Чемодан без ручки

         Татьяна ехала в автобусе и смотрела в окно, но город словно отступал куда-то в бесконечность, потому что мысли были о своём, близком.
         Две недели назад звонила старшая сестра Вера из далёкого большого города, в котором они жили вдвоём  со средней сестрой Оксаной  в течение долгих семнадцати лет.
        Голос Веры был уставшим, даже измученным. Она сбивчиво рассказывала, как Оксана очередной раз  ушла в неизвестном направлении с новым «возлюбленным», а перед этим Вере на дачу дозвонилась соседка по городской квартире и сообщила, что слышала за стенкой крики, нецензурную брань, из окна летели бутылки...
        Вера сразу собралась и вернулась в город: не дай Бог, упадут кому-то на голову, но сестры дома не было.
        Последнее время Вера, в основном, жила  на даче, которую в молодости обустроила  и сделала пригодной для жизни в любое время года. Только там, среди тишины близко подступающего леса, она отдыхала душой. Земля словно придавала ей сил. Время от времени она возвращалась в город, покупала для сестры  Оксаны лекарства, загружала холодильник продуктами, убирала. Ей уже исполнилось шестьдесят семь лет, но от природы Вера была на редкость энергичной и выносливой. Каким образом она выдерживала этот кошмар, пугающий даже на расстоянии, для Татьяны было загадкой. «Что там у них сегодня?» - думала она в тревоге.  Неведение настораживало, потому что через три дня после того короткого разговора Татьяна звонила сестре, но Вера ничего рассказывать не стала, лишь обещала, что перезвонит сама.

         Оксана моложе  Веры на семь лет. В  молодости она жила так «весело», что потом осталось только оформить ей инвалидность и присматривать, как бы сестрица не «нашкодила» чем-то под настроение.
         Замуж из них троих  Оксана вышла первой, в восемнадцать лет, однако, молодые оба оказались слабовольными и безответственными, любовь – незрелой, родители – категоричными. Не прошло и года, как брак распался, хотя Оксана уже была беременна. Ребёнка никто не ждал, поэтому она уехала  в город, к Вере, чтобы случайно  в родном посёлке не узнали об этом, и избавилась от беременности.
         Вера в те годы жила отдельно, снимала квартиру, работала в каком-то министерстве, получала приличную зарплату. Она обладала сильным характером, незаурядным умом, ничего не боялась и могла постоять за себя. Взаимоотношения с людьми умела строить так, как Татьяна не  научилась за все свои пятьдесят четыре. У Веры кругом находились не столько друзья, сколько связи, как принято это обозначать.      Она  вышла замуж за состоятельного человека, но характерами супруги не сошлись. После развода  он оставил жене квартиру, потому что с ней рос их сын, и  после время от времени в жизни Веры происходили приятные сюрпризы: обнаруженная в почтовом ящике путёвка куда-то на базу отдыха на двоих или букет цветов с посыльным. Она знала, что это от бывшего мужа, принимала знаки внимания  и все годы  не мешала мальчику беспрепятственно встречался с отцом, который после института  пристроил его на престижную высокооплачиваемую работу.  Сейчас сын женился на  дочери своего непосредственного начальника, жил отдельно в прекрасном месте, время от времени радуя мать дорогими подарками или оставляя  на них деньги.   Вера  старалась с сестрою нечасто показываться новым родственникам на глаза, стыдилась её. Но «шила в мешке не утаить», а такое «шило» как алкоголизм - тем более.
 
        Оксана пристрастилась к спиртному, выйдя замуж во  второй раз. Это произошло незаметно, но быстро. Сначала она с мужем за компанию  прикладывалась к вину и безобидному, на первый взгляд, пиву, находя распространённое оправдание: «чтоб мужу меньше досталось», и он не буянил после  выпивки. Возможно, таким сомнительным образом она надеялась стать ближе ему, как знать? Потом появились его друзья-собутыльники, потом приятели собутыльников...
         Квартира опустела, отношения разбились, как стакан, начались взаимные обвинения, упрёки, скандалы, драки. Она попадала в больницу с сотрясением мозга, кровоподтёками, он становился на колени под окном палаты, рвал на себе одежду, громко кричал, что любит её, клянясь и, каясь, обещая, что больше этого никогда не повторится. Люди в палатах подходили к окнам, смотрели это  «представление», проникались сочувствием к её мужу – она верила, прощала - и всё продолжалось, пока он, как это случается, не сгорел в одночасье, отравившись поддельной водкой.
         Оставшись одна, Оксана стала жить для себя, делая  всё возможное, чтобы это одиночество не затягивалось. Когда-то она окончила музыкальное училище, обладала  редким голосом - сопрано и абсолютным слухом - легко подбирала на  слух любую мелодию, владея игрой на нескольких инструментах: особенно хорошо на фортепиано, баяне, аккордеоне. Была она хороша собой, весёлая и компанейская. В молодости приглашения выступать в том или ином коллективе сыпались на неё со всех сторон.    
          Необходимость   постоянных упражнений, репетиций  тяготила Оксану,  а от поклонников  и дружеских посиделок в компаниях кружилась голова. Ей казалось, что эти чудесные годы никогда не кончатся. Однако исчерпалось всё очень даже быстро.
       Если раньше мужчины слетались к Оксане, как пчёлы на мёд, но теперь это были другие мужчины и отношения, и больше подошло бы  сравнение с трутнями или даже с  мухами…    
      Собутыльники праздно  сидели за стопками дешевого  вина и убеждали друг друга, что в любой момент могут «завязать», но не хотят.
      Оксану уволили с работы: кому нужен сотрудник  со столь  дурными привычками?
      Она не  унывала:  по-прежнему звонко пела на свадьбах, играла, на чём придётся, включая гармошку, гитару, балалайку, легко зарабатывая деньги и не менее легко теряя их.
     Подносили рюмку водки - не отказывалась: как не выпить за здоровье молодых? Потом подносили вторую, третью...
      Со временем от табака и спиртного стал хриплым голос, приглашать перестали, потом она пропила инструменты, потом квартиру, появились проблемы с памятью… 
      В один из тех осенних дней, которые начинались заморозками по утрам, Оксана собрала небольшую сумку с остатками вещей и решила ехать к матери. Она не  показывалась там уже более пятнадцати лет.
       Увидев на двери отчего дома тяжёлый висячий замок, Оксана очень удивилась.
      Жизнью матери она не особенно интересовалась, поэтому неожиданное  открытие ошеломило её. Недолго думая, Оксана «одолжила» у бывшей соседки денег на билет и поехала к Вере, которая давно забрала мать к себе в связи с ухудшением её здоровья.

      Когда на пороге Вериной квартиры  холодным ноябрьским вечером возникла Оксана, от которой пахло спиртным, в заснеженном лёгком  пальтишке, без шапки и в летних стоптанных босоножках, обе женщины ахнули.
      На семейном совете постановили хатёнку мамы в селе продать, а Оксану прописать у Веры и жить вместе: свои ведь, не чужие…
     Казалось, всё правильно, только Оксана свой образ жизни менять не стала. Очень скоро появились «друзья», с ними она пропадала сутки, а то и больше, пока Вера не находила её в каком-нибудь отвратительном месте и не приводила домой.
     Оксане хотелось выйти замуж. Время от времени она находила мужчину, где-то жила с ним,  но дня через три-четыре возвращалась без телефона, без денег, голодная и злая.
       Мать нервничала, у неё поднималось давление, стало часто болеть сердце.
       Вера пыталась образумить сестру: ругала, увещевала, просила – ничего не помогало. Когда из квартиры внезапно исчезли дорогие часики, подаренные  Вере бывшим мужем, выяснилось также, что нет и серебряных старинных подсвечников, и коробки с высокими хрустальными фужерами, за которыми во времена дефицита Вера ездила в город Гусь Хрустальный. Ей всегда очень хотелось, чтобы в дни торжеств на столе стояла красивая дорогая посуда на белоснежной скатерти…
      Оксана стала постоянно грубить родным, не считаясь ни с возрастом матери, ни с опытом сестры.  Она никогда не покупала продукты, не платила за жильё, но настойчиво требовала свою долю наследства за проданный материнский домик и грозила судом, жалуясь всем подряд на то, что её хотят обобрать и упрятать в больницу. Пристрастие к алкоголю она болезнью не считала.
        Мать винила себя, что старшая дочь потеряла в квартире и уют, и тишину, тайком плакала, но ничего изменить не могла, лишь в длинных подробных письмах жаловалась на Оксану своей младшей дочери.

       После окончания института Татьяна вышла замуж за геолога и несколько лет провела  в бесконечных разъездах, по съёмным  квартирам, в  чужих краях: то у подножья гор,  то на краю пустыни, растеряв и без того некрепкое здоровье, все годы  замужества постоянно мечтая вернуться в родные места.
     Удивительно, но мечта сбылась – внезапно им повезло получить жильё в городе, где прошли её студенческие годы. Одно плохо – муж  не собирался оставлять романтику дорог, костров и палаток. Отношения с ним разладились, детей поднимала она практически в одиночку, скрывая это от родных, чтобы ещё больше не расстраивать больную мать,  свято верившую в её семейное благополучие.
       Но сердце матери и без того не выдержало горьких дум и постоянных стрессов – неизбежное случилось. Весенней ночью в трубке Татьяниного телефона раздался сдавленный плачем голос Веры: мамы не стало.
       Оксана сидела за поминальным столом подавленная, однако долго носить терзающие стыдом мысли в трезвой голове она не могла. Очередные её срывы были ужасны. Она исчезала неделями, потом возвращалась домой, прокуренная и потная, швыряла под ноги грязную одежду, от которой несносно пахло вокзалом, ночлежками, чужой неустроенной жизнью, перешагивала через этот ворох, злобно смотрела на старшую сестру и начинала кричать, ругая её последними словами за всё подряд, требуя еды и ночлега для своих дружков. Иногда она исчезала на сутки или двое, и Вера искала её после работы по разным забегаловкам.
       Как- то вечером Вера позвонила Татьяне и сказала, что стала побаиваться заходить домой. Когда она, в поисках Оксаны, оглядываясь, шла по тропинке заросшего сквера, услышала  из-за кустов грубый мужской голос:
- Да чего ныть-то: пакет на голову – и все дела.
- Вот-вот, - поддакнул другой голос.
         Вера замерла от ужаса и бесшумно раздвинула ветки. Спиной к ней стояли двое мужчин, а сбоку, на скамье, держа в руке бутылку, сидела Оксана.
       Вера  тихонько отступила назад и ушла домой. Она не сомкнула глаз всю ночь: о ком у них шла речь? Не о ней ли? В какую ещё историю может попасть Оксана?
    После того ужасного случая Вере всё сложней становилось выпроваживать из квартиры дружков сестры. Обращения в полицейский участок практически ничего не давали: там не любили вмешиваться в семейные отношения.   Однако несколько дельных советов она всё же получила.
        В один из таких безумных вечеров, когда Оксана свирепо размахивала кухонным ножом и была вне себя от ярости, потому что Вера выгнала её нового собутыльника, в квартиру вошли сотрудники полиции, а следом – санитары.
     Оксану определили в психиатрическую клинику.
     Для Веры наступила заслуженная передышка, но негатива скопилось так много, что она каждый вечер звонила Татьяне и  по нескольку раз пересказывала всё, повторяя гадкие слова, брошенные в её адрес Оксаной. Татьяна слушала сестру с горечью и думала: почему из одной семьи, где всегда царили любовь и тепло, не звучало грубых слов, не было ссор, вышли такие разные люди. Почему у Оксаны никогда не возникало стремления к волевому усилию?  Не от её ли особой одарённости? 
      Активная натура Веры требовала действий, и какое-то тайное чувство внутри мучительно тревожила мысль, что она «упекла» родную сестру в сумасшедший дом. Вера предприняла множество шагов, чтобы максимально скрасить пребывание Оксаны в этом невесёлом месте.  Она поговорила с  врачом, выяснила тонкости лечения и добилась, чтобы Оксану перевели в более комфортную палату. Лечение быстро пошло на пользу, но ненадолго: Оксана умудрилась каким-то образом раздобыть спиртное и оказалась в реанимации.
      Накануне этого, ранним утром, Татьяне приснился страшный сон.
                Продолжение следует -
                http://www.proza.ru/2017/02/06/2227