Другой взгляд на Los gitanos

Из предыдущих моих историй уже можно сложить представление о нити цыганской в моей судьбе. Однако расскажу о цыганской нити в Испании. Продолжение рассказа об этом древнем народе.

Отношение к ним всегда неоднозначное. Их история древняя, но, как правило, в развитии своем они так и придерживаются принципов выживания, а не жизни. Учись, как выжить. Не языки и науки, а хитрить, украсть, выжить. Пой и танцуй всегда. В горе и в радости, когда скучно и когда весело. Всегда. Это их способ держаться на плаву, их способ закрыть глаза на то, что, как правило, предлагают их семьи.
Цыгане разных стран- это разные народы. Румынский черноокий не поймет языка табора с Приднестровья. Испанский цыган не поймет русского. Хотя общие слова есть в любом диалекте. Они не враждуют, но не считают друг друга своими.

Приехав в Испанию, мы год снимали квартиру, потом решили купить свою. Бюджет был не так чтобы. Поэтому купили в старом доме жилье. Доступное. В меру просторное. Без бестолкового патио. Светло. Без лифта. Зато двор.
Две невозможные своим бурным круглогодичным цветением бугенвиллии.
А напротив окна. Руку протяни и поздороваешься с соседом. Мы наблюдали за нашей старой урбанизацией. Это одна из первых в Аликанте. Еще при Франко строили. Подоконники хорошие. Стены толстые.
Три желтых дома обнесены общим забором. Вот машина стоит под окном. Место всегда наше. Привыкли соседи: здесь русские паркуются.

Мы знали, что напротив живет цыганская семья. Шумная и не всегда дружная. И мы улыбались, когда агент недвижимости врала. Здесь живут только испанцы. И хозяева квартиры отводили красивые испанские глаза и врали, теребя руки.
- Нет, нет, цыгане все там, за ГранВией. Здесь. Нет. Нет…

Да пусть врут. Мы уже знали, кто напротив живет. И глава семьи цыганский барон. Я это сразу поняла по тому как он разговаривает с домочадцами. По тому в какой форме прекрасной католической школы ходят его дочери. По его огромному портрету в золоченой раме в гостиной. По всему. Я их в России видАла. И эту усталось в глазах и сжатые темные губы. Все такое же. От груза всего, что пришлось взять на себя, не по тому что свободные цыганские выборы, а потому что родился им. И по смерти отца вынужден решать мелкие и крупные вопросы всей семьи.
И что в нашей урбанизации это единственная цыганская квартира. Поэтому нет во дворе костров, ослов и собраний. Да пройди полтора километра вверх и будут ванны с углем и целиком жареным кабаном, будут костры и толпы чумазых ребят. У нас нормально.
Мы въехали. Первым делом принялась мыть окна. Цыганчата высыпали на балкон. Рассматривают меня. Потом бинокль принесли. Мой муж засмеялся, расчехлил телескоп. Выкатил и на них смотрит. Цыганка вышла, надавала тумаков, в дом загнала. Улыбается.
Я молча пошла, достала упаковку памперсов. Показываю ей. Иди. Бери. Тебе. О, Господь. Руками взмахнула. Через минуту у меня на пороге стоит.
-Возьми. Моя уже просится. Я плохо говорю. — Со;де гла;ти сы; ту?(сколько у тебя детей)
— Ма;нде три;н шяве; ай ду;й шея;. (Трое сыновей и две дочери)
Глаза выкатила. Поняла. Грасиас и домой пошла. А я боле и не знаю по цыгански.
Потом показывает рукой. Живи спокойно. Никто не тронет. Я сама смотрю за твоим окном.
Так и живем друг против друга. Они на нас смотрят. Мы на них.
Как-то Лиза(старшая дочь) приехала на зимние каникулы. Иду. А
 на углу малец ждет. Притоптывает на месте.
-Тетя, тетя, там в квартире твоей кто то ходит.
-Да дочь моя. Не бойся.
-Ох, мама сказала следи куда вещи понесет, если что.
-На тебе яблоко. Скажи матери, моя благодарность Богу в уши.
Ох. Убежал. Яблоко грызет на ходу.
Поют часто. Летом шумно. Если ругаются, хоть камеру ставь сюжеты Тарантино высылай. Потом мирятся. Едят. 23.00 окна закрыты, занавески. Все. Тишина. Только женихи к старшей и орут:
-ТАМАРАААААА бен аки. (иди сюда)Ven aqui
И потом тихо. Я так привыкла к вечерней Тамаре, что начинаю волноваться, когда не слышу в десять вечера вызов на рандеву.
А Тамара иногда ляжет всем телом вдоль подоконника в ла сале. Талия Гончаровой и с корсетом не видать. Бедра у Джины Лолабриджиды утащила. Кожа без единого изъяна. Волос столько, что гнездом вороньим закручивает на макушке и расчесывать не пытается. Ресницы. Опустит и щек не видно. Породистая. Крепкая. Гибкая. И начинает петь.
Так за душу берет, что слушаю порою. Тихо стою за занавеской. Хоть бы тебе с мужем повезло, Тамара.
Мы так много думаем о будущем. И оно, как правило, сильно отличается от наших представлений о нем. Мы не знаем в основном, что делать с задурившими подростками. Бежим к психологу.
Один из сыновей барона Педро задурил. Я видела его неоднократно в компании, пахнущей каннабисом. Вечером услышала, как громко и с надрывом мать орет на него. И обессилено махнула полотенцем. Но не ударила. Ушла на кухню. Потом вернулась, в окне увидела меня. Одними губами.
-Я не могу. Убила бы, была бы воля моя…
А я только глазами:
-Понимаю. Спокойно.
Через какое-то время в их доме появился новый персонаж. Крепкая, молодая девица. Нагловатая и красивая. И еще немного времени проходит, вижу, что уже в ожидании.
Теплые октябрьские лучи. Мягко прогревают дома. Я иду с учебы. Педро, обнаженный до пояса стоит ко мне спиной и загорает. Тихо стоит. Дружков не видать.
Захожу спереди, в руках качает младенца. Маленький, Господи, дней пять от роду. Кожа к коже. Тело к телу. Спит, во сне морщится, крошечная пяточка розовая из одеялка вылезла и тоже загорает.
Где Педро? Не стоит больше на углу… Не ржет, как чумной. Я сегодня видела его в парке с коляской и сумкой. В сумке хлеб, молоко, рыба.
Молодец  Сэра. Молодец. Не может учиться, не хочет работать, женить и дело к стороне.
В их семье есть девочка лет семи. Она не хочет одеваться и все время босиком бегает. А если холодно, то прямо в халате по улице идет или в пижаме пушистой.
А тут идет мне на встречу и вся нарядная. Джинсики блестящие и белая кофточка и кожаная черная курточка. Волосики причесаны, в косу тугую. Кроссовки с огоньками. Я не выдержала, говорю:
-Да какая же ты нарядная!!!!Прелесть.
Она пальцем меня поманила и говорит громким шепотом на ухо:
-Вы теперь Соне одежду не покупайте. Она вырастет- я вырасту. Я вам всю одежду принесу. Отдам. Чтобы носила хорошо.
Я улыбнулась и сказала огромное спасибо.
А домой пришла и говорю мужу:
- Пойдем тебе куртку купим новую, а то цыгане уже решили, что нам помощь нужна. А это даже для Испании странно)))

Живем рядом. Друг друга не трогаем. Смотрим друг за другом.
Дети родятся и в школу начинают ходить. Я пишу рассказы. Море остыло и снова нагревается. Жизнь не может быть такой, как мы желаем. Она такая, какая есть.
Нам кажется, что еще чуть-чуть и будет счастье. Но счастье уже в том, что мы есть. Здесь и сейчас. Мы не живем пять минут назад или пять минут вперед.
Я стою у окна. Я слышу громкие гортанные звуки и они не раздражают меня. Потому что мы не можем точно знать, какую роль какая нить в ткани нашего личного бытия играет. Какое натяжение выдержит.
Я пишу эти строки, а Сэра в пятый раз за день моет пол. Она его все время моет. Когда барон громко кричит на нее, и уходит. Она закрывает лицо руками и так стоит немного, а потом берет швабру и ведро и моет пол. Когда уложит малышей спать и выходит в салон. Несколько минут, стоя, смотрит телевизор и моет пол. Я по сравнению с ней Федора-поросенок.
Она всегда улыбается мне. И до недавнего времени думала, что я францесса))) (француженка)
Очень худая, невысокая, с неестественно для цыганки белой кожей. Но все это невозможно рассмотреть, потому что все внимание приковано к глазам с пронзительным взглядом. Я уверена, что в них можно прочитать тысячу историй. Но я отвожу свои. Потому что пока не готова увидеть их все.

— Счастья тому, кто это прочтёт!
— Те аве;л бахтало; ко;н кадо; дине;ла!

Иллюстрация Николай Куприенко. Школа высокого стиля.