Дед и справедливость

Дед с внучкой возвращались с дачи на электричке. Едва проехали две станции, а дед уже пошаркал курить в тамбур. Внучка забеспокоилась - что-то его долго нет, а когда в тамбуре началась какая-то возня, пошла проверять.

Смотрит, а он навстречу идёт, только под глазом синяк. Вернулись на места. Дед сразу к сумке; копается и сам с собой разговаривает, будто кому-то что-то доказывает.

- Деда, деда, что с тобой? Опять поругался с кем-то?

Старик молчит; достал из сумки пол-литровую пластиковую бутылку, а из горлышка маленькая змеиная мордочка высовывается.

- Может не надо, деда?
- Надо, внуча, надо. Дед, понимаешь, за справедливость пострадал. Придётся одних голубчиков попугать.

Дед до того справедливость любил отстаивать, что ему часто били морду. Да, что там говорить, он порой так достанет - грех по физиономии не съездить!

Итак, наш правдолюб отправился обратно в тамбур, осторожно неся эту бутылочку на вытянутых руках. Зашёл не сразу, сначала бутылку со змейкой в двери просунул. Мужики сначала перепугались, но видят, что змейка маленькая, пугливая, всё назад в бутылку норовит залезть, и как заржут.

- Ну, дед, - говорят, - напугал, так напугал.

А наш старик, как ни в чём не бывало назад к сумке пошёл, будто бы всё по его плану идёт; даже немного довольный. Вернулся на своё место и давай опять в багаже рыться и сам с собой говорить:

- Щас, щас, голубчики…Я вам…Ага…

- Может не надо, деда? – снова пристала внучка.

А дед не слушает, достал из сумки двух жёлтых колибри, на плечи их посадил и в тамбур направился.

- Щас, они у меня, голубчики, попляшут.

А там мужики курят и посмеиваются, змейку вспоминают. Заходит дед; все затихли.

- Щас, вы у меня попляшите, голубчики! – говорит, а на плече колибри оживились: «Чирик-чирик».

Мужики как заржут, пуще прежнего и давай кривляться, ногами дрыгать, будто и впрямь в пляс пошли.

Дед обратно к своей сумке. Хищно так улыбается…И снова что-то искать…

- Дед, а может не надо? А то ведь опять высадят!

- Надо, внуча, надо! Щас, я из них винегрет сделаю, - и достаёт ржавую тёрку и свёклу.

Пошёл в тамбур, там, у мужиков истерика. Хохочут и пляшут, остановиться не могут; видят дед зашёл с тёркой и свёклой.

- Щас, говорит, - я из вас, голубчики, винегрет буду делать! - и начал тереть.

Мужики вообще упали, уже не смеются, а как-то хрюкают, что ли, и давай об пол головой биться. А дед их сверху, обильно так, свёклой посыпает.

Заходит милиционер.

- Дед, ты в конец очумел? Ты бы ещё здесь селёдку под шубой сделал.

И высадил деда, а сам пошёл в вагон читать лекцию о пользе обтираний …

Конец.