Уатаянга. гл. 7. Спать, думать, действовать

начало: http://www.proza.ru/2017/02/03/1913

7. Спать, думать, действовать

Проснувшись, Юним долго не мог понять, что сейчас – утро, день, вечер? С тех пор, как Эц вывёл его из священного леса, время будто остановилось. Сколько он спал – мгновение, сутки? Выйдя из шалаша, Юним вновь почувствовал на себе водную пыль, увидел всё то же бледно-серое небо, стоящую стеной вокруг лужайки высокую траву. Перед входом в шалаш  стояла чаша с водой, на небольшом круглом листе карликовой бруагаши лежал неизвестный плод и горсть ягод. Плод  - круглый, крупный, оранжевый, сквозь тонкую кожуру просвечивали крупные косточки. Ягоды пупырчатые, фиолетовые, с ноготок выглядели не очень аппетитно, но от них шёл такой тонкий соблазнительный аромат, что не попробовать было невозможно. Еда оказалась очень вкусной и питательной. Насытившись, Юним решил прогуляться и направился на звук плещущейся воды. Но, подойдя к закрывавшей реку траве, он обнаружил, что не может раздвинуть упругие толстые трубки-стебли. Юним попробовал пройти в нескольких местах – везде одно и то же. «Меня заперли! - догадался Юним. – Как сказал Блум? Спи, думай, действуй. Наверное, пришло время думать. А когда надо будет действовать, я смогу выйти. Неужели это происходит со мной наяву?»
Мальчик несколько раз обошёл лужайку, надеясь найти хоть одно живое существо. Один. Совсем один. Он вдруг с удивлением подумал, что до сих пор никогда не бывал в одиночестве. Всегда рядом или неподалёку кто-то находился. Юним пробежался по лужайке, попрыгал, постоял на руках, на голове, погримасничал перед травой. Потом подумал, что если она живая и думающая, как, например, базиты, хорошенькое о нём создастся мнение и смущённо поклонился.
- Представление закончено! - сказал с пафосом. Немного помолчал и начал размышлять вслух:
- Как интересно! Сейчас рядом никого нет, и я как будто часть всего, что меня окружает. Выходит — лишь когда рядом есть кто-то, приходится отделять себя от других. Отстаивать право быть собой. Откровение на Священном Древе спросило — кто я. Тогда я не нашёлся, что ответить. А теперь начинаю понимать: я — это значит только мои желания, мысли, мечты, поступки. Когда рядом другие люди, бывает, сам не знаешь, чего хочешь. А уж делаешь, не то, что хочешь — это почти всегда.
Трубчатая трава заколыхалась, зашумела, будто одобряя ход мыслей Юнима. Он повеселел, мальчику даже понравилось думать не хаотично, как обычно, а на определённую тему. И пусть тема подсказана, но на ход мыслей чужого влияния не было.
- Хорошо, - увереннее продолжил Юним. - Теперь к тому, чего я хочу. Дед говорил, что когда-нибудь я должен стать вождём. Мама намекала, что у меня способности волшбеца. Наверное, она права: не зря же Урсун выбрал меня для служения в Святилище. А сам я? Должен, способности – это потом, это для других. Главное – моё желание, мечта. Я ведь, правда, мечтал о мире среди ашьев, о дружбе между соседями, когда они убивали друг друга. И о справедливости, о счастливом месте на земле, где всем-всем будет хорошо. И каждый может заниматься тем, чем нравится. И все бы были живы. Дед. Отец. И все бы были вместе.
Юним тяжело вздохнул – он очень скучал по семье.
- А что получилось? Всё не так. Где справедливость? Вождём вообще стал дядька Адырча. Не по праву, вообще непонятно почему.
Юнима вдруг осенило:
- Так вот кто зло!
  Он представил себя взрослым и попытался рассуждать, как взрослый:
- Адырча родственник. Раз стал вождём, значит смог околдовать всех — значит волшбец. Ведь знали же ашьи, что он не стремился ни к знаниям, ни к труду, что был увлечён только собой и своими удовольствиями. Какой из него вождь. Вот и пошло всё кувырком.

Конечно, Юним особо не помнил, каким когда-то был дядька — тогда это мальчика совсем не интересно. Но так говорила мама. Ещё она говорила, что сама и то лучше бы справилась с обязанностями вождя. Не так давно мама сказала, что дядька силой заставил всех подчиняться. Наверное, это была волшебная сила — какая же ещё?  Что же делать?
Нет, представить себя взрослым не получалось.

Юним кружил по лужайке, разговаривая сам с собой. Трава, как будто прислушиваясь, слегка покачивалась и шелестела. Но когда Юним попробовал ради интереса раздвинуть жёсткие стебли, у него ничего не получилось.
- Ну и не надо! – проговорил он. – Я и сам пока не хочу уходить. В одиночестве, оказывается, хорошо думается. Никто не войдёт в самый неподходящий момент, не станет приставать с расспросами или с капризами.
Юним вдруг понял, что совсем так не думает. Мама и братишка встали перед глазами – как же давно они не виделись! Захотелось, чтобы они пришли и приставали. Не думал, что разлука так горька. А ведь останься он в Святилище, встреча с семьёй стала бы совсем невозможна. Сейчас Юним не уверен, что готов идти на такие жертвы. Впрочем, конечно, он выбрал бы служение племени. Но не так легко. А вот если бы встал вопрос о том, жить с семьёй больным или выздороветь, отказавшись от семьи, выбрал бы, скорее всего семью. Странно всё устроено в этом мире. Странно и непросто.

Противный мелкий дождь всё шёл и шёл. Почувствовав, что промок и продрог, Юним забрался в шатёр, присел на сухую траву. Сколько будет продолжаться эта морось? Лучше бы уж ливень.  Там хоть движение: шум льющейся как из ведра воды, грохот грома и вспышки молний. А эта унылая серость и сырость наводит такую тоску, что хоть вой. Ладно тепло, не простудишься. Зато так душно!
- Хватит киснуть, - сказал в пустоту. – Даже если туземцы смеются надо мной и от меня ничего не зависит, я всё равно должен попробовать что-то сделать. А понять себя по-любому не помешает. Блум сказал думать. Что мне нравится делать? Когда был маленький, нравилось всех передразнивать. Всегда выходило быть похожим на деда, отца,  Верволша. Когда играл в них, все сразу узнавали, кто есть кто. И мама получалась, и сестра, и брат. Даже пьяный дядька.
Юним улыбнулся, вспоминая раннее детство. Каким взрослым он себя ощущал сейчас!
- Дед всегда поощрял мои дразнилки. Смеялся и говорил, что шутовство, как  и умение влезть в чужую шкуру, необходимы хорошему правителю. А мама и отец не одобряли, говорили — кривляние не добавляет уважения, а без уважения ты не правитель. Я и так теперь не правитель, и никогда им не буду. Хотел бы я быть вождём? Не знаю. А чего бы я хотел, когда вырасту? - Юним, задумавшись, поднял брови, склонил голову к плечу, растянул губы. - Ладно, себе-то можно признаться! Никто ведь не узнает. Хочу быть шутом. Ни волшбецом, никем другим. Видеть, как все смеются или слушают, затаив дыхание. Как плачут, когда показывешь что-то грустное. Когда в Базайской степи к нам приезжали бродячие актёры, какое это было счастье! Но тогда я был наследником вождя. А теперь смогу себе позволить быть, кем хочу. Ну, или  помечтать.

Стало вдруг так легко, показалось — сейчас взлетит. До сих пор Юним даже подумать не смел о том, что сказал сейчас. Воздух посвежел. Мальчик выглянул из шатра и с удивлением обнаружил, что мороси нет, хотя и солнца ещё не видать. Зато травяной стены не было и в помине. В нескольких шагах плескалась Ойма. У самой воды стоял Блум и с ласковой улыбкой смотрел на Юнима.
- Будь здрав, Ю-ним, - пропел черуш. – Ну вот ты и откопал себя в слоях накопленного опыта. Он у тебя совсем ещё небольшой, но если бы сейчас ты не осознал, кто ты и чего хочешь, навсегда остался бы рабом чужих ожиданий.
Юним не совсем понял, о чём говорит Блум, но решил подумать над словами мудрого черуша после того, как спасёт Уатаянгу. Теперь он верил обитателям острова как себе.
- Здрав будь, Блум! – ответил Юним. – Я выспался и подумал. Дальше – действовать?
Блум рассмеялся.
- Да, дальше действовать. Ю-ниму предстоит вернуться в Городище и найти чочо.
- Я знаю, кто это! - воскликнул Юним. - Это мой родной дядька. Вот тебе и кровное родство. И принесённое им зло очевидно: сейчас всем плохо — и нашим,и вашим.
Блум задумчиво посмотрел на мальчика и неопределённо сказал:
- Мой маленький анцай, ты никак не хочешь признать, что здесь нет ваших и наших. Но сейчас важно другое — всё не так просто, как кажется Ю-ниму. Пока не убедишься, кто настоящий чочо, не показывайся своим. Чочо уверен, что ты мёртв, значит в семью нельзя – материнское счастье не спрячешь в глазах, в устах малого братишки секрет не утаишь.
- Что же делать?
- Мы соединим силу твоей магии и магии черушей. Добавим и силу рионов.
- Но они же враги! – воскликнул Юним.
- Мальчик-мальчик, - покачав головой, пропел Блум. – Неужели ты до сих пор не понял, что на Уатаянге у тебя нет чочо? Разумеется, прикасаться к ним не советую, но помощью рионов я бы пренебрегать не стал.
- Так что делать-то?
- На, возьми семечко брголы. Оно способно преображать того, кто его раскусит.
- Преображать?
- Ю-ним станет, тем, кем или чем захочет, - Блум засмеялся. - Если когда-нибудь будешь лицедеем, очень пригодится!
Однако Юниму было не до шуток.
-  Дружище Блум, ты ведь не хочешь, чтобы я что-нибудь напутал? Давай по-порядку.

Озорное выражение с лица Блума как рукой сняло. Он пропел, тщательно отделяя одно слово от другого:
- Стать собой сможешь, когда сам захочешь. Только ядрышко не проглоти, не то навсегда останешься тем, в кого превратишься. Рион доставит тебя к месту насыпи, где в Ойму впадает вода из канала в вашем Святилище. Там разгрызёшь семечко, скажешь нужные слова, выплюнешь ядро. Постарайся на насыпь, тогда оно прорастёт, и убитая земля вашего поселения покроется зеленью. А дальше доверься интуиции. Делай так, как она тебе подскажет, как бы ни противился разум. Верь себе!
Из-за речного изгиба выплыл большой голубоватый лист.
- На таком же я приплыл к угурухам, - узнал Юним.
- На таком и обратно попадёшь, - кивнул Блум. – А вот и провожатый.
Только теперь Юним увидел, что лист толкает вперёд чёрная рука с перепончатыми пальцами. Над водой показалась знакомая чёрная голова с круглыми рыбьими глазами. Юним со страхом разглядывал речного жителя: вместо носа и ушей маленькие отверстия, рот длинный, узкий. Голова немного сплюснута, гладкая, блестящая. Неожиданно рот растянулся в улыбке, мелькнули острые розоватые зубы. На всякий случай Юним улыбнулся в ответ: толи из вежливости, толи – чтобы не сердить. Но уж точно не от радости видеть старого знакомого.   
- Прощай, маленький чародей. Не забудь сказать, - Блум шепнул на ухо Юниму несколько слов. - Удачи!
- Будь здрав, Блум!
Юним заполз на колышущийся от его движений плот и лист бруагаши заскользил по чёрной зеркальной воде.

продолжение: http://www.proza.ru/2017/02/04/564