Ворвань

А.Н.ПАВЛОВ

ВОРВАНЬ

    До войны, в детском садике ребятню поили рыбьим жиром. Для них это была неприятная процедура. Но обязательная. Такое укрепляющее лекарство. Поощрение заключалось в том, что «отважных» детей хвалили и ставили в пример. Они старались даже не морщиться. Для других изображали на лице гримасу удовольствия. Показывали, какие они смелые и крутые. В тяжёлые после блокадные времена мама иногда приносила рыбий жир, и на нём жарили картошку. Тут уж я не морщился, хотя еда эта, как что-то невкусное в памяти сохранилась. Возможно, то был рецидив детсадовской памяти. На новгородчине, как я узнал позже, наши деды и бабки использовали в быту льняное и конопляное масло. Рассказывали, что было вкусно. Теперь всё это ушло в прошлое.
    В Магадане, мне пришлось вспомнить детский рыбий жир, но уже как лакомство. Для укрепления организма в условиях севера, родители завели домашний приём ворвани. Вначале это был жир нерпы. Изготовление нерпичьего «лекарства» я хорошо помню. В большую кастрюлю помещался кусок жёлтого полупрозрачного жира, напоминающего плотное жиле в прожилках мелких кровяных сосудиков. Он растапливался. Чтобы отбить рвотный вкус, туда добавлялся чеснок. Варево было не для нервных. Но его предстояло ещё и пить. По столовой ложке, кажется, три раза в день. Я был старший. И мне приходилось это делать первым в пример моим кузинам. Я держался, как мог. Но улыбаться при этом было выше моих сил. После нерпы перешли на китовый жир. Он уже продавался в аптеках, расфасованный в тёмные бутылки. Не помню, что было хуже. Одно другого стоило. Но всё же, вымучивали и его, по столовой ложке за приём.
    Мы жили на проспекте Сталина в доме справа от школы. Слева от нёё была аптека. Часто меня посылали купить там несколько бутылок ворвани для дома. Раз предо мной одну бутылку купил мужичок в старом ватнике и кирзовых сапогах и тут же её распечатал. Мне стало интересно. Он присел на подоконник и всю из горлышка выпил. Ладонью вытер губы. Посидел немного и вышел. Меня это потрясло. Было видно, что ему не впервой. Что же за жизнь была у него, что приучила к такой еде? Мне стало стыдно перед собой за мои «капризы». Больше я не морщился. Всегда вспоминал этого человека. И сейчас его помню.