6. Эпос мастера мефодия

Борис Худимов
khudimov@mail.ru
8-965-188-98-64

Первый урок – про алертность.

Я вожусь по хозяйству, а Варя ушла на рыбалку. Пока Варя отсутствует, я не занимаюсь глупостями вроде тайного возлияния. Я подметаю, стираю, мою полы, смахиваю паутину…
- Эй, Васька! Ты попал! – сказал паук Мефодий. – Ты мою паутину порушил!
- Ой, извини, Мефодий! Я машинально, - сказал я.
- А ещё бог называется. Машинально он, видите ли. Ты должен быть внимательным, собранным и алертным! – сказал паук.
- Мастер, а как это быть алертным? – спросил я.
- Болван! Я уже всё сказал! Алертный – это синоним собранности! Вот я тебя палкой! – сказал паук и ****анул меня клюкой.
- Мастер, спасибо за урок! – сказал я, потирая ушибленный бок.
- Спасибом сыт не будешь! – сказал паук. – Ты мою паутину порушил, профан!
- А чем я могу отблагодарить тебя? – спросил я.
- Водку давай! – сказал паук.
Я метнулся в подпол, достал бутылку и накрыл на стол. Паук уселся и стал молча потреблять водку и закуску.
- Могу ли и я сподобиться выпить с мастером? – спросил я.
- Иди дрова рубить! Скоро Варька придёт! - сказал паук.
Я вздохнул и вышел из хаты.

Урок второй – про удовольствие

Лежу я на печке и потребляю сырую цыбулю. Рядом никого, так как Варя ушла на рыбалку. От цыбули во рту тошно, но я продолжаю с завидным упорством её потреблять. Да провались ты пропадом, цыбуля! Я швырнул гадкую овощу в стену.
- Пидорас!!! – воскликнул паук Мефодий. – Ты мою паутину порушил!!!
- Ой, прости, мастер! Я не хотел! – сказал я и боязливо слез с печки.
- Сюда иди! - сказал Мефодий.
- Я с опаской подошёл к мастеру.
- Повернись ко мне задом! – сказал паук.
Я развернулся и зажмурился. Мастер примерился и стал охаживать меня клюкой. Я охал и постанывал.
- Идиёт! Болван! Дурак неотёсанный! – приговаривал мастер, ***ря меня по чём зря. – А ещё бог называется!
- Мастер за что ты меня так сильно лупишь?! – спросил я. – Неужели за то, что я порушил паутину?! Так я её вмиг починю!
- Кретин! При чём здесь паутина?! Ты не доел луковицу! А ведь я сказал съесть её всю!
Я вырвал клюку у мастера и принялся собственноручно лупасить себя по всем местам.
- Что ты делаешь? – удивился мастер.
- Бью себя. Ибо я этого заслужил, - сказал я.
- Тогда бей сильнее! – сказал паук.
Я стал охаживать себя со всей силы, пока не свалился.
- Живой? – спросил паук.
- Еле, мастер, - сказал я.
- Ты усвоил урок? – спросил паук.
- Я должен был съесть луковицу, - сказал я. – Но не сумел.
Паук взял клюку и ёбнул меня по голове.
- Идиёт! Я тебе сказал есть цыбулю с удовольствием!
- Но я не понял, мастер! – сказал я.
- Сколько я буду терпеть возле себя кретина?! Васька, урок заключался в том, чтобы всё делать с у-до-вольст-ви-ем! А ты…
И мастер принялся меня колошматить всеми своими лапами.

Урок третий – про просветление

Сижу я за столом и бисером вышиваю. Варя ушла на рыбалку, а я уже всю домашнюю работу переделал. А времени ещё много. Полдень. Вот я и устроился с рукоделием. Кошка сидит у меня на коленях. Голубь сидит у меня на голове. Собака свернулась калачиком у моих ног. Медведь лижет мне руки, а овцы преданно смотрят мне в глаза. Сижу я такой весь благостный. Просветлённый весь из себя такой. Рукодельничаю и собой любуюсь… Вдруг мне в башку прилетело яблоко. Голубь не шелохнулся, только немножко обосрал мою голову. Ну, я продолжаю сидеть благостным. Тут в голову как стукнулась дыня! Я и бровью не повёл. Сижу себе, да от говна утираюсь свободной рукой. А другой рукой бисер мечу на нитку. Медведь лижет мне руки и даже глаза прикрыл от удовольствия. А собака постоянно хвостом стучит, да поскуливает от счастья. Овцы и пикнуть не смеют – всё смотрят на меня и смотрят… Тут мне в башку прилетает цинковое ведро. За ним – кочерга. А за ней – бочка с квасом. Тут я огляделся и увидел паука Мефодия, который целился в меня сервантом.
- Стой! – вскричал я. – За сервант Варя и тебя и меня укокошит!
- И то верно! – сказал паук и поставил сервант на место.
Вдруг он стал вынимать тарелки и чашки и принялся с пулемётной скоростью пулять их в меня. Как я не уворачивался, но все тарелки и чашки разбивались о мою голову. Глаза заволокло дерьмом голубя.
- За что, мастер! – вскричал я. – Что я такого сделал?!
Мастер подошёл ко мне и стал избивать клюкой. Я бегал по всей хате, но снова и снова получал болезненные удары. Наконец, мастер устал. Он сел на стул и стал тяжело дышать.
- Вам плохо, мастер? – спросил я.
- Кретин! Мне никогда не бывает плохо! – вскричал мастер и долбанул меня клюкой.
- Мастер, зачем ты нарушил мою идиллию?! Я сидел такой весь из себя благостный, просветлённый. Даже животные и птицы поняли, что я просветлённый!
Мастер снял с моей головы голубя и пинками выставил его за дверь. Потом употребил клюку на выгоняние из дома овец, собаки, кошки и медведя. Потом закрыл дверь на засов и ёбнул меня горшком по голове.
- За что?!
- Идиот! Птицы и звери - просветлённые по праву рождения. Если бы ты стал просветлённым, они бы никогда не проявили к тебе своих знаков внимания. А ты, на самом деле, тщеславная сволочь, возомнившая из себя некоего высокого! Сгинь! Видеть тебя не могу! Мастер попытался меня ударить, но я вскочил на печку и затих.
- Будь ты проклят! Ты самый худший из всех моих учеников! – бесновался Мефодий.
В дверь постучали. Паук открыл. На пороге стояла Варя с удочками и садком, полным рыбы.
- Васька! Иди чистить рыбу! – сказала Варя.
- Иду, иду, солнышко! – сказал я и вскочил с печки.
- А я тут бисером вышивал! – елейно сказал Мефодий и показал Варе мою работу.
- Сладкий ты мой! – сказала Варя и поцеловала Мефодия в щёчку. А во мне всё бушевало. Я взял садок и поплёлся к раковине.

Урок четвёртый – про починку табуретки

Сижу я на полу и табуретку починяю. Вот я вбил гвозди во все четыре ножки. Вот я вбил гвозди сверху столешницы или как её там? в ножки. Готово!
- А теперь сядь на неё! – сказал мастер Мефодий.
Я послушно сел на табуретку… и она развалилась подо мной. Паук медленно подошёл ко мне, подобрал с пола две ножки и стал охаживать меня ими по чём попало. Я забегал, как страус, по хате, а мастер не отставал от меня и всё лупасил и лупасил. Я выскочил их хаты и побежал вдоль деревни. Мастер догнал меня и принялся охаживать меня с утроенной силой. Я резко сменил курс и устремился к своей хате. Вбежал в калитку, вскочил в собачью будку и собакой загородил вход. Тишина. Я весь дрожу от страха. Тут послышался дробный стук по крыше будки. Звук усилился, и вот будка разлетелась в щепы. Я вскочил и увидел перед собой мастера, который уже замахивался двумя ножками. Я вытянул перед собой собаку Патрона, как бы защищаясь. Мастер стал меня обходить. Я тоже поворачивался вслед за ним. Тут Патрон вырвался, и на меня посыпались удары. Я побежал на стриху. Мастер – за мной. Я забрался в солому, но тут посыпались удары сквозь солому. Крыша поддалась и провалилась вместе со мной и мастером. Мы упали на печку, и тут в дом вошла Варя с садком, полным рыбы.
- Что тут у вас происходит? – спросила Варя, глядя на дыру в потолке.
- Да я тебя, Варвара Пантелеймоновна, увидел, как ты идёшь с рыбалки и сказал об этом Ваське. Так он от радости прыгнул до потолка! – сказал паук Мефодий. – Ну, и разворотил его.
- А чего табуретка не починена? – спросила Варя.
- Да Васька её починил. А я решил проверить и сел на неё. А она возьми – и развались подо мной. Так Васька разозлился и стал меня бить этими ножками! – сказал паук и потянул ножки Варе.
Варя взяла ножки, вскарабкалась на печку и стала меня охаживать, приговаривая «Вот какой ты мастер?! Ещё и дерёшься?!». Я с криками свалился с печки и сиганул в окно.
- Ату его! – вскричал паук. – Ату!

Урок пятый – про профилактику

Сидим мы чинно за столом: я, Варя и паук Мефодий. У паука салфетка под подбородком. Он одет во фрак, на ногах – начищенные до блеска ботинки. Волосы у паука зачёсаны центральным пробором. На носу – пенсне. Золотые часы на цепочке, запонки, бабочка. Цилиндр. В правой руке нож, в левой – вилка.
- Варвара Пантелеймоновна, как вы думаете: швед пойдёт на нас войной? – спросил важно паук.
- С чего бы? – сказала Варя.
- Я вот ещё что думаю: политическая ситуация у нас в деревне нестабильная, - сказал паук.
- С чего бы? – сказала Варя.
Паук отхлебнул из бокала мальвазию и рыгнул.
- Пардон, мадам и мсье! – сказал паук. – Я вот ещё что думаю: ювенальную юстицию нужно отменить.
- Понятное дело, - сказала Варя и уронила вилку.
- Я подниму! – сказал я и полез под стол. Подобрал вилку и вылез из-под стола. Тут паук уронил нож.
- Я подниму! – сказал я и полез под стол.
Поднял нож, и в это время мне на голову упал бокал с мальвазией.
- Пардон! – сказал паук.
Тут мне на голову упала тарелка с винегретом.
- Пардон! – сказал паук.
- Вася, что ты там возишься? – спросила Варя.
Я вылез из-под стола – мокрый и грязный.
- Какой ты, право, неуклюжий! – сказала Варя. – Иди переоденься.
Я пошёл за занавеску, надел фрак и цилиндр и вышел к столу. Варя рассмеялась.
- Ты похож на Мефодия! – сказала Варя и залилась весёлым смехом.
- Неужели я смешон? – сказал паук.
Варя пуще прежнего расхохоталась. Паук снял цилиндр и стал прыгать на нём. Я тоже снял цилиндр и стал прыгать на нём. А Варя всё смеялась. Паук исподтишка вдарил меня клюкой.
- За что, мастер?! – воскликнул я.
- Ни за что. Для профилактики! – сказал Мефодий и, улучив момент, пока Варя не видит, ёбнул меня по горбу.

Урок шестой – про обратку

Я подметаю. Варя на рыбалке. Пёс Патрон лижет себе ногу. Кошка Альфа сгребла паука Мефодия и катает его по полу, как мячик.
- Васька, помоги! – взмолился Мефодий.
Я делаю вид, что не слышу. Подметаю себе и подметаю.
- Васька, помоги! Я тебе подарю палочку-выручалочку!
- С этого места подробнее, - сказал я.
- Если ты спасёшь меня от этого треклятого зверя, я тебе подарю свою клюку-выручалочку! - сказал паук.
- А что она умет делать? – спросил я.
- Всё! Она умеет всё! Она супер волшебная! Что ни захочешь, клюка-выручалочка исполнит! Только помоги!
- Дай мне клюку протестировать. А то вдруг ты меня обманываешь, - сказал я.
- Вон она, в углу! – сказал паук.
Я взял клюку-выручалочку.
- Щас я, Мефодий, тебе отомщу за все твои побои меня! – сказал я.
- Не надо! – вскричал паук, катаясь по полу под лапами Альфы.
- Надо, Мефодий, надо! – сказал я. – А ну-ка, клюка-выручалочка, бей паука!
Клюка мягко выскользнула у меня из руки… и принялась меня дубасить.
- А-а-а! – закричал я. – Не меня! Паука!
Тут клюка утроила количество ударов в единицу времени. Я стал бегать по всей хате, а клюка нагоняла меня и ухайдокивала. Тогда я залез в печку и закрылся заслонкой. Клюка начала барабанить по заслонке. Я дрожал от страха. Вдруг удары прекратились. Я выждал 5 минут и осторожно выглянул. На табуретке сидел мастер с клюкой в руке. На коленях у него скрутилась калачиком кошка Альфа. Мастер улыбался.
- Иди сюда, придурок! – сказал мастер.
Я осторожно вылез и бочком подошёл к мастеру.
- Чё вылупился?! – сказал мастер. – Водку давай! И да – ты сегодня познал обратку. Типа, не рой яму другому.
Я метнулся в подпол и вылез с бутылкой.
- Давай сюда! – сказал мастер и вырвал у меня бутылку из руки. Он разлил на троих. Я обрадовался, было.
- Патрон, Альфа! Вам нолито! – сказал мастер.
И паук начал бухать с кошкой и собакой. Я вздохнул и принялся подметать.

Урок седьмой – про искусство договариваться

Сидим мы с Варей на берегу озера и ловим безмозглую, без нервной системы, рыбу. У нас на каждого по 13 фирменных удочек на удобных подпорках. Часа два ждём хоть бы поклёвку. Рядом сидит паук Мефодий. Перед ним лежит на воде палка с толстой леской с крючком, но без поплавка и грузила. Каждую минуту он выуживает то коропчука, то карася, то линя, то угря. Мы с Варей молчим и наливаемся от злости.
- Хорошая нынче погода! – сказал Мефодий и выудил камбалу.
Мы промолчали.
- На небе ни тучки! – сказал Мефодий и вытащил крупного шарана.
Мы промолчали.
- Птички поют! Стрекозки летают! - сказал Мефодий и стал тянуть огромного сома. – Помогите, Первые!
Мы сидим на жопе ровно. Мефодий с трудом удерживает удочку. Его начинает стягивать в воду.
- Варя, Вася, помогите тянуть! – вскричал Мефодий.
Мы, молча, со злостью смотрели на борьбу паука с сомом. Мефодий поднапрягся и стал, пятясь, выходить из воды. Так он пятился с натянутой леской, пока двухметровый сон не оказался на берегу. Мефодий снял рыбу с крючка и посадил на кукан. Сел, закинул удочку и стал весело насвистывать. Мы с Варей даже не смотрели друг на друга. Молча, надувались от злости.
- Ветерок приятный и прохладный! Девки рядом разделись, чтобы искупаться, - сказал Мефодий. Я машинально посмотрел в сторону. И тут Варя взбесилась.
- Ты девок пришёл смотреть или рыбачить?! – вскричала Варя и стала бить меня кулаками.
- Клюку возьми, Варара Пантелеймоновна! – сказал паук и протянул Варе палку. Варя выхватила клюку и стала меня охаживать ею. Я с криками вбежал в воду и забрёл по пояс. Варя металась на берегу и грозила мне палкой. Тут я закричал от непонятного и выскочил из воды. Скинул трусы, и там оказалась крупная краснопёрка.
- Я поймал! – вскричал я и протянул Варе краснопёрку.
- Ну, слава Богу! – сказала Варя. – Клюнуло! Иди, Васька в воду и лови!
- Айда со мной?! – сказал я.
- Айда! – сказал Варя, и мы весело забрели в воду по пояс.

Урок восьмой – про внимательность, внимание и мелкую моторику

Сижу я в хате на полу и играюсь в «железную дорогу». Варя на рыбалке. Паук Мефодий, слава Богу, ушёл за грибами. Весело едет паровозик. Я только успеваю переводить стрелки. Очень увлекательно и полезно для формирования духа. Играясь в паровозик, я тренирую наблюдательность, внимание и мелкую моторику, ведь стрелки такие маленькие, и их много. Я сосредоточен и алертен. Паровозик мчится на огромной скорости. Мои пальцы двигают стрелки с фантастической скоростью… Вдруг чья-то большая нога в резиновом сапоге встала на рельсы, и паровозик совершил аварию об сапог. Я глянул вверх и увидел страшного мастера – паука Мефодия.
- Чего вылупился?! Пауков не видел?! – заревел Мефодий.
Я весь сжался и зажмурился.
- Чем ты тут занимался, пока меня не было?! – загрохотал Мефодий.
- Я отрабатывал наблюдательность, внимание и мелкую моторику, - скороговоркой пропищал я.
- Мелкую моторику, говоришь?! – вскричал паук. – Значит так, я принёс 13 корзин грибов. Иди чистить грибы. Вот где понадобится твоя мелкая моторика!
- Но там всего 12 корзин! – сказал я.
- А ты хорошо справился с практикой наблюдательности! – повеселел Мефодий.
Я решился глянуть пауку в глаза. Глаза улыбались, но из ушей валил дым и пахло серой.
- Мастер, ты впрыгнул в чёрта? – спросил я.
- Приглядись ко мне. Стань внимательным! – сказал Мефодий.
- У тебя рожки, копыта, хвост, - значит, ты впрыгнул в чёрта! - сказал я.
- Это наблюдательность, а не внимание, - сказал паук и хрястнул меня клюкой по башке.
- Ой!- закричал я от боли. – Ты – чертовка! Ты впрыгнул в чертовку!
- Как ты догадался? – спросил мастер.
- У тебя на хвостике бантик! – сказал я.
- Это наблюдательность, а не внимание! – вскричал мастер и стал охаживать меня по горбу. Тут в хату вошла Варя с полным садком. Паук мгновенно опустился на корточки и запустил «железную дорогу». Я сел рядом и стал внимательно смотреть на паровозик. И – о! чудо! Паровозик стал ездить то быстрее, то медленнее, в зависимости от моего пожелания. Паук с уважением посмотрел на меня.
- Васька, а ты уловил суть внимания, - улыбнулся паук.
- Чё вы там шепчетесь?! – сказала Варя. – Васька, иди чистить рыбу!
- Пусть сначала грибы почистит, - сказал паук.
- И то верно! – сказала Варя. – Мефодий, а мы пока водочкой побалуемся, пока Васька отрабатывает мелкую моторику. Ты не против, мой паучок?
- С превеликим удовольствием, Варвара Пантелеймоновна! Авек плезир, моя госпожа!

Урок девятый – про важность правописания и логику абсолютных величин

Я, кошка Альфа и пёс Патрон сидели за партой и, высунув языки, усердно записывали под диктовку паука Мефодия.
- Записали? Продолжим. Мироздание имеет бесконечное число измерений, включая бесконечное число временных измерений. В каждом измерении… - паук хлёстко ударил меня линейкой по голове. – Васька, не «измИрений», а «измЕрений»! Болван! Болван! Болван! – с каждым «болваном» на меня сыпались удары.
- Мастер, я тоже написала «измИрений»! – сказала Альфа.
- Ничего страшного, кошечка! Девушкам простительно! – сказал елейным голосом паук. – Продолжаем. С красной строки. В каждом пространственно-временном измерении живут всевозможные существа. Записали? Совокупное количество разумных существ в Мироздании – бесконечность.
- А точнее? – спросил Патрон.
- Бесконечность плюс один, - сказал паук.
- … плюс один, - вывел я в тетрадке.
- Кретин! – вскричал мастер и ёбнул меня линейкой по башке. – Не бывает бесконечности плюс! Бесконечность – это абсолютная величина! Аб-со-лют-на-я!
Я вжал голову и зажмурился. Тут в хату вошла Варя с садком, полным рыбы.
- А, Варвара Пантелеймоновна пришла! – расплылся в угодливости паук. – Вижу, рыбалка удалась, моя госпожа!
- А что вы тут без меня делаете? – спросила Варя, поставив садок в угол.
- Да тут Ваш драгоценный супруг, Василий Степанович, диктовал нам текст о взаимоотношениях супругов. Он утверждает, что женщина – это пуп земли, центр мироздания. И что ей нужно поклоняться и дарить подарки, - сказал паук.
Варя подошла ко мне и поцеловала в щёчку.
- Васенька, а какой подарок ты мне приготовил? – спросила Варя.
- Я это… как его… рыбу почищу и пожарю с луком! Вот! – выпалил я.
- Какой ты у меня славный! – сказала Варя. – А пока Васька чистит и жарит рыбу, мы с вами колдырнём!
Паук, пёс, кошка и Варя сели вкруг стола. Варя достала из подпространства заветную бутылочку без дня (не путать с заветной бутылочкой без дна) и понеслась колдырня. Я вздохнул, взял садок с рыбой и поплёлся на кухню.

Урок десятый – про то, что карты вредны для здоровья

Я, пёс Патрон и кошка Альфа играем в подкидного. Варя на рыбалке. Мы играем на желания. Я всё время проигрываю. У Патрона и Альфы с фантазией туго – у них только одно желание – чтобы паук бил меня клюкой. На тахте лежит усталый паук. Рядом, на полу, лежит сломанная клюка. Я проиграл в очередной раз.
- Я хочу, чтобы Мефодий стукнул Ваську по башке клюкой! – сказала радостная Альфа.
- Дура! – сказал Мефодий. – Я клюку сломал об Васькину голову! Загадай другое желание!
- Щас подумаю, - сказала кошка. – Так, так, так… Придумала! Я хочу, чтобы Васька поцеловал Мефодия!
Наступила тишина.
- Я так хочу! – сказала кошка.
Я приподнялся со стола и стал медленно, с опаской, подходить с лежащему Мефодию. Мефодий загадочно улыбался, как Мона Лиза. Я подошёл вплотную, приблизился своим лицом к лицу Мефодия и чмокнул его в щёчку.
- Не считово! – вскричала Альфа. – В губы! В губы его!
Я посмотрел на Мефодия. Он с любопытством смотрел на меня. Я робко стал приближаться к его губам. Тут паук схватил меня, прижал к себе и смачно присосался к моим губам. Как я не борсался, паук не отпускал и продолжал целовать меня взасос.
- Раз! Два! Три! Четыре! Пять! – начала считать кошка.
………………….
- 765! 766! 767! – устало считала кошка.
Наконец, паук ослабил хватку, и я вырвался из его объятий. В это время вошла Варя с полным садком рыбы.
- Васька, что у тебя с губами? Вроде опухли, - сказала Варя.
- Не беспокойся, Варвара Пантелеймоновна! Просто к твоему приходу Васька надул 767 шариков. Вот как он тебя любит! – сказал паук.
- А где же шарики? – спросила Варя.
Я достал из подпространства шарики и протянул Варе. Варя обрадовалась.
- Спасибо, муж мой! Ты не устал?
- Что ты?! Как можно! – сказал я.
- Ну, иди почисть рыбу, а мы пока водочки ёбнем, - сказала Варя.
Я взял садок и поплёлся на кухню. А Патрон, Альфа, Мефодий и Варя расселись вкруг стола и стали бухать. Э-хе-хе.

Урок одиннадцатый – про проверку инструментов на работоспособность

- Значит так, Васька, сейчас ты будешь рубить дрова, а я посмотрю, - сказал паук Мефодий.
Я внутренне улыбнулся, ибо рубить дрова я умею как никто другой. Я взял топор, размахнулся и… топор отделился от топорища и полетел в паука. Мастер поймал топор и страшно расхохотался. Я пригнулся в ожидании ударов клюкой. А паук всё хохотал и хохотал. Я осторожно выпрямился и угодливо мелко рассмеялся. Мастер хохотал басом, а я – тенорком. Наконец, мастер прекратил смеяться, утёр слёзы топором, взял у меня из рук топорище и с силой натянул на него топор. Потом взял большой гвоздь и вколотил молотком в верхнюю часть топорища. Затем вбросил топор в бочку с водой.
- Ну, ты насмешил старика! – сказал мастер и снова расхохотался.
Я мелко засмеялся.
- Значит так, Васька, скажи, в чём была твоя ошибка? – спросил мастер и сел на приступочек.
- Моя ошибка – это то, что я так сильно размахнулся, что топор слетел с топорища. Значит нужно делать осторожный замах, - сказал я.
Паук взял в руку клюку и размахнулся.
- Мастер! Мастер! Я понял! Моя ошибка заключалась в том, что я не проверил инструмент перед работой!
Паук запустил в меня клюкой и произнёс заклинание. И тут проклятая клюка стала самолично меня лупцювать. Я забегал по всему двору, но клюка продолжала меня колотить. Я метнулся к мастеру и залез к нему под килт. Мастер поймал клюку, и в это время во двор вошла Варя с полным садком рыбы.
- Привет, Мефодий! – сказала Варя.
- Здравствуй, госпожа! Чмоки, чмоки! – сказал елейным голосом паук.
- А где Васька? – спросила Варя.
- А бiс его знает?! – сказал паук.
- В таком случае, Мефодий, почисти и пожарь рыбу. А я пока забухаю с Патроном и Альфой, - сказала Варя.
- Слушаю и повинуюсь, госпожа! – сказал паук.
Варя зашла в хату, а я мелко рассмеялся под килтом.

Урок двенадцатый – про то, как застать любого врасплох

Я, пёс Патрон и кошка Альфа разлеглись во дворе в одних трусах. Альфа в купальнике. Загораем. Варя на рыбалке, а страшного мастера Мефодия нигде не видно. Солнышко поджаривает наши тела, а мы потягиваем пиво, да прихлёбывает водочку прямо из горла.
- Разрешите, мастер Патрон, угостить вас сливой! – сказал я
- Дозволяю! – сказал Патрон и заграбастал у меня корзинку со сливами.
- Премного разумная Альфа! Имею намерение угостить Вас арбузом! – сказал я и катнул ей арбуз.
- Премного спасибо! – сказала Альфа и разрезала арбуз хвостом.
Порезав арбуз на скибки, Альфа красиво разложила их на раритетном блюде Первых.
- Прыгощайтэсь! – сказала Альфа.
- Премногочки… в общем давай скибку. Нет – две! – сказал Патрон и взял 3 скибки с блюда.
- Пожалуй, и я возьму, - сказал я.
И только я протянул руку к арбузу, как получил по ней клюкой мастера Мефодия. Я завизжал от боли, закрутился волчком и стал дуть на руку.
- За что, мастер?! – воскликнул я и глянул вверх.
Надо мной нависал паук Мефодий и делал замах клюкой. Я вскочил и бросился к калитке. Калитка оказалась запертой. А грозный матер уже приближался ко мне с грацией кошки. Я заверещал и устремился по лестнице на стриху. Мастер впрыгнул на крышу без помощи лестницы и ёбнул меня по спине. Я кубарем скатился по лестнице и ушибся о землю. Я лежал и не мог пошевелить ни единым членом. Ко мне медленно подошёл мастер и замахнулся клюкой. Я зажмурился. И тут раздался хохот. Я открыл один глаз и увидел покатывающегося на земле мастера.
- Ну, Васька, насмешил! – сказал мастер и зашёлся от хохота.
Я открыл другой глаз и попытался отползти от мастера.
- Вот умора! – хохотал мастер. – Ты, Васька, - мастер юмора!
Ничего не понимая, я потихоньку отползал от мастера. Но тут вдруг мастер вытянул руку и клюкой резко пододвинул меня к себе.
- Мастер юмора! – вскричал мастер и захохотал мне прямо в лицо.
Я приготовился к самому худшему. Но вдруг мастер прекратил смеяться, встал и поковылял, опираясь на клюку, к Патрону и Альфе. Сел между ними и принялся есть арбуз.
- Мефодьюшка, - сказала томно Альфа. – А чем тебя так рассмешил Васька?
Тут я стал прислушиваться.
- Понимаешь, моя драгоценная кошечка! – сказал мастер. – Настоящего мастера никогда нельзя застать врасплох. Васька же похваляется, что он мастер. Вот за это самое он и получил сполна. А хочешь, моя кошечка, я его ещё проучу?!
Не дослушав ответа Альфы, я мгновенно зарылся в землю и поковылял к знакомцу кроту. Добрался. Залез в его нору и тихонько залез на печку, где накрылся одеялом, чтобы страшный мастер меня не нашёл. Крот стал тянуть одеяло на себя, оголяя меня, но я резко стянул одеяло с крота и укутался с головой. Хрен меня тут кто найдёт!

Урок тринадцатый – про тупоумие

Я стою на табуретке на цыпочках и пытаюсь поменять перегоревшую лампочку. Предварительно я выключил выключатель. Я учёный.
- Васька, ты бы книжку подложил себе, чтобы на цыпочках не стоять, - сказал Патрон.
- А у нас в доме нет книжек, - сказал я.
- Ну, полешку бы подложил, - сказал Патрон.
- Полешки все полукруглые. Я ёбнусь, - сказал я.
- Василий Степанович, а ты симпатичный, - сказала Альфа.
- Ты, кошечка, меня не собьёшь с истинного пути. Знаю я вас! Вам мастер Мефодий поручил меня всячески испытывать, - сказал я – Не пройдёт у вас этот номер! Я учёный!
- Василий Степанович, ты симпатичный учёный, - сказала Альфа.
- Не пройдёт! Не пройдёт! – сказал я и предпринял очередную попытку вкрутить лампочку.
Вдруг – бах! Меня шарахнуло током, и я грохнулся на пол. Когда я пришёл в себя, надо мной нависали Патрон, Альфа и Мефодий.
- Его ёбнуло! – сказал Патрон.
- Потому что он ёбнутый – сказал мастер и расхохотался.
Вслед за ним рассмеялись кошка и пёс.
- Я же выключатель… выключил, - слабым голосом проговорил я.
- А я пришёл и включил. Темно у вас было, - сказал паук и мерзко захихикал.
- Но как я мог предположить, что кто-то неожиданно придёт?! - сказал я.
- Кретин! Автомат надо было рубануть! Вот идиота мне бог послал! Тупой!– сказал мастер и захохотал так, что затряслись стены, и с потолка упала недовкрученная лампочка.

Урок четырнадцатый – про то, как следует принимать комплименты

Сидим мы на приступочке: я, Патрон и Альфа. Курим трубки и разговариваем на все темы.
- А даже не знаю, о чём нам говорить. Мы обо всём уже поговорили, - сказал Патрон.
- А давайте поговорим о симпапульке Ваське! – сказала Альфа. – Васька, ты такой загадочный.
- Да, Васька мужик что надо! – сказал Патрон.
- Васенька такой сексуальный, - сказала Альфа.
- Ага. Васька, умный! – сказал Патрон.
- Васенька такой всеведающий и ясновидящий. У меня прямо мурашки по коже! – сказала Альфа.
- Васька хорошо рубит дрова, - сказал Патрон.
Я сидел и млел от удовольствия.
- Вась, а ты любишь цветы? – спросила Альфа.
- Люблю. Я люблю все цветы! – сказал я.
- А я больше всего люблю нарциссы, - сказала Альфа. – Подаришь мне букет?
- Не могу. Я женат, - сказал я.
- Я же не прошу тебя разводиться. Ты просто подари девушке букет.
Я залез в подпространство и достал букет нарциссов. Протянул его Альфе, и тут кто-то вырвал у меня букет и принялся охаживать им меня по лицу. Я закрыл лицо руками и через щёлочку увидел Страшного мастера, паука Мефодия.
- Скотина ты, Васька! - Вскричал мастер, отбросив букет. Потом он взял клюку в верхнюю правую руку и запахнулся на меня. Я закрутился юлой и побежал по двору. Но никто меня не бил. Я огляделся и увидел хохочущего паука, а рядом с ним смеялись Патрон с Альфой.
- Иди сюда, придурок! – вскричал мастер и загоготал.
Я осторожно приблизился. Все реготали.
- Что не так, мастер? – спросил я.
Мастер клюкой приблизил меня к себе и сказал.
- Комплименты нужно принимать, как должное. Ты же возбуждаешься на них. Реагируешь, - сказал мастер.
Тут во двор вошла Варя с садком полным рыбы. Паук резко оттолкнул меня и на цыпочках подбежал к Варе.
- Госпожа, пришла! Какое счастье!
Варя погладила паука по голове.
- Васька тебя так ждал, так ждал! Хочу, говорит, чистить рыбу и сделать жаркое к ужину! – сказал паук.
- Какой ты хороший, Васенька! – сказала Варя – Возьми рыбу и иди готовить ужин.
Я подошёл к Варе, чмокнул её в щёчку, взял садок и поплёлся на кухню.
- А чем мы займёмся?! – спросила Варя.
- Бухать! – вскричали паук, кошка и пёс.
- Какие вы у меня молодцы! – сказала Варя и достала из подпространства заветную бутылочку без дня (не путать с заветной бутылочкой без дна).

Урок пятнадцатый – про то, как нужно формировать будд

Варя ушла на рыбалку с Альфой и Патроном. Мне велено прибраться, наносить воды, нарубить дров, приготовить обед и по мелочи. Я вожусь по хозяйству, а паук сидит на подоконнике и читает  «Капитализм и эмпириокритицизм сквозь очки». Боль от вчерашних побоев меня пауком ещё не прошла, и я подметаю с постаныванием. Тут из норки вылезла мышь, села в позу лотос, растопырила мудры и прикрыла глаза.
- Фёкла, тебе что - дома не медитируется? – спросил я мышь.
- Много ты понимаешь в медитации, - сказала Фёкла. – В этой комнате находится просветлённый мастер. И рядом с ним медитация становится более действенной. И я быстрее получу просветление.
Я выпятил грудь от гордости, но мышь осадила меня.
- Да я не тебя имела ввиду! А страшно мастера Мефодия! – сказала мышь.
Я загрустил и продолжил подметать.
- Смахни пыль с подоконника, - сказал паук.
- Но ведь на нём сидите Вы! – сказал я.
- Вытри пыль с подоконника, - повторил мастер.
Я осторожно подошёл и, вытянув веник в вытянутой руке, стал осторожно им смахивать пыль, не прикасаясь к мастеру. Знаю я его коварность. Если я подойду к нему поближе, он меня начнёт колотить. Я убирал пыль веником, обходя мастера. Паук невозмутимо читал. Я выдохнул и отошёл от подоконника.
- Сука!!! – вдруг рявкнул мастер.
От неожиданности я присел. Фёкла подпрыгнула от неожиданности и бахнулась головой о потолок. Затем она грохнулась об пол и затихла. Я побежал за водой. Прибежал с кувшином и стал поливать мышь. Наконец, она открыла глаза и улыбнулась.
- Я стала буддой! – сказала Мышь.
- Вот и славно! – сказал паук. – А теперь все просветлённые будут бухать! К столу!
Паук уселся, а мы с мышью радостно подскакали к столу. Сели. Тут паук как вдарил меня клюкой!
- За что, мастер?! – вскричал я.
- Ты глухой?! – я же русским языком сказал – все просветлённые!
- А разве я…
- Иди мыть полы, кретин! – сказал паук и разлил не двоих.

Урок шестнадцатый – про то, что никого нельзя бояться

Сижу я на приступочке и курю трубку. С одной стороны от меня сидят и курят Альфа и Патрон. А с другой стороны, плотно ко мне прижавшись, - курит паук Мефодий. Весело поднимается к небу дымок от трёх трубок. Моя давно погасла, но я держу её во рту и дрожу от страха.
- Хороший сегодня денёк! – сказал паук и ткнул меня в бок.
- М-м, - сказал я.
- Прекрасный день! – сказал Патрон.
- Симпатичный день! Хорошая погода, и красавчик Васька рядом сидит! – сказала Альфа.
- О! Он тот ещё красавчик! – сказал паук и рассмеялся.
- Васька мощный! – сказал Патрон.
- Васенька сексуальный! – сказала Альфа.
- Я его хочу! – сказал паук и обнял меня.
- Не-ет! – вскричал я.
Я вырвался из объятий страшного мастера и сорвался с приступочка. Паук раскрутил лассо и накинул его на меня. Дёрнул, затягивая петлю и стал медленно тянуть меня к себе.
- Не-ет! – вкричал я. – Не трогая меня своими лапищами!
Паук, Альфа и Патрон весело рассмеялись.
- Не хочет, обормот, познать мужскую любовь! – сказал паук. – Правда, Васька? – рассмеялся паук.
- Отпусти! Извращенец!!! – вскричал я.
Паук рывком подтащил меня к себе и посадил себе на четыре колена. Я заверещал и стал стучать паука по груди кулачками.
- Ишь, какой прыткий! – смеялся паук. – На что ты ещё способен?
Я изловчился и укусил паука за нос. Паук только поморщился и прижал меня крепче. Тогда я вцепился ему в ухо. Паук засмеялся и отодрал меня от уха. Тогда я дико закричал и, с большим напряжением, отодрал четыре руки паука и выскользнул, успев залепить ему в глаз. Силы мои иссякли, и я упал недалеко от приступочка. Я лежал и ждал самого худшего. Тут я услышал голос.
- Альфа, Патрон, приведите его в чувство и напоите водкой.
Альфа с Патроном взяли меня под руки и под ноги и отнесли в летнюю кухню. Там меня посадили в кресло-качалку и налили жбан водки. Я выдохнул и медленно выпил. Стало полегче. Даже веселее. Тут Патрон и Альфа тоже выпили по ковшику. Пришёл мастер и сел напротив в другое кресло-качалку. Взял ведро водки и выдул одним глотком.
- Васька, споёшь нам песню Первых? – спросил Патрон.
Я дотянулся до гармошки, растянул меха и запел козлиным тенорком про битвы с порождениями Хаоса.
- Запомни, Васька. Никого бояться нельзя. Только себя, и то - только во гневе, - сказал паук и стал подпевать бархатным баритоном.

Урок семнадцатый – про технику Надбога

Сижу я и радуюсь жизни. Я всё потому, что я сижу в собачьей будке. Здесь страшный мастер Мефодий меня не найдёт. У него просто ума не хватит искать меня здесь. К тому же, я изнутри будку заколотил и повесил снаружи табличку: «Я, Патрон, ушёл на рыбалку!». Я не соврал. Патрон действительно ушёл на рыбалку вместе с Альфой и Варечкой. Вот я и сижу в будке, вернее, скрутился калачиком и подрёмываю. Тело немножко болит от вчерашних побоев от мастера. Но сегодня я, наконец, отдохну, ибо этот изверг меня здесь не найдёт. Тут тихонько забарабанило по крыше. «Дождик», - подумал я. Это хорошо. Под дождик хорошо спится. Я стал кунять под тихое барабание… Вдруг по крыше заколотило! «Град» - подумал я, и ещё уютнее скрутился и прикрыл глаза… Вдруг по будке застучало, как отбойным молотком. Будка стала дрожать. Удары сыпались всё чаще и чаще. Будка начала вибрировать и вдруг рассыпалась на мелкие кусочки. Я глянул вверх и увидел улыбающегося мастера с двумя клюками. Рядом, на земле, стояла лейка.
- А как ты меня нашёл? – прошептал я.
- По запаху, малыш. По запаху. Ты же в будке попёрдывал, а нюх у меня чуткий.
Я вжался в землю, предчувствую взбучку.
- Малыш, бери клюку. Будем отрабатывать бой на клюках, - сказал мастер.
Я встал и опасливо взял клюку, протянутую мне мастером. Как только клюка оказалась у меня в руке, мастер ёбнул меня по голове. Я лишь успел прикрыться рукой, и удар пришёлся по ней. Мастер стал наносить мне удары с большой скоростью. Часть ударов я умудрялся парировать, но большая часть ударов доставалась мне по голове и остальным частям тела. Мастер увеличил скорость наносимых ударов. Я стал алертным и стал реже пропускать удары. Мастер ещё увеличил скорость, но я уже был к этому готов и применил технику Бога: я крутился волчком, отбивая удары, но мастер всё увеличивал и увеличивал скорость. Мы напоминали два вихря, проникающие друг в друга. Тут мастер применил технику Надбога, и я снова стал пропускать удары.
- Впрягайся! – вскричал мастер.
Я его понял и впрягся в незнакомую мне технику Надбога. С пятиминутным опытом я уже неплохо усвоил вершину боевых искусств – технику Надбога.
- Алес! – крикнул мастер, и вихри опали.
Я тяжело дышал, а мастер выглядел отдохнувшим и незапыхавшимся. Мастер улыбался.
-  Бухнём? – спросил мастер.
- Пока не могу, - тяжело дыша, сказал я.
- Ну, тогда я сам, - сказал мастер и, шутя, дал мне под дых.
Я скрутился от боли и услышал как отвинчивается пробка бутылки. Мастер взболтал бутылку и засадил её винтом.

Урок восемнадцатый – про надмаксимум

Я принимаю ванну. Ну, как ванну – отмокаю в бочке с водой, которая стоит под открытым окном. День чудесный! Солнышко светит. Птички поют. Одна птичка даже поёт «Металлику». Я слухаю с удовольствием и подыгрываю ей на дрымбе. Ляпота. Отдохновение души.
- А Васенька – голый! – сказал Альфа.
Я оглянулся и не нашёл её глазами.
- А Васенька сексуальный, - сказала Альфа.
Я поднял глаза вверх и увидел кошку за окном. Альфа кокетливо выгнула спину.
- Можно и мне к тебе в бочку? – спросила Альфа.
- Нельзя. Я голый, - сказал я.
- В другом случае я бы не просилась к тебе в бочку, - сказала Альфа.
- Альфа, прекрати заигрывать! – сказал я.
- А мне можно в бочку к тебе? – раздался вдруг вкрадчивый голос страшного мастера Мефодия.
Я резко оглянулся и увидел паука в трусах и с полотенцем на плече.
- Я не услышал твоего ответа, - сказал мастер. – Так можно я к тебе залезу?
- Бочка узкая…, - начал было я.
- Отлично! – сказал мастер и тут же втиснулся ко мне. Мы сидели в бочке друг напротив друга. Мастер смотрел на меня с дьявольской улыбкой, а меня бросило в дрожь от страха.
- Потри мне спинку, терпила! – сказал мастер.
Дрожащими руками я взял мочалку. Мастер развернулся ко мне спиной. Спина была густо усеяна жёсткими курчавыми волосами. Я начал легонько поглаживать мочалкой ужасную спину.
- Сильнее! – сказал мастер.
Я принялся тереть со всей силы.
- Сильнее! – сказал мастер.
Я взял мочалку двумя руками и стал тереть так, как бабы стирают бельё на ребристой доске.
- Сильнее! – сказал мастер.
Я тёр на максимуме. Пот стекал крупными каплями в воду.
- Сильнее! – сказал мастер.
- Не могу больше сильнее, - сказал я. Я на максимуме.
- Кретин! Включи надмаксимум! – сказал мастер.
- Я мысленно хлопнул рукой себя по лбу и сделал настройку на надмаксимум.
- Хорошо! Ох, как хорошо! – кричал паук.
Тут во двор вошла Варя с садкой полным рыбы. Паук мгновенно выпрыгнул из бочки и подбежал рысцой к Варе.
- Госпожа вернулась! – сказал елейно паук. – А я Васеньке спинку тёр!
- Молодец, Мефодий! – сказала Варя. – Возьми рыбу и выпусти в бочку.
- Но там же Васенька! – сказал паук.
- Я понимаю. Пусть он с рыбами наперегонки поплавает, - сказала Варя и мелодично расхохоталась. Паук присоединился к ней дробным, тоненьким смехом.

Урок девятнадцатый – про то как бать настоящим мужчиной

Лежим мы с Варей на сеновале и через соломинки потребляем мальвазию. Никто не знает, где мы: ни Альфа, ни Патрон, ни страшный мастер Мефодий…
- Так вот вы где? – сказал Мефодий, невесть откуда взявшийся.
У него в четырёх руках по букету пионов.
- А это Вам, дражайшая госпожа, Варвара Пантелеймоновна! – елейно сказал паук, став на одно колено и протянув букеты.
- Спасибо, зайчик мой! – сказала Варя, принимая в охапку цветы.
- Дозволите откланяться? – фальшиво сказал паук.
Но Варя фальшь не заметила и сказала.
- Зайчик, оставаясь с нами! У нас тут бочонок мальвазии. Вась, ты не против?
- Не против, - сказал я сквозь зубы.
- Вот и славно! – сказала Варя.
Паук пiдцюпцэм подошёл к нам, сел рядом с Варей и обхватил руками колени.
- Что ты как не родной?! - сказала Варя. - садись удобно!
- Не смею в Вашем присутствии! - сказал елейно паук.
- Сядь удобно! – властно сказала Варя и добавила мягким голосом: - Ну, пожалуйста, зайчик.
Паук вытянул ноги, но смотрел при этом долу.
- Зайчик! Скромный мой зайчик! – сказала Варя. – Хочешь мальвазии?
Паук кивнул.
- Вот бочонок, вот полно соломинок. Пей с нами! – сказала Варя.
- Ну, разве что один глоточек, - сказал паук.
- Да пей, сколько хочешь! – сказала Варя.
Тут паук взял бочонок одной рукой, оттопырил мизинец и в один глоток осушил его.
Варя захлопала в ладоши.
- Учись, Васька! Вот настоящий мужчина! – сказала Варя.
Я сидел красный и злой, как рак.
- Извините, Варвара Пантелеймоновна, что я выпил весь бочонок. Но у меня тут, на сеновале, припрятан бочонок спирта.
- Какой ты у меня зайчонышек! – умилилась Варя. – Давай сюда спирт!
Паук метнулся, порылся и достал бочонок. Откупорил его и преподнёс Варе. Варя взяла бочонок двумя пальцами и выпила половину. Потом протянула пауку. Паук взял бочонок и шумно осушил его.
- Песен хочу! – вскричал паук.
- Васька, спой! – сказала Варя.
Злющий, как чёрт, я резко растянул меха гармошки и стал фальшиво петь воинственную песнь Первых.

Урок двадцатый – про пользу лупцевания

Варя ушла на рыбалку с Альфой и Патроном. Я остался один на один со страшным мастером Мефодием. Мастер сидел за столом и бухал, как чёрт. Меня он заставил себе прислуживать. Я стоял в лакейской ливрее, в белых чулочках, тупоносых туфлях и в парике с буклями. В руке у меня был серебряный поднос с полными рюмками. Мне велено было стоять в угодливой позе и смотреть мастеру в рот заискивающее. Проклятый паук выпивал одну за другой рюмки с водкой и закусывал солёными огурцами из золотой миски. Он громко чавкал, икал, чихал, пердел и почёсывался. А кроме всего прочего, он меня костерил во все матери. Так продолжалось часа три. Моя спина онемела от угодливой позы. Наконец, пьянющий паук встал из-за стола, схватил три рюмки с подноса, осушил, икнул и поплёлся к тахте. Грохнулся, не раздеваясь, и захрапел. И тут в моей мстительной голове созрел план – простой, как ведро без ручки. И я тут же принялся его выполнять. Ибо мастер всегда говорил: если у тебя возникла цель, - тут же приступай к её выполнению! И вот я взял в углу клюку мастера, подошёл к спящему ненавистному телу, размахнулся и ёбнул со всей силы! А пауку - хоть бы что. Он даже не пошевелился. Лежит себе и храпит. Да слюни пускает, да попёрдывает. Тогда я размахнулся и вдарил что есть силы! А ему – по барабану. Я разозлился и принялся колотить мастера со скоростью барабанных палочек. Тут паук перевернулся на спину и раскинул все свои четыре руки. И тут я стал со злостью лупасить его по груди, животу и ногам. Паук блаженно улыбался и перевернулся на бок. Я предпринял ещё одну атаку на его бок, хоть порядком уже устал. 18 минут я бил его по боку и ногам и голове. Тут я выдохся и сел на кровать, тяжело дыша. Тут паук перевернулся на другой бок и открыл глаза.
- Васька, а вот здесь ты ещё массажик не делал, - сказал паук и показал на бок.
Я закричал в великом возмущении.
- Мастер, как ты мне надоел! Почему ты не скопытился от моих ударов?!
- Ты, Васька, полный кретин! 666 тысяч веков я тебя колошматю, а ты всё ещё болезненно воспринимаешь удары. Пора бы уже воспринимать лупцевание, как поглаживание мягкой, женской рукой. Лично меня мой мастер ****ил в течение 666 тысяч эонов. Такие дела, мой падаван. А теперь почеши мне пятки. Можешь клюкой, - сказал паук.
Я расплакался от бессилия и негодования и стал чесать мастеру пятки раскалённой кочергой.
- Молодец! – сказал паук. – Хвалю за изобретательность в выборе чесалки.
- Будь ты проклят!!! – вскричал я и побежал на сеновал плакать. 

Урок двадцать первый – про то, что Бог поругаем не бывает

Сижу я на приступочке и семечки щёлкаю. Шелуху плюю в миску. Рядом сидят Патрон с Альфой и тоже семечки потребляют. Но они плюют шелуху прямо на землю. «Какой я всё же хороший!» - подумал я. – «Я не мусорю. Не то, что эти хулиганы!» Я такой благостный от мыслей о себе. А напротив нас сидит страшный мастер Мефодий на кресле качалке. Он в очках читает газету «Тебе, огородник!» Ляпота! Варя ушла на рыбалку. Я ещё не получил ни одного удара клюкой. Сижу себе и сплёвываю шелуху в миску. А Альфа с Патроном соревнуются, кто доплюнет шелуху до паука. Вот один плевок достиг цели и попал пауку по ноге. Альфа и Патрон захихикали и с удвоенным рвением стали оплёвывать паука. А паук сидит себе и читает невозмутимо, хоты он уже весь в шелухе. А я не такой как они. Я хороший и правильный. Я плюю шелуху в миску. Я блаженно улыбнулся и сплюнул в миску. Одна частичка семечки упала аккурат рядом с миской. В этот момент мне прилетело клюкой прямо по голове. Я скривился от боли, и тут паук встал и медленно подошёл ко мне. Он поднял клюку и размахнулся для удара. Я упал на землю, скрутился калачиком и прикрыл голову руками. Лежу я так полчаса – никто меня не бьёт. Я открыл глаза и увидел Паука, сидящего на кресле-качалке в очках и газетой в руках. Альфа и Патрон продолжали весело оплёвывать мастера. И тут я что-то понял. Я взял кулёчек с семечками и отнёс мастеру. Всунул ему в руку и вернулся на приступочек. Мастер дочитал заметку, свернул газету и принялся щелкать семечки. А шелухой он стал плеваться в меня. Чрез 5 минут оплёванный мастер повеселел и стал смеяться после каждого удачного попадания в меня. Тут Альфа и Патрон перестали плевать в мастера и переключились на меня. Тут мне стало весело, и я тоже стал смеяться после каждого удачного попадания в меня шелухой.
- Ты понял урок? – спросил мастер.
- Понял, мастер! – Бог поругаем не бывает!
- Молодец, Васька! – сказал паук. – А теперь, честная компания, забухаем! Васька, это и тебя касается.
- Ура! – вскричал я и полез в подпол за водкой.
Урок двадцать второй – про то, как важно уметь обретать атрибут


Сижу я на сеновале с Варей. Мы спрятались от всех, сами понимаете почему. А, может, не понимаете. Мы с Варей сидим о болтаем обо всём на свете: об урожае, о погоде, о политике, об экономике, о том, кто лучше готовит борщ. Ляпота и прочие синонимы. Тут раздался елейный голос паука.
- Кисуленьки Первые, вы здесь?
- Я знаком попросил Варю молчать.
- Рыбоньки древнейшие боги, вы туточки? - Спросил паук.
Мы молчим.
- Ну, ладно. Щас проверю, - сказал Паук и стал подниматься по скрипучей лестнице. Варя взяла в руку скалку, и мы даже дышать перестали. Тут показалась голова паука. Его глаза бегали, как у законника. Он внимательно оглядывал сеновал. И тут Варя со всей силы ёбнула паука по башке. Паук замертво скатился вниз по лестнице. Мы с Варей засмеялись и продолжили болтать обо всём. Прошло полчаса. И тут раздался елейный голос паука.
- Яхве и Ашера, вы туточки?
Мы молчим.
- Щас проверю сеновал, - скал паук.
Варя притаилась со скалкой. Тут послышались шаги по скрипучей лестницы. А вот и появилась голова со здоровенной шишкой. Варя коротко размахнулась скалкой и ёбнула со всей дури, но… удар пришёлся на клюку, которую опытный мастер выставил над головой. Варя стала сыпать удары со скоростью барабанных палочек. Все удары паук парировал. Вот он вдруг подпрыгнул и очутился на сеновале. Тут же он стал сыпать удары по Варе. Но Варя отбивала удары скалкой. И тут завертелась карусель. Противники были достойными друг другу. Я хотел вмешаться в поединок, но получил серию ударов и от Вари, и от паука. А они продолжили биться. И тут я принял атрибут Бога Обезьян. В моей руке оказался шест. Я расхохотался, да так громко, что противники опешили и посмотрели на меня.
- Какой ты красивый, Васенька! – сказала Варя весело.
- **** я в рот всех богов, включая бога Обезьян! - сказал паук и клюкой провёл атаку, которую я легко отбил шестом. Тогда паук обрёл атрибут Бога Пауков и весело расхохотался. У него в четырёх руках были шест, нунчаки, пистолет и гаубица.
- Очередь за мной! – весело сказала Варя и обрела атрибут Первых.
Она была ослепительно красива в короткой тунике, сандалиях и с двумя мечами в руках. Мы все весело расхохотались и одновременно накинулись на противников. Мы дрались 66 лет, не прекращая хохотать. Наконец, Варя сказала:
- Дурачки, я хочу забухать!
Я тут же достал из подпространства заветную бутылочку без дня (не путать с заветной бутылочкой без дна). Паук выудил из подпространства закусь, и мы стали пить-есть, да петь воинственные песни Первых.

Урок двадцать третий – про опасность гостеприимства

Сидим мы с Варей за столом и потребляем вареники. Вареники в большой миске, с поджаренным лучком и сливочным маслом. Мы потребляем голыми руками прямо из четырёхведёрной  миски. Едим и, молча, выпиваем по рюмке после каждого вареника. Тут Варя съела вареник и запила сразу двумя рюмками. А что я? Ну, я съел вареник и запил тремя рюмками волки. Варя улыбнулась и выпила 9 рюмок подряд, потом понюхала вареник и положила его в миску. Я рассмеялся. Варя заулыбалась как Мона Лиза. Я поцеловал Варю в щёчку, но Варя увернулась и подставила губы. И вдруг в самый разгар раздался елейный голос паука.
- Первые, вы мои зайчики! Дозвольте посидеть рядом с нами! Мне бы вареников отведать парочку, да рюмку водки хлобыснуть!
Варя кивнула. Паук мгновенно оказался за столом и скромно присел на краешек стула.
- А где приборы? Мне бы нож и вилку. И салфеточкой подвязаться бы, - сказал паук.
И так всё елейно с придыханием. Такой скромник – ути-пути. И жалостливо так глядит на Варю.
Варя рассмеялась и дала пауку вместо ножа с вилкой – вилы.
- Спасибо, госпожа! – заблеял паук. – Премного вами благодарен!
Паук взял вилы двумя пальцами, оттопырил мизинчик и с трудом наколол на вилы вареник. Изловчился и отправил его в рот. Потом наколол второй вареник и съел его с закрытым ртом, благодарно на нас поглядывая. Потом выпил рюмку водки.
- Спасибо, Первые, что облагодетельствовали меня своим радушием и угощением. Я съел свои два вареника и рюмку водки. Пойду я грустить в одиночестве, - сказал паук.
Паук встал из-за стола, облизал вилы и пошёл к выходу.
- Стой! – сказала Варя. – Мефодий, тебе не надо покидать нас. Садись и ешь-пей с нами в волю!
- Паук развернулся и на цыпочках сгорбленно засеменил к столу. Уселся на самый краешек стула и сложил все 4 руки на коленях. Взор потупил и завздыхал.
- Да что ты, как не родной! – засмеялась Варя. – Ешь-пей!
- Спасибо, Госпожа! – сказал паук.
Паук взял четырёх ведёрную миску с варениками двумя пальцами, с оттопыренным мизинцем, и вмиг ссыпал все вареники в широко разинутый рот. Мы с Варей застыли от изумления. Потом проклятая тварь с быстротой фокусника откупорила все 666 бутылок водки и умяла в одну харю всю водку винтом. У нас пропал дар речи. А паук сыто рыгнул, пёрднул, чихнул три раза и встал из-за стола.
- Спасибо, Первые! Вот я и воспользовался вашим гостеприимством. К сожалению, вы приготовили мало еды и выпивки, поэтому – спасибо этому дому – пойду к другому, - сказал паук и медленно, придерживая живот двинулся к выходу.
- Молись! – воскликнула Варя и схватила кочергу.
Паук оглянулся и в великом испуге потрусил к выходу. Варя вскочила, нагнала Мефодия и стала ебошить его кочергой. Паук заверещал и пулей из хаты. Варя – за ним. И ещё я полчаса слышал крики боли паука и проклятия Вари.

Урок двадцать четвёртый – про умение распознавания хитрости и подлости

Сидим мы на рыбалке: я, Варя, пёс Патрон и кошка Альфа. Мы договорились, что лучшему рыбаку достанется волшебный платок с вензелем Первых. У всех клюёт кроме меня. Я и наживку менял, и попуском поработал и крышил – бестолку. Варя тягает один за другим шаранов. Альфа ловит без пауз краснопёрку, а Патрон вытягивает раков на удочку. А у меня настроение понизилось до нуля. Ещё немножко и уйду в минус. Тут кто-то легонько тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел паука Мефодия, который приложил палец к губам и поманил меня с собой. Я посмотрел на Варю и животных: они были увлечены рыбалкой. И я тихо отполз, оставив вместо меня сидеть моего двойника-клона, вывернув себя наизнанку. В обычном состоянии Варя незамедлительно просекла бы фальшивку, но не сейчас, когда у неё адреналин от рыбалки.
Я пошёл за Мефодием. Он семенил чуть впереди, помахивая мне рукой. Наконец, паук остановился боле огромной бочки. Я подошёл к бочке и заглянул в неё. Там плавала разнообразная рыба. У меня даже чёй-то где-то спёрло. Адренналин попёр.
- Можешь взять рыбы, сколько хочешь в садок. А потом вернёшься и сделаешь вид, что ты эту рыбу наловил, - сказал паук.
Я потёр потэлыцю.
- Оно, конечно…, - начал было я.
- Не раздумывай! Бери! И ты их всех обскачишь! И платок с вензелем Первых достанется тебе! – сказал Мефодий.
- А тебе самому разве не хочется получить платок? – спросил я.
- У меня волшебная клюка. Зачем мне платок? – сказал Мефодий.
- Беру! Хотя, где ты взял эту бочку  рыбой? – спросил я.
- Купил по случаю у рыбаков с сейнера, - сказал паук.
- То есть, ты её не ловил и не претендуешь на чемпионство? – спросил я.
- Совершенно верно! – сказал паук.
Я набрал рыбы в садок и пошёл обратно, и не заметил, как за моей спиной паук потирал руки и ехидно улыбался.
Я пришёл к реке и стал крадучись подбираться к клону. Никто меня не увидел. Тогда я вобрал в себя клона и сел на его место. Садок осторожно положил в воду. Варя, Патрон и Альфа продолжали тягать рыбу и раков. Все смотрели только на свои удочки. Через минуту я воскликнул:
- Время!
Все тут же вынули удочки из воды. Я поднёс весы и стал взвешивать улов каждого. Мой улов оказался победителем.
- Я чемпион! – воскликнул я и стал прыгать на месте.
Все мне хлопали, а потом принялись качать.
- Моя Госпожа! – вдруг послышался елейный голосок паука Мефодия.
Меня бросили на землю и посмотрели на паука.
Паук, семеня на цыпочках, подбежал к Варе.
- Разрешите поцеловать ручку-с? – спросил козлиным голосом паук.
И, не дожидаясь ответа, приложился к руке.
- Какой ты славный! – сказала Варя. – Что ты хотел нам сказать?
- Так мелочь. Я тут за изгибом речки ловил рыбу, чтобы тоже поучаствовать в соревновании. Но кто-то спёр мою рыбу. А я так хотел получить волшебный платок с вензелем Первых…, - сказал паук и заплакал.
- Бедненький паучок, - сказала Варя и погладила Мефодия по голове. – Я помогу тебе найти вора! У тебя есть особые приметы рыбы?
- Да какие там приметы? Так, три сомика, 66 линей, 15 краснопёрок и 18 угрей, - сказал паук, не прекращая плакать.
- Значит так! – сказала Варя. Сегодня кроме нас рыбаков не было. Значит, вор – среди нас! Начну с себя!
Варя высыпала свой садок. Ни количество рыбы, ни особи не совпадали с похищенным. Потом проверили садки Альфы и Патрона. Тот же результат. И вот я высыпал свой садок. Варя начала считать вслух:
- Три сомика, 66 линей, 15 краснопёрок и 18 угрей…
Варя на меня посмотрела с удивлением, потом побагровела, потом взяла скалку и возгневалась.
- Варя, ты всё не так поняла, - начал, было, я.
И тут скалка обрушилась на меня 666 раз. После этого Варя оправилась, улыбнулась и протянула платок с вензелем Первых пауку.
- Бери, мой паучок! Ты его честно заслужил!
Паук угодливо принял платок и поцеловал его. И тут я взорвался. Я бросился на паука, и мы стали кататься по земле, пытаясь задушить друг друга. К нам подошла Варя, взяла каждого за шкирку и встряхнула. Я, болтая ногами в воздухе, пытался дотянуться до горла паука.
- Моя Госпожа! Прости Васеньку! – сказал елейно паук. – Никому из нас не хотелось проиграть. Все хотели получить заветный платок. Ну, хочешь Васенька, я тебе подарю мой платок?
Я рванулся к его горлу. Но Варя крепко держала нас за шкирняк.
- Какой ты, паучок благородный! – сказала Варя и поцеловала его в лобик. Потом Варя отшвырнула меня в речку.
- Дома, Васька, поговорим с тобой! – сказала Варя, взяв Мефодия на руки и прижав его к груди.
- Славненький мой паучок-чемпион! Я тебя в обиду не дам! – сказала Варя и гневно посмотрела на меня.

Урок двадцать пятый – про искусство притворства

Сидим мы с Варей и играем в шахматы.
- Варя, так конь не ходит! – сказал я.
- Хорошо. А вот так? – сказала Варя
- Варя, так слон не ходит! – сказал я.
- А вот так? – сказала Варя.
- Варюшенька, так ферзь не ходит! – сказал я.
- Не хочу играть в шахматы. Давай играть в шашки, - сказала Варя.
- Какие шашки? Ты пуляешься шашками. Причём, в меня! – сказал я.
- Хорошо, давай играть в футбол! – сказала Варя
- Давай! – обрадовался я, взял мяч и мы вышли во двор.
На приступочке сидели паук Мефодий, кошка Альфа и пёс Патрон. Они курили трубки и нежились на солнышке.
- Значит, так, громадо! – сказала Варя. – Патрон играет за меня, а Альфа – за Ваську.
- Какой Васенька симпатичный с этим мускулистым мячом, - промурчала Альфа.
- А ты, Мефодий, будешь судьёй, - сказала Варя.
- Ура! Госпожа назначила меня арбитром!!! – елейно проверещал козлиным голосом паук.
- Рыбочка ты моя! – сказала Варя. – Ты только честно суди. И не попадай под удар, а то пришибёт ненароком, - сказала Варя и погладила Мефодия по голове.
- Начинаем! – сказал паук и дунул в свисток.
Мы выбежали на поле и стали разминаться.
- Разминка окончена! Мяч у команды «синих»! – сказал паук.
- А кто у нас «синие»? – спросила Варя.
- Вы, моя Госпожа, - сказал паук и попытался поцеловать руку Вари. Но она этого не заметила и махнула руками, разминая плечи. И угодила пауку слегка касательно по носу. Паук картинно изогнулся и с воплем упал на землю. И стало его колотить, как в эпилептическом припадке.
- Боже мой! – всплеснула руками Варя. – Я его убила!!!
Паук застонал и свернулся калачиком, продолжая сучить ногами.
- Зайчик мой! Я виновата, дура! Чем мне тебе помочь?!
Варя склонилась над пауком.
- Паук застонал так громко, что воробьи слетели с крыши.
- Господи! Не дай умереть этому славному паучку! Лучше накажи меня, но оставь ему жизнь! – сказала Варя
Варя заплакала и прижала паука к себе.
- Ой-ё-ёй! – вскричал паук.
- Да ты весь переломан! У тебя сломан позвоночник! – вскричала Варя. – Вася, сделай что-нибудь!!!
Я мигом взял четыре доски и верёвку. Потом с четырёх сторон приложил доски к пауку и крепко-накрепко замотал верёвкой.
- Будет жить! – сказал я. – Я зафиксировал все его многочисленный переломы от касания твоей рукой его носа. Скоро всё срастётся, и он снова станет твоим козлиным любимцем.
- Какой ты, Вася, жестокосердный! Я действительно его покалечила! – сказала Варя.
- Верю! Не сомневаюсь! А я сделал всё что мог! Так вот. Шины не снимать 3 недели, пока не срастётся! Поняла, Варюша?
- Спасибо, Васенька! Спасибо тебе! Мефодьюшка, как ты себя чувствуешь?
- Развяжите меня! Я совершенно здоров! У меня ничего не сломано!!!
- Зайчик мой немножко бредит. Ну, ничего, мы тебя вылечим! Вася, подмогни мне!
Мы с Варей взяли паука с двух сторон, отнесли не веранду и прислонили к стене.
- Развяжите меня, Первые!!! – верещал паук.
- Он, наверное, ещё и умом повредился, - сказал я. – Варюш, а чтобы не слышать его криков, давай включим музыку и забухаем, - сказал я.
- Предложение принимается! – сказала Варя и протянула мне свою руку.
Мы взялись за руки и пошли в летнюю кухню бухать с Альфой и Патроном.

Урок двадцать шестой – про то как стать Надмастером

Я сижу в песочнице и делаю куличики из песка. Но не получатся. Рядом сидят кошка Альфа и пёс Патрон. У кошки получился прекрасный замок из песка. А Патрон слепил крутую крепость. Я нервничаю от того, что мои куличики не выходят.
- Васенька! – промурлыкала Альфа. – А ты водой полей песок, мой симпапуличка!
Я взял общую лейку и полил песок. После этого стал лепить куличики из мокрого песка. И, о, чудо! Куличики стали получаться!
- Молодец, ласковый мальчик! – сказал кошка. – Чем меня отблагодаришь за совет?
- Ну, я тебе налью! – сказал я.
- Мне это ни к чему. У меня всегда с собой бутылочка. А то – и две. А то – и ящик, - сказала Альфа.
- Ну, тогда я разрешу покопаться в моём сундуке и взять из него всё, что ты захочешь, - сказал я.
- У меня 13 сундуков с добром. Зачем мне твой единственный? Единственный ты мой! – сказала кошка.
- Ну, я не знаю тогда, как тебя отблагодарить, - сказал я.
- Зато я знаю! – сказала кошка. – Поцелуй меня!
- Но, ведь я женат, - сказал я.
- Побудь холостым минуту. Всего одну минуту, - сказала кошка.
- Ну, разве что – минуту, - сказал я и потянулся к кошке.
И тут – хрась!
Мы все трое оглянулись на звук и увидели ногу паука, стоящую на растоптанном куличике.
- Мефодий, ты ведь ненарочно? – спросил я.
- Почему? Нарочно, специально, с умыслом и так далее, - сказал паук.
Я покраснел от возмущения. Тут паук – хрясь! И раздавил второй куличик. Тут я бросился грудью на оставшиеся куличики, чтобы их спасти. И тут паук наступил мне на спину, да так сильно, что я вжался в песок и раздавил грудью оставшиеся куличики. Паук басом расхохотался. Я попытался вскочить, чтобы задать трёпку пауку, но он крепко прижимал меня ногой. Я стал борсаться – никакого результата. Тогда я набрал жменю песка и бросил пауку в глаза. Паук заверещал и ослабил ногу. Тут я вскочил и стал лупцевать паука куском его же паутины. Паук засмеялся.
- Паутиной меня ебошит! Вот умора!
Тогда я произнёс заклинание, и паутина превратилась в шест. Я размахнулся и ударил паука. Но он отбил своим шестом.
- Ну, что? Потанцуем? – сказал паук, и в каждой его руке оказалось по шесту.
Я провел серию атак, которые паук с лёгкостью парировал. Тогда я обрёл атрибут Бога Обезьян. Паук в ту же секунду обрёл атрибут Бога Пауков…
Мы дрались 666 эонов. Наконец, паук забил меня до потери сознания.
Когда я очнулся, паук был рядом.
- Мальчик мой! Запомни мои слова! Пока ты не стал Надмастером – нечего играться в песочнице. Все остальные игры – тоже отменяются. Сконцентрируйся только на своей цели – стать Надмастером. И не трать драгоценное время на всякие игры. Усёк, падаван?
- Усёк! – слабо улыбнулся я.
- Хорошо. Щас дам тебе водки, - сказал паук.
- Выпьешь со мной, мастер? – спросил я.
- Почему бы и нет? – сказал паук и достал из подпространства бочку водки.

Урок двадцать седьмой – про то, что нужно верить и надеяться

Хорошие времена настали! Войны прекратились. Христос утёр всякую слезу, и лев возлёг рядом с ягнёнком. Все разумные существа живут в мире и согласии. Нет ссор, нет ругани, нет зла… И только я один не могу наслаждаться жизнью… А всё – страшный мастер Мефодий. Дня не проходит, чтобы мерзкая тварь не лупцевала меня по чём попало. За что мне такое наказание?! Ведь я – древний бог! Я – из Первых. Я – Машиах и Меровинг в одном флаконе! Я – Сущий! Я – Яхве! Я – Брахма! Я – Один! Я – Тетраграмматон! Я – бог Обезьян! И прочее! И прочее! Я всемогущ! Я – всевед! Я самое опасное существо во Вселенной! И вот свалился на меня, то есть, мне на голову проклятый мастер Мефодий! Хай ему грэць! Откуда он взялся? Из каких краёв? На пра Земле его не было. Он – не древний бог. Так кто же он – тот, который каждый день унижает Саваоффа?!
- Дурак ты, Васька! – раздался откуда-то сверху голос паука.
- Ты читаешь мои мысли?! – воскликнул я и поднял голову вверх.
Надо мной, в гамаке, который ни к чему не был привязан, возлежал паук.
- Я всё читаю. Я культурный и образованный! – сказал паук и легонько стукнул меня по голове клюкой.
- Ты не будешь меня сегодня ****ячить? – спросил с надеждой я.
- Буду, - сказал паук и погладил меня по голове клюкой.
- Но ведь я ещё не провинился! - сказал я.
- День только начинается, - заметил философски паук.
Гамак с пауком стал снижаться и, наконец, застыл рядом со мной в пяти сантиметрах от пола.
- Ты, Васька, хочешь узнать, откуда я взялся? – спросил паук и раскурил трубку.
- Хочу! – сказал я.
- Ты знаком с Изначальным Мишаней? – спросил паук.
- Знаком, - сказал я. – Мишаня – Первобог. Он старше других богов, Первых. Я тоже отношусь к Первым. Изначальный Мишаня был всегда, даже когда ничего не было. Эту тайну мне пока не осилить – откуда взялся Мишаня?
- Хорошо, - сказал паук. – И теперь настало время сообщить мне кое-что о себе. Я – не Мефодий. Я – Мефодия! – сказал паук. Я – жена Изначального Мишани.
И тут паук раскатисто рассмеялся. Я улыбнулся, а потом рассмеялся.
- Мефодия, я хочу посмотреть на твоё настоящее обличье! – сказал я.
- Не вопрос! – сказала паучиха, и вдруг её заволокло светом. Свет убавил яркость, и я увидел перед собой прекраснейшую женщину, Изначальную Женщину. Мать древних богов, Первых. Мефодия улыбалась и светилась ярче тысячи солнц. Она была ослепительно красива. Мефодия! Пра Женщина!
Мефодия протянула руку и погладила меня по голове. Я всхлипнул и обнял Мефодию.
- Мама! Мамочка! Прамамочка! – повторял я сквозь слёзы.
- Забухаем? – вдруг сказала Мефодия.
- Нетути! – сказал я.
- Посмотри в подпространстве, - сказала Мефодия.
Тут к нам подошла Варя с садком, полным рыбы.
- С кем, Васька ты обнимаешься? – спросила строго Варя.
Я всхлипнул.
- Доченька, Варенька, иди я тебя обниму! – сказала Мефодия.
- Мефодий?! – вдруг спросила Варя.
- Мефодия! – сказала Мефодия.
- Так вот какая у нас Праматерь! – сказала Варя и обняла Мефодию.
- Васька, бухать пора! – сказал Варя.
Я вытер слёзы и дрожащей рукой достал из подпространства 100500 ящиков водки.
И – понеслась!

Урок двадцать восьмой – про искусство рассказывания матюкливых анекдотов

Сидим за столом! Я, Варя, кошка Альфа, пёс Патрон и Изначальная Мефодия. Бухаем и анекдоты травим.
- А вот ещё один матюкливый анекдот! – сказал Патрон.
- Ты не умеешь рассказывать матюкливые анекдоты, пёсик, - сказала Альфа.
- Можно подумать – ты умеешь, - сказал обиженно Патрон.
- А вот и умею! – сказала Альфа. – Мой папа был бендюжником!
- Ну и хули? – спросил Патрон.
- А то, что бендюжники – самые матюкливые на свете! – сказала Альфа.
- Тоже мне – бендюжники. Мой папа был сапожником! – сказал Патрон. – И никто не сравнится с сапожниками в матюкливости!
- Чего ты брешешь?! – сказала Альфа. – Чего к сапожникам примазываешься?! Твой отец был обычным преподавателем виолончели в Гнесинке! Врёт и в сапожники лезет!
- Я вру?! Мой отец – да – преподавал в Гнесинке. И много лет я стыдился этого. Но однажды моему отцу представился случай, и он не упустил его, - и стал сапожником. Знаешь как он матюкается?! Молчишь?! То-то! Я горжусь своим отцом и не попрекаю его за то, что он много лет дёргал смычком, позоря семью. В нашей семье давно забыли эту позорную страницу в его биографии. И теперь моего отца уважают все забулдыги района, все наркоманы. Все непришейк****ерукава, гопота и прочие малолетки!!! Я горжусь своим отцом! И не позволю трепать его честное имя! Мой отец –  чемпион по матюкливости! А я весь в него!!!
- *** с тобой, Патрон. Рассказывай свой анекдот, - сказала Альфа.
- Да настроение пропало, - сказал Патрон.
- Громада! Давайте я расскажу матюкливый анекдот! – сказала Мефодия.
Тут все стали наперебой говорить.
- Только не ты! – сказала Варя.
- У нас от твоих анекдотов уши сворачиваются, Мефодия! – сказал я.
- Братцы, она всё равно расскажет! – вскричала Альфа. – Всем немедленно закрыть уши!!!
Мы, как по команде, закрыли уши, а Мефодия рассмеялась.
- Дурачьё, я буду рассказывать мысленно. Чем вы заткнёте свой мозг?!!!
И Мефодия рассмеялась мелодичным смехом.

Урок двадцать девятый – про использование магии Любви

Пеку я, значит, пирог в печке. А все собрались вкруг меня и нервничают.
- Да когда же уже будет готово?! – спросил Патрон и дёрнул меня за рукав.
- Мочи нет больше терпеть, сладенький мой, - сказала Альфа и дёрнула меня за второй рукав.
- Я вся извелась! – сказала Мефодия и дёрнула меня за воротник.
- Нет у меня больше сил терпеть это! – сказала Варя, взяв меня за шкирняк.
Варя взяла меня за шкирняк, оторвала от пола и поставила позади себя. Потом Варя отодвинула заслонку, глянула внутрь и запричитала:
- Ну, ты Васька кретин! Пирог-то готов!
- Ура!!! – закричали все.
Варя взяла деревянную лопату, засунула внутрь печки и извлекла румяный пирог.
- Ура!!! – закричали все.
Потом все расселись вкруг стола и положили мечи перед собой. Самый конкретный меч был у Мефодии. Все зачарованно смотрели на дивный меч.
- А можно потрогать? – спросил Патрон.
- Трогайте! – великодушно сказала Мефодия.
Меч стал переходить из рук в руки.
- Он очень тяжёлый, - сказала Варя. – Я бы таким не смогла и сутки рубиться. Как его имя?
- Его зовут Драматург, - сказала Мефодия.
Все засмеялись. Мефодия тоже улыбнулась.
- А это имя что-то значит? – спросил я.
- Конечно, - сказала Мефодия. – Дело в том, что мы с мужем, Изначальным Мишаней, как-то задумали создать пространство и время. И мы тут же сотворили, ибо цель нельзя откладывать на потом. Только появилась у нас цель, как мы тут же приступили у её осуществлению. Да. Мы создали многомерное пространство с бесконечными временными координатами. Потом мы решили насадить жизнь в пространстве. Но перед сотворением жизни, мы с Мишаней приняли на грудь немало. Таким образом у меня родились существа, которые вы называете Кентаврами Хаоса. Из-за пьяного соития наши дети превратились в чудовищ невиданной силы. Мы, родители, много эонов вели переговоры с нашими детьми, но до них было не достучаться. Они оккупировали все миры, и нам не оставили ни пяди. Тогда мы с Мишаней сотворили пра Землю, которую стали обживать наши дети, которых вы называете древними богами. Вокруг пра Земли бушевал Хаос. Её беспрестанно атаковали Кентавры Хаоса. До сотворения древних богов мы с Мишаней в одиночку сражались с Кентаврами Хаоса. Этот меч, Драматург, падал на головы наших детей. Это была первая драматургия: дети и родители стали заклятыми врагами. Мы убили биллионы наших детей. Потом мы поняли, что натворили и решили исчезнуть из пространственно-временного континуума. Мы не могли больше убивать собственных детей. Мишаня как-то сказал: будет время, когда среди древних богов родится мальчик, которому суждено стать величайшим богом всех времён. Этот мальчик в 18 лет повстречает восемнадцатилетнюю девушку и, благодаря древней магии любви превратятся в Надбога. Христиане назовут Его Троицей. Магометане – Аллахом. Индуисты – Брахмой. Евреи – Яхве. Масоны – тетраграмматоном. Мишаня сказал, что Надбог примирится с Кентаврами Хаоса. Пророчество сбылось. И вот я вижу перед собой Варю и Васю. Я люблю вас, Первые! Мишаня любит вас! Надбог Варя и Вася, сегодня я буду петь весь вечер песни Изначальных. Подыграйте мне.
Мы с Варей взяли дрымбы и заиграли. Мефодия вступила на сильную долю:

Нет ничего вокруг.
Даже «вокруг» нет
Нет ничего впереди -
Переда нет.
Нет ничего позади –
Зада нет.
Есть лишь любовь
Женщины с мужем.
Есть с кем преломить
Хлеб.

Любовь творит
Любовь побеждает
Любовь царит
Любовь прощает.

Мы слушали, как завороженные 666 тысяч куплетов древнейшей песни, первой песни…

Урок тридцатый – про полезность борьбы до победного конца

Мы сидели за круглым столом: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, приблудившийся огр с супружницей и Изначальная Мефодия. Перед нами на столе лежали наши мечи. Имя меча Мефодии – Драматург. С этим мечом мы уже познакомились: мы держали его в руках и восхищались им. Перед ограми лежали короткие широкие обоюдоострые мечи с загогулиной на конце. Мы попивали мальвазию и вели неспешную беседу о Кентаврах Хаоса. Огры рассказали, что много эонов подряд воевали на стороне порождений Хаоса, пока я не примирил Светлых с Тёмными.
- Васька, расскажи про легион Падших? – попросил Патрон.
- Я тыщу раз об этом рассказывал, - сказал я.
- Просим! Просим! Просим! – вскричали все и захлопали в ладоши.
- Ну, хорошо, - сказал я. – Дело в том, что перед моим последним воплощением на земле, в 1966-м году, мы – Я, Христос и Ашера – переписали сценарий грядущего Апокалипсиса. По просьбе Ашеры (она же Варя) мы передумали наказывать людей за грехи. В чём был план? А в том, чтобы мы с Ашерой воплотились примерно в одно и то же время на Украине. Потом должны были встретиться, влюбиться друг в друга и пожениться. Мы должны были родиться от простых родителей, обычным способом. Мы не должны были уметь творить чудеса. Нашей миссией было – создать рай на земле, и преобразовать людей таким образом, чтобы никто не попал в ад. Чтобы усложнить задачу и показать людям, что выход есть из любой ситуации, я должен был заболеть маниакально-депрессивным психозом. Так и случилось. Много лет я болел этим страшным недугом. Болел я до Второго Пришествия, и мой Сын излечил меня. Так вот, заболев МДП, я ощутил в себе присутствие бесов. Много лет они терзали меня. Пока мне не удалось остановить войну между Небом и Землёй. После этого я разрешил бесам остаться во мне до Второго Пришествия. И бесов во мне было – легион. Такая история, если кратко.
- А где теперь этот легион бесов? – спросила Альфа.
- В это момент они заглядывают в окна, - сказал, улыбнувшись, я.
Все посмотрели в окна и увидели весёлые лица бывших Падших.
- Вэлкам! – сказал я.
Окна с шумом отворились, и в хату влетели бесы, распевая боевую песнь Падших. Мы с Варей подхватили песню, и началась великая пьянка.

Урок тридцать первый – про всепрощение врагов

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, кошка Альфа, пёс Патрон, Изначальная Мефодия и чёртова дюжина кентавров Хаоса. Перед нами лежат мечи. Меч Мефодии – самый серьёзный и тяжёлый. Перед кентаврами лежат мечи-ятаганы, заострённые только с одной стороны. Мы уже немного пьяненькие. Стучим кружками с элем и поём боевые песни кентавров Хаоса.

Мы – ночь.
Мы – тень
Тёмная ночь,
Тёмный день.

Нас ищет враг.
Мы ищем врага!
Да будет так!
Бу-га-га!

«Бу-га-га» мы распевали уже битый час. Мы все выглядели грозными. Вернее, мы были жутко весёлыми, одновременно оставаясь жутко грозными.

Бу-га-га!
Бу-га-га!
Бу-га-га!


- Панове! – воскликнула Варя. – Вы помните нашу самую большую сечу при Ефрате?!
- О, Всемать, что ты вспомнила! – сказал кентавр Брёх. – Мы тогда 13 легионов ангелов порубили в капусту! Бу-га-га!

Бу-га-га!
Бу-га-га!

- А мы ваших – 12 легионов! – сказала Варя. – Где они, кстати?
Кентавр Брёх свистнул во всю силу, и тут в хату влетели 12 легионов кентавров Хаоса.
- Милости прошу к столу! – сказала Варя.
12 легионов кентавров расселись вкруг стола и положили перед собой мечи. Каждый из них тут же опрокинул в горло бочку с элем, и тут же новые гости стали подпевать нам.

Бу-га-га!
Бу-га-га!
Бу-га-га!



Урок тридцать второй – про пользу следования древним традициям

Сидим мы столом: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия и приблудившийся хомяк Дорий. Перед нами на столе лежат наши покоцанные в боях мечи. Но все взоры направлены на меч Дория. Мы такого ещё не видели: двуручный меч гоблинской работы трёхметровой длины.
- Дорий, откуда у тебя этот замечательный меч? – спросила Варя.
- Судя по вопросу, ты, Всемать, сомневаешься в моей принадлежности к рыцарям Энрофа, - сказал Дорий.
- Прости, уважаемый Дорий! Я не хотела тебя обидеть, - сказала Варя.
Тут хомяк, не вставая с места, взял меч двумя руками и с быстротой молнии очертил круг над нашими головами. Мы запоздало пригнулись. На стол упали клочки волос с наших голов. Мы все онемели. Дорий засмеялся.
- Как-то так! – сказал Дорий.
Мы зааплодировали. Встали из-за стола, подошли к Дорию и стали хлопать его по плечам и проявляли другие знаки восхищения. Дорий воспринимал знаки внимания, как должное.
- Громадо! – сказала Варя. – Среди нас находится могучий воин! Его имя Дорий! Лично я не встречала такого бойца! А вы?
- И я! – сказал Патрон.
- А он симпатичный! – промурлыкала Альфа.
- Разрешите, друзья, отдать мою перевязь Лучшего Поединщика славному Дорию! – сказал я.
Я снял перевязь и надел её на Дория.
- А я дарю лучшему бойцу Мироздания свою подвязку! – сказала Мефодия, сняв подвязку.
Мефодия бросила подвязку Дорию, и тот схватил её и поцеловал.
- Дорий! Скажи что-нибудь! – сказала Варя.
Дорий обвёл собрание долгим взглядом и сказал.
- Из всего здесь сказанного, мне понравилось определение меня «симпатичный». А это значит, что и ты, Альфочка, симпатичная. Я скажу больше: ты самая красивая вор всём Мироздании. Я скажу ещё больше! Альфа, у меня есть обручальное кольцо моей матери. Вот оно. Мама мне сказала, чтобы я отдал своё кольцо той, которой я прежде отдам своё сердце. Альфа, прими кольцо! А моё сердце уже принадлежит тебе! – сказал Дарий.
Все зааплодировали. Альфа мягко приняла кольцо и надела его на палец.
- Дарий, я навеки твоя! – сказала Альфа и протянула руку Дарию. Дарий поцеловал руку под общий гвалт.
- Тише, громадо! – сказала Варя. – Сейчас Первосвященник обвенчает молодых!
В наступившей тишине я встал из-за стола, облачился в монашеское одеяние.
- Брачующиеся, станьте передо моно! – сказал я.
Кошка и хомяк, взявшись за руки, предстали передо мной. Мефодия и Патрон вязли венцы и стали держать их над головами молодых.
- Властию, данной мне по праву рождения, я, Савваоф и прочая, прочая, прочая, объявляю вас мужем и женой! Любите друг друга в богатстве и бедности, в болезнях и старости. Хотя уже нет ни болезней, ни старости, но древнюю формулу нельзя редактировать, - сказал я. – А теперь, муж и жена скрепите ваш союз поцелуем!
Дорий и Альфа поцеловались. Долго.
- Харе! – вскричала Мефодия. – Все за стол!
И мы весёлою гурьбой оккупировали стол и стали есть-пить и разговоры разговаривать.

Урок тридцать третий – про непреодолимый страх

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия. Пьём, едим, разговоры разговариваем. Вдруг в дверь тихонько-тихонько постучали. Мы всполошились, вскочили из-за стола и стали хаотично бегать с криками ужаса. Мы стремились куда-то укрыться. И вот мы всем скопом запрыгнули на печку и укрылись одним одеялом с головой. Затихли и стали дрожать от страха. В дверь опять тихо-тихо постучали. Мы прижались друг к другу, образовав единый плотный комок. И вот дверь со скрипом отворилась. Кто-то, приволакивая правую ногу, подошёл к столу и уселся на скрипучую табуретку. Мы прекратили дышать и преисполнились ужаса. Кто-то что-то ковтнув и стал, чавкая, есть. Трапеза продолжалась полчаса. Наконец некто рыгнул, пёрднул и три раза чихнул.
- Будьте здоровы! – на автомате сказал я.
Все с негодованием выпучили на меня глаза.
- Спасибо! – сказал некто.
- Не за что! - снова на автомате сказал я и запоздало прикрыл рукой рот.
Все злобно стали меня мутузить. Я молча претерпевал боль.
- Эй, громадо! А ну вылазь! Я посмотрю на вас! – сказал некто.
Мы, как наказанные, вылезли из-под одеяла и медленно сползли с печки. И тут мы увидели перед собой страшную и хромую бактерию Василису. Мы сгрудились, закрыли глаза и вытянули перед собой руки, как бы защищаясь от удара.
- Подойдите ближе! – сказала Василиса и сплюнула сквозь зубы на пол.
Мы сделали два шага и остановились.
- Ближе! – сказала Василиса и подняла правой рукой костыль, как бы угрожая ударом.
Мы сделали один шаг и остановились.
- Я забухала и нынче добрая, - сказала Василиса, опусти костыль. – Садитесь за стол. Будем пить-есть и разговоры разговаривать.
Мы осторожно отлепились друг от друга и сели вкруг стола напротив своих мечей.
- Наливайте, пейте, пойте! – сказала Василиса.
- Василиса без Отчества, чему мы обязаны столь драгоценнейшему визиту? – спросил я.
- Васька, просто я шла мимо. Дай, думаю, загляну к своему крестнику, - сказала Василиса.
- Я ничего не понимаю, - сказал Патрон.
Василиса страшно захохотала.
- Васька, объясни громаде! – сказала Василиса.
- Дело в том, что когда Изначальные Мишаня и Мефодия сотворили пра Землю, они, в первую очередь, заселили планету бактериями. Правда, Мефодия?
Мефодия кивнула.
- Другими словами, Василиса - из самых первых Первых. Она же, когда мне исполнилось 8 дней, крестила меня.
Бактерия расхохоталась.
- Доця, не пугай людей своим смехом! – сказала Мефодия.
Бактерия прихромала к Мефодии и положила голову ей на грудь. Потом заплакала.
- Где тебя столько эонов носило?! – спросила Мефодия.
Василиса высморкалась в платок.
- Носило как всех. Сражалась с кентаврами Хаоса. Немножко ногу изувечили и так, по мелочи, - сказала Василиса.
- Доця моя! – сказала Мефодия, гладя Василису по голове.
- Громадо! – сказала Варя. – А ну грянем воинственную песнь первых Первых!
Мы с Варей заиграли на дрымбах, а все остальные грянули хором.

Дрожь, дрожь!
В харю хошь?!
Ложь, ложь!
Меч полож!

В кровь!
В смерть!
Враг -
Геть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Урок тридцать четвёртый – про то, что нужно быть самим собой и плевать на мнения окружающих

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия и хомяк Дорий. Перед нами лежат наши мечи. Самый мощный меч у Дория. Он двуручный и трёхметровый.  Мы много пьём и скупо закусываем.
- Рыцарь Дорий! Муж мой! Расскажи какую-нибудь историю! – сказала Альфа.
Дорий приобнял Альфу и поцеловал её в губы.
- Расскажи, - сказала шёпотом Альфа.
Дорий засмеялся, взял Альфу на руки и прижал её к груди.
- Ну вот. Опять миловаться будут битый час, - сказал Патрон.
- А давайте пока споём песню Первых! – сказала Варя.
- Да мы их уже обслушались! – сказал Патрон.
- Я могу спеть колыбельную Изначальных, - сказала Мефодия.
- По пять раз за день?! Увольте! – сказал Патрон.
Тут с печки раздался голос бактерии Василисы.
- Патрошенька, а можно я спою?
- Вот ещё! – сказала Патрон. – У тебя голос скрипучий!
Тут с печки в Патрона полетел костыль. Патрон ловко увернулся. Затем в Патрона полетела клюка Мефодии. Патрон еле увернулся. Затем с печки полетели помидоры, огурцы, репа, арбузы, свёкла, морковка, лук, патиссоны, лимоны, яблоки, груши, сливы, вишни, маслина и прочее. И каждый бросок попадал прямо по голове Патрона. Тут встала Варя со сковородниками в обеих руках и стала гонять пса по всей хате. Патрон с ором бегал как оглашенный, но Варя не отставала от него и колотила, и колотила, и колотила. Патрон вскочил в печь и мгновенно закрылся заслонкой. Все засмеялись, а потом стали петь песни Первых, первых Первых, Изначальных, кентавров Хаоса и Юры Шатунова.

Урок тридцать пятый – про то, что всегда нужно надеяться

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий и бактерия Василиса. Перед нами лежат наши мечи. Самый мощный меч у Дория. Он двуручный и трёхметровый. Мы бухаем, скупо закусывая и пересмеиваясь. Вдруг кто-то тихонько постучал в дверь. Мы всполошились и с приглушёнными криками стали метаться по хате. Наконец, все запрыгнули на печку и укрылись одним ватным одеялом. Тут опять раздался тихий стук. Мы залезли под одеяло с головой и затаились. Тут кто-то, прихрамывая, подошёл к двери и откинул крючок. Некто вошёл в дом, хромая. Это мы определили по звукам.
- Вот те раз! – раздался голос Василисы. – Счастье-то какое!!!
Василиса кого-то обняла и похлопала по спине. Потом Василиса и Некто шумно сели за стол. Что-то металлическое брякнуло об стол. Послышался звук наливаемой в рюмки водки. Василиса и Некто выпили и засмеялись.
- Эй, вы там на печке! Дуйте к нам! – сказала весело Василиса.
Мы осторожно слезли с печки и увидели рядом с Василисой могучего рыцаря, амёбу Ивана. Перед ним на столе лежал двуручный меч гоблинской работы. Шестиметровым был меч. Мы расселись вкруг стола и с любопытством рассматривали рыцаря. Его лицо было покрыто шрамами. Правая рука безвольно висела вдоль тела. Одной ноги до колена не было. Протез.
- Чё уставились?! – спросила весело Василиса. – Это муж мой! Я думала, он погиб в сече при Калке. Ванечка! – вдруг запричитала Василиса и прильнула к Ивану. Иван гладил её здоровой рукой и слёзы текли по его чисто выбритому лицу…………………………………………………………….. 

Урок тридцать шестой – про вред, который наносит смех окружающей среде

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Иван, - сказала Альфа, - как зовут твой меч?
- Не могу сказать, - сказал Иван.
- Иван без Отчества, поведай нам имя клинка? – спросил Патрон.
- Ты, Патрон, лучше закусывал бы, - сказал Иван.
- Ванюша, Старший! Поделись с нами именем меча! – сказал я.
- Отстань, Васька, - сказал Иван.
- Рыцарь Прекрасной Дамы Василисы, открой тайное имя меча! – сказала Варя.
- Первая, лучше бы тебе не знать! – сказал Иван.
- Просим! Просим! Просим! – заскандировали мы.
- Ванюша, больше скрывать нельзя, - сказала жена Ивана Василиса.
- Если имя неприличное, - мы не покраснеем, - сказала Варя.
Иван выпил ковш водки, вытер губы рукавом и произнёс тихо и невнятно.
- Ми-мимишен…
- Как-как? – спросила Варя.
Тут Иван набрал полную грудь воздуха… Потом выдохнул и тихо произнёс.
- Мой меч зовут Мимимишенька. Он – баба.
Тут у всех приключились смешливые спазмы. И вот мы все, кроме Ивана и Василисы, полезли под стол и вдруг разразились хохотом. Дом содрогнулся от нашего смеха и стал разваливаться. Иван с Василисой только и успели юркнуть к нам под стол, как дом сложился, как карточный домик и рухнул нам на головы. Но мы уцелели благодаря столу. Стало тихо. И вдруг Альфа тихо произнесла:
- Мимимишенька!
И тут мы разразились таким хохотом, что дом сам по себе взметнулся ввысь и опустился целым и невредимым на свой фундамент.
- А я вас предупреждал, - сказал Иван.
И тут мы засмеялись с утроенной силой, и смеёмся до сих пор.

Урок тридцать седьмой – про то, что на всякую силу всегда найдётся другая сила

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Иван, - сказал Патрон. – Пофехтуем?
Иван улыбнулся.
- А если мы вдвоём против тебя? – спросила Альфа, прикоснувшись к своему мечу.
Иван рассмеялся.
- А если втроём? – спросила Мефодия и взяла в руки меч.
Иван засмеялся громче.
- А если вчетвером? – спросил Дорий, крутанув свой меч.
Иван разгоготался.
- А если впятером? – спросила Василиса и плашмя ударила Ивана мечом по плечу.
Иван развеселился не на шутку.
- А если вшестером? – спросил я, крутанув мечом восьмёрку.
Иван скрутился от безудержного хохота.
- А, если я одна? – сказала Варя и положила руку на рукоять своего меча.
Иван мгновенно сделался серьёзным. Вдруг он молниеносно схватил свой меч и ударил Варю по голове. Но меч Ивана наткнулся на меч Вари. Варя улыбалась, а Иван нахмурился. Вдруг Иван вскочил на стол и сделал колющий выпад. Варя руками схватила меч Ивана за лезвие и потянула на себя. Иван поддался вместе с мечом. С него градом валил пот. Варя притянула Ивана за меч к себе, как он не упирался, и поцеловала его насильно в губы. Иван отпрянул и резким движением потянул Варю на себя. Но Варя не отпустила меч и снова насильно поцеловала амёбу в губы.
- Варя! – вскричала бактерия Василиса. – Это мой муж как-никак!
- А я не взасос, - сказала Варя.
Варя резко дёрнула на себя меч Ивана. Тот вырвался из рук Ивана, и Иван по инерции распластался на столе.
- Следующий! – сказала Варя.
Все подняли руки вверх.
- Понеслась! – сказала Варя, и мы все, с мечами, стали крутить вокруг Вари танец смерти. Варя смеялась, с лёгкостью отражая удары. Тогда мы все обрели Атрибуты. Я обрёл Атрибут Бога Обезьян. Остальные – кто во что горазд.
- Так нечестно! – сказала Варя и обрела Атрибут Всецарицы.
Хата вспыхнула сверхновой звездой – такой свет исходил от Вари. Наши мечи, вдруг оказались в Вариной руке. И тут Иван обрёл Атрибут бога Скорпионов. Варя и Иван закружились в поединке Атрибутов. Через 6 секунд меч Ивана оказался у Вари.
- Ура!!! – вскричали все. И даже Иван кричал со всеми.
- Бухаем в Атрибутах! – сказала Варя.
Мы расселись вкруг стола, и понеслась!............

Урок тридцать восьмой – про пользу славословия

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Изначальные здесь присутствуют? – спросила Мефодия.
- Есть! Это ты! – сказал Патрон.
- Кроме тебя – никого! – сказала Альфа.
- Ты – единственная! – сказал Дорий.
- Ты единственная и неповторимая! – сказала Василиса.
- Ты – это первобытное чудо! – сказал Иван.
- Я преклоняюсь перед единственной Изначальной! - сказал я.
- Чмоки-чмоки! – сказала Варя.
- Хочу почестей! – сказала Мефодия.
- Вот тебе лавровый венок! – сказал Патрон.
- Вот тебе букет пионов! – сказала Альфа.
- Ты – моя прекрасная Дама! – сказал Дорий.
- Благоговею в твоём присутствии! - сказала Василиса.
- Мой меч – всегда к твоим услугам! – сказал Иван.
- Всё моё – твоё! – сказал я.
- Пребудь с нами во веки веков! – сказала Варя.
- Амэн, - сказала Мефодия.
И закружилась пьяная карусель! Отседова и дотудова……

Сказ тридцать девятый – про умение правильно рыбачить

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А погнали на рыбалку! – сказала Мефодия.
Мы похватали удочки, подсаки, рюкзаки и почесали на речку.
- Ой, мы стол не захватили! – сказала Мефодий. – Патрон!
Патрон кивнул и побежал за столом. Мы прибежали на речку, закинули удочки и расселись вкруг стола. Я достал из подпространства бочонок спирта, и мы стали рыбачить.
- А я вот такую рыбу сегодня поймаю! – развёл руки Дорий.
- А я на два вершка длиннее! – сказал Альфа.
Все зааплодировали.
- А я вытащу коропчука в 66 килограмм! – сказал Иван.
- Молодец!!! – вскричали все.
- А я поймаю целый садок угрей! – сказал Патрон.
- Да ты чемпион! – сказала Василиса. – А я наловлю карасей полную лодку!
Все захлопали.
- А я поймаю рюкзак раков! – сказал я
- Ну, ты рыбачище! – сказала Мефодия. – Лично я поймаю трёх трёхметровых сомов!
- Может, пойдём к удочкам? – спросила Варя.
Все рассмеялись.
- Ты какая-то неправильная рыбачка! – сказал Патрон и залился весёлым смехом.

Урок сороковой – про то, что нельзя рыть другому яму

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Кто испортил воздух? – спросила Мефодия.
- Это я духами побрызгалась, - сказала Альфа.
- Они у тебя чересчур едкие, - сказала Мефодия.
- А у тебя чересчур яркая помада! – сказала Альфа.
- Оскорбуха?! – сказала Мефодия.
- Оскорбуха! – сказала Альфа.
Патрон тут же соорудил ринг и наполнил его грязью. Мы заскандировали:
- Драка! Драка! Драка!
- Идите в пень! – сказала Мефодия. – Мне уже нравятся духи Альфы.
- А у тебя помада – в самый раз! Соответствует твои красным туфлям, - сказала Альфа.
- А у тебя охуенная розовая кофточка! – сказала Мефодия.
- А у тебя невъебенное красное платье! – сказала Альфа.
- Давай, подруга поцелуемся! – сказала Мефодия.
- С превеликим удовольствием! – сказала Альфа.
Девочки поцеловались.
- Ой, ты меня испачкала своей говёной помадой! – сказала Альфа.
- Теперь и я воняю твоими говёными духами! – сказала Мефодия.
- Драка! Драка! Драка! – принялись мы скандировать.
И тут Мефодия схватила нас в охапку и бросила в грязь. Альфа и Мефодия засмеялись, а мы, с матюками, стали выбираться из ринга.
- Поцелуемся, подружка? – спросила Мефодия.
- Ага! – сказала Альфа, и девочки поцеловались. 

Урок сорок первый – про то, что всякая еда не должна пропадать

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А кто хочет жувачку! – сказала Мефодия.
- Я!
- Я!
- Я!
Все закричали и взволнованно запрыгали н месте.
- У меня только одна жувачка! – сказала Мефодия.
- Мне!
- Мне!
- Мне!
Все кричали и стали пихаться. Тут Мефодия отвернулась и бросила жвачку через голову назад. Что тут началось! Все стали драться царапаться и визжать. Я под шумок обрёл Атрибут и схватил свой меч.
- Ха-ха-ха!!! – раскатисто засмеялся я.
И тут все мгновенно обрели Атрибуты и вооружились мечами. И тут началась свистопляска. Мы дрались как три тысячи чертей! В стороны полетели обрубленные конечности, на месте которых мгновенно вырастали новые. Мы образовали единый вихрь. А провокаторша Мефодия залезла на печку и стала щёлкать семечки.
- А кому семечки! - еле слышно сказала Мефодия.
Тут вихрь опал и мы все сгрудились возле печки с протянутыми руками. Мефодия стала бросать семечки горстями. Мы ловили их, отталкивая друг друга.
- Всё, болярины! Семечки – ёк! – сказала Мефодия и достала из подпространства арбуз.
Мы взмахнули мечами, и арбуз распался на скибки
- Все за стол! – сказала Мефодия. – Арбуз будем есть за столом. Чай, мы не дикари!
Так и случилось. А отрезанные наши конечности мы свалили в большой чан и стали варить хаш.

Урок сорок второй – про то, что некошерно обижаться

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мефодия, молча, поёт песню Изначальных.
- Изначальная, пой вслух! – сказал Патрон.
- А кто ты такой? – спросила Мефодия.
- Я Первый! – сказал Патрон.
- Чином не вышел, чтобы просить меня, - сказала Мефодия.
- Изначальная, пой вслух! – сказал Иван.
- А кто ты такой? – спросила Мефодия.
Я первый Первый! – сказал Иван.
- Сынок мой! Для тебя я спою! И для твоей Василисы,– сказала Мефодия.
- А для меня с Варей? – сказал я.
- Внуки мои! Я спою для вас! – сказала Мефодия.
Мы с Варей захлопали в ладоши.
- А для меня с Альфой споёшь? – спросил Дорий.
- Спою и для вас! – сказала Мефодия.
- Получается, что ты споёшь для всех кроме меня! – сказал Патрон и схватился за меч.
Мефодия вскочила, и меч вспорхнул ей в руку. Патрон провёл молниеносную атаку. Изначальная с улыбкой отбила атаку и сама перешла в наступление.
- Только чур без атрибутов! – вскричал я.
Но было поздно. Патрон обрёл атрибут, а за ним обрела атрибут и Мефодия. Зазвенели клинки, завертелись вихрем противники.
- Фанты! – вскричала Варя. – Играем в фанты!
Противники мгновенно прекратили бой и подошли к Варе.
- Меч – мой фант, - сказала Мефодия.
- Фант – мой меч, - сказал Патрон.
Мефодия и Патрон отдали мечи Варе и, как ни в чём не бывало уселись за стол.

Урок сорок третий – про то, что нужно всегда следовать своему сердцу

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса и амёба Иван. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут в хату входит болонка. На боку у неё короткий меч. За спиной – две катаны. Болонка вся в коже, которая запорошена пылью. Мы с уважением рассматриваем воительницу.
- Уважаемые, я долго скакала на юг. Я устала и хочу пить, - сказала болонка.
Никто ещё не успел моргнуть, как к воительнице подбежал Патрон с ведром воды. Болонка приняла ведро и медленно выпила.
- Ещё! – сказала болонка и протянула ведро Патрону.
Патрон метнулся к бочке, набрал воды и преподнёс воительнице. Она взяла ведро и медленно выпила.
- Ещё! – сказала Болонка.
Патрон метнулся к бочке и набрал 13 ведёр. Воительница выпила все 13 ведёр.
- Можно посидеть у камина? Я вам не помешаю, - сказала болонка.
- Уважаемая, садитесь к нам за стол. Отведайте еду, отдохните душой с алкоголем, - сказала Варя.
Болонка благодарно кивнула и села на краешек стула. Патрон тут же положил ей холодца в тарелку, а также рульку, форшмак и оливье. Налил ей в кубок спирта. Болонка бросила на Патрона любопытствующий взгляд.
- Ешьте, удивительная! – сказал Патрон.
Болонка взяла рульку и вгрызлась в неё зубами. Затем осушила кубок со спиртом. После этого уселась удобно на стуле и стала есть-пить не спеша.
- Воительница, как тебя величать? – спросила Мефодия.
- Маруся я, - сказала болонка. – Я из Первых.
- Здесь много Первых, - улыбнулась Мефодия.
- Госпожа, я тоже из Первых! – сказал Патрон.
Болонка протянула Патрону кость из рульки. Патрон с поклоном принял кость, обвязал её шпагатом и повесил на грудь. Болонка засмеялась.
- А ты смешной! – сказала болонка. – Как тебя зовут?
- Я Патрон, госпожа! – сказал Патрон.
- Женат? – спросила болонка.
- Нет, - сказал Патрон, - Но скоро собираюсь жениться.
- И кто же твоя избранница? – разочарованно сказала болонка.
- Ты её знаешь, госпожа, - сказал Патрон.
- У меня нет вариантов. У меня нет подруг, - сказала болонка.
- Госпожа! Как только я тебя увидел, я сразу решил, что ты будешь Дамой моего сердца, - сказал Патрон.
- Платоническая любовь – это пережиток, - сказала болонка.
- Я хотел сказать, что влюбился в тебя и хочу стать твоим мужем, - сказал Патрон.
- Я согласна, Патрон! – сказала болонка.
- Как у вас всё быстро! – сказала Мефодия. – Первосвященник, делай своё дело!
Я встал из-за стола, надел облачение.
- Молодые, потом будете шептаться. Еще наговоритесь, - сказала Варя. – Подойдите к Первосвященнику.
- Это я удачно зашла, - сказала болонка. – Сам Первосвященник меня обвенчает.
Патрон с Марусей стали передо мной, взявшись за руки. Василиса и Иван подняли венцы над головами брачующихся.
- Властию, данной Мне Самим Собой объявляю вас, Патрон и Маруся, мужем и женой. Плодитесь и размножайтесь. Нет больше других заповедей. Я поцеловал жениха и невесту. После церемонии мы уселись за стол и продолжили вечное пиршество.

Урок сорок четвёртый – про то, как важно не обращать внимания на мнения других о себе

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы сидим и дрожим от страха, а всё потому, что мы рассказываем страшные истории.
- Теперь моя очередь, - сказал Патрон.
- Ты дундук! – сказала Альфа. – Ты не умеешь рассказывать страшные истории!
- Да, не умею. Но сейчас моя очередь! – сказал Патрон.
- Смиримся, господа! – сказала Альфа, и все засмеялись.
- Рассказывай, Патрон! – сказала Мефодия.
- Так вот. Иду я, значица, по страшному аду. Иду, иду. И тут мне навстречу идёт страшный чёрт. И вот чёрт поравнялся со мной и говорит страшным голосом: «Патрон, отдай мне свою душу!» А я говорю: «Хрен тебе, рогатый, а не мою душу!» Тут чёрт страшно рассмеялся и сказал: «За то, что ты, Патрон, такой смелый, тебе выпал приз – забухать со мной!» Я говорю: «Я христианин, и не собираюсь бухать с нехристью!» А чёрт говорит: «Я тоже христианин!» «Побожись!» - сказал я. «Вот те крест!» - сказал чёрт и перекрестился. Потом чёрт достал их кармана бутыль самогонки, и мы стали бухать. 3 года бухали, а самогонка всё не заканчивалась. Наконец, я взмолился: «Отпусти меня Коровыч, в верхний мир!» Тут чёрт страшно засмеялся и сказал: «А мы и так в верхнем мире. Тут давно уже ад!». И чёрт опять страшно рассмеялся. А я ужаснулся тому, что везде в Мироздании наступил ад. Вот такая незамысловатая история, - сказал Патрон и обвёл общество взглядом. Все сидели остолбеневшие, и только Маруся прижалась к Патрону и тихо заскулила. Наконец, Мефодия встала и произнесла:
- Я много слышала страшных историй, и во многих страшных историях я участвовала лично. Но то, что рассказал Патрон – выше всяких похвал. И приз лучшего рассказчика достаётся рыцарю Патрону!
Мефодия сняла с себя подвязку, обмотала ею бутылку и протянула Патрону.
- Рыцарь Патрон, я даю тебе орден Подвязки. Это не обычная бутылка, а самая что ни на есть волшебная, заветная бутылочка без дня (не путать с заветной бутылочкой без дна). Носи с честью этот орден. Он будет передаваться в твоём роду от первенца к первенцу, - сказала Мефодия.
- Ой, а я как раз беременна! – сказала Маруся и крепче прижалась к Патрону.
- Ура!!! – вскричали все и принялись с удвоенной энергией есть-пить и разговоры разговаривать.

Урок сорок пятый – про то, что нельзя иметь скелетов в шкафу

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Я хочу, чтобы мы набухались в дупель! – сказал Иван.
- Дорогой! – сказала Василиса. – Это невозможно. У нас в раю мы можем пить сколько угодно. Опьянение будут нарастать бесконечно, но только мы будем бесконечно получать удовольствие. Похмелья нет. Мы принимаем с алкоголем чистую и незамутнённую радость. Тебе ли этого не знать, мой котёночек?
- Я-то всё это понимаю. Но я хочу напиться, чтобы выболтать о своих скелетах в шкафу, - сказал Иван.
- А ты так выболтай, - улыбнулась Василиса.
- Хорошо! Я скажу! – сказал Иван. - Дело в том, что до рая я занимался онанизмом.
Все засмеялись.
- Чего вы смеётесь? – спросил Иван.
- Да потому что все мы знатные дрочеры! – сказал Дорий.
Иван обвёл всех взглядом и остановился на мне.
- И ты, Первый?
- Во всех своих воплощениях я был знатным дрочером! – сказал с гордостью я.
- Куда я попал?! – сказал весело Иван.
- Ты попал в хорошую компанию заслуженных мастурбаторов Мироздания! – сказал я.
- Мальчики, а давайте споём мыслительную песнь Первых! – сказала Варя.
Все захлопали в ладоши. Я на дрымбе проиграл проигрыш. Варя достала кларнет, и полилась прекрасная песня.

Что делать, когда мироздания ещё нет?
Что делать и что задумать?
Как сделать так, чтобы создать
И все возрадовались бы?

Но нет пока тех, кто возрадовался.
Нет тверди пока для твёрдой поступи.
 - А давай, Милый, сотворим мир?
- А давай, Милая!

Войди в меня, Муж Мой!
Войди и зачну я мир.
- Вошёл, Милая!
- Кричи так, чтобы те, кого ещё нет, услышали.

Любовь Первых творит миры и существ.
Любовь Первых – это хорошо!
Любовь Первых – это колдовство!
- Любовь Первых – это чудо из чудес!

Урок сорок шестой – про преимущество райского секса

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Скучно, милый, - сказала Альфа Дорию.
- Анекдот, громадо! – сказал Дорий.
- Анекдот! Анекдот! Анекдот! – вскричали все мы.
- Значит так. Встречаются как-то ёж и дикобраз. Только что из парикмахерской. Подстриглись под «ноль». «Ты кто?» - спрашивает ёж. «Я дикобраз. А ты кто?», - сказал дикобраз. «А я ёж!» - сказал ёж. Тут они покатились со смеху, – и Дорий засмеялся.
Никто, кроме Дория, не засмеялся.
- Это грустная история, милый, - сказала Альфа. – А я просила развеселить меня.
- Хорошо. Анекдот! – сказал Дорий.
- Анекдот! Анекдот! Анекдот! – заскандировали мы.
- Сидят как-то ёж и дикобраз в парикмахерской. «Меня под «ноль»», - сказал ёж. «И меня», - сказал дикобраз. Ну, подстригли их под «ноль». «Брат, идём тату по всему телу сделаем», - сказал ёж. «Давай!», - сказал дикобраз, – сказал Дорий и прямо заходился от смеха.
Все промолчали и вежливо захлопали.
- Милый, ты мастер выбирать анекдоты, но больше их не рассказывай, а то мы лопнем от смеха, - сказала Альфа.
- Тебе уже не грустно, милая? – спросил Дорий.
- Милый, возьми меня! – сказала Альфа.
- При всех?! – удивился Дорий.
- Какой же ты дурачок! – сказала Альфа. Сейчас все светятся, потому что пища и питьё уходят из организма при помощи лучистого теплообмена. Мы не ходим в туалет. А когда мы занимаемся сексом, то сторонние наблюдатели видят только шар света, из которого не доносится никаких звуков. Возьми меня!
Дорий обнял Альфу, и мы увидели ослепительный шар.
- А мы чего отстаём? – сказал я.
Мы обнялись со своими половинками, и над столом повисли несколько ярких шаров.
- А я дождусь своего Мишаню, и тогда посмотрим, чей шар ярче, - сказала Мефодия и стала грызть грушу.

Урок сорок седьмой – про опасность того, чтобы не соответствовать своей женщине

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А не испить ли нам винца! – сказала Мефодия.
- Фи! Моветон! – сказала Варя. – Чем тебе спирт – не вино? Самый кошерный напиток и всё такое.
- Утром – спирт. Днём – спирт. Вечером – спирт. Ночью – спирт. А я хочу вина!!! – сказала Мефодия.
За столом возникла гробовая тишина. Кто-то кашлянул. Кто-то заёрзал на стуле. Наконец, Патрон тихо сказал.
- Варя, а не вызвать ли бригаду… ну, из психушки.
- Погоди, Патрон. Тут, мне кажется не сдвиг по фазе, а, боюсь предположить самое страшное, - кокетство, - сказала Варя.
- Кокетство! – испугано сказал Патрон и прикрыл рот рукой.
- Кокетство! – ахнули все, и снова повисла тишина.
Потом все зашептались с серьёзными лицами.
- Тишина! – сказала Варя и постучала мечом по гранчаку. – Тишина!
Все притихли.
- Изначальная Мефодия…, - начала, было, Варя.
- Зачем же так официально, - усмехнулась Мефодия.
- Изначальная Мефодия! Скажи, как на духу – ты кокетничала?! – сказала Варя.
Мефодия обвела всех лукавым взглядом.
- Да! Я кокетничала! – сказала Мефодия.
Все ахнули.
- А ты знаешь, что в раю кокетство вне закона?! – воскликнула Варя.
- Милочка, позволь я объяснюсь, - сказала Мефодия. – Действительно, кокетство запрещено, чтобы не вводить в искушение женатых мужчин. Но я хочу сказать вам больше. Всем известно что женщины всегда были совершенными, они были богинями всегда. Но редко какой мужчины мог сравниться со своей женой. Большинство мужчин – слабые создания. Такими они остались и в раю. Женщины из-за этого не могут в полной мере вкушать райские плоды. Я старше тебя, Варенька поэтому скажу тебе по секрету, что всем женщинам, в том числе и замужним, в раю даётся право по своему хотению выбирать себе мужчину и заниматься с ним любовью. Это будет длиться до тех пор, пока все мужчины не станут богами. Только после этого женщины могут вернуться к своим мужчинам-богам. Таков закон, Варенька, который был задуман задолго до твоего рождения.
- Я бог, Варька! – воскликнул я. – Этот закон нас не касается!
Варя посмотрела на меня с усмешкой.
- Посмотри на себя: второй день не брит, туфли не чищены, - сказала Варя.
- Варя я исправлюсь! Только не уходи на охоту за мужиками! – взмолился я.
- Закон – он для всех закон! – сказала Варя и засмеялась.
И все девушки за столом засмеялись.

Урок сорок восьмой – про умение удачно разрядить обстановку

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Маруся, я тебя люблю! – сказал Патрон.
- Я знаю, пёсик! – сказала Маруся.
- Маруся, у тебя такие красивые глаза и ресницы, - сказал Патрон.
- А волосы? – спросила Маруся.
- И волосы и брови и нос и губы – всё прекрасно! – сказал Патрон.
- А платье на мне тебе нравится? – спросила Маруся.
- И платье, и то, что под платьем! – сказал Патрон.
- Так! Хватит! – вскричала Мефодия.
- Ты чего? – спросила Варя.
- Надоело это мимими! – сказала Мефодия.
- А кто тебе меша…, - сказала Варя и осеклась.
- Да, мой муж Мишаня неизвестно где шляется. Но я его не осуждаю. Он – Первобог и может делать, что хочет, - сказала Мефодия и вдруг разрыдалась.
Все бросились её утешать. И вдруг раздался голос Дория.
- Да сука он!
Все затихли. Даже Мефодия прекратила рыдания.
- Да! Мишаня – падла! Такую женщину оставил одну! Да я бы на его месте и жил бы у неё под юбкой! – сказал Дорий.
Тут Альфа тихонько прыснула. За ней засмеялись все. Мефодия тоже не смогла сдержаться и расхохоталась.
- Ай, да Дорий! – сказала Варя.
- Ты, Альфа, держи своего Дория на коротком поводке, а то он поселится под всеми юбками мироздания! – сказала Василиса.
И все громко стали гоготать.

Урок сорок девятый – про умение проявить смекалку

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А давайте играть в фанты! – сказала Альфа.
- Скучно! – сказала Мефодия.
- А давайте играть в карты на раздевание! – сказала Альфа.
- Скучно! – сказала Мефодия.
- А давайте играть в «чапаева»! – сказала Альфа.
- Скучно! – сказала Мефодия.
- А с настоящим Чапаевым? – хитро прищурилась Альфа.
- А это мысль! – сказала Мефодия, и все зааплодировали.
- Чапаев! Василий Иванович! Заходите к нам в гости! – сказала Альфа.
Тут дверь со скрипом отворилась, и в хату вошёл высокий красивый мужчина.
- Звали? – спросил мужчина.
- А ты Чапаев? – спросила Альфа.
- Есть такое, - сказал Чапаев.
- Проголодались? Выпить хотите с нами? – спросила Альфа.
- Я, конечно, не голодаю. И с утра как выпил. Но в такой компании грешно не выпить, - сказал Чапаев.
- Но у нас только спирт, - сказала Альфа.
- Ужас! Я пью только мальвазию! – сказал Чапаев. – Притон какой-то!!!
Все замолчали ошалело. Чапаев обвёл всех орлиным взором и… расхохотался.
- Мальвазия! Ну, видели бы вы свои рожи!!!
Все рассмеялись. А Чапаев сел за стол, положил рядом наган и всем разлил спирта в кубки.
- За знакомство! – сказал Чапаев и со всеми чокнулся. Потом все выпили.
- А хотите анекдоты про Чапаева? – спросил Чапаев.
- Хотим! Хотим! – вскричали все и захлопали в ладоши.
- Ну, тогда слушайте, - сказал Василий Иванович и принялся травить анекдоты про себя.

Урок пятидесятый – про всёпобеждающую силу любви

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А не спеть и нам песню! Да о любви! – сказала Мефодия.
- Я не верю в любовь, - сказал серьёзно Патрон и тут же получил подзатыльник от Маруси.
- Я верю в дружбу, - сказал Патрон и снова получил от Маруси.
- Я верю…, - начал, было, Патрон, и рука Маруси застыла над его головой.
- Я не верю? – спросил Патрон и снова получил.
- Хорошо, хорошо! Я верю в любовь… материнскую.
Тут Маруся принялась колотить мужа. Потом схватила меч и плашмя ударила его по голове. Патрон ойкнул и схватил свой меч. Тут завертелась такая свистопляска. Скорость атак была такой большой, что мы не замечали мечей – одно сплошное кружево ударов и защит.
- Атрибут, Маруся! – вскричала Мефодия.
Маруся тут же приняла атрибут, преобразившись в шестирукую богиню с шестью мечами. Патрон мгновенно отреагировал и принял атрибут. Это был дракон, изрыгающий пламя. Схватка приняла угрожающие последствия. Дом горел. Мы спрятались под столом. Дракон рванул ввысь и снёс крышу. Шестирукая богиня вскинулась и оседлала дракона. Дракон перевернулся в воздухе кверху брюхом и упал с богиней прямо на стол. Богиня оказалась не раздавленной только по причине того, что все свои 6 мечей воткнула в стол. Острия мечей прошили столешницу, и один меч оцарапал мне щёку.
- Алес! – крикнул я. – Я, Бог богов, Василий, сын Степана, приказываю вам остановиться!
Но бой продолжался. Богиня ногами сбросила дракона с себя, вытащила мечи и пошла атаковать. Тогда я применил заклятие остановки. Весь мир застыл. Застыли и богиня и дракон. Я отобрал мечи у богини и снял с неё атрибут. Затем снял атрибут с дракона. Я махнул рукой, и поединщики упали на стол, где тут же обнялись и принялись заниматься любовью. Но этого мы не увидели, так как светящийся шар скрывал любовников и тушил звук.
- Радоваться! – сказал я, и все принялись весело пить спирт.

Урок пятьдесят первый – про радость бытия

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Васёк-***сёк! – сказала Варя.
- Варька-дык! – сказал я.
- Не в рифму, - сказала Варя.
- Варька-шмарька! – сказал Патрон.
- Варька-***рька! – сказала Маруся.
- Варька-****арька! – сказала Альфа.
- Варька-охуярька! – сказала Мефодия.
- Варька-ебарька! – сказал Дорий.
- Варька-сучарька! – сказала Василиса.
- Варька-****оварька! – сказал Иван.
- Все высказались? – спросила весело Варя. – Тогда давайте сыграем в интересную игру!
- В жмурки! – сказал я.
- А ладки! – сказал Патрон.
- В догонялки! – сказала Маруся.
- В кегли! – сказала Альфа.
- В пекаря! – сказала Мефодия.
- В пристенок! – сказал Дорий.
- В секу-триньку! – сказала Василиса.
- В съедобное-несъедобное! – сказал Иван.
- Все высказались? – спросила Варя. – Но я предлагаю поиграть в самую невинную игру. Будем на скорость пить спиртягу. Кто быстрей всех выпьет ведро спирта, то получит безвозмездно 3 ведра спирта!
- Ура!!! – закричали все.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят второй – про то, как победить тоску зелёную

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Дети мои! – сказала Мефодия. – Есть до вас пару слов!
- Не жмись, говори три! – сказала Маруся.
- Пять! – сказал Патрон.
- 13! – сказала Альфа.
Все стали смеяться и дурачиться.
- Ахтунг! – сказала Мефодия.
- Мефодия, у тебя осталось лишь одно слова до нас, - сказала Варя и засмеялась.
И все покатились со смеху. Мефодия подняла правую руку, призывая к тишине. Все постепенно затихли и стали с улыбкой смотреть на Мефодию. Мефодия обвела всех долгим взглядом.
- Дети мои! – сказала Мефодия. – Большое счастье находиться рядом с вами. Делить кров, пищу и бухло. Но я немного грущу. Дело в том, что мой муж, изначальный Мишаня куда-то запропастился. Грусть-тоска меня снедает. Не могу дышать полной грудью. Тоскую я. Муж не токует на токовище. Моё тело соскучилось по его ласкам. Мои уши много лет не слышали его бархатного голоса. Мои глаза не видели моего коханого много лет… И только благодаря вам я ещё не умерла от чёрной тоски. Только благодаря вам я и улыбаюсь, и смеюсь, и радуюсь. Я не хотела портить вам сегодняшний чудный вечер своими проблемами. Извините меня…
Варя подошла к Мефодии и прижала её голову к своей груди. Женщины заплакали. Маруся, Василиса и Альфа подошли к Варе с Мефодией и стали гладить Мефодию по голове. Разрыдались. Мы, мужики, сидели, опустив головы, и журылысь. Тут Мефодия утёрла слёзы. Взяла свой меч и сделала им восьмёрку. Варя всё поняла и тоже взяла свой меч. Женщины завертелись в смертельном танце журбы. Искры летели от столкновения мечей. Ничто не нарушало тишины. Варя и Мефодия вертелись с огромной скоростью. Кровь и частички плоты летели во все стороны. Такого поединка никто из нас ещё не видел. Страшный поединок, который мог заглушить боль Мефодии. Через 63 часа бой закончился. Вихрь поединщиков опал, и мы увидели двух прекрасных окровавленных женщин с сияющими глазами. Варя и Мефодия весело рассмеялись и обнялись. Я подошёл к женщинам и стал прикладывать руки к их многочисленным ранам. Раны тут же затягивались, ведь руки Короля лечат. Потом мокрым полотенцем я обтёр кровь с их тел.
Все расселись вкруг стола. Мефодия и Варя положили свои мечи перед собой. Тут Мефодия встала  и сказала.
- У меня осталось одно слово из пары слов…
- Слухаемо, Мамо! – вскричали мы.
- Спирт! – сказала Мефодия.
- Ура!!! – вскричали все.
Тут к столу потянулась вереница гномов с закусками и бочонками со спиртом. Гномы расселись вкруг стола и стали выбивать днища у бочонков. И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят третий – про катастрофу, если жить без совести

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Кто потерял совесть? – спросил Дорий. – Я вот только что нашёл под столом скомканную совесть. Чья она?
- Покаж! – сказала Варя.
Дорий протянул комочек. Варя взяла совесть, распрямила её и пригладила. Потом принюхалась.
- Ну? – спросил Дорий.
- Не мешай! – сказала Варя. – Варя посмотрела сквозь совесть на свет. Потом сощурилась, ещё раз принюхалась и откусила от безымянной совести кусочек. Прожевала вдумчиво и сковтнула.
- Ну? – спросил Дорий.
- Эта совесть, - сказала Варя. – Никому из присутствующих не принадлежит.
- А откуда она тогда взялась? – спросила Мефодия.
Варя пожала плечами. Потом сунула 2 пальца в рот и пронзительно свистнула. Все вздрогнули. Наступила полнейшая тишина… И тут послышались тихие всхлипывания. Все стали оглядываться и рыскать глазами по хате. На всякий случай все взялись за мечи. Варя взяла меч левой рукой, так как она левша, и взмыла мечом в потолок.
- Кто бы ты ни был – покажись! – вскричала Варя.
И тут из-под плинтуса медленно выполз таракан-прусак. Перед собой прусак держал меч гоблинской работы с рукоятью, усыпанной самоцветами. На голове у него была корона Восходящих. Варя вложила меч в ножны и склонила голову перед тараканом. Все присутствующие тоже спрятали мечи и восклонились.
- Приветствую тебя, о, король Восходящих Принципов! Князь первых Первых земель! Каган тараканского царства и насекомого государства Первых! – сказала Варя.
Прусак спрятал меч в ножны. Тут появились воины-тараканы, которые несли трон первых Первых. Они поставили трон, и каган величественно сел. Его глаза блестели от слёз. Мы молча стояли со склонёнными головами.
- Великий царь Ричард Клёвый! – сказала Варя. – Твои подданные приветствуют тебя на чужбине!!! Прими наши мечи к себе на службу до скончания веков! Варя протянула свой меч. Так поступили и все мы.
- Я рад, что достойные воины присягают мне. Но ваша служба будет лишь почётной. Много веков вы сражались под моим знаменем, на котором начертано «Честь! Вера! Принцип!» Вы заслужили почётный отпуск до скончания веков, - сказал Ричард.
- Честь! Вера! Принцип! – воскричали мы, салютуя мечами.
Царь улыбнулся.
- Могу ли я задать вопрос Венценосцу? – спросила Мефодия.
Царь кивнул.
- Ваше величество. Вы ничего сегодня не теряли? – спросила Мефодия.
- Тут Ричард разрыдался. Все молчали. Наконец, Ричард утёр слёзы и тихо сказал.
- Я потерял совесть, которая много эонов служила мне верой и правдой. Это большая потеря. Боюсь, что без совести я не смогу справедливо править, и мой народ погрязнет в войне, голоде, разрухе…
Тут к трону приблизилась Варя и протянула царю его совесть. Царь схватил её обеими руками и стал осыпать комочек поцелуями. Потом Ричард вложил совесть в сердце и промолвил.
- Я счастлив, а мой народ спасён! Просите всё что хотите! Даже до половины моего царства!
- Ваше величество! – сказала Варя. – Нет для нас большей награды, чем честь принимать за нашим пиршественным столом самого справедливого царя!
Ричард улыбнулся.
- А немного спирта у вас не найдётся? Я пью только этот благородный напиток.
Все вскричали «Ура!!!»
И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят четвёртый – про пользу грусти

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут Мефодия ни с того, ни с сего поцеловала Патрона в лоб. И, как ни в чём не бывало, принялась колупать форшмак.
- Ты чего? – спросил удивлённый Патрон.
- Я оставила на твоём челе печать Грусти, - сказала Мефодия, накалывая вилкой солёный груздь.
- Нахуя? – спросил Патрон.
- Дело в том, - сказала Мефодия, намазывая паштет на хлеб, - что ты чист и свят. Твоя душа большая и светлая. Твой дух парит рядом с Богом. Ты счастлив и радостен. Ты беззаботен. Ты юморной и приветлив. Но у каждого просветлённого существа должна быть печать грусти. Эта печать не даёт забыть просветлённому о том пути, которые он прошёл, чтобы достичь пробуждения. Скорбь пути должна гореть тихим огоньком в душе. Эйцехорэ грусти – залог Наивеличайшего счастья. Ибо памятование скорбей – это необычный подарок мой. Ведь я – Изначальная. Первородная, Первобогиня. Я одна из всех имею печать грусти. Теперь Патрон, и ты имеешь эту печать. Сегодня ты сравнялся со мной в величии духа. Мы все здесь просветлённые, но только ты и я – Надпросветлённые. Надбудды. И когда все разумные станут надбуддами, наша Вселенная совершит качественный скачок. И счастье, небывалая радость озарит сердца мыслящих. Мы задумали эту трансформация с Мишаней, когда ничего ещё не было: ни времени, ни пространства.
- Мы счастливы, Первородная, что ты с нами преломляешь хлеб и оливье, - сказала Варя. – Не оставишь ли и у нас, остальных, печати на челах?
Мефодия улыбнулась, встала из-за стола. Она подходила к каждому и целовала в лоб. Все радостно загомонели.
- А теперь пьём все на брудершафт! – вскричала Альфа.
Все стали пить из кубков и целоваться.
- Ребя, а слабо каждому выпить одним глотком 13-ти ведёрный бочонок спирта?! – сказала Мефодия.
- На слабо берёшь?! – сказала Варя и первая осушила бочонок одним глотком…
И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят пятый – про то, что нужно мирно разрешать конфликты. А лучше в них вовсе не ввязываться

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мефодия фурбой порезала арбуз на скибки. Все потянулись к блюду.
- А мне не досталось! – сказала Альфа.
Мефодия достала из подпространства ещё один арбуз и разрезала его фурбой на скибки. Все потянулись к блюду.
- А мне опять не досталось! – сказала Альфа.
Мефодия опять полезла в подпространства и достала арбуз. Разрезала его фурбой на скибки. Все потянулись, было, к блюду, но тут Мефодия взяла свой меч и повела им по кругу.
- Если ещё кто-нибудь дотронется к арбузу…
В наступившей тишине Альфа со скрежетом потянула блюдо на себя и стала чавкать и плевать косточками.
Тут Иван схватил свой двуручный, шестиметровый меч и ударил Альфу. Случилось бы непоправимое, но меч Ивана звякнул о меч Мефодии. Иван вскочил и провёл серию атак на Мефодию, которая даже не встала из-за стола. Тут вскочила Варя и набросилась на Мефодию. Мефодия легко парировала удары двух умелых бойцов, закинув ногу на ногу. Тут уже вскочили все остальные, включая меня, и завертелся танец смерти вокруг Мефодии. Мефодия зевнула и прикрыла рот свободной рукой. Мы обрели атрибуты и с утроенной силой набросились на Мефодию. Мефодия взяла скибку с блюда и стала с аппетитом есть арбуз, плюя в нас косточками. Мы кружились вокруг Мефодии, как шершни, но мастерство Первобогини было настолько отменное, что она даже не смотрела на нас, а болтала о девичьем с Альфой, одновременно парируя тыщи атак в секунду.
Арбуз закончился. Альфа догрызла последнюю скибку, обрела атрибут и села спиной к спине с Мефодией. Девочки продолжал болтать и отбивать, шутя, атаки. Тут, как по команде, мы опустились на свои места и приняли обычный наш облик. Мы положили мечи на стол. Альфа села на своё место.
- Виноград хотим! – сказала Варя.
Мефодия залезла в подпространство и достала одну виноградину. Она разрезала виноградинку на 666 частей… А мы, как идиоты, смотрели не крохотные кусочки. Тут Мефодия рассмеялась и махнула рукой. Стол наполнился всевозможными фруктами со всех уголков Вселенной. Мы весело загомонели, а Варя выставила на стол 666 13-ти ведёрных бочонков спирта…
И понеслась ****а по кочкам! 

Урок пятьдесят шестой – про пользу горьких слёз и сладких грёз

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мефодия сидела, подперев щёку рукой, и пела величественную песню Изначальных. Мы, остальные, сидели, подперев щёки двумя руками, и подвывали. Мефодия пела первым, вторым и третьим голосом одновременно. А мы подвывали. И так хорошо нам было, что… а, да что там – очень хорошо. Мы подвывали и подвывали, а Мефодия пела нескончаемую прекрасную песню Изначальных. Слёзы капали у нас с ресниц в специально подставленные тазики. Мы плакали и плакали, а тазики постепенно наполнялись. Патрон перестал плакать и все на него зашикали. Патрон послушно снова понурил голову и принялся выдавливать из себя слезу. Каждый из нас внимательно следил за товарищем, чтобы никто не отлынивал, а плакал как положено. И вот наши тазики наполнились до краёв слезами. Мы выдохнули после таких трудов, а Мефодия враз прекратила петь и подпирать щёку рукой. Она по-деловому сгребла наши тазики и слила слёзы в огромный чан. Потом развела под ним огонь и стала помешивать. Мы. как завороженные, смотрели на бульбочки, на пар… Тут Мефодия подсоединила к чану змеевик и закапало божественным в 13-ти литровые бутыли. Когда набралось 369 бутылей, капать перестало. Мефодия взяла один бутыль и посмотрела сквозь него на свет. Потом довольно крякнула, отпила из горла и снова довольно крякнула.
- Громадо! Сегодня мы будем пить настоящий Нектар Братства. Кто выпьет бутыль этого божественного напитка, тот познает добро и зло в совокупности. Ян и инь в одном флаконе.
- Ура! – закричали мы и стали стучать мечами по столу.
Мефодия поставила перед каждым по бутылю и понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят седьмой – про пользу похмелья

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы скучаем. А больше всех скучает Изначальная Мефодия. Она щёлкает семечки и играет с нунчаками. Она метает фурбу в косяк двери. Она разбрасывается сюрикенами во все стороны. Мы – остальные – сидим под столом и дрожим от страха.
- Совсем свихнулась Изначальная, - сказал Патрон.
Тут возле его уха, через столешницу воткнулся меч Мефодии. Патрон отпрянул. Мы задрожали ещё больше.
- А Мефодия – само совершенство! – сказал Дорий.
- Мефодия – чмоки-чмоки! – сказала Альфа.
- Мефодия – надмастер! – сказала Маруся.
- Мефодия – самое совершенное существо во Вселенной! – сказал восторженно Иван.
- Мефодия – это красотища невъебенная! – сказала Василиса.
- Я бы женился на Мефодии, если бы не был уже женат! – сказал я.
Тут мне прилетело от Вари.
- А что я такого сказал?! – обиженно проблеял я.
Тут мне опять прилетело.
Вдруг наступила тишина. Неслышно стало ни стука фурбы, ни свиста сюрикенов, ни постукивания нунчак. Мы затаили дыхание. Тут я тихонько заглянул поверх стола. Мефодия сидела за столом и что-то писала в тетрадке. Я помахал рукой. Мы все тихонько выбрались из-за стола и расселись по своим местам. Мы с напускным благоговением смотрели на Мефодию. Мефодия писала, а потом стала проговаривать вслух.
- Создать фавнов. Фавн – это такое интересное существо с копытами и дурью в голове. Далее. Создать гномов. Гном – это такое существо – маленькое, злобное и с дурью в голове. Далее. Создать эльфов. Эльф – это такое странное существо – с большими ресницами и придурью в голове…
- Несравненная! Мать богов! Что ты пишешь своей благословенной рукой? – спросила Варя.
- Это напоминалка, - сказала Мефодия. – Я хочу создать новый мир, рядышком с нашим, в двух километрах. Вот дождусь своего мужа Мишаню, и мы приступим к творению.
- Ура!!! – закричали мы.
- Да в ****у ваше «ура!» - сказала Мефодия. – Я забыла как выглядит поросёнок. А новую Вселенную не создашь без поросят. Никакая приёмная комиссия не одобрит Творение без кошерных свиней.
Тут все мы похватали блокноты и стали рисовать в них свиней. Потом показали наше творчество Мефодии. Все наши нарисованные свиньи были разными. Мефодия внимательно рассмотрела все рисунки и вздохнула.
- Ну, и ***ню вы нарисовали.
Мы потупили головы.
- Ладно! Утро вечера мудренее! – сказала Мефодия. – Щас мы напьёмся, а наутро, с похмелья, я вспомню всё, что угодно! Варька, наливай!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят восьмой – про пользу распределения обязанностей

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Перед нами, по столу, ходит крошечный гном Акакий и учит нас жизни.
- Когда вы утром просыпаетесь, в первую очередь вы должны умыться, почистить зубы и побриться, - сказал гном.
- И девочкам бриться? – спросила со сдержанной улыбкой Альфа.
- А чем девочки хуже мальчиков?! – удивился гном. – Наши гномьи девочки бреются – и ничего. И вообще – не перебивайте меня! Так вот. После бритья все должны распределиться по нарядам: кто за водой, кто за дровами, кто растапливает печь, кто готовит завтрак, кто идёт в лес за грибами-ягодами, кто – на рыбалку.
- А рыбу какую ловить: большую или маленькую? – скрывая улыбку, спросила Варя.
- Рыбу ловить подходящего размера, с ладошку. Остальной пойманной рыбе нужно давать увал. Далее. Раков не ловить и не вступать с ними в переговоры. Ибо рак – шибко умный и может нарушить шевеление мозгов у рыбака. Разговаривающий с раком рискует свихнуться, так как раки, как я уже говорил, шибко умные и выёбистые.
- А если просто ловить раков и не вступать с ними в разговоры? – спросила Мефодия.
- Исключено! Раки сами вступают в разговоры и доводят молчаливого собеседника до психушки. Так что, если рыбак поймал рака, он должен три раза плюнуть через плечо и зашвырнуть оного вышеупомянутого за Полярный Круг, - сказал Акакий. – С раками мы разобрались. Теперь поговорим о грибах. Грибники обязаны собирать лишь те грибы, которые не снимают шляпки перед грибником. Такие, не снимающие, – они гордецы и упрямцы. И они заслуживают взятия в плен с дальнейшим препровождением в лукошко. Стоять! В корзинку!
- А чем лукошко отличается от корзинки? – спросил Дорий.
- Своевременный вопрос! – сказал Акакий. – Лукошко – суть некая корзинка. А корзинка – суть лукошко. И смотрите не перепутайте мне!
Гном стеком постукивал себя по голенищу и важно вращал глазами.
- Акакия, кончай лекцию! – сказала, смеясь, Варя.
- Лекция – суть метаморфоза осознанности! – сказал Акакий.
- Акакий, а ты умеешь осознанно пить спирт? – спросила Мефодия.
- Спирт – суть взбаламошенность! – сказал Акакий. – Спирт – суть противоречивость! Спирт – суть нежданной влюбчивости во всё, что шевелится! Спирт разрушает вербальные, эфирные, астральные и ментальные связи употребляющего с внешним и внутренним миром оного.
Тут раздался со всех сторон свист и аплодисменты. Гном засверкал глазищами и как гаркнет.
- Молчать!!!
Наступила тишина.
- Кто на разливе?! – гаркнул гном.
- Варя, - сказал тихо я.
- Варвара Пантелеймоновна! Почему вы не выполняете своих обязанностей?! – гаркнул гном.
Варя за секунду всем разлила.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок пятьдесят девятый – про пользу тотального обучения

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы все смотрим в окошко. А оно занавешено. Час смотрим, два, три, четыре…
- Может, всё же, кто-то отодвинет занавески? – спросила Мефодия.
- Я бы открыл, - сказал Патрон. – Только боязно мне. А вдруг за окном – чудовисько?!
- Я бы открыла, - сказала Альфа. – Только боязно мне. – А вдруг за окном окажется мышь, величиной со слона?!
- Я бы открыл, - сказал Дорий. – Только боязно мне. А вдруг за окном окажется черепаха, на спине которой располагаются три кита, которые перестали держать нашу землю, потому что ушли в бессрочный отпуск?!
- А что, наша планета лежит на китах, которые стоят на черепахе? – спросила Василиса.
Все рассмеялись.
- Ну, ты, Василиса и сказанула! – засмеялся Иван. – Все знают об этом со школьных учебников!
- А я в школе не училась, - сказала Василиса.
Возникла пауза.
- Как так?! – удивилась Маруся. – Все-все-все учились в школе. Это обязанность каждого ребёнка!
- Да, я не училась в школе. – Но зато я в ней преподавала.
Тут повисла промозглая тишина. Кто-то кашлянул. Кто-то чихнул. Кто-то громко сглотнул.
- Ты, неуч, преподавала в школе?! – спросила Варя.
- А что тут такого? Когда мне исполнилось 7 лет, мама повела меня в школу, в первый класс. Там я проучилась 3 дня, и мне стало скучно. Я поняла, что знаю значительно больше, чем моя учительница, - сказала Василиса.
- Как такое могло быть? – снова спросила Варя.
- Дело в том, что, когда мне исполнилось 3 месяца моя мать вывела меня за ворота нашего дома и сказала:
- Слушай внимательно, Василиса. В нашем роду всех трёхмесячных детей-бактерий выгоняют из дома, чтобы они пошли познавать мир. Сегодня наступил срок и для тебя. Иди куда глаза глядят. Но я тебе дам один совет. Высоко-высоко, на горе Плёс, живёт мастер Болт. Иди к нему и пробудь у него в учениках до семи лет. И лишь потом возвращайся домой. Так и случилось. Я была ученицей мастера Болта почти 7 лет. Я узнала все тайны физики, химии. Я познала все естественные и гуманитарные науки. Философия была моим любимым предметом. Там, у мастера Болта, я научилась и военным премудростям. Я познала и науку врачевания. Я узнала тайны всех трав. Короче, в 7 лет я вернулась домой и пошла в школу. И через 3 дня я стала в ней преподавать.
- Хвала Василисе! – вскричали мы.
- Хвала мастеру! – вскричали мы.
- Васька, ты на разливе! – сказала Мефодия.
- Будь спок! – сказал я.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок шестидесятый – про то, что грусть-тоска не вечны

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мефодия выставила на стол свой огромный сундук и роется в нём.
- Изначальная, дорогая, - сказала Маруся. – А ты не могла бы рыться в своём огромном сундуке в углу, где этот самый сундук и стоял? Зачем ты выставила на стол огромный сундук и роешься в нём? Как будто нет другого места для рытья в этом огромном сундуке. И что тебя заставило демонстративно рыться в этом огромном сундуке? Ты что – хочешь нам всем показать как много у тебя замечательных вещей? Но у каждого из нас есть свой огромный сундук. Но никто из нас не выставляет свой огромный сундук на стол. И никто из нас не роется в нём демонстративно. У каждого из нас в наших сундуках есть много прекрасных вещей. Но мы ими не хвастаемся, а скромно сидим за круглым столом и бухаем спирт. Ты же, Мефодия, своим рытьём сбила нам весь ритм потребления спирта. Мы, вместо того, чтобы пить-бухать и вести ничего не значащие беседы за пиршественным столом, вынуждены с любопытством наблюдать, как ты роешься в своём огромном сундуке. Мы, затаив дыхание, ждём, какую следующую прекрасную вещь ты извлечёшь на свет белый. Мы с любопытством и удивлением рассматривает твои платья, платки, юбки, блузки, туфли, сапожки, скальпы врагов, обрезания врагов, большие пальцы рук врагов. А больше всего мы радуемся, когда ты извлекаешь из своего огромного сундука боевые доспехи и оружие. Скажи, Изначальная, зачем ты устроила этот кавардак прямо на столе? Почему приостановила питие спирта? Ради какой цели ты роешься в своём огромном сундуке? Зачем смущаешь нас своими украшениями из алмазов, сапфиров, рубинов и янтаря?
Мефодия слушала Марусю молча - не прекращая ни на секунду своей работы по перелопачиванию вещей в сундуке. Наконец, она извлекла старую лампу. Потёрла её бок. Тут из лампы повалил дым, и в воздухе материализовался джин.
- Привет, Ибрагим! – сказала Мефодия.
- Приветствую тебя, Повелительница! – сказал джин. – Ты вызвала меня для того, чтобы я исполнял твои желания?
- Да. Ибрагим! – сказала Мефодия. – У меня опять то же желание, как и всегда. Я хочу, чтобы ты доставил нам сюда моего мужа, Изначального Мишаню.
- Увы мне, Повелительница! Я снова не смогу исполнить это желание, ибо мой всевидящий взор опять не видит Мишаню. Его нет в этой Вселенной. А за границы Вселенной мой взор не проникает. Подозреваю, что Изначальный Мишаня в настоящее время находится за пределами нашей Вселенной, в зоне Хаоса. Будут ещё желания, Повелительница? – спросил джин.
- Посиди с нами за кубком спирта, - сказала Мефодия.
- Слушаюсь и повинуюсь, Повелительница! – сказал Ибрагим.
Я взял дрымбу, Варя взяла арфу, и мы заиграли грустную и тягучую песню Изначальных. Марфа пела, а мы – все остальные – подпевали. Прошло 13 лет. Наконец, Изначальная стукнула кулаком по столу.
- Харэ грустить! Всем пить-бухать, да друга друга привечать!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок шестьдесят первый – про то, что нужно следить за базаром

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А кто сегодня дурак? – спросила Альфа.
- Я думаю, что сегодня дураков нет. Есть дура, - сказал Дорий.
Альфа схватилась за меч и приставила к горлу Дория.
- Потише, аника-воин! – сказал Дорий. – У нас кроме тебя - девочек много: Мефодия, Василиса, Маруся, Варя, наконец!
- Тут все девчонки схватили мечи и приставили к горлу Дория.
- Так кто из нас дура?! – вскричала Василиса.
Дорий сглотнул.
- Я дура, - тихо сказал Дорий.
- Громче! – сказала Василиса.
- Я – дура! – закричал Дорий
- А ещё кто ты? – спросила Мефодия, проведя кончиком меча по щеке Дория.
- Я придурок! – сказал Дорий.
- Ещё? – сказала Мефодия.
- Я – конь в пальто! – сказал Дорий.
- Ещё? – сказала Мефодия.
- Я баран однояйцевый! – сказал Дорий.
- Стоп! – вскричала Альфа. – С этого места поподробнее, мужинёк!
- Я баран однояйцевый! – повторил Дорий.
- Ты хочешь сказать, что у нас не будет детей?! – шёпотом сказала Альфа.
Все девочки положили мечи на стол и стали с любопытством прислушиваться к тихому разговору супругов: Альфы и Дория.
- Монечка-Альфочка, ну, что ты к словам придираешься?! – сказал Дорий.
- Я придираюсь?! Да ты сейчас признался, что у тебя одно яйцо! А вдруг это яйцо – то самое, заветное, которое осеменительное?! Ты обо мне подумал?! Ты подумал о нашем будущем?! Ты ни о чём не думаешь!!! Я хотела много детей, а теперь, получается, что все мои мечты насмарку?! – сказала Альфа и рубанула Дория мечом по голове.
Но Дорий успел схватить свой меч, и удар Альфы пришёлся на рукоять меча Дория. Альфа обрела атрибут уицраора. В каждом из десяти щупалец у уицраора заблестели ятаганы. Дорий принял атрибут рарруга. Рарруг-дракон изрыгнул огонь в сторону Альфа-уицраора. Уицраор вдохнул огонь и набросился на рарруга, который взмыл под потолок на своих перепончатых крыльях. И завертелось, расплясалось, растрынделось…
Хата ходила ходуном. Мы достали попкорн из подпространства и стали весело наблюдать за боем супругов. Нам на головы сыпались куски отрубленной плоти…
Танец смерти плыл в хате тяжёлым запахом крови и подпаленной плоти.
- Эй! – вскричала Мефодия. – Дурак и дура! Завязывайте!
Но поединщики только быстрее закружились в вихре боя. Тогда Мефодия применила заклятие Паузы. Всё застыло, включая уицраора и рарруга. Мефодия разоружила бойцов и сняла с них атрибуты. После этого Мефодия повела рукой, и заклятие Паузы прекратило действовать. Альфа и Дорий плюхнулись на свои места. Они были окровавленные и посеченные, с обрубленными конечностями. Тихо скулили. Мефодия приложила руки к ранам. Через 3 минуты израненные супруги вновь обрели конечности, а остальные раны затянулись.
- Ну, выпьем за то, что милые бранятся – только тешатся, - сказала Мефодия.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок шестьдесят второй – про опасность лапать чужих жён

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Иван, можно взять твой меч? – спросил Патрон.
- Так он шестиметровый и тяжеленный. Куды тебе его хоть с места сдвинуть, - сказал Иван.
- Позволь? – сказала Василиса и, не дожидаясь ответа, взяла шестиметровый, двуручный меч Ивана двумя пальчиками и стала зачищать спичку. Зачистила, положила меч на место и стала ковыряться спичкой в зубах.
- Во баба даёт! – сказал восхищённо Патрон.
- Вот такая у меня баба! – сказал Иван.
- Васька, а ты так смогёшь? – спросила меня Варька.
- А то! – горделиво сказал я.
Я встал из-за стола и подошёл к Ивану.
- Позвольте? – сказал я и, не дождавшись ответа, двумя пальчиками взялся за меч Ивана… Потом взялся пятернёй… Потом двумя руками… Затем взялся покрепче и опёрся ногой в стол… Затем двумя ногами…
Все рассмеялись.
- Да тут магнит! – сказал я. – Меч к нему и прилип. Вот если бы не было магнита…
Все засмеялись ещё громче. А Варя приуныла.
- Ну и ну! Ну, у тебя и мужик! – смеялась Альфа.
И все смеялись и смеялись. Смеялись и смеялись. Смеялись и смеялись. Тут Варька протянула руку через стол к Ивановому мечу. Взяла его двумя пальчиками за самый кончик лезвия. Другой рукой взяла кованый гвоздь. Приподняла меч за кончик острия и бухнула мечом по гвоздю. По самую шляпку. Тут все как зааплодировали. Тут все встали из-за стола, подошли к Варьке и стали похлопывать её по плечам. Тут смотрю – а мужики-то все норовят хлопнуть Варьку чуть пониже спины. Я взъярился, схватил меч Ивана… То есть, веник и стал оным охаживать мужиков чуть пониже спины. Мужики забегали по хате, как тараканы. Да всё с криками, да всё с визгами… А я, знай себе, гоняю охальников и гоняю. А они – по стенам, да по потолку. Да всё норовят выскочить то в окошко, то в дверь, то в дымоход. А я везде успеваю и не даю им сбежать от веника ужасного-разящего. Тут взмолились мужики:
- Прости нас, воин Грозного Веника, за то, что мы похлопывали Варьку, твою жену, чуть пониже спины! С этой минуты мы будем её похлопывать только по плечам! Мамами клянёмся! Племянниками клянёмся! Золовками, падчерицами, шуринами, кумовьями, тёщами, братьями – двоюродными, троюродными, четвероюродными! Дедушками, прадедушками, пращурами до 666-го колена! Адамом и Евой! Люцифером! Ангелами-архангелами! Верховным Богом и Женой Евойной!!!
После последней клятвы я и приутих. Ведь клянутся, хитрецы, Мной и Варькой, Женой Моейной. Сгрёб тогда я мужиков в охапку и вставил в вазу для цветов. А тут все бабы – давай нюхать мужиков и приговаривать:
- Ай, да букет ты, Васька, нам преподнёс! Пахнет лучше нюхательной соли!
- Вот, какой у меня мужик! – сказала Варя и полезла обниматься-целоваться. Тут Мы с Варькой превратились в яркий шар, сквозь который никому не видно, чем мы там занимаемся. Тут и все остальные пары стали светящимися шарами. Одна Мефодия грустно смотрела на нас и пила горькую…

Урок шестьдесят третий – про горечь поражений и сладость воспоминаний

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут Варя берёт половник и начинает разливать хаш по мискам. Хаш ещё кипит, булькает, шароёбится. Дымный, пахучий, жирный, невъебенный и охуенный, и ****атый. Все берут деревянные ложки, расписанные Петриковской росписью. А ложки немного потёртые, лак на ручках немного поистёрся. Этим ложкам 666 тысяч веков. Эти ложки подарили нам с Варей на очередную годовщину кентавры Хаоса. Ложки были отравленны ядом Чёрной вдовы. Мы с Варей однажды поели этими ложками и отравились. Мы блевали желудочным соком три дня. Похудели. Круги под глазами. Еле выжили. После того, как мы оклемались, мы с Варей собрали 12 легионов ангелов, 5000 гномов, 12 тысяч эльфов, двух хоббитов и пошли брать штурмом цитадель кентавров Хаоса – Локнут. В те временя меня звали Одином. Воплощённую Варю звали Фрейя или Фригга. Я выглядел как дремучий и худющий старец в чёрном плаще с посохом. Меня всегда сопровождали два ворона: Хугин и Мунин – «думающий» и «помнящий». Я их звал Мысль и Память. Я был колдуном. Кроме воронов меня всегда в пути сопровождали два волка Гери и Фреки - Жадный и Прожорливый. Я был воином и преступником. Я был соблазнителем великанш и других женщин. Я ехал впереди войска на восьминогом коне Слейпнире, что значит «скользящий». Этот шаманский конь, переносил меня в разные миры. Говорили мудрецы, что мой конь сродни шаманскому бубну, потому что он мог отвезти меня в загробный мир и потом мог вывезти меня оттуда. Наша армия много дней и ночей ехала по грешной и проклятой земле, где редко встречались водоёмы и деревья. Мы пересекли 40 пустынь, вышли за границу сотворённого Мира и двинулись меж звёзд к цитадели кентавров Хаоса Локнут. 33 года мы не встречали ни одной живой души. Только вражеские разъезды шныряли по Хаосу. Кетавры Хаоса были в Хаосе, как у себя дома, ибо Хаос и был их домом, колыбелью и укрытием. Отсюда они совершали набеги на обитаемые миры. Но вот час расплаты настал. Моя армия, насчитывающая 12 легионов ангелов, 5000 гномов, 12 тысяч эльфов и двух хоббитов, наконец-то вторглась в зону, где располагалась цитадель. Мы подошли на расстояние полёта двух стрел и стали лагерем. Гномы принялись собирать катапульты, а воины чистили доспехи и точили оружие. Кентавров Хаоса нигде не было видно. Я тогда решил, что армия кентавров укрылась за стенами крепости. Это всё упрощало. Так я считал. В ночь перед штурмом вся моя армия спала, кроме дозорных… Они появились перед рассветом. Кентавры. Они сняли часовых и вырезали всю мою армию во сне. В живых остались только мы с Варей. Мы успели вскочить вдвоём на моего восьминогого коня, который никогда не рассёдлывался в походе. Мы драпали, как трусы. За нами неслись 3 тысячи кентавров. Нам с Варей было стыдно, так как мы допустили гибель нашей армии. И тогда мы решили принять бой и умереть. Мы развернулись, обнажили свои мечи: меч Судьбы и меч Светоч. В левой руке у меня трепыхался золотой стяг Первых с портретами Изначальных. Сотни стрел неслись нам навстречу. Десятки стрел вонзилось нам в грудь, руки, ноги… Мы свалились с коня… И тут мои волки подхватили нас израненных. Забросили нас на спины и устремились в обитаемые миры… Погоня отстала. Нас, почти умирающих, выходила Изначальная Мефодия, Первобогиня и Мать всего сущего. А теперь вечно молодая Мефодия сидела за столом и с аппетитом потребляла хаш, дуя предварительно на ложку. Мы все улыбались, разговаривали и смеялись. Давно отгремела последняя битва в Энрофе. Кентавры Хаоса стали нашими лучшими друзьями. Они брали в жёны земных женщин. Их грозные мечи ржавели в углу. Да пребудет с нами вечный мир!
Амэн!

Урок шестьдесят четвёртый – про то, что нужно доверять мудрецам

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Варя смеётся, а все с удивлением на неё смотрят. А Варя, знай себе, заливается. То раскаты, то подхихитывания. А то и всхлипывания смешливые. И смеётся уже три часа. Три часа мы смотрим на неё недоумённо и переглядываемся и перешёптываемся и толкаем друг друга под столом ногами. Три часа Варя хохочет. Кто-то предложил испугать её, чтобы сбить со смешливости. Кто-то предложил вызвать санитаров…
- Да стукнуть её по башке! – грохнула кулаком по столу Альфа.
Тут Варя пуще прежнего расхохоталась. Альфа покраснела от гнева и снова стукнула кулаком по столу. Потом – ещё раз, только сильнее. А Варька заливается и ей – хоть бы что. Тогда Альфа взяла сотейник и как грохнет им об пол! Стены хаты задрожали. Стропила жалобно скрипнули. Мы подпрыгнули на месте и заойкали, потирая ушибленные задницы. А Варька вразнос пошла от смеха. Тогда Альфа набрала в лёгкие побольше воздуха и как заверещит почти на ультразвуке. Мы заткнули уши. Стёкла полопались. Стаканы и бутыля разлетелись осколками по всему дому, раня наши тела. А Варька, побитая стёклами начала икать, перемежая со взрывами хохота. Тут как взъярится Альфа. Да как ухватила свой меч. Да как стала всё крушить вокруг себя. Мы от греха подальше забрались на печь, а Альфа ходит по хате ходуном и рубит, рубит, сечёт, сечёт, всковыривает, взламывает… Варька тоже ходит ходуном, но от смеха. И тут разъярившаяся Альфа как ёбнула мечом Варьку по башке!!! Дзынькнуло. Меч отлетел от башки и вынырнул из рук Альфы. Варька икает и смеётся, икает и смеётся, икает и смеётся… Альфа подняла меч, покрутила его в руке. Подошла пидцюпцэм к Варьке, примерилась и как начала рубить её в капусту с огромной скоростью! Послышался дробный звон. Это меч, сталкиваясь с Варькой, издавал такое звенящее дроботение. И тут Альфа выронила меч, стала на колени перед Варькой и стала молиться на неё. Тут и мы попёрли с печки, стали на колени перед Варькой и стали бить поклоны. Варька прекратила смеяться и осмысленным взором посмотрела на нас. А мы всё кланялись, да бормотали молитвы.
- Встаньте! – вдруг властно сказала Варька… Нет, не Варька, а Варвара Заря, Варвара Потусторонняя, Варвара Полновластная!!!
- Мы не встанем, Полновластная! – вскричали мы.
- Слава Мирозданию, ты достигла железного Полновластия! – сказала Изначальная Мефодия. – Нам с Мишаней и не снилось такого! Много эонов мудрецы говорили, что когда-нибудь настанут такие времена, когда Мироздание подарит нам самое совершенное существо, которое по своим способностям будет даже выше Первородных, Изначальных, Первобогов. Это существо будет называться Железным Полновластием. Никто не верил в это, но все ждали этого события, ибо после обретения мыслящими ПонадБога Полновластного Железного Мироздание апгрейдится сразу до 33-го уровня. Сейчас же мы пребываем на третьем уровне, благодаря мне, Изначальной Мефодии, и моему мужу, Изначальному Мишане. Благодаря тебе, ПонадБогиня Железная Полновластная Варвара, мы все, собравшиеся здесь, и все мыслящие перескочим сразу с третьего на 33-й уровень бытия! Да здравствует ПонадБогиня Железная Полновластная Варвара!
- Слава в вышних!!! – вскричали мы.
- Быть вам со Мной! – властно сказала Варька и стала икать.
Тут мы и поднесли ей компотика, морсика, соку, узвару – кто что. От души.
- А сейчас я спою первую песнь Полновластных! – сказала Варька и запела. Наши души вырвались на волю и не скоро воссоединились с телами. То, о чём мечтали мудрецы, произошло. Славься во веки, Полновластная Варвара Заря!
Амэн!

Урок шестьдесят пятый – про пользу любознательности

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
ПонадБогиня Железная Полновластная Варвара Заря вязала носок. Тут приступила к ней Альфа.
- А скажи, Варя, что есть новый Миропорядок 33-й ступени бытия? – спросила Альфа.
- Альфочка моя золотая, рыба моя ненаглядная, солнышко моё ясное, девица-раскрасавица, мудрая и тонкая, ласковая и приветливая, слушай, что я тебе скажу. Мы жили на третьем уровне Бытия и познали его вдоль и поперёк. Не осталось на третьем уровне тайн метафизических, не осталось уголков неисследованных, не осталось глубин познаваемых. Всё было хорошо на третьем уровне Бытия. Всё нас радовало. Всё доставляло приятность в ощущениях и радование души, и умиротворение духа… Я не смогу ответить, что было бы на четвёртом уровне Бытия. Мы там не были и не будем. Но точно знаю, что четвёртый уровень подарил бы нам, мыслящим, море удовольствий и знаний. Я не знаю, что было бы на пятом уровне бытия, но точно знаю, что пятый уровень превзошёл бы четвёртый на порядок. Нет таких слов в лексиконе разумных, чтобы выразить степень наслаждения тела, души и духа на пятом уровне Бытия. Я не смогу ответить, что было бы на шестом, седьмом, восьмом, одиннадцатом, тринадцатом, двадцать первом, тридцатом, тридцать втором уровнях Бытия. Мы проскочили это уровни. Мы не познали сладость бытия на этих восходящих в радости уровнях. Нам не дано памятование удовольствий на этих уровнях. Мы их просто-напросто проскочили. Правильно ли это? Я не знаю. Но, думаю, что правильно. Волею судьбы и, волею случая, который, как известно, является псевдонимом Бога, благодаря тому, что я практиковала секретные практики, я ввергла Мироздание в лоно тридцать третьего уровня. Слава мне? Пусть – слава. Но не к этому я стремилась. Ни ради почестей и славы я изнуряла себя тайными упражнениями и практиками. Я всего лишь была упорной и терпеливой. Я отправляла часть своего сознания в будущее, чтобы, вернувшись, оно натолкнуло меня на другие, более сложные практики для достижения этого самого будущего. И вот вчера это случилось. Я стала ПроБуддой, НадБуддой и ПонадБуддой абсолютного Миропорядка. Сахасрара моя открылась новым знаниям. Мои чакры впитывают энергии нового. Сладостного мира, который я опустила на нас и преобразовала во Всеобщий Клубок Радости и Творчества. Этот Клубок Радости и Творчества нам всем вместе и предстоит распутать, дабы, вкусив это блаженное состояние, поделиться им со всеми мыслящими. Сейчас наша задача состоит не в смаковании новых ощущений, не в познании Нового, а в том, чтобы дать каждому мыслящему конец Клубка, который явится для каждого путеводной нитью в неизреченные измерения и восприятия. Так что, Альфочка моя, я знаю, ты хочешь узнать всё и сразу. Но давай без фанатизма. Давай притормозим наше любопытство. Наша задача такова. Вот клубок Радости и творчества. Мы должны растрепать его конец на столько концов, сколько мыслящих существует в Мироздании. Потом мы должны вручить каждому его именной кончик. На этом наша работа закончится. И только тогда я смогу посвятить вас в тайны 33-го уровня Бытия. Как-то так.
- Слава Варваре Заре!!! – вскричали мы.
 - Воистину, слава! – сказал я. – Амэн!

Урок шестьдесят шестой – про то как растормошить заторможенного

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
ПонадБогиня Железная Полновластная Варвара Заря была сегодня на разливе.
- Я, конечно, премного извиняюсь, Полновластная, - сказал Дорий. – Но я в несказанной обиде: ты, Венценосная, вот уже в третий раз мне не доливаешь. А энто сугубо обижает меня. Я из-за энтого впадаю в меланхолию, и мои мысли скатываются к сугубо низменным глубинам, как то – поругать тебя в мыслях и вербально. И ещё мне хочется пожаловаться на тебя твоему мужиньку Ваське, коий, являясь твоей второй половинкой, не уважает громаду и, в частности, меня, потому что не делает тебе замечаний по части несправедливостей в области разлива спиртосодержащей жидкости. Ты, императрица, меня не уважаешь и делаешь мне обиду мерзкую и колющую, и ранящую прямо в моё мускулистое сердце. Моя душа изнывает и вопиет богам! Доколе! Доколе меня будут обижать! Зачем я народился на свет, если приходится терпеть унижения от какой-то бабы! Хотя, по справедливости, должен доложить, что ты, Варька совсем не «какая-то», а самая что ни на есть величайшая и величественная женщина всех времён и народов. Тебе ставят памятники. Художники рисуют тебя с натуры и по памяти. Пииты посвящают тебе стихи. Писатели делают тебя главной героиней своих романов, повестей и новелл. В твою честь родители называют своих детей, причём обеих полов. Твоё имя присваивается школам, колледжам, университетам, институтам и академиям. Я мог бы долго растекаться мыслью по древу, вспоминая и перечисляя знаки внимания, которыми тебя одаривают люди, нелюди, звери, птицы, рыбы, гады, насекомые, бактерии, вирусы, ангелы, падшие, кентавры Хаоса, электроны, планеты, звёзды, галактики и метагалактики. Я мог бы бесконечно осыпать тебя эпитетами, метафорами и деепричастными оборотами… Но всю эту лирику омрачает лишь одно обстоятельство, а именно то, что ты, Венценосная, будучи на разливе, обижаешь своего самого преданного друга, то бишь, меня тем, что не доливаешь мне. Всем известно, что нужно наливать в гранчаки до краёв. Так было всегда. Это справедливо. Когда я был на разливе, никто не мог упрекнуть меня в не кошерном разливе. Да что там говорить! И Васька, и Патрон, и Альфа, и Мефодия, и Василиса, и Иван, и Маруся – всегда были скрупулёзными и уважительными по части разлива. До краёв – так до краёв! А ты, уважаемая, сегодня наливаешь мне на палец меньше, чем остальным. По какой такой причине? Я тебя чем-то обидел? Я впал в немилость? Я наказан? Отвечай же! Иначе я соберу Совет, и мы выразим тебе вотум недоверия. Мы все сидим за круглым столом – символом равенства всех за ним сидящих. Всем ты наливаешь до краёв. Так и мне наливай до краёв! Я повторяю тихо, но настойчиво: наливай мне до краёв!
- Ты всё сказал? – спросила Варя.
- Покамест да! – сказал Дорий.
- В таком случае, и я скажу пару слов. Как ты верно подметил, я тебе немного не доливаю. Но это происходит не от неуважения. И обиды на тебя я не держу. И не насмехаюсь над тобой. А дело вот в чём. Вот уже много дней, как никто из нас не слышит твоего голоса. Мы все тут выпиваем, балагурим, смеёмся, радуемся жизни, а ты, Дорий, целый месяц сидишь и, молча, потребляешь спирт. А ведь это непорядок, когда один из собутыльников хандрит. Вот я и придумала способ добиться от тебя живой эмоции. Растормошить тебя. Вернуть в наше весёлое общество. Недолив – вот что может смутить твою душу и заставить тебя вывернуться наизнанку. Я своего добилась – ты сейчас был весьма красноречив. Поздравляю всех нас с возвращением блудного сына в лоно Собутыльников. Ура!
- Ура!! – закричали все.
- Ура!!! – закричал Дорий.
Тут Варя разлила всем, включая Дория, до краёв.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок шестьдесят седьмой – про пользу быть любимчиком вышестоящих

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Сегодня Изначальная Мефодия распорядительницы пира.
- Так, Васька! Поручаю тебе слазить в погреб за консервацией. Да, и не забудь солёные арбузы, мочёные яблоки и пару-тройку вяленых окороков.
Я козырнул и забурился в погреб.
- Варька, тебе я поручаю украсить хату луговыми цветами. Пионами, там, георгинами…
- Изначальная, но пионы и георгины – это не луговые цветы…
- Меня не ****, как ты называешь пионы и георгины – луговые – не луговые… Главное, чтобы в хате было красиво и ярко. Усекла? – сказала Мефодия.
- Усекла! – сказала Варька и вышла из хаты.
- Значит так, Патрон. Что бы тебе такое поручить, чтобы ты справился? – спросила Мефодия.
- Я справлюсь с любым заданием, Изначальная! – вытянулся в струнку Патрон. – Я бывший военный. Много раз ходил в атаку с полковым знаменем. В разведку ходил. В штыковую. Ты только прикажи, а я не струшу!
- Молодец! Так держать, боец видимого и невидимого фронта! В таком случае, я поручу тебе самое ответственное задание, - сказала Мефодия.
- Самое ответственное! Благодарю за доверие! – сказал Патрон.
- Да погодь ты благодарить. Ты ещё не знаешь, насколько ответственное задание я тебе поручу, – сказала Мефодия.
- Я справлюсь! Не сомневайся ПервоМать!
- Хорошо! Слушай меня внимательно! Ко времени «Ч» ты должен будешь протереть все гранчаки до блеска.
- Это и есть «самое ответственное задание»? – погрустнел Патрон.
Девочки прыснули.
-  Сынок, нет ничего важнее, чем чистые гранчаки во время пира. Любое, даже самое маленькое пятнышко – пусть даже только на одном стакане – доставит много неприятных эмоций собутыльнику. Или я не права? – сказала Мефодия и обвела всех суровым взглядом.
- Я считаю, что есть вещи и похуже, - сказала Альфа.
- Например? – спросила Мефодия.
- Например – паутина. Причём там, где её не достать, - сказала Альфа.
- В таком случае, эту работу я поручаю тебе, ефрейтор Альфа! – сказала Мефодия.
- А после выполнения этой боевой задачи, мне присвоишь новое звание? – спросила, смеясь, Альфа.
- Разговорчики! – сказала Мефодия. – Выполнять, товарищ ефрейтор!
- Есть! – козырнула Альфа и встала из-за стола.
- Дорий, твоя задача – обеспечить звукоизоляцию помещения. Ибо мы будем горланить песни. И незачем соседям мешать спать! – сказала Мефодия.
Дорий встал из-за стола.
- Василиса, ты варишь плов, хаш, лепишь пельмени с варениками, - сказала Мефодия.
Василиса встала, сделала потягуси, надела фартук и пошла к печке.
- Иван, ты пойдёшь в лес за всякой всячиной. А ты, Маруся…, - начала, было, Мефодия.
- Есть! – козырнула Маруся.
- Да погодь ты! – сказала Мефодия. – Ты, Маруся, прямо сейчас встаёшь. Подсаживаешься ко мне. И мы приступаем к стратегическим разговорам о мужиках. Да, спирт захвати.

***

Пока все работали, Маруся и Мефодия ****оболили и бухали.
Нет в мире справедливости.

Урок шестьдесят восьмой – про то, что людям нужно доверять, а не проверять

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут Изначальная Мефодия обвела всех тяжёлым взглядом и сказала:
- Кто с****ил у меня черепаховый гребешок с 13-ю изумрудами, 30-ю самоцветами, 33-мя бриллиантами и 666-ю сапфирами?
Повисла гнетущая тишина.
- Васька? – посмотрела на меня Мефодия.
Я заёрзал на стуле.
- А нахрена мне гребень, если я не баба? – сказал я.
- Зато у тебя есть баба. А все знают, что ты любишь её баловать подарками. Варька, ну-ка дай мне тот гребень, что у тебя в волосах, - сказала Мефодия.
Варя молча вынула гребень и протянула Изначальной. Мефодия нацепила очки, взяла гребень и стала его рассматривать.
- Один, два, три…, - начала бормотать Мефодия. – двенадцать, тринадцать. Так. 13 изумрудов. Сходится. Один, два, три… десять, одиннадцать, двенадцать… двадцать восемь, двадцать девять, тридцать. Так 30 самоцветов. Сходится. Один, два, три… тридцать, тридцать один, тридцать два, тридцать три. Так. 33 бриллианта. Сходится. Один, два, три… шестьсот шестьдесят два, шестьсот шестьдесят три, шестьсот шестьдесят четыре, шестьсот шестьдесят пять… Так. 665 сапфиров. Не сходится…
Мефодия удивлённо посмотрела на Варю поверх очков.
- А ну-ка ещё раз, - сказала Мефодия. – Один, два, три… шестьсот шестьдесят три, шестьсот шестьдесят четыре, шестьсот шестьдесят пять. 665. 665 сапфиров.
Мефодия пересчитала сапфиры в третий раз. Затем в четвёртый. Затем в тринадцатый. Затем в тридцатый. Затем в тридцать третий, затем в шестьсот шестьдесят шестой…
- Варенька, душечка, возьми свой замечательный гребень. Я извиняюсь, - сказала Мефодия.
Варя взяла гребень и хмыкнула.
- Продолжаем разговор, - сказала Мефодия. – Альфа, дай мне свой гребень.
- Вот мой гребень, - сказала Альфа. В нём действительно 13 изумрудов, 30 самоцветов, 33 бриллианта и 666 сапфиров. Только этот гребень не черепаховый.
Мефодия взяла гребень Альфы и внимательно его обсмотрела со всех сторон. Даже понюхала и лизнула.
- Да, это не черепаховый гребень. Он из бивня мамонта, - сказала Мефодия.
Мефодия отдала гребень Альфе. Тут все остальные девочки положили перед Мефодией свои гребни.
- Полно, девчонки! Я вам верю! – сказала Мефодия. – Но кто, всё-таки, с****ил мой гребень?
Тут из под стола вылез домовик Кирюха.
- Изначальная, вот твой гребень! – сказал домовик, протягивая сей предмет Мефодии.
- Так это ты вор?! – спрорсила Мефодия.
- Упаси, Господи! – воскликнул домовик. – Просто каждую ночь, когда ты засыпаешь, я этим гребнем расчёсываю тебе волосы. А под утро вставляю гребень обратно в волосы. Но сегодня утром я не вернул гребень на место, так как захотел им причесать свою жену, а то она заросла сильно, и её шерсть свалялась. И вот буквально минуту назад я закончил расчёсывать жену. И возвращаю гребень его хозяйке.
Мефодия улыбнулась и сказала.
- Кирюха, зови свою расчёсанную жену. Посидите с нами, выпьете, закУсите, - сказала Мефодия.
Кирюха свистнул, и тут же в воздухе материализовалась прекрасная домовиха. Домовые уселись за стол и сами себе налили.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок шестьдесят девятый – про опасность бездействия

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мефодия куняла, и все остальные сидели тихо и вели разговоры шёпотом. Вот Мефодия начала всхрапывать. Затем и вовсе разразилась раскатистым храпом. Посуда подрагивала на столе, Стены ходили ходуном. Крыша сползла на бок. Наши табуретки подпрыгивали, и мы вцепились в них руками, чтобы не отбить себе задницы. А храп Мефодии начал приобретать угрожающие размеры. Всё в доме шаталось, подпрыгивало и со стуком падало обратно. Стёкла в окнах повылетали нахер, и в хату проник промозглый ветер. Стая голубей ворвалась через окно и стала кружить под потолком, гадя на наши головы. Вытереть говно не было никакой возможности, так как мы всеми руками вцепились в табуретки. Говно стекало с наших волос нам на лица. Мы только и знай, что отплёвывались. И тут в окно влетела стая ворон, и с противным карканьем стала гадить вниз втрое больше, чем голуби. Через полчаса говна было нам по колено. Через час – по пояс. Через 3 часа – по шею. Мефодия спала, наклонив голову, и вот носом она вдохнула говно и тут же раскашлялась, проснувшись. Оценив обстановку, Мефодия подняла над головой испачканные говном руки и начертала в воздухе огненный каббалистический знак. В ту же секунду столб говна поднялся с пола и стал поливать проклятых птиц. Вороны и голуби смешались в одну стаю и с гамом вылетели в окна. За ними полетел столб говна. Через пять минут вся хата была очищена от говна. Альфа подмела стёкла. Василиса пошла мыть говняную посуду. Варя мыла голову в бочке. Маруся – та вообще приняла душ. Мы, мужики, сменили говняную одежду. Мефодия повела рукой и вся очистилась колдовством. Когда все последствия магического сна Мефодии улетучились, мы все снова устроились за столом и стали радоваться жизни. Больше всех радовалась жизни Варька. Непонятно почему. Варька – она всегда была непонятной. Вот за это я её и полюбил. А полюбил я её больше жизни, пущу смерти! Варька – она заковыристая баба. Самая заковыристая. 666 тысяч эонов с ней живу и до сих пор на расковырял её полностью. На месте одной распутанной заковырки сразу возникали новые 13 заковырок. Другие бабы – тоже заковыристые и непонятные мужику. Но Варька – она самая что ни на есть заковыристая-презаковыристая. Вот такая баба мне досталась. А я и не жалею вовсе об этом. Лишь бы Варька меня не променяла на какого-нибудь молодого хлыща. Этого я не переживу. Без Варьки мне – хана. И она об этом знает. И вьёт из меня верёвки крепкие, как канат. Ну, и пусть вьёт, лишь бы не бросала, лишь бы не уходила, лишь бы не променяла меня на другого. А остальное я вынесу от неё, вытерплю и сдюжу. Да здравствует ПонадБогиня Железная Полновластная Варвара Заря!!! Слава мне, который не побоялся полюбить богиню!
Амэн!

Урок семидесятый – про пользу сообразительности

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Вот уже три часа, как Патрон и Маруся воркуют. Они, взявшись за руки, нежно смотрят друг другу в глаза и мимимишничают. Фу! Противно, прям. Ну как можно так себя вести при всех?! Фу! А мы сидим за одним столом. Нам некуда деваться. И вообще – мы трапезничаем. А тут… Прям, аппетит испортился. И так они приторно ласково общаются, что хочется их чем-нибудь огреть. А это мысль! Я стал оглядываться в поисках подходящего ударного предмета. И тут я замечаю, что все остальные, кроме влюблённых, тоже глазами рыскают по хате. Я про себя засмеялся. Получается, не одному мне противно наблюдать за воркованием голубков. И тут я вижу, как со своего места поднимается Василиса, подходит к печке и берёт ухват. Тут встаёт с табуретки Варька и прямиком направляется к разделочному столу. Берёт сковородник и начинает им покручивать. Тут поднимается Иван, быстро идёт в дальний конец хаты и хватает нетерпеливо швабру. Тут поднимается Альфа и мягким шагом направляется к вымытой посуде. Там она выбрала кастрюлю поувесистее и застыла в позе охотника. Тут поднимается Мефодия и материализует в своей руке бейсбольную биту. Тут поднимается Дорий, подходит к печке и берёт кочергу. И тут мне стало не до смеха. Вокруг голубков образовался смертельный круг хладнокровных убийц, которые не остановятся ни перед чем, чтобы только не видеть проявления любви, пусть даже и тошнотворной. Я заволновался и стал лихорадочно соображать. Мне не хотелось крови. Как быть? Как остановить шесть машин смерти? Времени осталось совсем мало. Изверги крадучись направлялись к сладкой парочке, помахивая предметами смертоубийства.
- А у меня есть ***! – вдруг вскрикнул я, сам не зная почему.
Мне просто пришло на ум ошарашить всех каким-нибудь объявлением.
- А у меня есть ***! – снова закричал я.
Все с недоумением посмотрели на меня. Даже голубки оторвались друг на друга и с удивлением посмотрели на меня.
- А у меня есть ***! Очень большой! Всем ***м хуй! Показать?!
Все стали переглядываться.
- Кому первому или первой показать моё сокровище?! Щас я скину портки и покажу вам двухметровый, заточенный ***! Впервые в этом сезоне! Проездом через Млечный Путь! Такого вы ещё не видели! Мой *** – чемпион по длине и толщине! Мало того! Мой хуй – целительный! Кто прикоснётся к нему, торт излечится от 666-ти болезней сразу! Какая женщина прикоснётся к нему, та и забеременеет, даже если раньше была бесплодна! Налетай! Поглаживай, подёргивай, пощипывай!
И тут все как начали смеяться. Слёзы потекли у всех из глаз. Все просто хохотали, побросав орудия смерти. Наши голубки тоже рассмеялись. Через 5 минут все затихли и расселись по местам.
- Предлагаю выпить за нового скомороха, преемника старинных рютютю, Ваську, сына Степана! – провозгласила тост Мефодия.
Все подняли гранчаки и немедленно выпили.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок семьдесят первый – про то, что всё преходяще, а музыка вечна

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мефодия играет на кобзе. Я дёргаю язычок дрымбы. Варя колотит в бубен. Патрон расшаривает меха трёхрядки. Альфа наяривает на арфе. Дорий перебирает струны банджо. Василиса колошматит по клавишам рояля. Иван дует в тромбон. Маруся дирижирует мечом. Всё бы хорошо, да только не музыка получается, а какая-то ***ня. А музыкантам – по барабану. Они кайфуют. Тут Маруся как ёбнет мечом по пюпитру! Все затихли и посмотрели на неё.
- Громадо! Что вы порете? Разве это музыка?! Ни один из вас не попадает в ноты! – сказала Маруся.
- -А что же нам делать? – спросила Василиса.
- Значит так! Вот, что я думаю, - сказала Маруся. Сейчас вы поменяетесь инструментами. Инструменты передавайте по кругу правому соседу!
Все обрадовались и обменялись инструментами. Маруся взмахнула мечом и полилась прекрасная музыка… Пижжю. Опять какофония. Маруся взорвалась и ёбнула мечом по пюпитру, да так сильно, что он развалился на две части.
- Может, нам опять поменяться инструментами? – с надеждой спросила Василиса.
- Вы, камрады, как не садитесь, как не меняйтесь, - в музыканты вы не годитесь! – изрекла Маруся.
- Так что же нам теперь делать? – спросила Василиса. – Скоро к нам в гости должны пожаловать Светозар с Лилит. Мы хотели встретить их небесной музыкой. А получается – облом?
- Все мы знаем, что Светозар, он же Люцик, и его жена – первоЖенщина Лилит – любят музыку. Они большие почитатели оркестров и джаз-бэндов, - сказала Варя. – Когда я родила Люцика, то уже на третий день он прекрасно играл на аккордеоне. За неделю он освоил все инструменты, которые существовали на пра Земле. Да и Лилит всегда покупала билеты на концерты в первый ряд. Люцик и Лилит – меломаны. И вот, сейчас выясняется, что мы – бездари по части музыки. Что же нам делать?
Все задумались. Потом закурили. Потом опять задумались. Затем опять покурили.
- Эврика! – воскликнула Мефодия.
Все с надеждой на неё посмотрели.
- Эврика! – опять крикнула Мефодия.
Мы все сгрудились вокруг неё с томительным ожиданием.
- Эврика! – в третий раз вскрикнула Мефодия.
- Ну, Изначальная! Говори же, что за эврика пришла тебе в голову? – спросил Дорий.
- Эврика – больно куртуазное слово. Мне нравится его проговаривать. А в голову ничего путного не пришло, - сказала Мефодия.
Все разочарованно вернулись на свои места. И тут послышалась прекрасная и многозвучная музыка. Кто-то виртуозно играл на барабанах. Мы вышли на улицу, чтобы посмотреть на виртуозов. Во дворе стояли Светозар и Лилит. Они самозабвенно колотили в барабаны. Их боевые лошади играли на варганах. Тут мы похватали свои инструменты и стали подыгрывать нашим гостям. И полилась над землёй чудесная, распрекрасная, божественная какофония.
Алиллуя!

Урок семьдесят второй – про то, что всех сильнее - любовь

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Жизнь хороша! – сказал я.
- Жизнь, как спелое яблоко! – сказала Варя.
- С подбитым боком и червивая? – сказала Мефодия.
- Вечно ты, Изначальная, тост испортишь! – сказала Варя.
- Так это был тост?! Присоединяюсь! И алаверды!
Изначальная сгребла с подола семейство мышей в карман, встала с кубком в руке, обвела всех длинным взглядом, прокашлялась и начала задвигать.
- Громадо! Камрады! Друзья и подруги! Боевые товарищи! Мы сегодня собрались в хате Васьки и Варьки не просто так. Мы собрались сегодня здесь за тем, чтобы хорошо обвыпить и закусить. Всё есть у нас на столе: и кошерная закусь, и кошерная выпивка. Мы собрались здесь семьями и долго отсюда не уйдём. Всем у Варьки с Васькой хорошо. У каждого мальчика есть своя девочка и наоборот. И только я на этом празднике жизни скорблю и грущу, так как нем рядом со мной моего мужчины, моего Пресветлого мужа, Изначального и Первородного Мишани, вместе с которым мы сотворили пра Землю. Мне неведомо, где сейчас в данный момент времени находится Мишаня. Я испробовала все свои магические способности, чтобы выяснить его местоположение. Я не смогла найти его среди мирриадов звёзд. Мишаня – это великий Первобог. Ещё когда ничего не было, а был только Хаос, Мишаня бороздил Хаос в поисках спутницы жизни. В Хаосе жили разные злобные твари, а самыми кровожадными были кетавры Хаоса. Мишаня воевал со всеми и всегда одерживал победы. Но не это было его целью. Мишаня искал себе подобную, чтобы вместе с ней отвоевать у Хаоса островок стабильности. Однажды Мишаню кентавры Хаоса взяли в плен и поместили в Жопу Хаоса. Там, за гратами, он нашёл меня. Я была пленена эоном раньше, хоть времени ещё не было. На мне были обрывки одежды. Я была обессилена. Там, в темнице, было темно, но Мишаня всё ж разглядел меня и влюбился без памяти. Я тоже влюбилась в сухопарого Первобога. И тут у Мишани возник план. Он заметил, что темница расположена в точке покоя, а вокруг бушевали волны Хаоса. Эту точку покоя Мишаня искал всю жизнь. И вот таким неожиданным образом он её нашёл. Да в придачу к этой находке, он нашёл и любимую женщину. Мишаня нас обвенчал, и мы наполнились магией супружеской любви. И вот, после венчания, Мишаня рассказал мне свой дерзкий план. Тут же мы решили его осуществить. Мы обнялись с Мишаней и слились в поцелуе. И Магия супружеской любви начала действовать. Первоэлементы ближайшего к нам сегмента Хаоса стали притягиваться к нам. Через 33 часа, а времени ещё не было, вокруг нас образовалась пра Земля. Это свершилось! Мы смогли создать в Хаосе зону стабильности – пра Землю. Вашу родину, Первые. Вот кратко я и рассказала вам первобайку. А теперь давайте поднимем кубки и выпьем за моего мужа, Изначального, Первородного, Первобога Мишаню!
- Ура! – закричали мы все и осушили кубки.
Я снова разлил.
- За Мишаню! – сказала Мефодия.
- Ура! – закричали мы.
Я опять разлил по кубкам.
- За Изначального, Первородного, Первобога Мишаню! – сказала Мефодия.
- Ура! – закричали мы и выпили.
Да здравствуют люди, которые любят и которые умеют ждать любимого пусть даже вечность!
Лехаим!

Урок семьдесят третий – о кошерности воспоминаний

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мефодия читала книжку. Мы впервые видели эту книгу. Никто из нас её не читал. Никто из нас даже не догадывался о её содержании. Мы изнывали от любопытства и подзуживали Альфу, чтобы она поспрошала Мефодию. Альфа была любимицей Мефодии, и мы надеялись, что уж ей-то Изначальная не откажет.
- Мать, а что ты читаешь? – спросила Альфа и посмотрела на Мефодию широко раскрытыми невинными глазами.
Мефодия сняла очки и посмотрела на Альфу.
- Сладкая моя девочка, - сказала Мефодия. – Эта книжка называется «Эпос Эпосов». Её написал мой муж, Первобог Мишаня.
- А о чём в ней говорится? – спросила Альфа.
Мефодия закрыла книгу. Отпила спирта из кубка и принялась рассказывать.
- В этой книжке описывается приключение ПервоТворения. Этим мы занимались с Мишаней вместе. Вчера я вам рассказала о том, как была создана пра Земля. Она была безвидна и пуста. И мы духами носились над водами. Вдруг нам пришла в голову мысль создать бактерий и амёб всяких. Так появились первые Первые. Ты, Василиса и ты, Иван, по праву называетесь первыми Первыми. А однажды мы задумались о растениях. И сразу же дали приказ пра Земле, которая тут же произвела растения всякие, травы, кусты, деревья… Мы возрадовались, ибо это было хорошо. Мы валялись с Мишаней в тени платанов. Но мало было наслаждения и услады. Тогда мы сотворили рыб и гадов морских. И возрадовались, что это хорошо. Вскоре мы повесили светило. Благодаря этому у растений возник фотосинтез, и планета обогатилась кислородом. Однажды мы с Мишаней слились в порыве страсти, и у нас народились сонмы ангелов, архангелов, господств, властей и прочих херувимов-серафимов. Ангелы – девочки и мальчики – радовали нас. У каждого из трёх биллионов ангелов был свой характер и своя светящаяся сущность. Ангелов ещё называют древними богами. Ты, Васька. Ты, Варька – ангелы и древние боги. Вот очень кратко я вам рассказала о Первотворении.
- А что ещё написано в этой книжке? – спросила Альфа.
- Книжка эта весьма увлекательна. Здесь Мишаня описал наши приключения в плотных телах, когда мы воплощались на пра Земле. Мы учили Первых искусству, ремёслам и прочему. Здесь, на пра Земле, мы впервые в истории собрали армию древних богов, которую водили в пределы Хаоса на войну с кентаврами Хаоса. Здесь рассказывается о том, как мы с Мишаней создавали восходящие и нисходящие тонкие измерения. Возникла метафизика, инфернальность. Мы создали первое колесо Сансары. Мы создали царство мёртвых и небесные чертоги для погибших воинов. Мы всё делали с нуля. Не было никого, у кого можно было поучиться. Зато каждая наша маленькая победа над обыденностью приносила нам несказанную радость. Всему, чему мы сами умели, мы учили Первых. Вот такая, ласточка моя, книжка. А теперь, девочки и мальчики, настала пора наполнить наши кубки и спеть революционную песню Изначальных. Да, именно – революционную. Мы с Мишаней были революционерами. И наш внук Люцифер достоин своих бабушки и дедушки. Лехаим!

Урок семьдесят четвёртый – про то как важно знать науки, а особливо - математику

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мишаня принялась нас считать.
- Так. Васька – раз. Варька – два. Патрон – три. Альфа – четыре. Дорий – пять. Василиса – шесть. Иван – семь. Маруся – восемь. Странно. Восемь. Но нас же всегда было девять! Куда девался ещё один?! Повторим. Васька, Варька, Патрон. Альфа, Дорий, Василиса, Иван и Маруся. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… Снова восемь! Проклятье! А куда подевался девятый?! Но мы все тут. Нас девять, но я насчитала восемь… Хренотень! Блять! Блять! Блять!.. Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?! Почему нас восемь, когда нас всегда было девять?!
- Можно я посчитаю? – спросила Альфа.
- Попробуй, моя ласточка! – сказала Мефодия.
- Значит, так, - сказала Альфа. Васька – раз. Варька – два, Патрон – три. Дорий – четыре. Василиса – пять. Иван – шесть. Маруся – семь. Мефодия – восемь… Восемь, Мефодия!
- Колдовство!!! – вскричали все.
- Так, так, так.., - сказала Мефодия. – Сдаётся мне, что кто-то из присутствующих применил колдовство. А это запрещено во время застолья. Это вопиюще! Это возмутительно! Это ни в ****у, ни в Красную Армию!!!
- Накажи колдуна, мать!!! – вскричали мы.
- Так, так, так… Кто из вас крикнул сейчас громче всех? – спросила грозно Мефодия.
Все посмотрели на меня. Я скукожился под обвинительными взглядами.
- Кто кричал громче всех, то и есть колдун! – сказала Мефодия.
Тут все стали отодвигаться от меня вместе с табуретками.
- Это не я, - просипел я. – У меня горло больное. Я просипел, а не прокричал…
- Врёшь, сучий потрох! – вскричал Дорий. – Я сижу подальше от тебя, но явно слышал твой превосходящий голос!
- И я! – сказал Патрон.
- И я!
- И я!
- И я!
Тут мефодия схватила меня ментальной рукой за горло.
- Так вот ты какой колдун! – сказала Мефодия, поворачивая мою голову влево и вправо, чтобы легче было разглядеть меня.
- Я не колдун, - просипел я. – У меня даже нет волшебной палочки.
- А твой ***?! Он же волшебный! Он и есть волшебная палочка! – вскричала Мефодия.
Я промычал что-то нечленораздельное.
- Перед тем, как сжечь тебя на костре, я хочу узнать: какого хера ты нас заколдовал так, что нас стало восемь, при том, что нас осталось девять? – спросила Мефодия.
- Я не умею колдовать! Мефодия, отпусти горло! Помираю я, - просипел я.
Мефодия отпустила горло.
- Говори, тварь дрожащая! – сказала Мефодия.
- Хорошо! Я скажу! Но ты, Мать, не обрадуешься! Стрелы, которые ты пускаешь в меня, попадут тебе в сердце, и ты раскаешься в своих беспочвенных подозрениях! – просипел я.
Мефодия расхохоталась.
- Да говори уже! – весело сказала Мефодия.
- Сейчас он будет выкручиваться! – засмеялся Патрон.
И все остальные тоже засмеялись. Я выждал, пока смех утихнет и сказал.
- Мефодия, когда ты нас пересчитывала, то нас оказалось восемь. Так?
- Ну, так, - сказала Мефодия.
- Альфа, когда ты нас пересчитывало, нас оказалось восемь. Так?
- Совершенно верно, провидец! – рассмеялась Альфа.
И все снова расхохотались, тыча в меня пальцами.
- Так вот, что я вам скажу! – возвысил свой голос я. – Когда считала Мефодия, она забыла посчитать себя. А когда считала Альфа, она тоже забыла посчитать себя. У вас у обеих получилось восемь. Хотя, на самом деле нас было девять!
Гул восхищения возник в хате. Все принялись меня обнимать и похлопывать по плечу. И тут вдруг мне стало страшно.
- Громадо! – сказал я. - Одна беда миновала, но пришла другая беда, откуда не ждали!
- О какой беде ты говоришь, Васька? – спросила Мефодия.
- Слушайте и внимайте. Рвите на себе волосы и разрывайте свои одежды! Посыпайте головы пеплом, ибо вторая беда – это всем бедам беда! Что сейчас произошло? Мефодия насчитала восемь особей, но потом оказалось, что нас девять. И Альфа насчитала восемь особей, но потом оказалось, что нас девять. Так вот! В сумме нас – восемнадцать! Восемнадцать нас!!!
Все в ужасе закричали и разорвали на себе одежды, и рвали на себе волосы, и посыпали головы пеплом.
- Кто колдун?! – вскричала Мефодия…

Урок семьдесят пятый – про подводные камни перманентности

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Дорий всё ругается и ругается с Альфой. Всё ругается и ругается. Всё ругается и ругается. Нам это уже стало надоедать, но вмешиваться в спор супругов – себе дороже. Вот и сидим, слушая бесконечные обвинения, которыми обмениваются кошка и хомяк.
- Твоя мама меня не любит! – сказал Дорий. – Как только мы приходим к ней в гости, она тут же запирается в дальней комнате. Даже в туалет не выходит. Завела там у себя горшок и в ус не дует. Правда, тридцать три раза в день навещает холодильник и хомячит в одиночку.
- Неправда! – вскричала Альфа. – Не 33, а 32!
- Какая разница?! – сказал Дорий.
- Большая разница! 33 – это часто. А 32 – это периодически.
- Хорошо, пусть будет по-твоему. Периодически - 32 раза лопает из холодильника. Но это ли не признак неуважения к зятю?! Это ли эксгумация топора войны?!
- Что ты сказал? – удивилась Альфа.
- Я сказал «эксгумация топора войны». Твоя мама то зарывает топор, то разрывает. И делает это так часто, что война со мной практически не прекращается. Такое перманентное состояние…
- Что ты сказал? – сказала Альфа.
- Я сказал «перманентное». Это слово означает что-либо постоянное либо не прерывное. Более подробное определение может означать: не прерывный, не меняющийся продолжительный отрезок времени, либо не меняющийся вовсе, сохранившийся навсегда. Как-то так.
- У тебя что – Википедия встроена в мозги? – спросила Альфа.
- Совершенно верно. Википе;дия» (англ. Wikipedia, произносится [;w;k;;pi;di;] или [;w;ki;pi;di;]) — общедоступная многоязычная универсальная интернет-энциклопедия со свободным контентом[комм. 2], реализованная на принципах вики. Расположена по адресу www.wikipedia.org.
Владелец сайта — американская некоммерческая организация «Фонд Викимедиа», имеющая 39 региональных представительств. Название энциклопедии образовано от английских слов wiki («вики»; в свою очередь заимствовано из гавайского языка, в котором оно имеет значение «быстро») и encyclopedia («энциклопедия»).
Запущенная в январе 2001 года Джимми Уэйлсом и Ларри Сэнгером[6], Википедия сейчас является самым крупным и наиболее популярным[7] справочником в Интернете[8][9][10]. По объёму сведений и тематическому охвату Википедия считается самой полной энциклопедией из когда-либо создававшихся за всю историю человечества[11][12][13]. Одним из основных достоинств Википедии как универсальной энциклопедии является возможность представления информации на родном языке пользователя[14]. На июнь 2016 года разделы Википедии есть на 295 языках, а также на 493 языках в инкубаторе. Она содержит более 40 миллионов[2] статей. Интернет-сайт Википедии является пятым по посещаемости сайтом в мире[15].
Главной особенностью Википедии является то, что создавать и редактировать статьи в ней может любой пользователь Интернета[комм. 3]. Все вносимые такими добровольцами изменения незамедлительно становятся видными всем посетителям сайта. В декабре 2013 года в заявлении ЮНЕСКО по случаю награждения Джимми Уэйлса, основателя Википедии, Золотой медалью Нильса Бора про Википедию было сказано, что она является «символом эпохи взаимодействия, в которую мы живём, и это не просто инструмент, это воплощение мечты, столь же древней, как человеческий интеллект и собрания Александрийской библиотеки»[16][17].
Надёжность и точность Википедии вызывают вопросы[18]. Википедию критикуют за возможность добавления ложной или непроверенной информации[19] и вандализма на её страницах. Однако научные исследования свидетельствуют о том, что в Википедии следы актов вандализма обычно оперативно устраняются[20][21].
Раздел Википедии на русском языке на сегодняшний день занимает 7-е место по количеству статей среди всех языковых разделов.
В хате наступила тишина. Все с ужасом, смешанным с удивлением смотрели на Дория.
- Дорий, - сказала Альфа. – У меня есть вопрос…
- Хватит вопросов!!! – вскричали мы все вместе.
- Этот хомяк порвёт нам все мозги! – сказала Варя.
- Альфа, Дорий, заройте свои топоры войны, хотя бы на время, - сказала Мефодия. – И давайте просто пить спирт. Просто пить спирт и разговаривать ни о чём. Просто пить спирт и ****еть ничего не значащие вещи. Просто пить спирт и не ссорится по пустякам. Ну, что – мир?
- Мир! – сказала Альфа.
- Мир! – сказал Дорий.
Супруги плюнули на ладони и пожали друг другу руки.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок семьдесят шестой – про большой вред переборчивости

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут заходят в хату Великан и Коротышка.
- Мир вашему дому! – сказал Великан.
- С вас – хлеб да соль! – сказал Коротышка.
- Звыняйтэ, люды добри! – сказала Варя. – У нас нет хлеба. И соль закончилась. К большому сожалению, можем предложить вам лишь форшмак, паштеты разнообразные, холодец, жаркое, сало, борщ, хаш, солянку, сациви, вареники, пельмени, колбасы, окорок. Есть также тушеная свинина, стейк, тушеная курица, запеченные баклажаны, шашлык, рататуй, куриные бедрышки, запеченная свинина, запеченный картофель, рисовая каша, голубцы, куриные рулеты, тушеная говядина, пшенная каша, тушеная капуста, куриные котлеты, паэлья, фаршированный перец, фондю, рыбные котлеты, гречневая каша, макароны, жареный картофель, пудинг, мусс, картофельное пюре, овощное рагу, фаршированные грибы, фаршированные помидоры, щи, гратен…
- А хлеба точно нет? – спросил Великан.
- Нэма! – сказала Варя. – Правда, есть несколько сортов грузинского сыра. Имеретинский сыр (чкинти квели / имерули квели) — молодой слабосолёный сыр.Сулугуни — рассольный сыр из региона Самегрело. Тенили — кулинарная гордость Месхетии, сыр из овечьего молока. Гуда (гудис квели) — овечий сыр из региона Тушети, созревающий в овечьем бурдюке. Надуги — сливочно-творожный сыр, подобный итальянскому рикотта. Тушинский сыр. Картули квели (грузинский сыр) — сыр из коровьего, овечьего, козьего либо буйволиного молока, либо из их смеси. Коби (кобийский) – подобный по технологии изготовления осетинскому сыр производят из овечьего молока в муниципалитете Степанцминда. Дамбалхачо – сыр с плесенью. Чоги – сыр из жирного овечьего молока, созревающий в мешках из овечьей шкуры. Чечили – сыр из обезжиренного коровьего молока в виде тонких верёвок. Калти – твёрдый сыр из высохшего надуги.
- А соли нам бы хоть щепотку, - канючил Коротышка.
- Чого нэма, того нэма. Алэ е трошкы Чиновских закусок. Вот посмотрите, отведайте:
 Манцай экви
Манцай экви лобстер, креветки, гребешки, кальмары с фруктами лиджи в соусе ся-минг
 Шон-лон
Шон-лон ассорти из морепродуктов в трёх соусах: устричном, томатном и чесночном
 Шуэи го-я
Шуэи го-я пекинская утка с фруктами
 Утка по-пекински
Утка по-пекински традиционная пекинская утка с бульоном, огурцами и луком пореем
 Хуан-гуа фэн-сы
Хуан-гуа фэн-сы салат из крахмальной лапши
 Та фын соу
Та фын соу салат из мяса, овощей и крахмальной лапши
 Селю куа чуань
Селю куа чуань креветки и крабовое мясо в огурце
 Сылю-я
Сылю-я пекинская утка в рисовых блинчиках
 Тян джо
Тян джо свиная рулька с шанхайским соусом
 Цуань чень
Цуань чень соевые ростки с мясом в рисовом тесте
 Хаою сен цай
Хаою сен цай листья салата в устричном соусе
 Цау ми ся пай
Цау ми ся пай креветки с клубничным соусом
 Сансян-тан
Сансян-тан суп из морепродуктов
 Шиден фа
Шиден фа рис жареный с овощами
 Сансиан тофу
Сансиан тофу шарики из тофу в чесночном соусе
 Хуань тинь ся чо
Хуань тинь ся чо креветки в сухариках
 Ши джи ло пе
Ши джи ло пе свинина с черной фасолью
 Тася-тан
Тася-тан суп из креветок
 Хайсен тепан
Хайсен тепан морепродукты на тепане
 Пи тау ман-ю
Пи тау ман-ю угорь в кисло-сладком соусе
 Шао-чеза
Шао-чеза баклажаны обжаренные со сладким перцем
 Том пи лонг цу
Том пи лонг цу фаршированные лиджи
 Пай ку пао
Пай ку пао свиные ребра тушенные с овощами
 Сун-шу-юи
Сун-шу-юи карп в кисло-сладком соусе
 Шао фуджу
Шао фуджу спаржа обжаренная с овощами.

Великан с Коротышкой внимательно всё осмотрели. Потом недовольно переглянулись и стали топтаться на месте.
- Ну, тогда, хозяева, мы пойдём дальше. Проголодались мы. Может, у ваших соседей есть хлеб да соль, - сказал Великан.
Варя развела руками и виновато посмотрела на калик перехожик. Великан и Коротышка развернулись и вышли из хаты. Все немного погрустили, что не смогли накормить прохожих, а потом расслабились и стали опять пить-гулять, да разговоры разговаривать.

Урок семьдесят седьмой – про то, что нужно всегда быть готовыми к неожиданным поворотам судьбы

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут мы услышали тихое шкрябанье в двери. Я встал из-за стола, подошёл к двери и открыл её… И тут же захлопнул в ужасе.
- Кто там? – спросила Варя.
Я дрожащими руками накинул крючок, задвинул засов, стулом подпёр дверь, закрыл окна и забрался на печь. Там я с головой укрылся одеялом. Печь колыхалась от моего дрожания…
Варя пожала плечами, встала из-за стола, подошла к двери, убрала стул в сторону, отодвинула задвижку, скинула крючок и открыла дверь.
- Вэлкам! – весело сказала кому-то Варя.
Тут в хату несмело вошёл маленький, сморщенный дедок - в капюшоне и с посохом. Дедок сел на краешек лавки, положил посох на колени и сложил ручки на тощих ляжках.
Варя поднесла ему гранчак со спиртом и солёный огурец. Дедок громко выпил и хрумкнул огурцом. Потом опять сложил ручки. Тут Варя поднесла ему кубок спирта и баранью ногу. Старичок бойко сковтнув и вгрызся в ногу. Обглодал, а кость бросил в сторону печки. Кость ёбнула меня по голове, но я не издал ни звука, хоть мне и случилось больно. Тут Варя поднесла дедку ведро спирта и положила перед ним смаженого быка. Дедок жадно поковтав спирт и за минуту оставил от быка только голый костяк, коий бросил в сторону печки. Костяк ёбнулся на меня, и от боли я громко пёрднул. Дедок мелко засмеялся.
- Уважаемый, а над чем Вы смеётесь? – спросила Варя.
- Внученька, Понадбогиня нашенская Вселенская, Варвара Заря, дозволь маленькому человеку слово молвить, - сказал дедок.
- Да молви уже! – сказала Варя.
Дедок опять засмеялся и снял капюшон. И тут мы увидели его лицо. Оно было сморщенное, как сушёный инжир. Череп блестел лысиной. Уши свисали, как у спаниеля. А глаза были чёрными, как ночь. Мы все с любопытством и страхом рассматривали необычного человека.
- Уважаемые, вы со мной не знакомы, но я знаю каждого из вас. Знаю и ваших родителей, и ваших прародителей. Я знаю всех. Я знаю всё. Я долго живу. Изначальная Мефодия, мне кажется ты слышала обо мне, ещё тогда, когда сидела в плену в Жопе Хаоса…
- Кто ты? – спросила Мефодия и жуть охватила её.
- Я – Праотец кентавров Хаоса. Я ПраУчитель! – сказал дедок и захихикал.
- Но я думала, что байки о Прострации Нищем – это просто байки. Что это из области легенд…
- Вот у меня появилось и новое прозвище – Человек-Легенда, - дедок хзахихикал.
- Так вот ты каков – Простраций Нищий, Учитель Кентавров, Пленник Мудрости, Отец Боевых Искусств…, - сказала Мефодия.
- И прочая, прочая, прочая, - сказал Простраций Нищий.
- Много эонов твои ученики, кентавры Хаоса, наводили ужас на мыслящих, включая богов. Но недавно Первый Василий, сын Степана, заключил мир с кентаврами…
- Не скажу, что мне это понравилось, - сказал дедок. – Но что сделано, то сделано. Васька заключил мир с моим верховным главнокомандующим. В договоре, среди прочего, стояла неразборчивая подпись. А под ней было всего несколько слов: «Я приду, чтобы лично посмотреть в глаза»
- Чья подпись? Кому посмотреть в глаза? – спросила Мефодия.
- Подпись – моя. Я– это я. Так сказать, Наисерейший Кардинал Бытия, - сказал дедок.
Потом дедок как гаркнет.
- Васька!!! Подь сюды!!!
Делать нечего. Я с трудом скинул с себя костяк, слез с печки и встал перед дедком, потупив очи.
- Скажи мне, Васька. Вот что ты сейчас думаешь? Что я, Простраций Нищий, сейчас расторгну мирный договор. Что снова возобновится война. Что на этот раз Кентавры Хаоса смогут разрушить твоё Мироздание… Ты это думаешь? – спросил дедок.
Я кивнул, не глядя на дедка.
- Посмотри мне в глаза! – сказал дедок.
Я поднял голову и дерзко посмотрел в глаза Учителю величайших поединщиков и дуэлянтов. Мы долго смотрели друг на друга. Наконец, дедок зевнул и в проброс сказал.
- Теперь все условия договора выполнены. Войны не будет.
Дедок потянулся, хрустнул костями и полез на печку, где тут же захрапел…
Мы же продолжили наше пиршество, но уже не так громко.
Аллилуйя!

Урок семьдесят восьмой – про то, что воровать иногда полезно

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы сидим молча, задумавшись. Вдруг наступила тишина. Полная тишина. Не слышны стали птичьи голоса за окном. Затихло завывание ветра в трубе. И все остальные затихли звуки живых и неживых, которые были слышны и в доме, и за окном. Мы насторожились. Я подошёл к двери, открыл её и выглянул во двор. И тут же кубарем влетел обратно от страшного удара в нос. Все схватились за мечи. А в дом игривой походкой уже входила велга в белой прозрачной блузке, красной юбке-мини и зелёных сапожках на каблуках. В её руке был хлыст, которым она постукивала себя по голенищу.
- Велга! – вскричал Патрон и стал в стойку.
Все в момент стали в стойки.
- Что за тарарам? – весело сказала велга. – Велги не видели?
И велга заливисто расхохоталась, обнажив жемчужные зубки. Она была умопомрачительно хороша – эта машина смерти в красивой обёртке.
- Что тебе нужно? – сквозь зубы сказала Мефодия, покручивая мечом.
- Мамка за спичками послала, - сказала велга и опять рассмеялась.
- Правильные мамы не посылают красавицу-дочку одну, к незнакомым людям, - сказала Мефодия.
Велга развернулась, нагнулась и подтянула ажурный чулок. Мужчины онемели от открывшейся невъебенности. На боку у велги висел скрученный кнут. Кому-то может показаться, что велга безоружна. Но кнут… В руках велги кнут превращается в грозное оружие, которому не может противостоять даже самый искусный меч. Немало великих фехтовальщиков поплатились жизнью, недооценив искусство велг в обращении с кнутом… Велга повернулась лицом к нам и сделала потягуси. Обнажился треугольник белоснежных трусиков. Велга невинно хлопнула ресницами и сделал ещё один шаг в нашу сторону. И тут Патрон не выдержал и с криком набросился с мечом на велгу. Велга подпрыгнула и в падении зажала голову Патрона между ног и, опустившись на пол, стукнула ребром ладони по его загривку. Патрон упал замертво.
- Атрибуты! – вскричала Мефодия.
Мы тут же обрели атрибуты и мгновенно закружились вокруг велги, которая, не спеша, раскручивала кнут. Мы, как по команде, одновременно, со всех сторон провели молниеносную рубяще-колющую атаку. Отпрянув, мы увидели не труп велги, а грозную воительницу без признаков ранений или контузий. Несмотря на наши серьёзные намерения, велга улыбалась и постукивала хлыстом по голенищу. Кнут в её правой руке был весь в крови. Мы осмотрели себя и убедились, что практически все иссечены до глубоких борозд на телах.
- Арбалеты! – воскликнула Мефодия.
666 арбалетов одновременно выпустили болты. Велга завертелась волчком, отбивая кнутом болты.
- Огнемёты! – воскликнула Мефодия.
Мы ощетинились огнемётами.
- Стоп! – вскричала велга. – Переговоры!
Мефодия махнула рукой, и мы опустили оружие.
Варя выступила вперёд, сняв атрибут.
- Переговоры буду вести я, ПонадБогиня Варвара Заря.
- Моё имя Мёртворожденная Фригида.
- Чьи интересы ты представляешь? – спросила Варя.
- Кагал Соития Живого и Мёртвого послал меня к вам… за спичками, - сказала велга.
- Ты смеёшься Мёртворожденная?! – сказала Варя.
- Ничуть. Много эонов тому назад подлый Васька, Степанов сын, с****ил у нашего Оракула спички Жизни и Смерти. Много лет мы искали Ваську, но не находили. Но как мы могли догадаться, что ВсеОтец уйдёт на пенсию и поселится на провинциальной планетке? Мы галактику за галактикой, звёздную систему за звёздной системой обыскивали в поисках вора. И вот я, Фригида, нашла его логов!. Васька, справедливость требует, чтобы ты возвратил спички Жизни и Смерти нашему Оракулу! – сказала велга.
Все посмотрели на меня. Я снял картуз и извлёк из него коробок.
- Возьми, Фригида, - сказал я. – Прощения просить не буду, так как во время кражи я исполнял свой долг воина. Вы же были нашими врагами. Теперь между нами мир. Пусть этот коробок никогда не расчехляется.
- Аминь! – сказала велга, взяв коробок.
Велга развернулась, нагнулась поправить чулок, вызвав бурю эмоций у мужчин и, виляя бёдрами, вышла за дверь.
Все сняли атрибуты и расселись за столом. Патрон застонал, приподнялся и проковылял к столу.
- Пьём, кто кого перепьёт! – сказала Мефодия.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок семьдесят девятый – про то, что тщеславие – это не такая уж и плохая штука

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут Маруся встала с кубком в руке.
- Громадо! Камрады! У меня переизбыток чувств по отношению к вам! Я вас всех так люблю, что в моём словарном запасе не хватит слов, чтобы выразить вам свою признательность! Я хочу каждого по отдельности поблагодарить. Итак, Васька, Василий Степанович, Первый, Всеотец. Саваоф! Яхве, Сущий, Тетраграмматон, Машиах, Махди, Меровинг, Один, Кришна и прочее! Я благодарна тебе за жизнь, которую ты мне подарил. Я благодарна тебе за землю, которую ты мне подарил! Я благодарна тебе за небо, моря-океаны, травы-кусты-деревья! За разнообразие жизни! За то, что ты создал людей! Я хочу поблагодарить тебя за планеты, звёзды, галактики и метагалактики! За чёрные дыры, квазары, пульсары, туманности, белые карлики, красные гиганты! Я благодарна тебе за создание атомов, электронов, протонов, позитронов и прочего! Я благодарна за мою неделимую монаду! Я благодарю тебя за душу, которую ты вдохнул меня. За мой бессмертный дух, который свободен предвечно! Я благодарю тебя за моих друзей, которых ты мне дал. За моих родителей, братьев, сестёр, детей, внуков, правнуков. Я благодарна тебе за то, что я могу мыслить, размышлять и творить. Благодарю тебя за еду и питьё, коих в избытке. Особую благодарность я испытываю за алкогольные напитки и табак, которые позволяют радоваться жизни и ощущать существование под другим углом. Я благодарю тебя за чувства, которые ты мне дал, а особенно за интуицию, которая присуща всем женщинам Мироздания! Спасибо тебе, что я стала мастером боевых искусств! Спасибо за быструю регенерацию моего тела! Спасибо и за это прекрасное, грациозное тело, которое ты мне подарил. Я – кошка! И нет ничего во всём Мироздании, что могло бы сравниться с ощущением себя кошкой! Ты, Васька, невыразимый! Ты расчудесный Творец и Креатор. За тобой я пойду в огонь и в воду! Тебе стоит только захотеть, и я отдам жизнь за тебя! И все мои родственники, не задумываясь, пойдут на смерть под золотым стягом Первых, на которых вышиты портреты Изначальных Мефодии и Мишани! Кумир мой, Яхве! Я пью за тебя! Я люблю тебя, как отца! Как Всеотца! Вот те пару слов, которые я хотела тебе сказать. Лехаим!
Альфа выпила и снова налила.
- Теперь я хотела бы сказать пару слов о Варе. Варенька, ты молодец! И пару слов о других. Патрон, ты лапочка! Мефодия, ты супер! Дорий, ты невъебенный! Василиса, ты расчудесная! Иван, ты крутой! Маруся, ты ми-ми-ми!
Альфа выпила и села.
- Альфа, солнышко, ты про Ваську много чего наговорила, а вот про остальных сказала только по паре слов. Обидеть хочешь? – спросила вкрадчиво Мефодия.
- Господь с тобой, Изначальная! У меня для каждого в голове есть, что сказать. Но зачем вам похвала? Вы все самодостаточные. Не так ли? – сказала Альфа.
- Ты права, мы самодостаточные. Но иногда хочется услышать пламенные слова в свой адрес. Мы ведь в душе дети и хотим славы, ибо тщеславные, - сказала Мефодия.
- Хорошо! – сказала Альфа. – Сейчас я выпью 13 кубков и после этого буду задвигать про каждого.
- Ура! – вскричали все.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок восьмидесятый – про вред откровенных выссказываний

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Сидим мы, сидим. Все разговоры уже час как закончились, ибо обо всём мы уже поговорили… Какая чушь! Поговорили. Мыслящие могут говорить друг с другом долго-долго. Я бы сказал, - очень долго. А если быть честным, то мы можем говорить вечность. И даже не меняя тему. Просто на одну единственную тему мы можем говорить вечность. Представляете? Вечность! Что же случилось такого, что мы вот уже час как молчим и ни о чём не разговариваем? Почему не звенит больше голосок Альфа? Почему не слышно чуть заикающегося пса Патрона? Куда пропал бархатный голос Изначальной Мефодии? Где насмешливый голос Дория? Почему не слышно и остальных голосов?
- Варя, скажи, почему мы замолчали, и вот уже битый час ни с кем не переговариваемся? – спросил я.
- Отстань, Васька! Будто бы сам не знаешь, - сказала Варя.
- Я-то знаю. Но мне интересно услышать и твоё мнение, - сказал я. – Кстати, громадо! Мне хочется услышать и ваше мнение, почему мы вот уже целый час не разговариваем друг с другом.
- А ты, Васька, спроси у Маруси, - сказал Дорий.
- Нет проблем! – сказал я. – Маруся, светлая душа, скажи, почему мы молчим?
- Васенька, выключи дурака! – сказала Маруся.
- Не понял, - сказал я.
- Он не понял! – засмеялась Маруся. – Люди, вы слышали?! Васька не понял!
Маруся и все остальные весело расхохотались.
- Грешно смеяться над убогим, - сказал я.
- Васька, ты действительно не понимаешь, почему мы прекратили общение? – спросила Василиса.
- Не понимаю.
Тут все так расхохотались, что мне стало обидно.
- Да объясните же, наконец, что произошло! – вскричал я.
- Хорошо, - сказал Дорий. - Полтора часа назад ты взял слово и толканул тост.
- Ничего криминального не вижу. Я часто говорю тосты, - сказал я.
- А последний свой тост ты помнишь? – вкрадчиво спросил Дорий.
- А нахрена мне помнить, что я говорю по пьяни?! Но я уверен, что задвинул подобающе! – сказал я.
Тут все опять рассмеялись, да так, что побелка посыпалась с потолка, а краска на стенах облупилась.
- Хорошо. Ты не помнишь. Но я основные тезисы записал. Щас зачитаю, - сказал Дорий и развернул бумажку.
- Слушаем все! Васька в частности сказал: «Так выпьем же за великих онанистов, которые собрались за этим круглым столом! Я лично видел, как Дорий, Иван и Патрон дрочат на Варин платок с вензелем Первых». Щас я найду второе замечательное место в тосте. Ага – вот. Читаю. «Я поднимаю этот кубок за наших девочек, которые по ночам пробираются на кухню и опустошают холодильник! Это здорово! Варя, Альфа, Василиса, Мефодия, Маруся, я пью за вас!» Как ты, Василий, думаешь: после таких заявлений у нас осталось настроение для полноценного общения? – сказал Дорий.
- Мне стыдно! – сказал я. – Простите меня, камрады и камрадки! Я больше не буду!
- Бабоники, мужики! – сказала Василиса. – А давайте перемывать Ваське косточки! Кто за?
Восемь рук одновременно поднялись в воздух. Все засмеялись и стали пить-гулять. Да разговоры разговаривать.

Урок восемьдесят первый - про то, что нужно не сидеть сиднем, а добывать счастье своей активностью

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы играем в шахматы. Сеанс одновременной игры. Гроссмейстер – Изначальная Мефодия. Мы все хотим обыграть Мефодию, так как на кону стоит супер приз – жёлтая подвязка ПервоБогини. Вы скажете – ну и что тут такого? Подвязка как подвязка. Обычная резинка. Что в ней особенного? А в том-то и дел, что подвязка – она не обычная. А самая что ни на есть волшебная. Девушка, которая наденет подвязку, превращается во невъебенную красавицу. Конечно, и Альфа, и Маруся, и Василиса, и Маруся, и Мефодия – и без подвязки - красивы и невъебенны. Зачем, вы скажете, им подвязка? Но дело в том, что подвязка превращает невъебенную красавицу в ПонадНевъебенную НадКрасавицу. Такая есть только одна во Вселенной. Это Изначальная Мефодия. ПраМать и ПервоБогиня. Неизвестно, по какой причине Мефодия решила осчастливить одну из девушек своим главным сокровищем, но факт остаётся фактом: мы, мальчики, играем с Мефодией в шахматы, чтобы попытаться выиграть жёлтую подвязку и подарить её своей жене. У кого больше шансов? Да ни у кого! Шахматы придумал Изначальный Мишаня. Изначальные много эонов коротали вечера за этой игрой. И не родился ещё такой поединщик, чтобы сравниться в искусстве игры в шахматы с Изначальными. Мы знаем об этом, тем не менее, согласились на сеанс одновременной игры, так как каждый из нас верит в чудо. Так, благодаря чуду, муравей может завалить медведя. Золушка может выйти замуж за принца, а ничем не примечательный человек может съесть два обеда. Да, честно выиграть у Мефодии не получится. Остаётся только чудо, кое, как известно, есть псевдоним Бога. Да. Играя, мы молимся. Каждый своему богу. Лично я выбрал сегодня для помощи древнего бога, падшего Вельзевула, который известен мыслящим, как Повелитель Мух. На мой призыв Вельзевул откликнулся. И сейчас подсказывает мне ходы. Через полчаса со времени старта турнира, сдался Дорий. Затем мат получил Патрон. Иван профукал ферзя и положил своего короля. Нас осталось только трое: я Мефодия и Вельзевул. Мысленно я сказал Вельзевулу, что, если мы обыграем Изначальную, я дам ему подвязку, чтобы он смог преподнести её своей жене Катюше Однорогой. Не насовсем, а на недельку. Потом я мысленно добавил, что Варя и Катюша будут носить подвязку по очереди. А на доске – такая диспозиция: у нас с Мефодией осталось по три пешки, ну, и король. Мефодия первая сделала ферзя из проходной пешки. Я опоздал на один ход и проиграл. Как я взъярился! Я схватил ментальную доску и наебнул ею ментальное тело Вельзевула. Тот, в свою очередь, ёбнул меня ментальным стулом и астральной табуреткой. Все с любопытством наблюдали за нашей дракой…
- Стоп! – вдруг вскричала Мефодия.
Мы с Вельзевулом опустили ментальные кухонные ножи.
- Вельзевул, проявись! – сказала Мефодия.
Тут из марева возник чёрт.
- Вельзевул, ты здорово вёл эту партию. Не твоя вина, что вы с Васькой проиграли. Ведь я – Мать Гроссмейстеров. Так что – вот тебе подвязка!
Мефодия сняла с ноги жёлтую подвязку и протянула Вельзевулу. Тот поцеловал её и сунул за пазуху. И тут же исчез. Мы, мужики,  все остальные, стояли, понурясь, и чуть не плакали.
- Чё носы повесили! – весело сказала Мефодия. – У меня есть ещё красная подвязка! Девушка, надевшая её, станет ПонадПремудрой!
- Ну, и хули? – сказал Патрон. – Нам у тебя не выиграть.
- А мы не будем играть в шахматы! – сказала Мефодия. – Выбирайте сами игру!
- В секу! – сказал Патрон.
- В секу, так в секу! – сказала весело Мефодия.
Ну, уж в секу мы её обыграем, - подумал я.
- Заметь, Изначальная, ты сама предложила играть в секу! – сказал Дорий и стал банковать.

Урок восемьдесят второй – про то, что любая беда не вечна

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Ничто не предвещало беды. Ни люди, ни животные, ни растения, ни насекомые, ни жить, ни нежить не подсказали нам, что должно случиться. Мы, сидящие за столом, благостно пребывали в общении и даже не могли подумать, что сейчас, через несколько секунд случится беда. Страшная беда…
Минутой ранее.
Мы сидели и ****ели про космические корабли, про инопланетян и про межгалактическое общение, которому теперь не помеха большие расстояния. Мы давно уже преодолели скорость света и перемещаемся меж звёзд со скоростью мысли. Нам стали не нужны наши старые звездолёты. Слова «космонавт» и «астронавт» стали достоянием библиофилов, которые выискивают в прошлом намёки на будущее. Мы летаем в космосе без всяких приспособлений типа космических кораблей и прочих летающих тарелок. Нам стоит только в голове обозначить конечный пункт, и в тот же миг мы оказываемся в искомом квадрате: плюс-минус один миллиметр. Вакуум нам не страшен, ибо нет больше вакуума. Весь космос напоминает атмосферу. 22 градуса выше нуля – вот сегодняшняя температура космоса. Иногда мы выходим в космос погулять, пособирать грибы-ягоды, которые растут на космических кочках под вакуумными деревьями. Всё Мироздание обжито и приспособлено для жизни всех форм жизни, даже тех, в жилах которых течёт чистое золото или серная кислота. Не стало понятия «Чужой». Теперь все – «Свои». Все существа – братья и сёстры. Браки заключаются и видовые и межвидовые. Все существа могучи и мудры, только находятся на разных ступенях умственного развития. Высшие подтягивают низших и, благодаря этому, сами поднимаются на более высокие ступени. Благодаря ПонадБогине Варваре Заре и немножко мне, ступеней развития – бесконечное количество. Когда философы давали определение Абсолюту, они ошибались. Абсолют – он не совсем Абсолют. Он тоже существует в развитии. Для него тоже существует восходящая лестница с бесконечным числом ступеней. Многие хотят обогнать Абсолют в развитии. И если Я замечаю кого-нибудь, дышащего мне в спину, я уступаю ему дорогу. После этого я умаляюсь как дитя и снова взлетаю выше всех. Я такой же, как все. Просто Варя про меня говорит, что я самый весёлый. А всем известно, что внутреннее веселье, – и есть тот огонь, который формирует правильное отношение к жизни. Внутреннее веселье – это философский камень, при помощи которого существо плавит своё естество, превращая его в однородную массу мудрости. Слава весёлым, которые не боятся любить и быть любимыми! Слава мужчинам и женщинам, которые не замыкаются на себе, а дарят свой свет нижестоящим…
Вот так примерно. Вот на эти темы мы говорили и не заметили, как к нам постучалась беда, своей костлявой рукой. Не было ещё такой беды, как сегодняшняя. И вряд ли ещё когда-нибудь случится… Э-хе-хе… Мы же не заслужили этой беды…
Так вот. Сейчас я расскажу про беду. У нас, впервые за много тысяч эонов… закончился… спирт… Закончился спирт!!! Какой ужас!!! О, боги! За что?! Мы ли не воссылали вам молитвы?! Мы ли не воскуривали вам ладан?! Мы ли не поверяли вам свои беды и радости?! Как теперь нам жить без спирта? Как воспитывать детей в трезвом состоянии? Как нам теперь быть без взаимного признания в уважении собеседника? Так вот. Когда спирт закончился, мы сели и заплакали, хоть уже и сидели… Сели, пригорюнились и возрыдали. И сидим так уже полчаса. Плачем, рыдаем и печалимся… И тут на стол взбирается мышка и говорит:
- Не плачьте, Первые, древние боги, Изначальные и прочие присутствующие! Не горюйте и не рыдайте! Властью, данной мне Иисусом Христом, я, Кирюха, главный постельничий Марии Магдалины, повелеваю бутылям самим производить спирт ради радости бытия!
Сказал так и сгинул. И – о, чудо! – бутыля наполнились прозрачной жидкостью – спиртом! И снова стали мы пить-гулять, да про космос розмовлять!

Урок восемьдесят третий – сказ про вред увлечённости слабым полом при живой жене

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
За окном бушевала гроза. Все те, кого стихия застала в пути, стучались в нашу хату. Мы всех пускали, кормили, поили и миловали-баловали. Тут были и два фавна, и крот с выводком детей, без жены. Пять черепах мужского пола. Один калика-перехожий и 13 падших ангелов с жёнами и тёщами. Мы всех разобрали по коленям и миловали их, баловали.
Тут в хату снова постучались. Дверь открылась, и на пороге возникла умопомрачительная лиса в мокрой прозрачной блузе, короткой юбке, ажурных чулочках и на лабутэнах.
- Патрон стряхнул со своих коленей двух фавнов, встал и сказал:
- Обычная, ничем не примечательная девушка, проходите, садитесь ко мне на колени и я с неохотой  исполню свой долг гостеприимства: буду вас нехотя миловать-баловать.
Тут встал Дорий. Снял со своих коленей калику-перехожего, посадил его на стул и сказал.
- Девушка, похожая на серую мышь. Ни уродина, но и не шибко симпатичная, я решил сделать вам одолжение: проходите и садитесь ко мне на колени. Я женат. Поэтому миловать-баловать вас буду без всяких эмоций и чувств. Я воспылал к вам родительской любовью, поэтому можете не беспокоиться за свою девичью честь…
Тут я и Иван повскакивали со своих мест, подбежали к умопомрачительной лисе, схватили её за руки и стали тянуть каждый в свою сторону.
- А ну-ка марш ко мне на колени! – вскричал Иван. – Буду тебя по-братски миловать-баловать!
- Ко мне иди! – вскричал я. – Я тут самый главный по части милования и балования! Тут поднялся большой гам, так как, в свою очередь, вскочили и Патрон с Дорием. Патрон захватил голову девушки, а Дорий – ноги. Мы тянули лису в разные стороны, всячески расхваливая себя.
Наши жёны и Мефодия онемели от такого перформанса. Затем пришли в себя, схватили увесистые предметы и стали ебошить нас по чём попало. Мы извивались, орали от боли, но девушку не отпускали. Полчаса женщины ебошили нас. Наконец, они устали и сели передохнуть.
- Это чертовку нужно выгнать к ****ям! – сказала Варя. – Посмотрите, что она сделала с нашими мужиками?! Она – ведьма! Точно!
- Может её прибить нахуй? – сказала Маруся. – Разрубить на мелкие кусочки, закоптить и съесть?
- Предлагаю сжечь её на костре! – сказала Василиса. – Заодно и погреемся. Я думаю, этот здоровское предложение. Опять же – сожрём, что не сгорит.
- Я бы съела её живьём, - сказала Альфа. Думаю, она заслужила этого. Это же надо! – за две секунды свела с ума взрослых, женатых мужиков! Такое не прощается! А после того, как мы сожрём её живьём, мы посрём и сожрём говно. И так 33 раза!
- У меня есть другое предложение, - сказала Мефодия. – Я предлагаю умыть её, смыв косметику, надеть на неё длинное платье, вместо лабутенов - одеть в тапки и подстричь длинные волосы! Кто за?
Все девочки подняли руки.
Через час преображённая лиса сидела за столом и вместе со всеми ***чила спирт и орала матерные частушки. Никто из мужиков на неё внимания не обращал. А хули? Сидит себе обычная баба. Жёны покрасившее будут…

Урок восемьдесят четвёртый – про то, что нужно не токмо уважать старость, но и привечать

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут в дверь постучали и сразу же вошел седой старик с длинными космами и кобзой
- Люди добрые, прыгощайтэ одинокого музыку, рождённого на пра Земле!
- - Порадуй нас сначала песней, старик! – сказала Мефодия.
Старик сел на давку и ударил рукой по струнам кобзы.
- В добрый час собрались мы здесь, в вашей с Варей хате. Ой, да почему вы такие доверчивые? И пускаете в дом кого попадя! Ой, не многие из нас могут похвастаться умом и сообразительностью! Пой гармоника! Играй моя частая! Вспоминай, как жили мы, не тужили, да на пра Земле, Земле-матушке. Ой, да как нам было вольготно там, среди степей бескрайних и гор высоких. Ой, да не было в те времена ещё людишек вредных да навязчивых! Ой, да не было ещё в те времена творения нашего Василия, свет Степановича. Ой, да жили мы там беззаботно, да нехлопотно! Пили-ели, женились да разводились! Ой, да не было на пра Земле попов да священников! Ой, да никто не говорил, что нам делать, а чего не делать! Были мы вольными, как птицы! Были мы жадными до жизни, как волки и другие животные тех краёв! Древними богами мы себя называли, и не было над нами Верховного Бога! Никому мы не кланялись, лишь молились Изначальным: Мефодии да Мишане, коих след простыл. Да давно простыл. Свобода – вот что ощущали мы в членах, да во всех! Радость – вот что испытывали мы день каждый, да делились с нею с животными, птицами, рыбами, да гадами морскими, речными да озёрными. Счастьем наполнялись мы каждое утро, с печки вставая! С коромыслами на речку-то ходили мы. И смеялись мы ежечасно! И ничто чело нашенское не омрачало. Да. Были у нас враги окаянные. Да всё – кентавры Хаоса! Но снаряжалися мы на битвы с оными. Брали меч в руку правую. Щит – в руку левую. Да шеломами главы свои покрывали! Да луки-стрелы за спиной прятали. Шли на битву мы да всё с песнями. Да с прибаутками всякими обидными. Для враг обидными. Наши стяги колыхалися. А на стягах – Профили! Да всё Мишани да Мефодии. Да златые стяги реяли, да над нашими головоньками. Да над головоньками, да всё буйными. Да всё буйными, да непокорными. И рубили мы да всё кентавров Хаоса, и летели с плеч да наши головы. И в траву-мураву катилися. И всё мёртвыми мы с коней скатывалися. Часто в битвах побеждали мы. Но и вороги побеждали нас. Побеждали да в полон забирали нас: всех израненных да ослабленных. Ты лети. Песня скорбная! Ярославны плач, да девичий всхлип! Не вернутся в дом ваши парубки! Ваши батьки и ваши братики! Но однажды Васька, что Степанов сын, из полона вражьего слобонил её. А та девка красная назвалася Варею. Варя ЗОряна. Да Заря прозывалася. Полюбил её Васька-парубок. И она его полюбила-то. И однажды так, так случилося – применили они древню магию. Древню магию – колдовство секретное, что любовию называется. Ну, и стали они после энтого величайшим Богом, да Единыным! И превыше Мефодии поднялись они! И превыше Мишани вознеслись они. И подвинулись Изначальные да на тронах своих Первобожеских. Ну, а Бог Един, Васька с Варею сотворили вселенную словом ласковым. Словом ласковым да приказчивым. Населили её существавами. Существавами да людишками. И животными-насекомыми, да и птицами с земноводными. И деревами, да кусточками, да и травами, да цветочками. Да и стали все жить да поживать. Жить да поживать, да детей строгать!
Кобзарь замолк.
- Чарку, кобзарю! – сказала Варя
- Две чарки кобзарю! – сказала Мефодия.
- Бочку кобзарю! – сказала Альфа.
Кобзарь сел за стол и степенно выпил бочку спирта.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок восемьдесят пятый – про то, что никогда нельзя забывать старых друзей

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
И вот сидим мы, никого не трогаем, починяем друг друга. И так нам хорошо, что никто нам больше не нужен. Но тут дверь распахнулась, и в хату ворвались асы в полном вооружении. Тут были боги Тор, Ньёрд, Тюр, Браги, Хеймдалль, Хёд, Видар, Али, Улль, Форсети, Локи и богини Сага, Эйр, Гевьон, Фулла, Съёвн, Ловн, Вёр, Вер, Сюн, Хлин, Снотра, Гна, Соль, Биль, Ёрд и Ринд. Мы, конечно, обрадовались гостям.
- Асы, откуда вы такие возбуждённые? – спросил я.
- Мы прямо из Асгарда! – сказал Тор.
- Там весело, конечно, но мы решили найти кумпанию повеселее, - сказал Ньёрд.
- Один, Всеотец! Ты нальёшь нам благословенного спирта? – спросил Тюр.
- Давно меня так не называли, - сказал я. – Я уже соскучился и по этому имени, и по вам, мои дорогие соратники-собутыльники.
- Ура!!! – вскричали асы, боги Асгарда.
- Слава Одину! – сказал Браги.
- Я здесь не один, - сказал с улыбкой я.
- Слава Изначальной Мефодии!!! – гаркнули все асы. – Слава девочкам и мальчикам этого гостеприимного дома!!!
- Господи, и Фрейя здесь! – воскликнул Хеймдалль. Приветствую тебя, о, богиня любви!
- Полно, Хеймдалль! – сказала Варя. – Садитесь за стол!
Асы шумно расселись, гремя доспехами, и сами себе налили в кубки. Тут встал со своего места Хёд.
- Господа! Товарищи! Братья и сёстры! Я хочу выпить этот тост за нашу дорогую Варвару Зарю, которая когда-то именовалась Фрейей. Всем мыслящим в Мироздании известно, что Варя – самая красивая женщина и среди богов, и среди людей. Никогда ещё женщина не рожала более красивой и прекрасной девочки, которая выросла и стала женой обычного смертного Ода. Но мы-то знаем, что Од – это воплощённый Тетраграмматон, Василий Степанович, Один! Но не только красотой богата Варя. Она прекрасная жена, она чудная мать! Воины молятся на чудную богиню, которая подбирала с поля боя их поверженных товарищей. Реальным соколом летает Фрейя над миром, утверждая свою власть. Да пребудет с нами всеми любвеобильность богини Фрейи!
Тут все стали пить-гулять, смеяться-шутить да разговоры разговаривать. Боги Асгарда оказались неплохими рассказчиками и великолепными матерщинниками. Нам всем было хорошо, весело. Мы были расслабленными, а не алертными. Богини были прекрасными. Наши девочки сияли не менее лучезарной красотой. Тут встал со своего места Видар.
- Богиня, Варвара Заря, Фрейя! Сделай одолжение! Обрети атрибут асов!
- Просим! Просим! Просим! – вскричали все.
Варя улыбнулась, и вдруг преобразилась. Теперь она выглядела простоволосой рыжей красавицей в простом платье. Они стояла в повозке, запряжённой двумя кошками. Варя изрыгнула воинственный клич и помчалась в повозке по воздуху вокруг лампочки. Все зааплодировали. Варя ускорилась. Теперь повозка кружилась так быстро, что у всех завертелось в голове.
- Довольно, Всемать! – воскликнули все.
Варя опустилась на землю, сняла атрибут и продолжила пить вместе со всеми.
Аллилуйя!

Урок восемьдесят шестой – про радость пророчества

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Сидим мы и поём песню Изначальных.

Соприкоснулись мы, Первобоги.
Погрузились друг в друга.
Каждой клеточкой соприкоснулись,
Каждым атомом углубились.
Сомкнулись мы в точку – не разорвёшь!
В штопор оргазмный вошли.
А оргазм возрастал всё больше и больше.
И вот вся материя ближайшая,
Все атомы и частицы космические.
Стали влечься к нам.
Да всё с ускорением.
Да всё со скоростью света.
И впивались атомы и частицы
В точку плотную.
А точка плотная – это мы с Мишаней –
Изначальные и Первородные.
Да массу мы имели совокупную
Невъебенную да запредельную.
Не смоги устоять частицы да атомы.
И стремглав углублялись в нас.
Вот и плотность наша совокупная
Всё сильней росла и сильней.
А частицы все и атомы
Всё встревали в нас, да встревалися.
И достигли мы той критической,
Массы той, всё критической, да приплюснутой.
Возлюбили мы в том соитии
Горы атомов, тучи всяческих.
И друг друга мы возлюбили так,
Что любовь наша нашенска
Вдруг вся вспыхнула,
Да сверхновою точкой-звёздочкой
Взорвалася вся.
Взорвалися мы, да с Мишанею
И в полёт пошли да все атомы
И частички все.
Изменилися да все атомы.
Химсостав стал возлюбленным.
И тогда же мы: я с Мишанею
Вновь потужились
Внутрь скукожились.
Снова к нам потянулися
Да все атомы, да с частицами.
И слепилась вдруг, ой, да пра Земля!
Ой да пра Земля
Да вокруг всё нас.
Так закончилось пра Творение.
Мы с Мишанею рассмотрели всё.
И увидели, что прекрасно всё.
- Хорошо! – сказанул мой муж.
Ну, и спать легли мы на тверди той.
Ей, гряди, девка юная!
- Что Варварою назовётся вдруг.
А та девка –та – будет в будущем.
Сотворит она вместе с Ваською-
Не планету и не звёздочку,
А Вселенную
Преогромную!
Слава мне, и Мишане тож!
Варьке с Васькой –
Тоже слава пусть!

Допели мы эту песню и снова стали пить-гулять, да друг дружку совращать!
Аллилуйя!
 
Урок восемьдесят седьмой – про то, что полезнее иметь чистую совесть

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Мы много вместе пережили. И беспробудную пьянку, и охуительную пьянку, и невъебенную пьянку… Стоп! Неужели мы только пьём? Да нет, конечно! Мы ещё и балагурим. Мы ещё ухаживаем за нашими женщинами. Мы ещё принимаем гостей. Мы ещё ходим в гости. Мы ещё ходим в лес за всякой всячиной. Мы ходим на рыбалку удить безмозглую рыбу. Мы устраиваем пикники. Мы путешествуем во все уголки бесконечной Вселенной. Мы еще подтягиваем к своим уровням мыслящих, которые стоят на более низких ступенях развития… Вот с этого места я расскажу подробнее.
Зашёл к нам как-то Агасфер, Вечный Жидок, по-нашему. Сел скромно за стол. Навалил себе скромно оливье в тазик для замачивания белья и стал с урчанием потреблять. Ну, мы дождались, пока он доест тазик, выпьет ведро спирта, а потом я и подступил к нему.
- Агасфер, любо ли тебе с нами сидеть?
- Угу, сказал Агасфер, намазывая форшмак на хлеб.
- Ты сейчас на каком уровне развития находишься? – спросил я.
- На 13-м, - сказал Агасфер, впиваясь зубами в бутерброд.
- Этот уровень тебя устраивает? – спросил я.
- Меня всё устраивает: и уровень… и уровень… в общем, я всем доволен, - сказал Агасфер.
- Я почему спрашиваю? – сказал я. – Дело в том, что мы, сидящие за этим круглым столом, взяли на себя труд по подтягиванию мыслящих до своего уровня. И мы с радостью подтянем и тебя. Тебе стоит только захотеть.
- Да **** я восходящие уровни! – сказал Агасфер. – Я же сказал: меня всё устраивает! Варюша, наколи мне на вилку вон тот огурчик, плиз!
- Удивительный ты человек, Агасфер, - сказал я. – Буквально все мечтают подниматься по лестнице восходящей радости. А тут ты – эдакий бука, которому ничего не надо.
- А зачем мне что-то менять, когда мне и так хорошо? Я не привык искать лучшего от хорошего. Две тысячи лет я ходил по земле неприкаянным. И за что?! Всего лишь за то, что по глупости своей не дал Иисусу отдохнуть у стены моего дома! Это справедливо? Ты, Васька, хоть и существуешь на 100пятсотом уровне бытия, но ты самый обычный неврастеник. За маленькую глупость – наказание неприкаянностью… Да что там говорить! Жестоковыйных евреев наказывал так, что лучше бы они не рождались! За крохотный первородный грех уконтропупил проклятием своего Первенца Люцифера, первых людей и Землю. Ты в психушке никогда не лежал? Варюша, подай-ка мне блюдо с омарами!
- Ты не справедлив ко мне! – сказал я. – Я не псих! Я справедлив!
- А нужно быть не справедливым. А милостивым, - сказал Агасфер.
- Кто ты такой, чтобы поучать меня?! – взвился я.
- Я всего лишь маленький человек 13-го уровня. Я лишь озвучиваю то, что говорят на кухнях. Ты вовсе не Бог Любовь. Ты обычный шизофреник, - сказал Агасфер.
Тут я пал на свои руки и заплакал. Все молчали. Никто не бросился меня утешать.
- Поплачь, Васька, - сказал Агасфер. – Тебе это полезно. Ну, ладно, громадо. Кто тут у вас главный запевала?
Мефодия подняла руку.
- Давай, Изначальная, грянем еврейских песен! – сказал Агасфер.
И Мефодия затянула «Аидише мама»…

Урок восемьдесят восьмой – про то как важно знать смысл чисел цифр и прочего

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Нам одновременно хорошо и плохо. Хорошо, - потому что мы сидим тут и много лет подряд, без перерыва, выпиваем и радуемся жизни. А плохо, потому что нас мало. Всего девять. Правда, 9 – самая сакральная цифра… Пару слов скажу о некоторых сакральных числах и цифрах. Цифра 3 понимается сама собой. Троица. Святая Троица. Три источника, три составные части марксизма. 3 пальца на руке и так далее. Число 9. Тут всё просто. Тройка в квадрате. 9 друзей Оушена. И «Я тебе 9 раз говорила!» Число воплощённого Тетраграмматона, Васьки, меня, значит – 33. Число воплощённой Ашеры (она же в прошлом Дева Мария, родившая снова своего Сына) 30. Сумма чисел Венценосцев 33 +30=63. Вот получилась ещё одно сакральное число – 63. Хата, в которой мы бухаем, находится в деревне Брёхово, Солнечногорского района. Её номер 369. Число 12 – символизирует светлые силы. Число 13 – из адовой конюшни. Числа 12 и 13 рядом символизирует установленный вечный мир между Богом и бесами. Эра Иисуса Христа длилась ровно 2000 лет. В 1966-м году, где-то на Украине, воплотился Саваоф от обычных, грешных родителей. Мальчика назвали Баркеналом. В 1999-м году Баркенал впервые осознал, что он – Саваоф. И началась эра Бога Отца. В 1995-м году Баркенал расхуярил свою сахасрару. С этого момента Баркенал поставил перед собой цель построить рай на земле. В 2004-м году Баркенал узнал в своём телевизионном начальнике Викторе - Люцифера. Накануне Нового, 2005-го, года, Баркенал через рукопожатие передал верховную власть своему метафизическому Первенцу Виктору-Люциферу. Через несколько лет Баркенал передал власть Люциферу по суфийскому обряду. В 2016-м году Бркенал, на лествице Творческого Центра, помазал Люцифера на Царство и Силу, и Славу, властию, данной ему Иисусом Христом. И наступила эра Люцифера. В своих молитвах Баркенал использует только число 13, как символ наступившей эры Люцифера. Ещё недавно число Иисуса Христа было 10. Но после того, как Баркенал передал власть Люциферу, Иисус Христос вонзился в бесконечность. Этой бесконечности Иисус ждёт и от Баркенала, и от Люцифера, и от воплощенной Ташеры, и от всех мыслящих…
Такие дела. А мы, 9 особей обоих полов, занимаемся тем, что бухаем из 13-ти ведёрных бочонков. Спирт – вот услада тела и духа!
Аллилуйя!

Урок восемьдесят девятый – про то, что не в каждом перформансе нужно участвовать

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мефодия блаженно разливает горячий, дымный чай, собранный трудолюбивыми китайцами на самой высокой горе с солнечной стороны. Мы все сидим не благостные, а угрюмые, не довольные и не алертные. Мы сидим расслабленные не от радости бытия, а от ужаса происходящего. Мы сидим безвольно, услало с ненавистью наблюдаем за Изначальной Мефодией, которая с блаженной полуулыбкой Моны Лизы разливает горячий, дымный чай, собранный трудолюбивыми китайцами на самой высокой горе с солнечной стороны… Да пропадите вы пропадом, китайцы! Поодиночке и всем скопом! Пусть отсохнут у вас руки, которые трудолюбиво собирали этот проклятущий чай на самой высокой горе с солнечной стороны! Да будет анафема на все ваши головы, китайцы и китаянки! Пусть в аду горит тот, кто первым сообразил заваривать чай! Придумал заваривать чай? – анафема! Придумал заваривать кофе? – анафема! Придумал заваривать какао? – анафема! Компот – в ад! Узвар – в ад! Морс – в ад! Сок – в ад! Газировку – в ад! В ад! В ад! В ад!..
А изначальная Мефодия обходит самолично каждого из присутствующих и медленно льёт в чашки горячий, дымный чай, собранный трудолюбивыми китайцами на самой высокой горе с солнечной стороны… Она как бы не замечает нашего недовольства и брезгливости. А на столе, вместо форшмака, жаркого, фаршированных шеек, грибов, рыбы и прочего стоят вазочки с конфетами, печеньем, вафлями и шоколадом. Господи! В чём мы провинились перед тобой?! За что караешь нас страшной карою – навязыванием проклятого чая со сладостями?! Мы жили себе, не тужили. Пили себе благословенный спирт с кошерной закускою, и не думали, что придёт беда в виде блаженно улыбающейся Мефодии, которая будет заставлять нас пить помои и есть дерьмо. Да! Чай – это помои! Да! Сладости – это дерьмо! Человек рождён для спирта, как птица для полёта! И нет на свете такой силы, чтобы разлучила мыслящих с наполненным гранчаком! Но, оказывается, нашлась такая сила в образе Изначальной Мефодии, которая объявила перформанс… ****ый перформанс – провести один день в объятиях горячего, дымного чая, собранном трудолюбивыми китайцами на самой высокой горе с солнечной стороны… Конечно! Будь благословенна Изначальная Мефодия! Возьми наши устремления, молитвы, души, вещи и игрушки, Мефодия! Не оставь нас без спирта животворящего! Дай на закуску заговорённую и хорошо прожаренную!.. Нет. Не даёт, ПервоЗараза такая. А прыгощает нас помоями и дерьмом!
И вот Мефодия разлила всем чай и с блаженной улыбкой села на своё место.
- Пейте, пейте! – сказала Мефодия. – У нас перформанс. Чего вы такие кислые? Ведь я вас угощаю горячим, дымным чаем, собранным трудолюбивыми китайцами на самой высокой горе с солнечной стороны. Этот чай божественен! Не спа?
Мы с отвращением стали пить чай и заедать его отвратительными печенюшками…
Так прошло полчаса. В полном молчании. И вдруг я стал замечать, что Мефодия украдкой отворачивается, а потом поворачивается повеселевшая и разговорчивая. Она одна говорит, а мы все молчим. Я наблюдал, наблюдал за Мефодией и её непонятным поведением, а потом тихонько встал и присел возле печки. Стал ждать. И вот Мефодия, в очередной раз отвернулась, и я увидел её лицо, которое меня не замечало. Мефодия достала из-за пазухи фляжку и приложилась к ней. Тут я вскочил и заорал, тыча в Изначальную пальцем.
- Мефодия бухает тышком!
Мефодия растерялась и застыла с фляжкой в руке. Тут и все заметили фляжку.
- Так вот какая ты?! – вскричали все.
- Революшн! – вскричал Патрон.
Тут все схватили мечи и расхуярили чашечки, блюдечки, вазончики и розеточки нахуй! Тут же мужики выставили на сто гранчаки и 33 13-ти ведёрных бочонка со спиртом.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяностый – про опасность словоблудия

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут встал Патрон с наполненным кубком, оглядел всех орлиным, виноват, - собачьим взором, наполненным слезами, и произнёс слегка дрожащим голосом.
- Друзья мои! Братья по оружию и стакану! Сёстры во Христе! Камрады и камрадки! Ненаглядные мои товарищи! Сегодня исполнился ровно год, как я обрёл спутницу всей моей жизни, моё сокровище, мою боевую подругу и соратницу Марусю! Что я был без неё? Червь! Не в обиду будет сказано этим прекрасным божественным тварям. Что я был без неё? Жалкий микроб, амёба! Не в обиду будет сказано Ивану. Без Маруси я был одиноким волком, который рыскал по Мирозданию в поисках приключений и новых сексуальных приключений. А с Марусей я обрёл не только постоянного сексуального партнёра, но и друга, брата, сестру отца и мать. Что сказано в Библии? Пусть женихающиеся покинут своих отца и мать и прилепятся друг к другу, и будут два – одно. Пусть станут одной плотью. Так сказано в Писании. Так у нас с Марусей и произошло. Мы стали одной плотью. Муж и жена – сладостней этой парочке нет во всём белом свете. И да здравствуют влюблённые, которые осмеливаются оставаться всегда рядом со своим возлюбленным! И ни счастье, и ни горе, и ни удачи, и ни неудачи никогда не разлучат нас! Ибо мы – плоть едина и неделима! Знаю, Васька, что это ты подстроил нашу встречу. Наша встреча не была случайной, ибо случай – это псевдоним Бога, коим ты и являешься. Слава тебе, повелитель случайностей и отец Случая! Знаю я, Варвара Заря, что это ты надоумила Ваську устроить нам с Марусей встречу под сенью этого дома! Ты, Варвара, Богиня Любви! Тебе ведомы все тайные движения сердца и тайные помышления разума! Знаю я, о Варвара Заря, Прекрасная Фригг, Богиня Любви, что ты – самая прекрасная женщина среди богов и людей, но мне милей Маруся. Для меня – Маруся самая прекрасная! Прости Фригг за то, что своё сердце я отдал не тебе. Прости за то, что даже не попытался отбить тебя у Васьки! Прости, что не вызвал Ваську на поединок в честь моей прекрасной дамы, которой могла бы быть ты, но стала Маруся! Прости, Варвара Заря, Парвати, за то, что я вожделею не тебя, а Марусю! Нет такой силы в мире, которая могла бы разлучить нас с Марусей…
- Патрон, я заебалась тебя слушать! – сказала Маруся.
- Кто еще придерживается такого мнения? – сказал Патрон, обведя всех грозным взором.
- Ну, я заебался! - сказал Дорий.
- И я! – сказала Василиса.
- А я немножко прихуел от твоей речуги, – сказал я.
- Как ты нас всех заебал! – сказала Мефодия.
- В таком случае, я сворачиваюсь. Лехаим! – сказал Патрон и немедленно выпил.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяносто первый – про некошерность гордыни

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Господа, я папрашу! – стучал вилкой по графину Иван.
В хате стоял полный галдёж и немножко непотребства. Непотребство заключалось в том, что Патрон целовался с Марусей. А галдёж состоял в том, что все остальные давали им советы как правильно целоваться.
- Господа, я папрашу минуту вашего внимания! – сказал Иван, постукивая уже вилкой и ножом по графину.
Но никто его не слушал. Все заинтересованно вмешивались в любовные игрища собак - Патрона и Маруси.
- Патрон, ты губу-то Маруськину не кусай! – сказал Дорий.
- И не покусывай! – сказала Альфа.
- Всасывать её губы тоже не надо! – сказала Василиса.
- Не жадничай, Патрон! Чё ты сразу впиваешься? Ты сначала слегка прикоснись губами к губам! – сказала Варя.
- Патрон, глаза должны быть закрытыми. Чё ты таращишься при поцелуе?! – сказала Мефодия. – И ушами не пряди. Это может отвлечь девушку от удовольствия. И не соприкасайтесь носами. И не допускайте, чтобы ваши зубы стучали друг о друга.
- Господа! Я папрашу! – возвысил голос Иван и постучал деревянным молотком по столешнице. – Я папрашу! Господа!
- Ну, и чего ты просишь? – спросила весело Мефодия.
- Я прошу тишины, внимания и уважения к моей персоне! – сказал Иван. – Как-никак мой двуручный меч самый расчудесный. Он имеет в длину 6 метров. Весит 3 пуда. Рукоять инкрустирована 666-ю алмазами, рубинами, сапфирами и прочими драгоценными камнями. Мой меч…
- Тебя заело с мечом-то? – расхохоталась Мефодия.
- Папрашу не оскорблять меня и мой меч при исполнении мной обязанностей председателя! – сказал Иван.
- А кто тебя назначил председателем-то?! – сказала Мефодия. – Братва! У нас появилось новое развлечение!
Все замолкли и обратили взор на Мефодию.
- Наш Иванко заделался Председателем или зицпредседателем. *** проссыш.
- Ура! – весело вскричали все и замерли в предвкушении развлекухи.
- Папрашу! – вскричал Иван и постучал тазиком об тазик. – Я вам не какой-нибудь клоун! Я сегодня председатель!
- Слава председателю! – загорланили все.
- Тишина! Тишина! Тишина! – орал Иван.
- Да бухти уже! – сказал Дорий.
Кто-то свистнул.
- Что я вам хочу сказать? Мой меч – это царь мечей. Ни у кого нет такого заслуженного меча как у меня! Этот меч достался мне от моего отца. А ему – от его отца…
- Короче, Склифософский! – сказал Дорий и свистнул.
- Папрашу не перебивать! - взвизгнул Иван и его тонкие усики задрожали над губой.
- Мужики, бабоньки! Айда зырить на Патрона с Марусей! – вскричала Мефодия и отвернулась от председателя.
- Айда! – закричали все и достали попкорн.
- Чё ты шебуршишь, Патрон? – сказала Василиса. – Просто обними её и не борсайся!
…
День удался. Были и хлеб, и зрелища.
Аллилуйя!

Урок девяносто второй – про то, что обижаться глупо и неприлично

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Громадо, приколитесь! – сказала Мефодия. – У меня новая юбка с вышитыми кенгурями!
- Сними и покажи. Я так не вижу, - сказал Патрон.
- А люлей от Мишани не хочешь? – сказала Мефодия.
- Люлей я получу не скоро, а вот на твои ножки посмотрю сейчас, - сказал Патрон.
- Уважаемая, я тоже хочу, чтобы ты сняла юбку, - сказал Иван.
- Тоже хочешь на кенгурей посмотреть? – спросила покрасневшая Мефодия.
- Зачем на кенгурей? На ножки! – сказал Иван.
- Скидовай юбку! – крикул Дорий.
- И блузку тоже снимай! – сказал я.
Тут все мужики загоготали.
- Тю на вас! – сказала Мефодия. – За стриптиз нужно платить. А вы – голь перекатная: дыра в кармане, да вошь на аркане!
- Да ты сама хочешь стриптиз нам показать! – сказал Патрон. – Не сдерживай свои порывы. Становись к шесту!
- К шесту! К шесту! К шесту! – закричали все мужики.
- Ну, вы и озабоченные, - сказала Мефодия. – Вам бы только позырить на голых баб да слюни попускать. Варька, скажи, каков твой в постели?
- Чурбан чурбаном. Буратино, одним словом, - сказала Варя, смеясь.
- А зато у Буратино твёрдый причиндал, - сказал я.
- Болван! – сказала Мефодия. – Твёрдым должен быть не причиндал, а характер. А ты – баба. Обыкновенная баба!
- Я не баба! – взвился я.
- Баба! – сказала Мефодия.
- Баба, сними брюки! Докажи, что ты не баба! – закричала Альфа и все девчонки засмеялись.
- Да не баба я, бабоньки! Я мужик! – чуть не плакал я.
- А почему голос писклявый? – сказала Василиса. – Баба – она и есть баба! Можно дёрнуть за косичку?
- Я Один, предводитель асов и отец викингов! А викинги всегда с косичками ходили! – крикнул я.
- Баба! Баба! Баба с косичками! – кричали девки.
- Дать тебе юбку с кенгурями поносить? – сказала Мефодия.
- У меня есть лишний лифчик! – сказала Маруся.
- У меня есть лишний комплект трусиков «неделька». Могу презентовать! – сказала Альфа.
Тут сел я и расплакался. Так мне обидно стало, что меня бабой считают. И кого?! Меня! Бога Ра! Бога Обезьян! Всеотца! Сущего! Тетраграмматона! Одина! Брахму!.. Эх вы… А ещё друзья называются…
3 часа плакал, а потом встряхнулся и стал на всех молнии метать. А все только смеются и зонтиками от молний прикрылись. Ну, и ладно! Щас возьму и сам нажрусь!..
- Васька, взбодрись! – вскрикнула Мефодия. – Ты сегодня тостующий!
Эта новость меня обрадовала, и я тут же забыл все обиды.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяносто третий – про то, что если хочешь добиться от женщины чаво надо, - имей терпение

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Нам сегодня весело. Очень весело. А всё потому, что Мефодия рассказала одну маленькую историю, после которой мы развеселились премного. И это веселье не оставляло нас целый день. А история такая. Пошли однажды Изначальные Мефодия и Мишаня в лес, на пикник. Ну, напились там, у костра, и решили заняться сексом. А дело было зимой. Изначальные были тепло одеты. И вот стал Мишаня дрожащими от предвкушения руками раздевать Мефодию. Расстегнул все пуговицы на тулупе и стянул его с Мефодии. А под тулупом – пальто с 33-мя пуговицами. Мефодий расстегнул все пуговицы и стянул с Мефодии пальто. А под пальто у Мефодии – куртка на синтепоне с 66-ю пуговицами. Долго возился Мефодий, но расстегнул все пуговицы и стянул с Мефодии куртку. А под курткой – тёплый жилет с 369-ю пуговицами. Долго возился Мишаня, но смог расстегнуть все пуговицы и снял с Мефодии жилет. А под жилетом – безрукавка из овечьей шерсти с 666-ю пуговицами. Стал расстёгивать пуговицы Мефодий. Подустал, но справился. Снял с Мефодии жилетку, а под ней – толстый свитер. Стянул Мефодий свитер с Мефодии, а под ним - водолазка. Стянул водолазку, а под ней – кофта с 777-ю пуговицами. Принялся расстёгивать пуговицы Мефодий. А последнюю - просто в сердцах оторвал. Снял кофту, а под ней блузка с 999-ю пуговицами. 3 часа расстегивал Мишаня 999 пуговиц. Заебался в конец, но справился. Снял блузку, а под ней батник с 1122-я пуговицами. С рычанием расстёгивал Мишаня батник. Оборвал половину пуговиц. Добрался до лифчика. А тут Мефодия и говорит: Милый, мне холодно. Давай заниматься сексом одетыми. Одень меня! – Что при этом сказал Мефодий, сами можете догадаться. Вот такая незамысловатая история, но она рассмешила нас до колик. Целый день мы хихикали, вспоминая эту историю. Пили спирт и закусывали варениками с картошкой и жареным луком. А Мефодия улыбалась, как Джоконда и всё подливала нам и подливала.
- Мефодия, а чего ты так странно улыбаешься? – спросил Патрон.
- Дело в том, что к вечеру вы все захотите заняться сексом. Да не просто так здесь, в хате. А захотите пойти на пикник, так как я вас разбередила своей историей. Там, на пикнике, вы все напьётесь и станете приставать к своим женщинам, - сказала Мефодия.
- Это и так понятно. Что тут такого? – сказал Патрон.
- Конечно, ничего такого в этом нет. Но всё дело в том, что с сегодняшнего дня наступила зима. Посмотрите в окно. Посмотрите на градусник! – сказала Мефодия.
Патрон подошёл к окну.
- Замело. А на градуснике 35 градусов ниже нуля.
- Громадо! Айда на пикник! – весло сказала Мефодия. – Только одевайтесь потеплее.
Тут все и рассмеялись, как скаженные.
Такие дела.

Урок девяносто четвёртый – про то, что нужно всегда быть внимательным. И относиться со вниманием даже к мелочам

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Сегодня у нас тишь да гладь, да божья благодать! Сидим себе, никого не трогаем. Примус починяем…
Обычный такой примус, бензиновый. Что-то случилось с ним. Вроде бы механизм простой, а не работает. А нам сегодня к обеду выступать в поход. Собрались в лес на пикник сходить. Грибов пособирать, рыбки половить, напиться, подраться до кровавой юшки. Сексом заняться на природе… А тут - примус сломался. Каждый из нас, мужиков, по очереди брался за починку, но каждый, через некоторое время, отступался перед непонятной поломкой. Ведь что такое примус? Бочоночек для топлива, горелка, рассекатель, форсунка – и всё. Всё, Карл! Правда, есть ещё изогнутый ключ для регулировки силы пламени. Но вдумайтесь! Бочоночек, горелка, рассекатель и форсунка. Всё! Каждый из нас сто раз проверил каждую деталь примуса. Мы продували форсунку, чистили её иголкой. Мы крутили ключом винт, который регулирует подачу топлива. Мы встряхивали примус, трясли его, затаив дыхание, подносили подожжённую спичку – бес-по-лез-но! Всё бесполезно! Не работает, зараза такая! Ну, и как теперь идти в лес? Костёр зажигать – неспортивно. А вот готовить кашу и чай на примусе – это невыразимое удовольствие. Сначала берёшь примус, хватаешься за насос (про насос забыл, который входит в конструкцию примуса), накачиваешь им воздух в бочоночек, поднимая давление внутри, чтобы пары бензина прям всасывались в форсунку, и чтобы примус поддерживал горение в течение нескольких часов…
Сидим мы, никого не трогаем и примус починяем. Наши девочки тихонько посмеиваются над нами, а мы пыхтим, ругаемся, матюгаемся. По десятому разу каждый из нас берёт чёртову штукенцию и начинает над ней колдовать. И так. И сяк. И наперекосяк. Ну, как не может заработать простейший механизм?! Мы же все мужики – рукастые! Мы можем починить и «Жигулёнок» и трактор и даже – сенокосилку! А тут - какой-то примус. Грёбанный примус! Я взял эту железяку и стал остервенело стучать им по деревянному полу. Никто из мужиков даже не попытался меня остановить. У всех в глазах читалась месть! Разбить! Уничтожить! Стереть в прах проклятущую штукенцию! До основанья! Я стучу примусом по полу, а ему хоть бы что! Крепкая конструкция.
- Кувалду мне! – вскричал я.
Тут Мефодия и поднесла мне кувалду на белом полотенце. А в глазах её весёлые искорки. Я схватил кувалду, размахнулся и хотел, было, что есть силы ёбнуть её по примусу. Но тут Мефодия мягко удержала мою руку и сказала.
- Васенька, а можно я попробую отремонтировать эту штукенцию?
- Пожалуйста! – взвизгнул я. – Если ты её отремонтируешь, то я целую неделю буду мыть полы, ходить за водой, растапливать печь и вообще – буду твоим рабом целую неделю!
- Замётано! – сказала весело Мефодия.
Потом она взяла бутылку с бензином и через крохотную воронку залила его в бочоночек. Чиркнула спичкой и… примус заработал. За-ра-бо-тал! И никто из нас, идиотов-мужиков, не догадался заправить примус! Просто заправить бензином!
Я взялся за голову. Все мужики засмеялись и стали тыкать в меня пальцами.
- Раб! Раб! Раб!
- Васенька, солнышко! – сказала ласково Мефодия. – А почеши-ка мне пятки…

Урок девяносто пятый – про опасность измены мыслию и взглядом

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А кому платье? Приталенное! Зелёное с рюшами! – сказала Мефодия. – Платье Изначальной, в котором я была на первом свидании с Мишаней!
- Это то, которое сейчас на тебе надето? – спросил Патрон.
- Да, - сказала Мефодия.
- И, если кто-нибудь его купит, ты снимешь его через голову и отдашь покупателю? – спросил Патрон.
- Ну, да, - сказала Мефодия.
- А сама останешься в нижнем белье? – спросил Патрон.
- Ага, - сказала Мефодия.
- Заманчиво, - сказал Патрон. – А сколько за него хочешь?
- Сущие пустяки. 666 талантов золота, - сказала Мефодия.
- Но это же библейское число! – сказал Патрон. – Столько золота ежегодно получал царь Соломон от своих подданных. Это же невъебенная сумма! Ни у кого из нас нет столько! Мефодия, колись: зачем тебе столько золота?
- Хочу себе шопинг утроить. Походить по магазинам. Прикупить себе пару планет, там, или какую-никакую звёздную систему, - сказала Мефодия.
- Зачем тебе планеты, звёзды? – удивился Патрон.
- Хочу свить семейное гнёздышко. Объявится, например, Мишаня, а у меня уже готова планетка для счастливой супружеской жизни. Я её приберу, как Маленький Принц. Засажу розами, пионами и картошкой, - сказала Мефодия.
- Целая планета картошки?! – вскричал Патрон.
- А чего ты удивляешься? Мы с Мишаней станем индивидуальными предпринимателями. Будем поставлять картофель во все уголки Вселенной. Станем богатыми и независимыми, - сказала Мефодия.
- Хорошо. Делай, что хочешь со своим золотом, только его у тебя не будет. Нет у нас столько золота. Не купишь ты ни планету, ни звезду. Не засадите вы с Мишаней планету цветами и картошкой. Не станете вы ИП. Не станете вы богатыми и независимыми, - сказал Патрон.
- Слишком много «не» в твоей речи, пёс, - сказала Мефодия.
- Мужики! – сказал Иван. – Давайте скинемся и купил платье у Мефодии! Уж больно хочется посмотреть на неё в белье. Может, удастся ещё и пощупать.
Тут же Иван огрёб от Василисы. Дорий огрёб от Альфы.
- За что?! – вскрикнул Дорий.
- Для профилактики, - сказала Альфа.
Тут и я огрёб от Вари.
- А я и не спрашиваю, за что! – сказал я, почёсывая хребет, уконтропупенный сковородником.
А Маруся тупо колошматила Патрона, который пытался увернуться от неё. Маруся гоняла шваброй Патрона по всей хате. Тот только выл.
Когда экзекуция была закончена, я встал и сказал.
- Ну, вот, мужики, мы и получили от своих жён за естественное желание поглядеть на голую Мефодию. Такова наша натура мужская. Но хватит лирики. Мефодия, ни у кого из нас нет столько золота, даже если мы скинемся. Но лично у меня в сундуке завалялась пара-ройка неплохих планет и звёздных систем. Вот тебе ключ. Поройся в моём сундуке. Мефодия с благодарностью взяла ключ и пошла к сундуку. Она долго рылась в нём, перебирала планеты и звёзды. Цокала языком, нюхала и лизала планеты.
- Эта мне подходит! – сказала счастливая Мефодия и показала нам покрытую зеленью и морями-океанами симпатичную планетку.
- Вей своё гнёздышко! – сказал я.
Я разлил и произнёс.
- За Изначального Мишаню!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяносто шестой – про то, что жениться нужно часто – постоянно и без перерывов

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Я встал на одно колено перед Варей и сказал.
- Свет очей моих, Парвати благословенная, Фригг Задушевная, Ашера Совокупная, Варвара Заря Многоуровневая! Стань моей женой! Женой Васьки Окаянного!
Варя покраснела от удовольствия.
- Васька, сколько раз мы уже женились? – спросила Варя.
- Ровно 666 раз, плюс 369, плюс 123456 раз, плюс qwerty, моя ненаглядная!
- На этот раз будет ровный счёт? – спросила, смеясь, Варя.
- Наировнейший! – сказал я и протянул Варе букет пионов с запиской.
Варя развернула записку и вслух прочитала: «Сегодня, в полночь, - на сеновале».
Все засвистели и заулюлюкали.
- Варька, не ходи на сеновал! Он тебя поматросит и бросит! – сказал Патрон.
- Варька, пойдите лучше на силосную башню. Оттудова ближе на звёзды смотреть! – сказала Альфа.
- Варька, не ходи с ним! Вам нужно сначала узнать друг друга получше! – сказал Иван.
Все засмеялись.
- Ну, так что, Варя, ты согласна выйти за меня замуж? – спросил я.
Я удлинил руки, обнял Варю и привлёк её к себе.
- Да согласная я! – сказала Варя и слегка сдавила мои колокольчики.
Я вскрикнул.
- Варька!
- Что – Варька?! – сказала весело Варя. – Должна же я проверить перед первой брачной ночью всё ли у тебя на месте? А то выйдёшь замуж, а ночью, в постели, окажется, что муж твой – не мужик, а баба.
- Васька – баба! – вскричал Дорий, и все засмеялись.
- Вы не сильно-то и ошиблись, - сказал я и оборотился бабой.
Я стал очень красивой бабой. Сексуальной, привлекательной и неотразимой.
Кто-то из мужиков присвистнул.
- Хороша! – сказал Патрон. – Ай, хороша Васька!
Тут Варя крутанулась на месте и превратилась в прекрасного, статного юношу в малиновом пиджаке и с золотыми зубами. Мы с Варей обнялись и крепко, взасос, поцеловались. Все захлопали. Варя-мужик достала из барсетки два толстых кольца из дутого золота. Одно надела себе на палец, а другое – надела на мой палец.
- Танец молодых! – вскричала Мефодия.
Патрон взял бубен. Альфа растянула трёхрядку, Дорий приготовился подрачивать дрымбу, Маруся присела за арфу, Василиса взяла кларнет, Мефодия надела тубу, Иван приспособил сразу и гобой и фагот. Тут грянул медляк Первых, и мы с Варей затоптались на месте.
Ом намо Варвара Заря!

Урок девяносто седьмой – про то, как важно себе не изменять. Ни при каких обстоятельствах

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А ну-ка подайте-ка мне-ка Патрона-ка! Жареного да с потрошками! – сказала Изначальная Мефодия, сидя на красивом холме. Ну, не на холме, конечно. А на троне, который мы с Дорием сварганили из ливанского кедра, инкрустировав его самоцветами и расписав под Хохлому. Трон мы решили сделать, так как с пиететом относимся к Мефодии, которая является Первобогиней и праМатерью всего сущего, включая время и пространство. Даже обычным предметам первой необходимости мы все обязаны кумеканью и креативу Мефодии и Мишани. Они и ложку изобрели, и миску… И спирт. О, благословенный напиток – спирт! Как много, много радости детишкам и не только детишкам ты приносишь! Ты уносишь нас, пьяниц и пьянчуг в благословенные выси и дали! Ты даруешь временное и бесконечное наслаждение! Ты заставляешь нас уважать друг друга! Обниматься и слюняво целоваться! Ты – бог напитков! Ты – демиург блаженства и хорошего настроения! Тебе поём мы песни, складываем стихи и мурлыкаем прозу. Выспоренную прозу! Спирт, ты величайшее и ни с чем несравнимое изобретение двух ПервоБогов – Мишани и Мефодии! Слава Изначальным! Ом намо Мишаня! Ом намо Мефодия! Слава! Слава! Слава!
- Сколько можно ждать?! – сказала Мефодия. – Где тушка Патрона, нашпигованная трюфелями и перепелами? Я проголодалась. Я хочу жрать! Я хочу обгладывать заднюю ногу Патрона! Я давно не ела собачатины!
Тут со своего места встал Патрон и сказал.
- О, Изначальная Мефодия! Прости меня за то, что я вовремя не приготовил себя в печке по тому рецепту, который ты мне дала! Я немного замешкался, но не по причине халатности, а по причине того, что я, со слезами на глазах, прощался с моей ненаглядной жёнушкой Марусей. Сейчас мы, обнявшись, рыдали на плечах друг друга и говорили друг другу прощальные слова, исполненные мудрой грусти. Многие печали ожидают мою жену, так как она любит меня больше жизни! Прощай, Маруся! Прощайте друзья-собутыльники-сотрапезники-соратники-сособачники! Прощай, солнце ясное! Прощайте, птички небесные! Прощая луна обманчивая! Прощайте мне мои прегрешения, боги, собравшиеся здесь. Я имею ввиду Варьку и Ваську. Не станет меня – и возрыдаете вы, ныне бесчувственные! Не станет меня – и разделите вы моё имущество, не слушая протестов рыдающей вдовы! Не станет меня, но будет также светить солнце, будут также петь птички по утрам, будет также топтать своих кур петух-многоёб Кондратий! Не станет меня, но образ мой – светлый и приукрашенный будет висеть на стене в рушныке в виде иконы новомученника воина Патрония, коий был умучен за слова правды и истины…
- Стоп! – воскликнула Мефодия. – Повтори свои слова так называемой правды! Чтобы все услышали!
- Хорошо! – сказал Патрон. – Слова правды – такие: я, пёс Патрон, находясь в твёрдой памяти и, будучи психически здоровым, заявляю. Нет никого в целом Мироздании краше супружницы моей Маруси! Маруся – самая что ни на есть наикрасивейшая девушка во Вселенной. Она даже красивее Изначальной Мефодии!
- И ты продолжаешь утверждать, что эти твои слова – слова истины и правды? Ты не передумаешь перед смертью? – спросила Мефодия.
- Я не передумаю, вторая красавица в Мироздании! – сказал Патрон. – И сейчас я иду фаршироваться трюфелями с перепёлками, и потом полезу в печь! Прощайте, други!
И Патрон медленно взял нож и приготовился вспороть себе брюхо.
- Постой! – сказала Мефодия.
Патрон застыл с ножом в руке.
- Постой, упрямец! – повторила Мефодия. – За то, что ты даже перед лицом лютой смерти не отрёкся от своих дерзких слов, я дарую тебе жизнь!
- Ура!!! – закричали все.
- А в придачу я дарую тебе, Патрон, и супружнице твоей Марусе привилегию - сидеть в моём присутствии и пердеть!
- Так я и так, ПервоМать, сижу в твоём присутствии, а иногда и попукиваю, - удивился Патрон.
- Раньше ты своевольничал, а теперь это право у тебя есть по закону! – сказала Мефодия. – Всем радоваться и бухать!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяносто восьмой – про то, что голова должна быть всегда светлой. И вот ещё: нельзя никогда и ничего забывать

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Варя взяла свой меч, повела им перед собой и грозно сказала.
- Кто из вас, ещё хоть раз назовёт моего мужа тряпкой или юродивым, или глупцом, или дурачком, или подстилкой, или подкаблучником – будет иметь дело со мной!
Зависла тишина. И тут раздался тихий, но насмешливый голос Альфы.
- Васька – тряпка, юродивый, глупец, дурачок, подстилка и подкаблучник! Ах, да, совсем забыла! Васька – припижженный на всю голову!
Все втянули головы в плечи и ждали неотвратимой развязки.
- Повтори, что ты сейчас сказала, кошечка! – сказала приторно Варя.
- Повторяю для особы, приближённой к тряпке, юродивому, глупцу, дурачку, подстилке и подкаблучнику, а также – к припижженому на свою голову. Васька – тряпка, юродивый, глупец, дурачок, подстилка и подкаблучник! А также припижженный на всю голову!
Варя крутанула мечом «восьмёрку» и сказала елейно.
- Кошечка моя. Я прощаю тебе «тряпку, юродивого, глупца, дурачка, подстилку и подкаблучника». Но я не осмеливаюсь простить тебе «припижженного на всю голову». Да! Я признаю, что мой Васька – тряпка, юродивый, глупец, дурачок, подстилка и подкаблучник. Но говорить, что он припижженный на всю голову, - это уж слишком! Да, я признаю, что мой Васька – припижженный. Но не на всю голову! Он припижженный чуть-чуть, самую малость, на пол шишечки. Ты согласна, моя кошечка?
- А что нам, кошерным девушкам делить? – сказало весело Альфа. – Твой Васька – вовсе не припижженный на всю голову. Он припижженный самую капельку. Ну, почти не припижженный. Я скажу больше! Твой Васька – гигант мысли, необыкновенно мудр, красив, как бог, прекрасен, как закатное солнце, собран и алертен, щедр и могуч, деловит и толерантен, ласков, как котёнок…
- Ты сказала, что мой Васька ласков, как котёнок? – спросила вкрадчиво Варя.
- Да. Я сказала именно так. Твой Васька ласков, как котёнок, - сказала Альфа.
- А откуда тебе известно, что он ласков, как котёнок? – спросила Варя. – Он что – ласкал тебя, как котёнок?!
- Откуда я знаю? Да сама я не знаю. Девки рассказывали, - сказала Альфа!
- Имена! Имена этих девок!!! – воскричала Варя и ёбнула мечом по столешнице.
Мы спрятались под стол.
- Хотя, это мне рассказывала только одна девка, - сказала Альфа.
- Имя! Имя, сестричка! – Варя стала рубить посуду и бутыли со спиртом.
- Фригг, - сказала Альфа.
- Фригг? Моя тёзка? Кто она! – вскричала Варя и разрубила стол пополам.
Мы отскочили в разные стороны и схоронились под двумя половинками стола.
- Фригг – это не твоя тёзка, Варюша. Фригг – это ты сама. О прошлом годе мы с тобой напились у костра и ты мне по пьяни рассказывала о Ваське. И частности сболтнула, что он ласков, как котёнок, - сказала Альфа.
Варя шумно выдохнула и опустилась на табуретку. Мы тихонько выползли из-под стола. Патрон с Дорием стали ремонтировать стол. Девочки спустились в погреб за бутылями со спиртом. Мефодия накрыла стол по новой.
- Разборки закончились? – спросила Мефодия у Вари.
- А то! – весело сказала Варя.
- Где ваши стаканы? Я не вижу куда наливать! – сказала Мефодия.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок девяносто девятый – про то, что нужно всегда иметь под рукой то, что тебе в данный конкретный момент нужно

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- У кого есть немного спирта? – спросила Изначальная Мефодия.
Все стали рыскать на столе, принялись заглядывать в бутыли.
- Нет больше спирта! – сказал Патрон.
- Ни в бутылях, ни в стаканах, - сказал Дорий.
- А в погребе? – спросила Мефодия.
- Я был полчаса назад в погребе и вынес оттуда последний бутыль, - сказал Иван.
- Это катастрофа! – сказала Мефодия. – Такой катастрофа не было со дня Великой Катастрофы, когда войско Кентавров Хаоса разгромило рать под водительством Мефодия.
- Расскажи эту историю! – сказал я.
- Расскажи, Всемать! – вскричали все.
- Насухую?! – сказала Мефодия.
- Щас! – сказал я.
Я встал, обошёл весь стол кругом и со всех стаканов накапал в стакан Мефодии. Получилось грамм 30. Я подал стакан с вялым содержимым Мефодии и наколол ей грибочек на её вилку. Мефодия обрадовалась, ковтнула, закусила, вытерла рот рукавом вышиванки и поведала нам занимательную и ужасную историю, сродни трагедии. Не зря это событие назвали Великой Катастрофой!
- Слушайте, смертные! Внимайте, бессмертные! – начала Мефодия. - Был Хаос. Была пра Земля. Больше ничего не было. До Сотворения мира Варькой и Васькой было дохуя времени. И они ещё не родились. Мужчины пра Земли, древние боги, вели нескончаемые войны с порождениями Хаоса. А самыми коварными и опасными порождениями были кентавры, Кентавры Хаоса. Так они себя именовали. Наши мужчины погибали в битвах, но вскоре возрождались в новых телах, чтобы вырасти до 13 лет, пройти инициацию и снова вступить на тропу войны. Войны же были бесконечными. Ни одна сторона не могла взять верх над противником. Однажды мой муж, Изначальный Мишаня, собрал своих командиров и поведал им план, согласно которому, наши войска смогут разрушить главную цитадель Кентавров Хаоса, именуемую Гаргарох. Цитадель была неприступной по определению, но Мишаня показал командирам чертёж метательного механизма, придуманного им накануне, с похмелюги. Этот механизм был сродни баллисте. Такого оружия ещё не было. Чтобы понять революционность этого изобретения, нужно всего лишь представить переполох, вызванный изобретением в 20-м веке атомной бомбы. Другими словами, баллиста – это был ****ец всему! Командиры воспряли духом и прокричали троекратно «Ура!»…
Баллисты производились в режиме чрезвычайной секретности. Наконец, 666 баллист было готово. Мишаня начал готовиться к решающему сражению. Ведь разрушение Гаргароха - единственного города Кентавров Хаоса, -  привело бы к решающему, стратегическому преимуществу древних богов. У кентавров не осталось бы места, где они могли бы отдыхать, зализывать раны и регенерироваться (у кентавров быстрая регенерация, но она срабатывает только в тихом, защищённом месте). Лишившись города-Твердыни, кентавры бы десятилетиями скитались на просторах Хаоса. И ещё неизвестно, как быстро они сумели бы построить новый град-Твердыню, ибо строительство в Хаосе довольно таки затруднительно из-за мощной турбулентности и неустойчивости пространства-времени. Так вот. Мишаня собрал самое большое войско древних богов за всю историю противостояния с Кентаврами Хаоса. Они выступили ночью. Тягловые мулы везли баллисты. Эскадрон за эскадроном ехали шагом к главной и единственной цитадели врага, городу-Твердыне Гаргароху. И вот наши войска приблизились к городу на расстояние полёта двух стрел. Полукругом расположились баллисты. Конница приготовилась отражать кавалерийские атаки. Мы были полны воодушевления. Все были уверены в пробивной силе огромных стрел-болтов баллисты. Стены будут разрушены! Город падёт! Три дня на разграбление и насилование женщин! Ура!.. И тут случилось страшное! Из-за стен города в нашу сторону полетели сгустки огня. Это были огненные шары из неизвестного материала. Шаров было преогромное количество. Они попадали и в баллисты, которые моментально вспыхивали, так как были изготовлены из дерева, и попадали они в наши боевые порядки. Началась паника. И в этот момент ворота цитадели распахнулись, и в нашу сторону понеслись полки Кентавров Хаоса в железных доспехах. Паника усилилась, и началось беспорядочное отступление. Кентавры достигли наших рубежей и стали разить мечами и копьями и стойких и убегающих…
На пра Землю вернулось только 33 древних бога. Все были израненными, а Мишаня был посечен и порублен до костей, да ещё с тремя стрелами в теле… Вот такая произошла катастрофа. А почему так произошло? Что мы сделали не так? А дело в том, что кентавры изобрели катапульту! И держали это изобретение в строжайшем секрете. Они смогли задолго до нашего похода изготовить огромное количество этих механизмов и блестяще применить их на поле боя…
После Великой Катастрофы древние боги приходили в себя два эона. Такие дела.
…
Мы все сидели задумчивые.
- Так вот я и говорю – отсутствие спирта у нас на столе – это катастрофа катастроф – почище Великой Катастрофы!
Тут Варя стукнула себя по лбу.
- Вот дура! – сказала Варя и достала из подпространства заветную бутылочку без дня (не путать с заветной бутылкой без дна).
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сотый – про глупость самоворовства

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Девчонки, айда купаться! – вскричала Мефодия.
- Ура!!! – закричали девчонки и выбежали во двор к бассейну.
Мы, мужики, столпились у дверей и стали наблюдать, как девчонки сбрасывают с себя ситцевые платья и остаются в одних трусиках. Сегодня они сидели за столом без лифчиков. Сговорились, что ли?
- Варька! – сказал Патрон.
Варя на автомате повернулась, и мы увидели её грудь, которую она машинально через секунду прикрыла руками.
- Дурак! – сказала Варя и стала брызгать в Патрона водой.
- Василиса! – закричал Патрон.
Василиса повернулась, и её грудь заколыхалась из стороны в сторону. Василиса ойкнула и прикрыла грудь руками.
- Мудак! – сказала Василиса и погрозила Патрону кулаком. При этом одна грудь оказалась на виду.
- Погрози другим кулачком! – сказал весело Патрон.
Василиса отвернулась и бултыхнулась в бассейн. За ней прыгнули «солдатиком» и остальные девочки. Мы, мужики, переглянулись и, не сговариваясь, сорвали с себя одежду и нырнули в бассейн. Мы подплыли под водой к нашим жёнам и схватили их за ягодицы. Девочки заверещали и стали брыкаться. Тогда мы крепко схватили их за груди и прижали к себе. Брыкания становились всё слабее и слабее. И вот мы развернули наших жён к себе лицом и стали их целовать.
- Мужики, я ничейная! – закричала Мефодия.
Мы побросали наших жён и набросились на Мефодию. Но не лапали её, а мягко передавали из рук в руки. Мефодия заливисто смеялась…
Накупавшись, мы вылезли из бассейна и стали загорать на лежаках. Мефодия раскрыла книгу.
- Что читаешь? – спросил Патрон.
- «Образ Бога в атеистической литературе», Водопьянова, - сказала Мефодия.
- Что, у атеистов есть образ того, кого нет? – засмеялся Патрон.
- Тут нет ничего смешного. Атеисты говорят о качествах бога, только с приставкой «нет». Например, «нет Всемогущего», «Нет Всевидящего», «Нет Всеблагого» и так далее. Атеисты прекрасно разбираются в том, какого бога не должно быть. И ты знаешь, в божественном атеисты разбираются похлеще иного богослова. Атеисты, о которых идёт речь, образованы, начитаны и настроены весьма скептически. Они наизусть знают Писания. Разбираются во всех религиях и верованиях. Они – кладезь информации. Но для них эта информация – пустой звук, пустышка. Их знания в вопросах религии очень обширны, но бесполезны. Зачем знать подробности строения вечного двигателя, если вечный двигатель создать невозможно в принципе?! На самом деле, вечный двигатель существует, и есть его чертежи, и атеисты умеют читать чертежи, но они не доверяют свои глазам. Чертежи говорят, что двигатель будет работать вечно. Но предположить, что это действительно так – атеисту невозможно. Любой думающий человек рано или поздно приходит к идее Бога. Атеист же всегда закрывает глаза то ли на явственное чудо, то ли на весомые аргументы, то ли не слушает своё сердце и свою интуицию. Атеист – это тот, кто сознательно обворовывает себя. Он не пускает в свою жизнь чудо. Он закрывается на все замки, только, чтобы Нечто или Некто к нему не вошёл. Он вор, который ворует у себя. Как-то так.
- Ребя, а погнали бухать! – заявил Патрон.
Все вскочили и бросились в хату, натягивая на ходу одежду.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто первый – про вред правды-матки

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Кто хочет провести со мной ночь? – спросила Варя.
Все мужики и бабы подняли руки. Я поднял две руки.
- Ваське достаётся комиссарское тело за сообразительность! - сказала Варя. – Всем остальным от меня – небольшой бонус! – и Варя послала всем воздушный поцелуй.
- Опять всё самое лучшее досталось Ваське! – сказал Патрон, и тут же отхватил от Маруси чайником.
- Я имел ввиду не то, что ты подумала! – сказал обиженно Патрон. – Я имел ввиду, что Ваське досталась дружба, привязанность и прочие высокие отношения. Про секс я вообще не думал!
Маруся снова ёбнула Патрона чайником.
- Чего дерёшься ты, самая привлекательная, самая красивая, самая невъебенная и охуительная женщина?! Негоже самой умной, самой мудрой, самой обаятельной и самой крутой женщине ебошить мужа чайником! – сказал Патрон.
- Ты, правда, так считаешь? – спросила Маруся.
- Если бы я думал иначе, то давно бы уже отбил Варьку у Васьки! – сказал Патрон.
Маруся размахнулась чайником.
- Стоп! – воскликнул Патрон. – Я бы в любом случае не стал бы связываться с Варькой, пусть даже ты была бы кривой, скукоженной и хромой. Я люблю тебя любую, вместе со всеми твоими достоинствами и недостатками. Мне даже больше по сердцу твои недостатки, чем достоинства.
- А вот с этого место поподробнее, - с интонацией охотящегося удава произнесла Маруся. – Расскажи мне о моих недостатках.
- Чайник убери, - сказал Патрон.
Маруся нехотя поставила чайник на стол, но недалеко. Патрон это заметил и отодвинул чайник подальше.
- Так вот, моя дорогая жёнушка. Помимо бесконечных твоих достоинств, у тебя есть пара-тройка недостатков. Но они такие незначительные, что о них и не стоит говорить, - сказал Патрон.
- Говори, - удавом сказала Маруся.
- Ну, ты вечно мной недовольна, - сказал Патрон. - И ещё ты сопишь, когда задумываешься. Кроме того, ты невыносима, когда злишься на меня по пустякам. Ещё ты рассеянная, несобранная бываешь, завистливая, невоздержанная в словах, попираешь всячески моё достоинство, причём при людях. А ещё ты обидчивая, ложноскромная и заносчива одновременно. И ещё ты напоминаешь мне коалу, но не по миловидности, а по медлительности в области принимаемости решений. Вот!
Супруги одновременно ухватились за чайник и стали тянуть его каждый себе.
- Так вот мои - пара-тройка мелких недостатков?! – чуть не плача сказала Маруся.
- Но я же тебя всё равно люблю! Твои недостатки – моё сокровище! – оправдывался Патрон, пытаясь выхватить чайник из рук Маруси.
- Точно любишь? – спросила Маруся.
- Больше жизни! – сказал Патрон. – Поставь чайник на место!
- И не разлюбишь никогда? – сказала Маруся, ослабив хватку.
- Никогда! Ни за что! Ни под каким соусом! Ни за какие коврижки! – сказал Патрон, и чайник оказался в его руках.
Патрон с отдышкой стал пить прямо из носика. Выдул весь чайник и сказал, перекрестившись.
- Вот те крест!
- Любый мiй! – сказала Маруся и впилась Патрону в губы.
- Громадо! Хэппи энд! – вскричала Мефодия. – Вспрыснем!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто второй – про пользу воздержанности

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Много сегодня было выпито. Много сегодня было съедено. Говорят, что нельзя съесть два обеда. Чушь! Каждый из нас сегодня съел 369 обедов, 1111 завтраков и 2222 ужина, да ещё 4444 полдника, не говоря уже о 8888 ланчах. Да 6666 перекусонов между завтраками, ланчами, обедами, полдниками и ужинами. Но мы ещё и ночью подъедались из холодильника, не включая свет, чтобы, не дай бог, никого не разбудить и чтобы никто не застукал нас за ночными подъедалочками! Но всё равно, каждые пять минут, мы все девятеро «случайно» встречались у холодильника. Куда потом спать-то? Ну, и выставляли бутыля со спиртом на стол и начинали ночные посиделки, которые длились до утра. А с первыми петухами начинались наши утренние посиделки, которые продолжались до обеда. Потом перерыв 13 секунд – и начинались дневные посиделки, которые длились до самого вечера. И снова большой перерыв в 13 секунд – и начинались вечерние посиделки. В полночь мы ложились спать. И, дождавшись пока остальные захрапят, тихонько сползали с печки и шли к холодильнику, в котором уже рылись остальные 8 человек. И так – каждый день. Изо дня в день. Утро. Полдень. Вечер. Ночь. Рассвет. И по кругу. Вечно по кругу! Вот такая у нас была вечность. Вот так мы проводили Вечность. Ежедневные посиделки со спиртом, едой и бесконечными гостями, которые целыми толпами, полками, кагалами, мишпухами и легионами приходили к нам в хату, чтобы приобщиться к нашему веселью и нашему спирту, который никогда не кончался, потому что я, Васька, исправно гнал его каждый день из берёзовых опилок. Мы всегда - шумные, юморные и драчливые. Наши женщины неописуемо красивы. Мы верны своим жёнам, но всегда засматриваемся на чужих женщин. Ибо мужчины – существа полигамные. Каждый мужчина желает в душе переспать буквально со всеми женщинами Вселенной, невзирая на разницу в классах, видах, родах и подвидах. Все женщины – и человеческие, и звериные, и насекомые, и рыбные, и гадовские, и птичьи, и амёбо-бактерийные – все они безумно красивы и хорошо пахнут. Мужики всех хотят без исключения! Мужикам каждую подавай на блюдечке с раздвинутыми ногами. Но все мужики Вселенной – не свободны. Они женаты. И глубоко женаты. Их жёны – наикрасивейшие и наисексуальнейшие. Но мужикам этого мало. Им всех баб на свете подавай! Но мужики свято блюдут честь своей женщины и не изменяют им, хотя страх как хочется. Ажно зубы сводит от желания! Вот такие они, мужики. Но не их в том вина. Это их беда. Такими их создал Бог. Правда, непонятно – зачемон так с ними поступил? Мужики целую вечность мучаются от того, что им нужно хранить верность своей жене, а хочется оттрахать всех женщин в этом мире. Э-хе-хе. Но ничего не поделаешь. Вот и живут мужики с этой страстью в душе. И никто им не поможет. Никто жало это страсти не вырвет у них из груди…
Чёй-то разговорился я. Моя очередь стол накрывать, да гостей принимать. Настало утро. Щас все проснуться. Нужно успеть всё приготовить.
Да будет благословен наступающий день!
Амэн!

Урок сто третий – про то, что нельзя убегать от проблем

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А вот и не поймаете меня! – сказала весело Изначальная Мефодия.
- Конечно! Как же нам тебя поймать, когда ты быстро-быстро сидишь за столом! – засмеялся Патрон.
- А вы попробуйте догнать меня! – сказала Мефодия.
- Мы-то попробуем, только ты встань из-за стола и начинай убегать, - сказал Дорий.
Мефодия рассмеялась.
- Убегающего любой дурак догонит. И, если даже Убегающий будет драпать с максимальной скоростью, то, рано или поздно, Догоняющий его догонит. Поймите одну простую вещь: тот, кто убегает, всегда рискует быть пойманным. Как бы быстро он не бежал, всегда найдётся тот, кто бегает быстрее. Всё дело только во времени. Убегающий может убегать даже годы, но в конечном итоге его догонят. Больше скажу. Если Убегающий обладает самой большой скоростью в Мироздании, всегда найдётся Догоняющий, который притаится в некой точке пространства-времени, мимо которой когда-нибудь будет пробегать Убегающий. Тут-то Догоняющий и схватит Убегающего. Как-то так. Думаю, смысл вы поняли, - сказала Мефодия.
- А зачем же ты провоцируешь нас, прося догнать тебя? Да ещё с таким видом, что, мол, мы тебя не догоним. Но при этом ты сидишь за столом и никуда не бежишь, - сказал Патрон.
- Вы хотите поговорить об этом? – спросила Мефодия.
- Да! – вскричали все.
- Хорошо. Смотрите. Парадокс заключается в том, что вы будете догонять меня, которая никуда не убегает, и при этом вы меня не догоните. Здесь можно ввести такие понятия, как Охотник и Дичь. Охотник обычно догоняет. Дичь обычно убегает. Рано или поздно хороший Охотник убьёт любую Дичь. Если у существа психология Дичи, оно обречено на смерть. Смысл существования Дичи – перманентное убегание. Разве это жизнь? Жить в постоянном страхе за свою жизнь, за жизнь своих близких… Большинство мыслящих существ имеют психологию Дичи. Все ситуации, которые им преподносит жизнь, Дичь воспринимает, как опасность. Дичь не живёт полной жизнью. Дичь убегает от жизни. Дичь не использует жизненные ситуации себе во благо. Она с ними борется или их избегает, убегает от проблем. Но, рано или поздно, в его жизни появится такая ситуация, которая окончательно уничтожит Дичь. Эту ситуацию-убийцу я и называю Охотником. Дичь - Охотник. Я убегаю – ты догоняешь. Поймите! Всё, что нам посылает жизнь, – благословенно! Все ситуации, возникшие на вашем жизненном пути, появляются не просто так, не по прихоти божества, а лишь по причине кармического Закона. Ваша задача – отработать ситуацию. Любую. Крохотную и огромную. Пришла проблема? Реши проблему, и лишь потом двигайся дальше. «Реши» - плохое слово. «Танцуй» - это правильное слово. Танцуй свою проблему! Преврати свою жизнь в вечный танец кунг-фу! Проблемы – это всего лишь твои партнёры по танцу. Примерно так.
И ещё. Когда я говорю «догоните меня!», но при этом сижу и никуда не убегаю, - я просто впускаю Догоняющего в свою жизнь. Я не сопротивляюсь ему, я не убегаю от него. Я растворяю его в себе. Ты пришёл догнать меня? Садись рядом, выпей со мной, поговори со мной. И ты, Догоняющий, после этого не захочешь меня догонять. Ты, Охотник, передумаешь на меня охотиться. И, в конечном итоге, Дичь и Охотник станут вместе танцевать танец жизни. Такие дела, мои дорогие! – сказала Мефодия.
- Да святится имя твоё, Мефодия! – вскричал Патрон и поднял кубок.
- Ура!!! – вскричали все с поднятыми кубками.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто четвёртый – про то, что нужно уметь прощать

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Тут встала со своего места Изначальная Мефодия и произнесла.
- Я прошу у всех вас прощения!
- За что, Мамо?! – сказал Патрон. – Ты ничего плохого нам не сделала. Разве что, вчера бухала в одну харю под столом, когда у нас закончился спирт. А у тебя была заначена фляга.
- Изначальная, тебе не за что просить у нас прощения! – сказала Альфа. – Ты ничем перед нами не провинилась. Разве что один раз, позавчера. Позавчера ты слопала все вареники, которые мы все вместе лепили 3 дня для праздника Суккот, праздника кущей. Мы так мечтали 7 дней пожить в суке, побухать, повспоминать о блуждании иудеев по Синайской пустыне. Опять побухать, закусывая варениками. А потом, в Шмини Ацерет, мы бы напились до поросячьего визга, задержавшись на восьмой день, и было бы нам божье благословение. Но ты, Преблагая, слопала все вареники!.. А в остальном, тебе незачем перед нами извиняться. Извини, Изначальная, но ты – непогрешимая! Я всё сказала!
- ВсеМать, за что же ты просишь у нас прощения?! – сказал Дорий. - Тебя никто не упрекнёт в том, что ты кого-то из  нас обидела! Правда, сегодня утром, когда пропел первый петух, ты всех нас, сонных и практически спящих, подняла с тёплой печки и заставила обливаться холодной водой. Мы страшно матерились и брыкались, но ты самолично окатила каждого из нас ведром ледяной воды. Из-за этого качество нашей жизни в этом наступающем дне понизилось максимально. То есть, минимум был достигнут максимально! А в остальном – ты само совершенство, которому никогда и ни за что не следует извиняться!
- Распрекрасная Всевидящая и Всеведающая Мефодия! – сказала Василиса. – Ты меня, конечно, прости, но я скажу пару слов о твоём заявлении про извинения. Я считаю так: тебе вовсе не нужно извиняться перед нами, ведь ты – само совершенство, без греха, страха и упрёка! Ты никогда не доставляешь нам хлопот и неудобств. Ты никогда ничем не обидела нас всех вместе и по отдельности! За что тебе респект и уважуха! Был, правда, один сюжетец… не далее, как 3 часа тому назад. Я тебе тогда сказала, что на тебе прекрасное, пурпурное платье, которое уж очень и очень тебе идёт. А ты мне в ответ сказала буквально следующее: «Спасибо, подруга, за комплимент! Но ответного восхваления твоему наряду ты не услышишь! Ибо твоё платье сидит на тебе, как на корове седло!». Итак, ты обозвала меня коровой! Но я не обиделась, так как коровы – милые и прекрасные создания. Так что, Мефодия, не бери дурного в голову. Тебе не за что извиняться перед нами и передо мной, в частности.
- Что касаемо меня.., - начал было Иван.
- Стоп!!! – вскричала Мефодия. – Братья! Сёстры! Неужели я такое чудовище?! Я лишь хотела извиниться за то, что утром не пожелала вам хорошего дня, как это обычно я делаю по утрам! А тут выясняется, что я – Абракадабра какая-то! Всех обижаю. Всех донимаю… Неужели я, ваша Мимимишечка, такая невыносимая?!
- Вот именно, Изначальная Мимимишечка! – сказала Маруся. – Буквально полчаса назад ты вцепилась мне в волосы лишь за то, что у меня случился прекрасный цвет лица с утра. Но тебе!.. Извиняться?! Ты же не виновата, что у тебя сволочная натура! Это твоё естество, с которым ты уродилась. Мы все это понимаем и не обижаемся на тебя!
- Не обижаетесь? Точно? – спросила с надеждой Мефодия.
- Нет, Мамо! – воскликнули все.
- Тогда сегодня я объявляю праздник! – сказала Мефодия.
- Какой праздник? – спросила Варя.
- Праздник праздников! – сказала Мефодия. – Самый главный в Мироздании праздник – Праздник Праздников!
- Ура!!! – вскричали все.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто пятый – про то, что голова дана нам не для того, чтобы шапку носить, а для кумекания

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Я, ВсеМать, Первородная, Изначальная Мефодия – постановляю! В связи с тем, что в последнее время за нашим столом часто бывает скука, обязать всех присутствующих три с половиной раза за день развлекать остальных тем, что на ум придёт! Быть посему! Сказала Мефодия.
- Я всё понял, кроме одного, - сказал Патрон. - Мне непонятно – как это развлекать три с половиной раза? Три – понятно. Но как развлечь наполовину?!
- Меня тоже интересует этот вопрос! – сказала Альфа.
- Присоединяюсь к предыдущим ораторам! – сказал Дорий.
- Я бы рад понять, но не в моих силах догадаться, как это развлекать наполовину, - Сказала Василиса.
- Така ж ***ня! – сказал Иван.
- Муйня в придачу! – сказала Маруся.
- Мы с Васькой в полном недоумении! Первые – в недоумении! – сказала Варя.
- Ну, хорошо, хорошо! – сказала Мефодия. – Я сейчас вам наглядно объясню как это развлекать наполовину. Возьмём яблоко. Целое яблоко. Его можно съесть целиком. Целое яблоко – вкусное. Теперь возьмём целое яблоко и разрежем его пополам. Возьмём одну половинку яблока. Половинка – не целое яблоко. И вот мы съедаем половинку целого яблока. Никто же не будет спорить, что половинка яблока так же вкусна, как целое яблоко?!
Мы все сидели с раскрытыми ртами от недоумения и удивления. То, что рассказала Мефодия, было просто, как дважды два, но почему-то не укладывалось у нас в головах касаемо половинки развлечений. Тут встал Патрон.
- Мефодия, ты, конечно, женщина авторитетная. Мы тебя уважаем и всё такое. Ты хорошо нам объяснила с яблоками. Но вот что касается половинки развлечений… Например, сели мы играть в карты. В «дурачка». В подкидного. Играем мы, играем – и это называется развлечением. Полным и целым развлечением. Или, ежели играть в карты наполовинку. Наполовинку – значит, играть располовиненной колодой? Или не доигрывать партию? Я так понимаю твой месседж, Изначальная? – сказал Патрон.
- Патрон дело говорит! – сказала Альфа.
- Ответь, Изначальная! – сказал Дорий.
- Хорошо. Я отвечу! – сказала Мефодия. – Всё ведь просто. Как вы ещё не догадались? С целым развлечением более-менее понятно. А как это развлечение «наполовинку»? Наполовинку развлекаться – это развлекаться обычным способом, но только развлечение это будет длиться по времени ровно в два раза меньше целого развлечения. Усекли?
- Усекли! – вскричали все.
И тут встала Маруся и вкрадчиво заговорила.
- Мефодия, дорогая. У нас бывают такие развлечения, которые длятся бесконечно долго. Вечность! Как быть с половинкой такого развлечения?
- Цыпа моя! – сказала Мефодия. – Половинку вечности ещё никто не отменял.
- Ответ очевиден, - сказала Маруся. – Но меня он устраивает.
- И нас! – вскричали все.
- А какое у нас вечное развлечение? – спросила Мефодия.
- Бухать! – вскричали все.
- Приступим?! – сказала Мефодия.
- А то! – вскричали все.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто шестой – о пользе бессмысленности в деле объединения мыслящих существ

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Я сегодня буду плакать! – заявила Мефодия.
- Какова причина? – по-деловому спросил Патрон.
- Беспричинные слёзы – самые утешительные, - сказала Мефодия. – Кто готов присоединиться ко мне в столь важном деле как плач без причины?
- Я! – сказала Альфа.
- Пожалуй, я тоже присоединюсь, - сказала Василиса. – Плач без причины – достойное занятие для кошерной девочки!
- Всецело присоединяюсь! – сказала Маруся. – У меня есть дюжина носовых платков. Могу подносить, как маркитантка, снабжающая армию товарами первой необходимости. Можете положиться на меня! Я вас не подведу! Так возрыдаю! – куда там рыданиям евреев о потерянном Храме!
- У нас появилась маркитантка? Чудненько! – сказал Дорий. – Они иногда выполняли функцию проституток. И не надо с возмущением смотреть на меня! Я считаю, что проституция – достойное занятие для любой девушки, но только не для моей жены. Правда, Альфа?
- А чем я хуже других девушек? – весело сказала Альфа. – Есть муж – нет мужа – какая разница?! Если ты, муженёк, считаешь всех девушек проститутками, то смирись и с моим ****ством.
- Беру свои слова обратно! – сказал Дорий. – Все девушки должны быть добродетельными и стеснительными. Пошла налево? Забросаем камнями! Мы, мужики, не потерпим непотребных женщин! Проститутки – идите нахуй!
- Двусмысленно, двусмысленно, - сказал Иван. – Я вот что скажу. Проститутки были всегда и будут всегда. Я не буду вдаваться в рассуждения о морали, я не осуждаю ни проституток, ни тех, кто их потребляет. В последние годы мы живём в раю, в идеальном мире, но проститутки проникли и в рай, продолжая торговать своими специфическими навыками. Хорошо это или плохо – я не знаю. Не мне судить. Кто из вас кинет камень в проститутку? Правильно. Никто. Пусть всё идёт как идёт. А теперь, девочки, приступайте к бессмысленному плАчу. Авось, и мы – мужики, присоединимся. Лично я буду вместе с вами, девочки, плакать и рыдать. Могу ещё разрывать на себе одежды и посыпать голову пеплом.
- Маруся, выдай и мне носовой платок! – сказал я.
- Мне – два! – сказала Варя. – Я завзятая!
Все засмеялись. Оставшиеся мужики, смеясь, потянулись за носовыми платками.
- Отставить смех! – сказала Мефодия. – На счёт «три» начинаем плакать! Раз! Два! Три!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто седьмой – про то, что каждое действие должно быть осмыслено

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Бьюсь об заклад, что я заборю любого – будь то мужик или баба! – сказала Мефодия.
- Лично мне сподручнее бороться в одиночку с бутылем спирта. Или даже с тремя бутылями, - сказал Патрон.
- Бороться с бабой? Экая несуразица! – сказал Иван. – Да ещё с чужой. Я привыкмши бороться только со своей бабой, Василисушкой. Но и то – токмо в постели. И всегда я её забарываю!
- Это я поддаюсь тебе! – сказала Василиса. – Если бы не играла с тобой в поддавки, у нас никогда бы не было детишек. А, благодаря моей хитрости, у нас полна хата карапузов. Мефодия, ты, конечно, баба авторитетная, но я с тобой бороться не буду, невзирая на твой призыв, напоминающий приказ. Ну, нападём мы на тебя всей кодлой, ну, подомнёшь ты всех скопом, а смысл? Борьба ради борьбы? Чтобы ты покуражилась? Я считаю, что во всяком действии должен быть смысл. Не обязательно – сакральный. Но пусть будет хоть небольшой, хоть неказистый – но смысл! Понимаешь, Изначальная, вся наша жизнь должна быть осмысленна. И только в этом случае наша жизнь будет освящена. Освящена Богом. Я права, Васька? Можешь не отвечать. Я не всегда бываю правой, но в этом случае я права на все сто! Смысл – вот тот огонь, который поддерживает наше существование. Осмысленность – вот один из китов, на которых держится Мироздание. Почему? Да если бы Васька с Варькой творили как бог на душу положит, получилась бы ***ня. Не было бы прекрасных звёзд и планет. Не было бы стройных и нерушимых законов, которым подчиняется живая и мёртвая материи. Не было бы и самих живых существ, потому что без мысли не возник бы план. Без плана не возникли бы схемы. Без схем что-нибудь создать – вообще невозможно! Поэтому я считаю, что вначале было не слово, а мысль. Если слова бегут впереди мыслей, - это бред сумасшедшего. Всему свой черёд. Каждый сверчок знай свой шесток! На первых этапах жизни творения нужна была строгая вертикаль, строгая иерархия живой и не живой материи. Человек стоял на верхней ступени эволюции. Его называли царь природы. Так продолжалось много эонов. Но однажды Варька с Васькой и Эммануил, который Равный Богу, со своей Марией начертали новый генеральный план взаимоотношений, сочленений и иерархий. Согласно этому плану Божественная Вертикаль должна была преобразоваться в Божественный Шар, где все мыслящие наделялись равными правами с человеком. Недавно этот план был осуществлён. И теперь мы наблюдаем равенство людей, животных, птиц, гадов, рыб, насекомых, бактерий, вирусов, махатм, аватаров, фавнов, эльфов, орков, гномов, хоббитов, огров, великанов, русалок-сирен, водяных, кикимор, леших, домовиков, наяд, дриад, стихиалий, титанов, ангелов, падших, инопланетян, упырей, нежить, игв, рарругов, уицраоров, велг, древних богов и прочих мыслящих Вселенной… И давайте скажем спасибо этим дуралеям: Ваське, Варьке, Эммануилу и Марии за творческий подход к делу творения и к делу улучшения Творения!
- А я предлагаю вручить им грамоту «За заслуги перед мыслящими», - сказала Маруся.
- И ещё знак «Творец 3-й степени»! – сказал Дорий.
Качать Варьку с Васькой! – вскричал Иван.
- Уж лучше – бухать Ваську с Варькой! – сказала Варя.
- Цилком поддерживаю! – сказала Мефодия. – А бороться будем в приказном порядке после 666-го тоста!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто восьмой – про опасность последствий пьяного угара

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Я буду всем признательна, если вы сдадите мне своё оружие, - сказала Мефодия.
- Смешная ты! – сказала Маруся. – Мы давно разоружены! Наши мечи лежат перед нами на столе абсолютно беспомощные и мирные.
- Я не слепая! – сказала Мефодия. – Ваши мечи я вижу. Но у вас есть то, что скрыто. Вы же головорезы! Ваши мечи – это лишь вершина айсберга вашей вооружённости! Или я не права?
Мы все переглянулись.
- Изначальная, зачем ты хочешь лишить нас средств защиты? – вкрадчиво спросил Патрон. – Мы не привыкли чувствовать себя незащищёнными. Случись что – и нам труба! Любой ниндзя, вооружённый лишь посохом, уконтропупит нас всех за три секунды!
- Какой ещё такой ниндзя-шминдзя? Войны давно закончились! Противостояние воинственных кланов тоже кануло в небытие. Одинокие киллеры, стрелки и прочие тайные смертоносные засланцы давно оставили своё ремесло и стали земледельцами, ремесленниками и поэтами. Нам ничто и никто не угрожает, кроме нас самих, - сказала Мефодия. – Вспомните! Часто бывает, когда мы напиваемся, у кого-то вдруг западает планка, и он начинает размахивать мечом, круша всё вокруг. А вспомните случаи, когда из-за сор кто-то вдруг обретает атрибут? Тогда – ховайся! Бывало, когда по пьяни все обретали атрибуты, и начиналась такая круговерть, что Мироздание начинало вибрировать и шататься! Из-за ваших ссор страдают все мыслящие! Поэтому я требую немедленного и полного разоружения! Васька, начнём с тебя. Что там у тебя за пазухой? В карманах? За поясом? За голенищами сапог? В трусах? За спиной? Всё давай сюда на стол!
Я вздохнул и принялся выкладывать на стол заточки, кастеты, финки, фурбы, а также все виды вооружения ниндзи. Вот вам картинка с текстами для наглядности. Здесь все мои прелести:
Виды холодного оружия синоби
Меч ниндзя (ниндзя – то, гатана) – короткий изогнутый меч с металлической рукоятью, опутанный черными полосками кожи. О мече ниндзя под влиянием боевиков сложилось большое количество заблуждений. Ниндзя–то был не прямым, а слегка изогнутым и не носился за спиной, как показано в фильмах.  Во избежание привлечения внимания к наемному убийце на лезвии, ножнах и рукояти отсутствовали узоры, орнамент и драгоценности. Зачастую ножны меча (сая) делали длиннее, чем лезвие и в пустое пространство клали небольшие вещи, которые могли помочь синоби в сложной ситуации – сюрикены, отравляющие порошки, документы.
 
Ашико – острые металлические когти, которые надевались на ступни и помогали с высокой скоростью взбираться на деревья и стены. Также использовались в качестве оружия – ими можно было нанести тяжкие повреждения.
 
Шуко – подобно ашико применялся для лазания по деревьям и преодоления высоких укреплений.
 
Какуте – оружие женщины–ниндзя. Представляло собой кольцо с заостренными выступами, на которые наносился яд.
 
Кама – боевое оружие в виде серпа, с рукоятью длиной 45 см и закрепленным перпендикулярно к ней лезвием изогнутой формы. Зачастую применялось в качестве парного оружия.
 
Кусари-гама – кама, к которой крепилась цепь с грузом на другом конце. С помощью цепи производился перехват оружия врага и выбрасывание лезвия на расстояние длины цепи с последующим возвращением камы в руки ниндзя.
 
Кагинава – кошка на веревке или цепи большой длины. Использовалась для преодоления стен.
 
Киёкетсу-шоге – веревка с привязанным на одном конце ножом, а на другом – рукояткой в виде обруча.
 
Нагината – японская алебарда с пятнадцатисантиметровым лезвием. Нагинату часто носили монахи-воины сохеи, ниндзя использовали ее, если хотели замаскироваться под них.
 
Неко-те – металлические, иногда отравленные когти, которые надевались на пальцы. В основном, применялись женщинами – синоби куноичи для повреждения глаз соперника.
 
Саи – японский трезубец, представляющий собой острый круглый или многогранный шестидесятисантиметровый стержень, с заточенными гардами.
 
Шобо – острый металлический стержень, который присоединялся к среднему пальцу с помощью специального кольца.
 
Сюрикен – тонкая заточенная металлическая пластина, которая использовалась, в основном, для остановки врага. Иногда на концы сюрикена наносился яд, но ниндзя с отравленным сюрикеном по неосторожности мог ранить сам себя и умереть от своего же яда.
 
Метательные стрелки – заостренные стержни длиной 10-15 см, носились скрытно в специальном колчане на руке.
 
Тэссэн - веер металлическими заточенными спицами. Часто использовался в качестве небольшого щита.
 
Фукия, фукибари – духовая трубка 5-30 сантиметров длиной. С помощью нее ниндзя мог стрелять отравленными иглами.
 
Наглядно? А то! Бумага всё стерпит!
Значица, я полностью разоружился. Вслед за мной принялись разоружаться и остальные. Вскоре весь стол был завален всевозможным «железом». Мефодия удовлетворённо посмотрела на эту гекатомбу оружия и сгребла всё в карман своего передника.
- Вот только теперь мы сможем бухать без всяких последствий. Лехаим!
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто девятый – про опасность предоставления халявы

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- Беда приключилась! – сказала Мефодия.
- Не беда – справимся! – сказала оптимистично Альфа.
- Да, мы всегда справлялись с любой бедой, какой бы она не была. Но та беда, которая сегодня приключилась – это беда особенная – Надбеда! – сказала Мефодия. – Такой беды ещё не было со времён Творения! Первородный грех, приведший Творение к Великой Катастрофе, по сравнению с приключившейся сегодня бедой – просто маленькая неприятность! Громадо! Беда приключилась!
- Да скажи ты толком, что произошло? – сказал Дорий.
- Беда! Страшная беда приключилась! – завывала Мефодия.
- Лично я не стану волноваться, пока не узнаю подробности, - сказала Маруся. – Что ещё за беда такая?
- Ой, это страшная беда! – сказала Мефодия. – Я даже боюсь сказать про неё даже пару слов! Просто услышав за эту беду, вы сойдёте с ума от горя!
- Ничего не понимаю! – сказала Василиса. – Чтобы решить проблему, нужно, в первую очередь, сформулировать проблему. Пока мы не узнаем подробностей происшествия, телепаться рано. Предлагаю пить спирт и общаться как ни в чём не бывало. А лишь тогда, когда Мефодия соблаговолит рассказать нам про причину своей истерики, мы станем суетиться, причитать, рвать на себе одежды и посыпать головы пеплом.
- Василиса дело говорит! – воскликнул я. – Если Мефодия не хочет колоться, - давайте бухать и радоваться жизни! Лично я уже начал.
Я налил себе и Варе. Мы чокнулись и немедленно выпили. Все остальные тоже выпили и стали хрустеть солёными груздями и волнушками. Через пару секунд завязалась оживлённая беседа. На Мефодию никто демонстративно не обращал внимания.
- То есть, так вы со мной поступаете?! – сказала Мефодия. – Я к вам всей душой! Я вам объясняю об огромной опасности, нависшей над нашей хатой, а вы бухаете?!
- Стоп! А с этого места поподробнее, Изначальная, - сказала Варя. – Опасность нависла над нашей хатой. Что это значит? Значит, приходит Армагеддон не нам, а хате?
- Совершенно верно, Варюша! – сказала Мефодия. – Дело в том, что нашей хате осталось совсем недолго существовать. По моим наблюдениям, наша хата развалится ровно через 3 минуты. А наша хата – это не просто хата, – а Хата. Главная Хата во всём Мироздании! Наша Хата – это вместилище Первородных и Изначальных, древних богов – Первых, первых Первых, а также Творцов Мироздания. Наша Хата – это краеугольный камень Мироздания. И если Хата разрушится, наступит Хаос, который поглотит всё Творение целиком! И сгинут все мыслящие в пучинах Хаоса! И некому будет больше Творить и восстанавливать! Вот какая беда случится через 2 минуты! Надбеда!
- По какой причине должна развалиться Хата? – сухо и по-деловому спросила Варя.
- Причина проста. Сейчас вокруг хаты собрались буквально все мыслящие. Они раскачивают Хату, чтобы сломать её и ворваться внутрь, - сказала Мефодия.
- По какой причине здесь собрались все мыслящие? По какой причине они раскачивают Хату? – спросила Варя.
- Это моя вина, - сказала Мефодия. – Сегодня утром я написала на скрижали слово «Халява» и повесила её  на дверь.
- По какой причине ты повесила на дверь скрижаль со словом «Халява»? – спросила Варя сухо.
- Сегодня мой день ангела и я хотела угостить соседей спиртом и варениками. Но получить халявную выпивку и закусон прибыли не только наши деревенские, но и все остальные – все-все мыслящие! Увидев такое дело, я испугалась и закрыла дверь. А вы ещё спали. И теперь эти все ломают хату, чтобы добраться к нашим погребу и холодильнику, - сказала Мефодия и заплакала. – Осталось 13 секунд до ****еца!
Варя стала алертной и быстро открыла все окна и двери, в которые в тот же миг полезли все мыслящие. Мальчики стояли на разливе, а девочки накладывали вареники. Все рассаживались вкруг стола и тут же принимались пить, жрать и громко разговаривать. 24 часа без перерывов орда нескончаемым потоком вваливалась в Хату через окна и двери. Наконец, последним зашёл маленький Гиви и сел на свободную табуретку.
- Все в сборе? – спросила Мефодия.
- Все, Мамо! – сказали все.
- У всех есть спирт? У всех ли есть вареники? – спросила Мефодия.
- У всех, Мамо! – сказал все.
- Ну, тогда Лехаим! – воскликнула Мефодия.
И понеслась ****а по кочкам!

Урок сто десятый – про то, что всякому мыслящему нужно обладать искусством рассказчика

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
- А хотите услышать историю? – спросила Мефодия.
- А нахрена? – сказал Патрон. – Ты не самая лучшая рассказчица. – Вот Васька – умеет, так умеет баить. Пусть он и рассказывает!
- Не обращай, Изначальная, внимание на моего муженька! – сказала Маруся. – Он известный завистник. В его жизни ведь не часто были приключения. И всем, кто больше него видел, он завидует чёрной завистью.
- Спасибо тебе, Маруся, на добром слове! – сказала Мефодия.
- Мефодия, я предлагаю вот что: пусть историю расскажет Патрон. Он хоть самый никчёмный среди нас, но всё же и у него есть что за душой! – сказала Варя.
- Справедливо! – сказала Мефодия.
- Патрон! Патрон! Патрон! – заскандировали все.
Патрон встал со своего места, выпил залпом бутыль спирта, крякнул, вытер губы тыльной стороной руки и постучал вилкой по стакану.
- Громадо! Я не из обидчивых! Знаю, вы меня считаете никчемным и плохим рассказчиком. Пусть так. Я вас не буду переубеждать. Вы сами поверхностны и потому несносны. Но я не гордый и исполню вашу волю в деле развлечения вас моими историями. Итак, первая история такая. Это случилось на заре времён, на пра Земле, когда Первых ещё и в помине не было. Тогда Изначальные Мефодия и Мишаня создали только вирусы-бактерии и животный мир. До сотворения людей, так называемых, древних богов, было ещё много времени. Так вот. Жил я тогда в деревне ***пётоловка, что в двух верстах от хутора ****атого. Однажды у меня закончилась соль и я направился в хутор ****атый к медведю Рюрику, коий приходился мне кумом. У него были большие запасы соли. Ну, пришёл к медведю. А он меня привечает: за стол сажает, сому наливает и со мною розмовляет. Так мы с ним просидели до вечера. А потом я ушёл к себе домой. Вот такая история, - сказал Патрон.
- А в чём же соль этой истории? – спросил Дорий.
- Во! Соль! Дело в том, что, когда я пришёл домой, то вдруг обнаружил, что забыл попросить соль! Ну, каково?! И теперь вы будете мне говорить, что в моей жизни ничего такого не происходило?! Что я никчёмный?!
- Давай вторую историю! – закричал Иван.
Кто-то свистнул. Патрон приосанился. Употребил целый бутыль спирта и повёл свой рассказ.
- Эта история случалась через день после первой истории. У меня в доме закончились спички. Ну, я и потопал на хутор ****атый к медведю Рюрику. У него всегда был большой запас спичек. Ну, пришёл. А тут медведь меня за стол сажает, сому наливает и разговором розмовляет. До вечера мы пили спирт, а потом я ушёл восвояси, - сказал Патрон.
- Что, дома обнаружил, что забыл попросить спички? – сказала Василиса.
- В том-то и дело, что нет! – сказал Патрон. – На этот раз я не забыл! Принёс не один, а целых 3 коробка!!! Ну, неужели мои истории плохи?!!! И что, после этого вы будете говорить, что моя жизнь никчемна?!
- Патрон, ты лучший! – закричала Варя.
- Качать Патрона! – вскричал Иван.
Тут мы принялись качать Патрона. А потом расселись вкруг стола и стали бухать.
Ом намо Мефодия!

Урок сто одиннадцатый – про то, что нельзя держать скелеты в своём шкафу и про то, что рано или поздно всё тайное станет явным

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Сегодня Мефодия вместо обычной вселенско-еврейской грусти – смеялась, как оглашенная. Да, я не ошибся – еврейской грусти. Изначальные Мишаня и Мефодия уродились евреями. Как они уродились и были ли у них родители – неизвестно. Хотя, известно. Они были Первородными. Они существовали всегда! Так ли это? Мефодия никогда не отвечала на этот вопрос. «Мы Первородные, Изначальные – и точка»! А откуда они взялись на просторах первобытного Хаоса – никому неизвестно. Так вот. Даже тогда, в те далёкие и неизречимые времена были евреи. Евреями были Изначальные и Первородные Мишаня и Мефодия. Вернее, не евреями, а Праевреями. Они же были и Первосвященниками, которые обвенчали друг друга с собой навеки вечные! Ибо, что Бог сочетал, то никто не рассочетает вовек! Мефодия и Мишаня были Изначальными, Первородными, Первобогами, венчанными на Царство и Силу, и Славу! И они же были евреями, Праевремя. Кроме них на всём делом свете не было евреев. А неевреев вообще не было, так как в те времена были только два существа – Мишаня и Мефодия. Тут ещё есть интересный вопрос. Был Хаос, были Изначальные. Но были и порождения Хаоса, в частности – кентавры Хаоса. Кентавры Хаоса вели бесконечные междоусобные войны. Но, когда Изначальные сотворили пра Землю и населили её мыслящими существами, включая древних богов, кентавры Хаоса объединились и стали совершать набеги на пра Землю. Таким макаром, однажды один кентавр захватил в полон молоденькую девочку, Варвару Зарю, которую вскоре освободил Васька Засранец. Да. Первое моё прозвище было Засранец. Но Засранцем меня называли не по причине неприятной физиологии, а по причине ласкового ко мне отношения, потому что я был весёлый, дерзкий и безбашенный. Полка, которым я командовал, боялись все командиры кентавров Хаоса. Я отвлёкся выкладкой о себе. Вернусь к основному сюжету. Вопрос в следующем: кто создал кентавров Хаоса? Ответ кроется в самоназвании кентавры Хаоса. Они были порождением Хаоса. Но не мог же бездушный клокочущий океан быть творцом! Ответ кроется в секретных свитках. Там говорится о том, что существует предвечная Мамка с предвечным Папкой, от которого после совокупления невъебенного она рожает разных существ. Этих предвечных Родителей никто не видел, кроме самих детей, включая кентавров Хаоса. Никто из детей Изначальных никогда не видел Предвечных Родителей. И информации мало. Я могу ошибаться, но моя версия звучит так: Изначальные Мефодия и Мишаня – это Перводети Предвечных Родителей.
- Мефодия, прекрати смеяться на пару минут и ответь мне на один вопрос, касающийся вашей с Мишаней биографии, - сказал я.
- *** с тобой! Задавай! – ответила, смеясь, Мефодия.
- Изначальная, а правда, что вы с Мишаней вовсе не Изначальные? И что вас произвели на свет Предвечные Родители?
За столом наступила тишина. Слышно было только сопение, покряхтывание, поскрипывание, покашливание и чихание. Мефодия вздохнула и сказала.
- Правда. Это правда. Истинная правда!
- Ура!!! – воскликнули мы.
- Да здравствуют Предвечные Родители! – вскричал Патрон.
- Ом намо Предвечные Родители! – вскричали все и немедленно выпили. 

Урок сто двенадцатый – про пользу толерантности и многополярности

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
Изначальная Мефодия подняла кубок и сказала.
- Дорогие мои собутыльники! Вы являетесь не только моими собутыльниками, но и соратниками, сотоварищами, друзьями и близкими! Без вас я бы бухала в одиночку и дружила бы только с мухами, которые тоже являются прекрасными друзьями, сотоварищами, собутыльниками, соратниками и близкими. Да, я дружила бы с мухами и общалась бы только с ними. Ведь всем известно, что мухи – не только преотличнейшие бойцы, но и удивительные собеседники. И поэтому я сейчас имею честь рекомендовать вам моего боевого товарища, моего оруженосца – муха Святогора! Прошу любить и жаловать!
Мефодия вытянула руку в сторону окна, в которое тут же влетела крупная муха в полном боевом облачении. Это был Святогор собственной персоной: командир отдельного гвардейского кавалерийского полка имени товарища Миклухо-Маклая. Меч висел на его левом боку. Колчан со стрелами плотно прилегал к спине Святогора. На груди алел червлёный панцирь из кожи кракоёба. На ногах были крепкие сапоги из кожи горного ебимота. Лосины были зелёными с мелкими, но яркими блёстками. Начёс отливал бирюзой. Два кинжала за поясом из кожи Никиты Кожемяки пускали солнечные зайчики прямо в глаза присутствующим. Святогор уселся на табуретке, широко расставив локти на столе и принялся потреблять манную кашу, которой сегодня завтракала громада.
- Упаси вас Господь хоть чем-нибудь оскорбить этого лыцаря! – сказала Мефодия. - Он первый фехтовальщик во Вселенной! Много храбрецов унавозили землю после поединка со Святогором. Он владеет не только холодным оружием, но и пистолетами, винтовками, автоматами, пулемётами, пушками, гаубицами, системами залпового огня, огнемётами, миномётами, ПТУРСами, самоходками, БТР-ами, танками, самолётами, вертолётами, лодками, катерами, буксирами, всеми видами кораблей, включая парусники и ледоколы, ракетами, звездолётами, бомбами, минами, фугасами, гранатами и даже Большим адронным коллайдером! Сейчас Святогор должен поесть. Вволю поесть. Потом он должен выпить 33 13-ти ведёрных бочонка со спиртом. Потом он трое суток поспит. И лишь после этого он будет сидеть с нами на равных. Пить с нами, болтать и петь песни. Святогор – уникальный человек! Пардон, - мух! Он знает буквально все песни Мироздания. За свою почти бесконечно долгую жизнь Святогор десятилетиями жил среди всех сообществ мыслящих. Он свой и у тараканов, и у медуз, и у людей, и даже – у Кентавров Хаоса. Святогор – сама Толерантность. Он уважает каждый класс, род, вид и подвид всех существ! Святогор – за разнообразный секс! Он спит с девочками, мальчиками, участвует в оргиях, свой в среде психосексуальной субкультуре БДСМ и принадлежит всем своим естеством к ЛГБТ, и прочее, прочее, прочее. Святогор первым из властьимущих мыслящих отказался от гарема и дал волю своим партёрам. Святогор – существо будущего!
Так сказала Мефодия и стала с умилением смотреть как Святогор ест и пьёт. Наконец, мух наелся, напился и полез спать на печку. Мы же продолжили общение, но шёпотом, чтобы не разбудить существо будущего.

Урок сто тринадцатый – про то, что каждый предмет, независимо от его положения в Сакральном Хозяйстве, должен работать, а не лежать мёртвым грузом

Сидим мы вкруг стола: я, Варя, пёс Патрон, кошка Альфа, Изначальная Мефодия, хомяк Дорий, бактерия Василиса, амёба Иван и болонка Маруся. Перед нами лежат наши мечи. Но ни один наш меч не выдерживает конкуренции с двуручным, шестиметровым мечом Ивана.
И тут Мефодия вдруг вскочила из-за стола и принялась рыскать под столом, задевая наши колени. Потом резво вылезла из-под стола и стала носиться по всей хате, заглядывая в каждый уголок. Даже проверила паутину. Потом взяла ключ и открыла сундук. Надолго зарылась в него. На пол полетели различные сакральные предметы. Некоторые, наиболее хрупкие, разбивались на множество осколков. Мы с ужасом наблюдали за уничтожением сакральных вещей. Вот с сундуком покончено: всё его содержимое лежит-валяется на полу. Мефодия стала рыскать на полках с посудой и разнообразной утварью. Всё опять же полетело на пол. Деревянное, железное, чугунное, стальное, пластмассовое, золотое, серебряное и платиновое гулко стучало об пол. Стеклянное, хрустальное и глиняное разбивалось вдребезги. После погрома полок, Изначальная метнулась на печку и стала рыться в одеялах, подушках, покрывалах и тюфяках. Всё это тоже оказалось на полу. Обыскав печку, Мефодия обратилась к нашей уличной обуви. Сначала она переворачивала её и встряхивала. Потом взяла нож и стала вспарывать голенища, отколупывать каблуки и подмётки… Потом Мефодия встала посреди хаты и медленно обвела всё страшным взором. Всюду царил беспорядок. Всё было усеяно пухом от вспоротых подушек и перин. Всё, что было в хате и всё, что лежало или висело на своих местах – валялось на полу. И тут Мефодия кошачьим шагом подошла ко мне и сказала громко прямо в ухо.
- Васенька, солнце моё! Отдай мамочке то, что ты у неё украл!
- Я ничего у тебя не крал! – испуганно сказал я.
- Хорошо – не крал. А просто взял без спросу.
- Ничего твоего не брал! Вот те крест! – быстро перекрестился я.
- А мы  в этом сейчас убедимся! Давай выворачивай карманы и всё складывай на стол! – сказала Мефодия.
- Да пожалуйста! – сказал я и стал рывками брать в карманах и выкладывать на стол.
Тут были рогатка, золотинки от конфет, жёванная жвачка, англо-русский словарь, 200-ттомник Большой Всемирной Библиотеки, карбюратор от трактора «Беларусь», якорь с цепью от ледокола Крузенштерн, вторая ступень ракеты-носителя «Восток», комета Галлея, парочка звёздных систем не первой свежести, чипок «Славутич», ебущиеся кролики, карманный фонарик, бочка с говном, скальп Джека Потрошителя, индейское племя Дакота в полном составе с вигвамами и скотом, пистолет Макарова, водородная бомба, архангел Михаил с 12-ю легионами ангелов, а также бухой бог вина Бахус. Последними, что я достал из карманов, были табачные крошки и соняшная шелуха.
- Всё! – сказал я
Мефодия растеряно смотрела на это барахло. Но внимательно. Рылась в этой куче, приговаривая:
- Васька взял! Больше некому!
И вдруг Мефодия издала победный клич и подняла над головой катушку красных ниток.
- Ага! А я что говорила! Вот она, моя прелесть! Моя катушка красных ниток! *** с тобой, Васька! Живи!
Мефодия тут же вдела нитку в иголку и стала штопать дырку на подоле своего красного платья.
- Изначальная, - виновато сказал я. – Это же нить Ариадны! И ты этим сакральным сокровищем штопаешь своё платье?!
- А мне поебать! У нас есть в хозяйстве другие красные нитки? Нет! Так что – нехуй!
И Мефодия продолжила штопать своё платье сакральной нитью Ариадны.