Набег
Многие высказывались за поход. Фронтовики держались особняком, мало доверяя Лукину, но выступать с отка-зом не торопились.
Лукин, чтобы поддержать воинственное настроение среди казаков, рассказал им, что уральцы уже выступили и разгромили отряд красноармейцев под станицей Изобильная, а командира отряда Цвиллинга убили. Эта новость была встречена устинцами с восторгом. Они считали евреяисточником всех их бед и основателем жидовской власти в степном крае.Его указом была узаконена передача войсковой земли находам.
-В свои земли вщемить лапу не дадим никому!– решительно говорили старики.
-А батрак Ищенко собирается весной пахать в Мишенном овраге мой пай!- крикнул Рябинин.
– Пущай в свою Полтавскую губернию едет и пашет тама! Ево земля там…
– Ну, рассчитывает, что ему и тут пай нарежут. …
-А мы ему такую нарезку нагайками покажем!
-Я, говорит, большевик…
– Морду и большевику поколупаем! Были под боком большевики, да в кацапию убежали.
Когда все крикуны высказались, Талин обратился к фронтовикам:
-Ну, а вы чо решили, фронтовики?
Павел вышел к рундуку, но выступать не стал, а спросил:
-Чем вы собрались воевать? Шашками? У советчиков пушки и винтовки, а у нас и десятка ружей не наберётся!
-Шапками закидаем!- закричал Пенечка Репьёв, неожиданно поддержавший Лукина после очередной гулянки.-Вона, слыхали? Уральцы разбили красных под Илеком и не пущают их более в свои земли. Тама ихнево комиссара заглавного зарубили, энтого самого, Швилинга штоли, тьфу, мать ево в душу, жидёнка поганова Так и мы то самое сотворим с остальными.
-Шапками? А ты знаешь, как убивает пуля? Как разрывают снаряды тело на мелкие кусочки? Ты пороху нюхал?- крикнул кто-то из фронтовиков.
-Я нет, но мой брат, Фёдор сгинул там, и мне его заботы продолжать надо –парировал вопрос Репьёв.
-Вот и сходи сам да посмотри! Коли хочешь- умирай сегодня, а я поживу до завтра -ответил Павел и направился на своё место.
-А ищо кавалер Георгиевский!-услышал он своей спиной.
-Ты Георгия моего не тронь! Он получен с кровью, а за войну со своим шабром тебе крест не дадут. Как хотите, казаки, а я не пойду -и он отошёл в сторону.
-Нет, Павел Иванович! Ежели они супротив нас пошли, то и мы должны отвечать!-не поддержал его рассудительный Солодовников.
- Другим манером они нас со света совсем турнут. Уральские казараэто поняли раньше нас, а мы всё раздумываем. Они вона- снова восстановили Яицкое казачье войско и всех комиссаров жидовских перебили. Пора и нам вставать на защиту своего имущества, пока кацапы ево не забрали себе-проговорил Никанор Рябинин.
С ним согласились и другие фронтовики
-Ну, как хотите, односумы, а я нет - заявил Павел.
Неожиданно вышел к рундуку отец Павла. Высокий, седобородый, он вдруг снял с головы папаху, поклонился всем и проговорил:
-Казаки! Многие годы мы верой и правдой служили нашему краю и берегли земли для своих детей. Ноне кацапы снова замахнулись на нашу святыню. Вставайте все дружно и идите на войну с супостатом. Я и сам бы пошёл, да сил нету, но с вами пойдут все мои сыны. - Иван Васильевич помолчал, пока стоял гул одобрения. -А ты! -с угрозой в голосе обратился он к старшему сыну Павлу. -Ежели не пойдёшь, я собственной рукой тебя зарублю за отступничество от своего народа- проговорил он строго и сошёл с рундука.
Толпа притихла. Такого мало кому приходилось слышать принародно. Скандалы в семьях бывали, но так грозить, при всём народе, бывало редко. Сор из казачьей семьи выносить не принято. Каждый правил в доме по- своему и вмешивать соседей было зазорным. Павел, зная крутой нрав отца, промолчал.
После выступления стариков, призывавших всех идти на спасение домов и имущества и свергнуть чужую власть, спор утих сам по себе. Заразительным оказался и пример соседей из Уральска, и станичный круг Устино решил идти на Оренбург.
На следующее утро стали готовить коней, сани, оружие. Атаман Талин разослал в соседние станицы вестовых, чтобы поддержали устинцев. Гирьял, Елшанка отказались наотрез, Вязовка и Каменка обещали поддержать, и Устино стало готовиться к походу. Бабы засуетились по улице в хлопотах. Арапиха выжидала, что скажет Павел, но он молчал. О том, что случилось вчера, она знала, но вмешиваться на этот раз не стала. Дело военное и его решать казакам. К обеду в дом пришёл отец. Он снял рукавицы, папаху, перекрестился на передний угол и, не снимая полушубка, присел на лавку. Павел сидел, выжидая. Не торопился со словом и отец.
-Ну, чо надумал? - спросил он немного погодя и строго посмотрел на сына.
-А чо думать-то? Вы сами всё за нас удумали! - проговорил тот с упрёком.
-Ни чо в том нет плохого. Отец - он всегда старший в доме, потому и решает за сынов своих. Собирайся и не бузи! Срама на нашу семью я не потерплю. Литвиновы испокон веков за землю эту стояли, и сейчас время на то пришло.
- Стойте, кто вам мешает, но в петлю других толкать не надо!- спокойно проговорил Павел.
-Никто не знает, как голову потеряет. Кому петля грозит, а кому шашка острая. Уберечься тут трудно, а от обчества топыриться не след!
- Мы не от народа топыримся, а от нового фронта. Фронтовики горя сполна хвати-ли, потому и не хотят более воевать.
-Ну-у... то-то они для новой власти ручные стали... Жидовским сказкам поверили? Водят вас на самой тонкой бечёвочке, как смирного телка, а жиды уже пришли степь грабить. Вот как хлебанут горя от этой красной пакости, да как напьются комиссары крови казачьей, тогда и проснётесь. «Фрон-то-ви-ки». А чего порядочного вы сделали? Просрали фронт да бросили, а нам, старикам, очищать за вами приходится!. Деды - прадеды нам волю наживали, а вы продать её готовы.
Говорил старый атаман тихо, но со злом.
Павел отвечать на его злобу не стал. Отец забрал свои варежки со стола, надел па-паху и направился к двери. Он был уверен, что сын не ослушается.
- Николая не посылайте. Молодой ишо, службу не проходил, а там крови будет много. Не на фронт идём, а город брать, а в нём, окромя солдат, дети и бабы живут -проговорил Павел вслед отцу, когда тот уже открыл выходную дверь и клубы мо-розного холода окутали его ноги.
Отец остановился, не поворачивая головы, стоял молча, одел варежки и вышел, громко хлопнув дверью.
-Ну, чо? Собирать што ли ?-спросила Арапиха, когда дверь за свёкром закрылась.
-Да, чо собирать-то!? Шашка на стене, конь на карде! Кокурок, мяса свари и весь сбор.
-Надолго ли?
-А хто знат? На всю войну не наготовишься! Собери в торбу, а там видать будет.
Утром, пока апрельское солнце не растопило снег на Царской дороге, тронулся санный караван устинских каза-ков по большаку в сторону Оренбурга. Набралось чуть более трёх сотен. Остальных думали собрать по дороге. Ждать гирьяльских не стали- если согласие сразу не дали, значит не поедут. Устинцы очередной раз помянули недобрым словом своих соседей и тронулись в путь.
-Чуваши - народ упрямый - всё по-своему норовят делать -подвёл общее мнение Никифор Шкуратов. Ехали шумно, подогревая себя казёнкой и брагой. Впереди, в санках, запряжённых тройкой гнедых, ехал подполковник Лукин и офицеры. Казаки ехали следом. В Вязовке остановились пообедать и позвать с собой местных казаков, но желающих воевать пришло не много.
-Чо так мало? - спросил Талин у местного атамана.
-Дык, шут их знает! Вечор было согласились, а к утру видать бабы отговорили - про-говорил местный атаман с хитринкой.
- А сам-то идёшь?
-Нее! Хворый я, боюсь не доеду.
-Вот, сволочи! А на хитрую ж… знаешь чо с винтом бывает? - ругались устинцы на местных. – Ну, ужо, погодите! Наплюевку возьмём, мы вам припомним это! - грозили они, рассаживаясь по саням.
С ними поехало два десятка молодых казаков из местных, пристроившихся к хмельной компании во время обеда. В станице Каменка желающих воевать нашлось и того меньше. В Оренбург приехали к вечеру и остановились в Форштадте у знакомых казаков. Чтобы не вызвать подозрения у местных властей, говорили, что приехали на воскресный базар, пока дороги не залило весенней распутицей. Лукин отправил офицеров собрать местных служивых. Павел участия в подготовке не принимал. Он отказался командовать сотней, несмотря на настойчивую просьбу Лукина и устинских фронтовиков. У местного хорунжего Прокофия Арефьева сноха Палашка работала истопницей в казарме, где жили солдаты недавно сформированного отряда рабочих и батраков из соседних с городом деревень. Работы в городе и деревнях не было, и они надеялись прокормиться, поступив на службу новой власти. Командовали отрядом братья Кащирины и платили хорошие деньги за братоубийственную войну.
Свидетельство о публикации №217020501119