Алое - траур

Он часто говорил о смерти. В четверг утверждал, что за гранью бесконечная пустота, а значит, бога нет, и толк тогда ходить в церковь? Снимал крест и аккуратно укладывал в резную шкатулку из бука. В пятницу рассказывал о непостоянном Шиве, который мановением руки разрушал миры, зачастую те, что находятся там, внутри. Они состоят из неосязаемой материи, совсем непонятной, будто бы и не существующей(иногда её называют душой). Тогда он сам становился вспыльчивым, бил хрустальные вазы, а на следующий же день уже танцевал на них, аргументируя тем, что так легче найти точку внутреннего равновесия, и вообще - нужно идти по пути дао, главное добро, друг. И в воскресенье будет доказывать, что растафарианцы, в принципе, неплохие люди.
Он хотел, чтобы на его могиле не было искусственных цветов. Да и живых тоже. А я пошёл наперекор ему, посадив рядом с надгробием алоэ. Ведь так любил это растение, значит, против не будет, уверен.

И вот сижу я на кладбище, в четверг и без креста, вымокнув под проливным дождём, а он улыбается беспечно с фотографии. Я не плакал на его похоронах, потому что... ну, потому что он бы не хотел, точно знаю, не любил он, когда мокроту разводят. Не любит.

- Дурак... какой же ты дурак, - нежно глажу мраморную плиту, - и ещё старший брат, называется. Неужели не помнишь, как мы мечтали о путешествиях? Как хотели поскорее вырасти, чтобы отправиться первым делом на север, к пингвинам и оленям, да, ты очень их любил - и пингвинов, и оленей, помнишь? А потом, когда нам исполнилось по семнадцать, мечтали научиться играть на гитаре и стать рок-звёздами, тогда и двух зайцев убили бы, смотри-ка: и музыка, и путешествия. Но ты оказался таким ленивым, что осилил только три аккорда. И так не научился играть в шахматы, путал ферзя и слона, да. А ещё помнишь, как мы подрались из-за одноклассницы? Потом уже, до ушей измазанные зелёнкой, решили, что никогда не будем ссориться из-за женщин. "Глупые существа", - так и порешили, назавтра увидев причину раздора с очередным ухажёром, кажется, десятым за месяц. И пусть, в самом деле...

Длинные полы плаща уныло лежали в луже. Плюнув на всё, уселся на землю, обнимая холодный камень и прижимаясь к нему лбом. Шептал скорее по инерции, не понимая, зачем:
- Ты ещё собирал корабли, а я и не знал, последний год мы совсем не общались, работа, работа, ну как же. Я заберу корабли себе, ты не против? Дурак ты, самый настоящий дурак. Вот как мы без тебя? А Ия как? Дети твои? Двадцать пять лет - это ведь так мало.

Самоубийц не отпевают, и правильно, зачем тебе дурацкое благословение, если и бога нет? А если и есть, то ты безгрешен, я точно знаю, кому, как не мне, это знать.

- Алоэ - горечь и траур. Ну почему ты не выбрал тую? Или нет, любил бы беззащитные одуванчики, так даже лучше. Помнишь, как мы ловили эти маленькие парашюты? Я как-то хотел стать лётчиком, а ты, охваченный страхом высоты, отговаривал, беспокоился...

Продрогнув до костей, упорно не встаю, вцепившись в надгробную плиту.

- Дурак ты, Каин. Это я должен был уйти первым, так было в Библии написано, должен был погибнуть от твоей руки ещё тогда, в детстве, когда ты в приступе ярости схватился за нож. Каин и Авель, подумать только, родители наши были теми ещё оригиналами, правда?

Пальцы обжигает лёд чистого серебра. Тот самый нож с причудливой гравировкой. Помнишь?
Мы ведь близнецы, я уже полгода стою одной ногой в могиле. Так почему бы и не...

- Это ты, Авель, распоследний идиот, - на плечо ложится тяжёлая ладонь, - попробуй только последовать за мной! Огребёшь там, понял? - его голос. Точно, точно его! - Чей же ещё? - брат стоит передо мной, улыбаясь точь-в-точь так, как когда-то давно, ещё при жизни. - Мы не библейские герои, подавно не святые, не мессии, нам не уготовано стать знаменитыми, понимаешь? Ты просто живи.

Он отбирает нож и растворяется в сизом тумане. Оказывается, дождь давно закончился. А я и не заметил.

- Ах да, за алоэ спасибо, - слышится тихий смех в предрассветной дрёме.