. Небольшая площадь с резиденцией покойного Н Томбе являлась центром. Так сказать, «десяткой». Той самой, которую Савл тогда «выбил» с первой попытки. И лишь несколько длинных, более широких улиц соединяли этот центр с окраинами деревни.
Расщелина, из которой был произведен единственный выстрел, с высоты походила на едва заметный, узкий, короткий штрих в объемной панораме гор, полукольцом окружающих эту уютную зеленую долину.
На фоне горных вершин весьма странно смотрелась вышка ретранслятора, очертаниями своими напоминающая парижский шедевр инженера Эйфеля.
И Савл помрачнел, вспомнив последний бой Димыча, не сумевшего уйти из-за раны, полученной под этим «шедевром».

«Вертушка», сделав большой круг над поселком, села почти напротив дома вождя. В клубах красной пыли скрылись соседние строения. Несколько собак, неслышно раскрывая огромные пасти, метнулись в соседнюю улицу, и вершины пальм, растущих перед домом, изогнулись, словно пытаясь уклониться от воздушного вихря, поднятого винтом вертолета. И, лишь когда лопасти, перестав вращаться, слегка провисли, на площади появились люди.
Некоторых из них Савл вспомнил. Секретаря Н Томбе, чем-то похожего на сельского учителя, и верзилу охранника, похожего на страшного клоуна. Этих он знал еще по фотографиям из оперативной разработки.
Стаафа Барта «учитель» узнал сразу. Скупо улыбнувшись, протянул руку, выслушал голландца и жестом пригласил всех прибывших в помещение.
Любопытно было посмотреть «поле» последней операции. И Савл неторопливо выдвинулся за Бартом. Рядом шел «спец» из Габароне, от которого страшно разило, как говорят у русских, «козлом» и таким «амбре» потных ног, которого Савлу не довелось ощущать, в свое время, даже в солдатских казармах. Полного имени «столичного профи» Савл запомнить не смог. Слишком уж сложным для слуха европейца было это сочетание щелкающих, гортанных звуков. Но этот коричневый офицер прекрасно говорил по-немецки и рекомендовал называть себя Герри. Именно Герри. И никак иначе. Одет он был, как, впрочем, вся команда Стаафа Барта, в стандартный камуфляж «тропик», вооружен скрытно и вел себя в высшей степени цивилизованно, в определенных кругах числился знатоком многих африканских наречий и розыскником. Как поговаривали, одним из лучших. Человек этот был лично знаком с президентом Ботсваны и официально возглавлял мероприятие, которым фактически руководил господин Барт.

Фред, хотя Савл и предпочел бы иметь под рукой этого «личного толмача», вместе с лейтенантом Дзенге и пилотом остался в «вертушке». Так что, на переговорах, которые велись на африкаанс и, частично, на немецком, лже-поляк присутствовал чисто формально, так как из африкаанс знал всего лишь несколько слов, а немецкий понимал очень слабо. Поэтому Зибор Войцек, едва сдерживая одолевающую его зевоту, особое внимание уделил богато инкрустированной шахматной доске и нехитрому убранству кабинета, безвременно отошедшего в мир духов вождя лози, доктора Н Томбе. И насторожился лишь тогда, когда Герри, открыв принесенную с собою тонкую серую папку, развернул большую, величиною около метра, цветную карту Ботсваны. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что на карте запечатлен регион, граничащий с анклавом Каприви. И сам анклав. Бросив мгновенный взгляд на окружающих, Герри полностью перешел на немецкий. Достал из той же папки авторучку и, ткнув ею в кружок на карте, односложно произнес: «Уччо!».

Уччо. Так, или примерно так, называлось селение, в котором был убит вождь лози Н.Томбе. Так сказать, точка привязки.
Карта была испещрена многочисленными красными крестиками. И разноцветными линиями, соединяющими между собою эти крестики.
Из пояснений Герри стало ясно, что здесь отмечены все ЧП в этом регионе страны за последние два месяца. А именно, с момента убийства вождя. Вооруженные стычки, локальные операции и необъяснимые происшествия. Стааф Барт еще при первой попытке отследил путь убийцы до сгоревшей в долине машины. Обозначив таким образом вектор движения беглеца. Стрелок уходил вглубь территории Ботсваны, смещаясь к Намибийской границе. Это говорило о том, что он, во всяком случае, не «красный». Учитывая, что в Намибии у американцев имеется прилично развернутая агентурная сеть, логика действий беглеца вполне объяснима. Он рвется к своим. Пока очевидно – неудачно. Вот здесь был сбит вертолет. Судя по всему, американский. Вероятно, это была точка «ранде-ву».

…Затем, Герри свернул свою карту, из чего Савл понял, что дальнейший путь беглеца неотслежен и, предположительно, именно оттуда, с места падения «вертушки», начнется настоящая работа группы Стаафа Барта…
Под потолком вращались бесшумно лопасти большого вентилятора. Холодное пиво, предложенное гостям, было выпито. И все моменты, касающиеся начавшейся операции, оговорены.
Савлу очень хотелось увидеть место последнего боя Димыча. Он направлялся к вертолету и никак не мог найти веский предлог для посещения этого места. Тем более, что Стааф Барт недавно там уже все осмотрел. Однако, мистер Герри настоял на повторном обследовании всех интересующих его точек. Судя по всему, тело проводника Ололо обнаружено не было. А так как шел уже третий месяц после покушения, то определить направление, откуда вышла группа снайпера, оказалось делом совершенно невозможным. Осмотр ретранслятора новой информации не добавил. И еще через пол-часа Савл с грустью разглядывал большую воронку среди кустарника у довольно крутого склона. Воронка уже заплеталась серовато-зеленой ломкой, вьющейся травой. Но среди разбросанного щебня и кусков грунта еще заметны были потемневшие гильзы, обрывки камуфляжа, да искореженный пулемет, видимо, отброшенный взрывом, виднелся неподалеку, среди корней вырванного этим же взрывом, кустарника. Отсюда хорошо виден камень, из-за которого Савл валил «красноголовых». И до ущелья отсюда метров пятьдесят, не больше. Хотя, нет. Уйти в ущелье Димыч не мог. Раненый, он совершенно не сумел бы оторваться от такого количества преследователей.

– Нашел что? – оторвал Савла от размышлений ломаный русский Барта.
– Отсюда стрелял снайпер? – проглотив хрипоту, внезапно возникшую в голосе, вопросом на вопрос ответил Савл.
– Отсюда стрелял пулеметчик, – перевел слова голландца тихо подошедший Фред. – снайпер, – повторив жест Барта, добавил он, – был во-он за тем камнем. А людей положил он больше, чем этот, от которого только воронка и осталась.
– Кстати, – Савл полностью пришел в себя, – а кто они были такие, эти люди? Они что, ожидали здесь убийц вождя?
– Это была личная гвардия Н Томбе, – чему-то усмехнулся Стааф Барт. – Они ловили дезертиров. Не повезло «красноголовым».
Фред перевел. И Савл удивился, услышав слова, которые два месяца назад он пробормотал, выщелкивая из «Беретты» этих самых «красноголовых».

Скоро вертолет приземлился недалеко от обрыва, перед большой, уходящей к горизонту, долиной. Внизу виднелись скалы, зонтичные деревья и море зелени. У самого горизонта, похожая на низко застывшие облака, просматривалась длинная гряда сглаженных, невысоких гор.
Стааф Барт ранее уже обследовал эти места. И пришел к соответствующим выводам, о результатах которых Герри, несомненно, был хорошо осведомлен. Тем не менее, «вонючий Гарри», как мысленно окрестил его голландец, в радиусе сотни метров от «вертушки» обнюхал, буквально, каждую пядь земли. Часа полтора он рыскал по округе. Затем вертолет доставил его к останкам сгоревшей машины, и Герри целый час копался в черном покареженном железе.
Свои выводы он не озвучил. Предложил лететь к горной гряде. Причем, направление указал точно. Из чего Савл сделал вывод, что «спец из Габароне» знает место падения сбитого вертолета. Ну, разумеется, знает. Ведь тот парнишка, которого Савл тогда отпустил, рассказал все. И даже словесный портрет человека, завалившего его товарищей, помог составить. Судя по дотошности мистера Герри, он непременно захочет пообщаться с тем солдатиком. А он, Савл, не сможет не быть рядом. Не факт, что единственный свидетель не опознает единственного белого, того самого, который один уложил всех. И тогда «учитель» ван Бром, он же Стааф Барт, без особых усилий заработает свои десять миллионов «зелени». «Впрочем…, – искоса посмотрел на голландца Савл, – вряд ли нечто подобное произойдет без особых усилий…я жив еще».

…За два месяца здесь ничего не изменилось. Уткнувшись в скалу фонарем разбитой кабины, ржавел разбитый «Апач». Лопасть несущего винта деформировалась и сместилась почти к земле. От пилота, которому Савл «помог» в тот страшный день, остались клочья комбинезона и разодранная обувь. Не слабо поработали птицы и хищники. Да и люди из вертолета выдрали все, что сумели. И останков там не сохранилось вообще никаких. Второй машины, да и тел, уничтоженных тогда солдат, Савл также не обнаружил. Естественно, их забрали. Ведь тот, кого он пощадил тогда, добрался до своего селения. И слава Богу! «Это я подумал «слава Богу?!», – поразился Савл. И съехидничал про себя по поводу собственных мыслей, – не услышал бы кто…».

Герри, тем временем, осмотрел все и даже сфотографировал то, что счел необходимым. И соображениями своими, опять-таки, ни с кем не поделился. Барт недовольно хмурился. И понять его было можно. По факту, командиром розыскной группы являлся он, Стааф Барт. Герри – это переводчик. Посредник для контактов с аборигенами. Но ведет себя, словно шеф группы. В доверительный контакт не входит. Результатом расследования не делится. Есть четкое ощущение, что «вонючий Гарри», стремясь перехватить инициативу, тянет одеяло на себя. К призу, за поимку или доказанную ликвидацию убийцы Н Томбе, Герри отношения не имеет вообще никакого. Деньги платит Вашингтон. И поделиться ими ван Бром готов лишь с поляком. «Вполне допустимо, что причина здесь прозаическая, – размышлял голландец. – Когда Герри проводит расследование, ему не до разговоров. А когда мы в «вертушке», шум двигателей мешает общаться. Сейчас прибудем в поселок. Допросим единственного свидетеля. Кажется, Герри вполне коммуникабельный, нормальный служака. Вонючий только. Если придется ночевать в одном с ним помещении, к утру мы задохнемся, как куры от скунса. Или от хорька? Надо же, такого пустяка не знаю…», – огорченно подумал Барт.

– Карере, – односложно, перекрикивая шум двигателя, проорал Герри, кивком указывая на небольшое селение внизу. Сверху, из вертолета, видно большое озеро, сильно заросшее тростником, и маленькое селение на берегу. Несколько ветряков, какая-то, очевидно, фруктовая роща, в беспорядке разбросанные домики и длинное здание прямо на берегу озера. Видна непонятная из-за расстояния техника. Даже какой-то броневичок припаркован на площади у здания. Людей почти не видно. Лишь стало коров, испуганное уханьем вертолетного двигателя, кинулось врассыпную, пытаясь спрятаться под негустыми зонтами редко растущих деревьев с тонкими, искривленными стволами.
Пилот оглянулся. Стааф Барт большим пальцем правой руки указал вниз, на площадь. Короткий кивок, в ответ. Вертолет, поднимая клубы пыли, довольно жестко приземлился прямо на площади, в нескольких десятках метров от длинного, похожего на казарму, строения из обожженного кирпича. При посадке Савл прилично зацепил щеку.
– Сам не понял, как получилось, – виновато улыбнувшись, сказал он Барту. Достал пластырь и быстро залепил кровоточащую царапину. Залепил в спешке. Так, что уголок правого глаза слегка стянуло вниз, из-за чего лицо приняло какое-то дурашливое выражение.
– Поправь, – засмеялся Фред, – а то тебя и родная мать не узнает.
– Не только мать, – почему-то усмехнулся Савл. – Какой смысл поправлять? Не на смотрины прибыл, – добавил он. И опять чему-то усмехнулся.
Тем временем Герри, поразмыслив немного, открыл ящик, достал из него новенькое ружье, ветошью протер масло и, завернув его в кусок авизента, отправился делать первый визит.

…Вскоре, они обедали, а точнее сказать, ужинали мясом с тушеными овощами, запивая еду неплохим пивом, явно местного производства. Компанию им составил шеф местной полиции и его приятель, крупный, грузный мужчина средних лет с татуировкой на щеках, характерной для местных народностей. Знакомясь с гостями, он назвал свое имя – Нчкука. И разразился длинной фразой, смысл которой понял лишь Герри, ответивший немедленно и не менее витиевато. Нчкука – местный вождь, представил «шефа»-начальника полиции. Капитан Исангома. Разумеется, тоже вождь. Но рангом ниже. Капитан – потому что тоже вождь. Вожди общались лишь на своем родном языке. Других не знали.

После весьма сытного обеда, или ужина, сразу перешли к делу. Хозяева говорили быстро, иногда даже перебивая друг друга. Герри переводил медленно и настолько доходчиво, что даже Савл, знающий лишь вершки немецкого, понимал общий смысл сказанного:
– Два месяца назад наши полицейские на двух машинах отправились на осмотр территории. У нас много земли: двести – на пятьсот миль. И горный хребет в придачу. Деревня маленькая. Глушь. Даже электричества нет. Есть четыре ветряка и несколько генераторов, работающих на бензине. Есть радиостанция. Но радист погиб. Два месяца назад. В горах. Наши люди обнаружили вертолет, крадущийся вдоль ущелья. Хорошие люди не прячутся. Наши люди из пулеметов сумели сбить этот вертолет. Он очень низко летел. На двух машинах они догнали его там, где он упал. Но произошло страшное. Когда машины почти достигли вертолета, кто-то, наверное злой дух этих мест, в образе белого человека, расстрелял всех наших людей. Теперь у нас есть шеф полиции. А полицейских больше нет. Один остался. Но он сильно испугался. Больше служить в полиции не хочет. Его забирали большие люди. Рисовали лицо того, белого, который почему-то пощадил парня.
Мы забрали одну машину. Вторую угнал убийца наших парней. Мы послали ему вслед наши проклятия. И ему не жить долго. Вот только мама того парня, его зовут Нкози, не хочет ему смерти. У нас есть лицо убийцы. На бумаге. Нам говорят, что по этому лицу можно опознать всех белых сразу. Но давайте позовем Нкози.

Парень явился почти сразу. Савл узнал его безошибочно. Нкози присел на краешек скамьи и выжидательно уставился на Герри, сразу определив, что это единственный из прибывших, кто сможет разговаривать с ним. После недлинной беседы, парня отпустили. И Савл облегченно вздохнул. Нкози, вероятнее всего, даже без пластыря вряд ли опознал бы его. Так что, маскарад был излишен.

…Переночевали в длинном кирпичном здании, которое совмещало в себе буквально все: Полицайуправа, администрация, почта, медчасть – правда, без медика – и гостинничка, все было в этом здании.
– Когда-то, в начале века, здесь были немецкие казармы, – заметил Герри.
И Савл в который раз спросил себя, а есть ли на планете места, куда не ступала нога немецкого солдата? И не сумел найти ответа.

…Рано утром Герри развернул свою карту и определил дорогу, единственную, по которой беглец мог уйти от разбитого вертолета. И Савл почувствовал неприятный холодок внутри. Чертов следопыт не ошибся. И вскоре вертолет на безопасной высоте двигался над плохо наезженной дорогой, идущей вдоль словно привязанного к горному склону, бесконечного лесного массива.
…Но эта полу-заброшенная дорога вела к озеру мертвых…



http://www.proza.ru/2017/02/04/1940