Худею

Худею.

Субботнее утро. Подъём в шесть утра, на полчаса позже, чем в будний день, потому что не выхожу на утреннюю пробежку. Умываюсь. Завтракаю. За завтраком съедаю примерно процентов сорок суточной нормы пищи по объёму и калорийности. В некоторые дни чуть больше, как, например, нынешний. Суббота ведь. Но худею!
Супчик грибной. Лёгкий совсем, не калорийный. Буквально два половничка. Макарончики с острым соусом. Разве можно от макарончиков отказаться! Они такие вкусные и сытные, а то на грибном супчике далеко не уедешь. Салатик из китайской капусты с зелёным горошком, кукурузными зёрнами, маслинами. Обожаю растительную пищу. В общем, всего в меру, чтобы желудок не растягивать. Худею ведь.
Вот на столе главный враг мой лежит в пакетике целлофановом. Я его сразу заметил. Нет, всё, завтрак закончен. Но тот, который в пакетике глядит на меня призывно: «возьми меня и съешь!» Он словно смеётся. Его ребристые бока образуют корзиночку, внутри которой творог и три какие-то фиолетовые ягоды. Это кексик.
- Нет, дружок, - говорю я ему голосом, - сегодня ты меня не соблазнишь!
Выключаю свет в кухне, иду к себе в комнату и сажусь за чтение. Книги ведь тоже надо когда-то читать! Но между строк смотрит кексик. Вот чертяка какой! Сейчас пройдёт. Сейчас увлекусь чтением, забудусь, погружусь в читаемое, и всё будет хорошо. Перелистываю страницу, а он тут во весь лист расплылся так, что строчек не видно.
 «Да сожри ты его, - говорю я сам себе, - и дело с концом!» Мне 45. Через месяц должно 46 бабахнуть. Однако кондитерские изделия – это моя непобедимая страсть. Это моя наркомания, алкоголизм и курение вместе взятые, хотя ни того, ни другого, ни третьего в моей жизни нет.
Возвращаюсь в кухню, медленно достаю из пакетика кексик, будто пистолет с одним патроном, и скорее, чтобы никто не видел, запихиваю его в рот. А кто увидит-то?! Домашние в эту пору зимнюю глухую спят без задних ног!
«Эх, зачем же я его живьём проглотил. Надо было маленькими кусочками, чтобы удовольствие продлить». Такова первая мысль. Вторая выскочила и побежала, наступая первой на пятки: «Что же я наделал-то! Калорий сколько в себя насыпал. Ведь я худею!»
Бегу в комнату, надеваю лыжный костюм, заправляю бороду за воротник лыжной куртки, хоть и знаю, что она вырвется на свободу, будет вбирать в себя тепло дыхания, которое мороз-воевода превратит в иней и ледышки. Хватаю лыжи, палки и на улицу. Надо жечь, жечь и жечь калории!
Поздний январский рассвет едва занимался. В серых предрассветных сумерках кружились пушистые снежинки - остаток ночного снегопада. Снежинки садились на кончик носа, щекоча его. Морозный воздух бодрил. Температура за ночь сильно понизилась, значит днём может появиться Солнце.
Встаю на лыжи. Лыжня припорошена снегом, мягкая. Приятно первому по такой лыжне бежать. Лыжников никого ещё нет. В прошлые выходные, после оттепели ударил мороз, и лыжня была железно-ледяная. Лыжи с грохотом по ней катились, но было жалко их царапать.
Город кончился. Начался пригородный лес. Гоню и гоню себя среди берёз и елей в манящую даль, куда убегают две стройные полоски лыжни. Нечаянно сравнил их со стройностью тела. За пять лет интенсивных занятий физкультурой добился хорошего результата, сбросив почти сорок килограммов, а надо бы ещё пяток. Снег же вдоль стройных полос лыжни весь измят палками катающихся и эта измятость в некоторой степени умоляет её стройность. Так же и с телом: вроде бы всё хорошо, но пяток килограмчиков лишних осталось.
Скупое январское Солнце вышло раньше, чем я ожидал. Я и не заметил, как прекратился снегопад, и рассеялись тучи. Я гнал без отдыха. На бороде и усах иней намёрз. Лес становился гуще и всё больше хвойным. Снегопад повис на деревьях, на раскидистых зелёных лапах елей. Тяжело по-зимнему поднималось оранжевое Солнышко, золотя белый наряд елей. Красота! Замедляю ход, чтобы полюбоваться великолепием родной природы. Наконец, совсем останавливаюсь. Тишина! Лес замер в ожидании нового дня, который приблизит его к весне. Разве может лес не мечтать о весне?
Но ведь я худею. Надо гнать дальше, высыпая из себя калории! А кексик в желудке корчится, прыгает, не хочет сгорать, давать энергию мышцам и выделяться в морозный воздух в виде теплоты. Он, бесёнок, (но какой вкусный!) хочет отложиться где-нибудь под кожей в виде очередных нескольких граммов жира! Нет, дружок, ничего у тебя не получится! Худею я!
А вот и моя конечная точка пути. Отсюда разворот и обратно. Надо поторапливаться, времени уже много. Скоро лыжники массово на лыжню выйдут. Я люблю кататься один, когда никто не мешает. Тётьки, например, мои ровесницы, недавно девчонками бегавшие на танцы, а теперь отрастившие круглые чаги спереди и сзади, на которые любо-дорого посмотреть, но трудно объехать на лыжах!
Домой возвращаюсь по другой лыжне, проложенной в более глухой местности. Там меньше лыжников и они бегут быстро. Некоторые с собачками. Им я завидую. Собачка бежит впереди лыжника по твёрдой лыжне: и ей хорошо, и лыжнику веселее. Нет у меня собачки. Очень хочется её завести. Домашние не позволяют. Приходится считаться, никуда не денешься.
Домой приезжаю к обеду. Удивительно, а есть-то и не хочется. Обычно после лыжной прогулки аппетит зверский нагуливаю, хотя он и без неё не цыплячий.
«Может быть, не есть? Разгрузочный день сделать?» Так думаю я, но понимаю, что нельзя. Пять часов прошло после завтрака. Надо, чтобы пищеварительная система работала. Устрою лёгкий обед. Всё-таки я худею!
Вот тут у меня салатик есть из тыквы и замороженных летом ягод: вишни, смородины, малины. Домашние всё это не едят, им мяса подавай. Запиваю летний салатик кефирчиком, будто в саду июльском побывал, полуложусь на диван с «Литературной газетой» в обнимку. Во всех членах приятная усталость…
Худею! Знаю, что через часок чуть плотнее поем и до ужина. Но только чуть! Ведь я же худею! И это серьёзно.

29.01.2017.