Лесник и жертва

Совсем недавно, после Крещенской службы в Софийском соборе Царского Села, за обедом, протоиерей Отец Геннадий коротко рассказал охотничью историю, кем-то ему пересказанную. Потом посмотрел в пространство и сказал: ,,Вот написал бы кто-нибудь рассказ... по моему очень неплохая тема." Эта история про волчицу меня очень впечатлила, а пожелание Отца Геннадия я воспринял как благословение на написание рассказа. Через два дня рассказик возник сам по себе... Я только успевал записывать... Но хочу предупредить - история не для слабонервных.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

                ЛЕСНИК И ЖЕРТВА
               
                С уважением - Г. Звереву.
               
                ,,Идёт охота на волков, идёт охота!
                На серых хищников - матерых и щенков..." 
                (В. Высоцкий) 
               

В стае она была самая крупная и красивая. Матёрый вожак старался не подавать вида, что для него она стала избранницей ещё с годовалого возраста. Он любовался её изящным телом и крепкими ногами, постоянно следил за ней любящим взглядом во время охоты волчьей стаи, или когда хищники, расправившись с добычей, засыпали прямо в сугробах, до отвала наевшись парного оленьего или лосиного мяса.
Все волки из стаи, даже самые неуправляемые и безбашенные, уважали матёрого вожака не только за его силу и храбрость, но прежде всего за его изворотливый ум и изощрённую сообразительность, которая много раз спасала жизни не только отдельных особей - но однажды спасла почти всю стаю.

Волки хорошо помнили этот не самый удачный день, когда проснувшись рано утром, все они вдруг оказались в странной ловушке. Со всех сторон, куда бы они не метнулись, висели зловещие ярко-красные треугольники, вселяющие в каждого хищника гипнотизирующий ужас до дрожи в сильных лапах. Один только вожак спокойно лежал под могучей сосной и, казалось, совсем был равнодушен к тому что происходило вокруг.
Вдруг со всех сторон начался грохот, давно и хорошо знакомый всем лесным жителям... Да, это были их главные и самые страшные враги - охотники, вооружённые огнём и моментальной смертью. На всю округу раздался вой и дикий визг! На снег, кувыркаясь, падали серые туловища, из под которых на холодное белое ,,покрывало" струилась кровь такого же цвета, как и треугольные флажки. Этот гнусный расстрел умных и на этот раз совершенно беззащитных собратьев, каждым выстрелом отзывался в сверкании глаз вожака... И вдруг он с диким воем, резко оттолкнувшись от сосны, как ястреб взлетел над белым снегом и в три прыжка оказался у верёвки с флажками... Верёвка застряла в зубах его широко открытой пасти и он одним махом разрушил всю эту устрашающую конструкцию... Охотники не успели даже понять что произошло и пока перезаряжали ружья, вся стая рванула вглубь леса... А впереди летел их избавитель с длинной верёвкой в зубах, на которой вяло трепыхались уже совсем не страшные красные флажки...

После этой истории уже совсем старый вожак подолгу лежал в одиночестве, никого к себе не подпуская. Он перестал потреблять пищу, иногда только слизывал ещё не растаявший рыхлый снег.
Но когда через несколько дней к нему подошла молодая волчица, с небольшим куском мяса в зубах, он открыл глаза, не зарычал, но так и не стал есть, а только лизнул её в морду, давая понять что она может оставаться с ним. Они два дня и две ночи пролежали рядом, уткнувшись носами друг в друга и общаясь только взглядами. На третий день вожак попытался встать, но постояв минуту тяжело рухнул на образовавшуюся под ним проталину, в судороге вытянул четыре дрожащие лапы и перестал дышать...
Когда наступила ночь и на тёмно-синем небе появилась, вся в серых пятнах, полная луна, измученная волчица начала безостановочно выть, вовсе не прислушиваясь к своему эху...
Она не вернулась в стаю и стала жить одна, только иногда издали, наблюдая как бывшие её собратья резвятся после удачной охоты...

В эту раннюю весну Ипполиту Разумову исполнилось 59 лет. Половину жизни он проработал лесником в большом селе Семион, в восмидесяти километрах от Рязани - и в двадцати от Кораблино. В селе было триста дворов, в центре стояла старинная церковь и большая добротная школа-изба, где в начальных классах учились местные дети и маленькие детишки из ближайших деревень.
В Семионе у него был просторный дом, где проживала его жена, скучающая по их взрослым детям, давно перебравшимся жить в город. Вот уже десять лет Ипполит один жил в избушке лесника, в пяти километрах от посёлка, а по выходным дням навещал любимую жену. В субботу он приходил на церковную службу, а в воскресенье причащался в местной церкви Преподобного Симеона Столпника.

...Каждый день Ипполит обходил свои богатые угодья, любуясь красотой леса и отмечая всё ли в порядке в лесном царстве.
На принадлежащей ему территории водилось много разной живности и зверья. Здесь можно было встретить оленей, и лосей, а однажды, вдалеке, он даже заметил большую медведицу с тремя медвежатами. В поймах рек водились рыси и горностаи, а на озёрах и старицах обитали бобры, выхухоли, бекасы и утки. В прохладной тени сосен и вековых елей, из зелёного мха и прошлогодних листьев вылезали рыжики и подосиновики, моховики и сыроежки. Озера и реки до самого дна были наполнены рыбой, а хищные окуни и щуки от рассвета до заката фильтровали язей, плотву, карасей и лещей - добросовестно соблюдая природное равновесие.
Ипполит всегда носил с собой небольшой рюкзачок с тормозком, короткую удочку и потёртую двустволку с побелевшим прикладом. Останавливаясь у речки или озера, он через несколько минут вынимал из воды немного рыбы на ужин и не спеша возвращался в свою лесную берлогу. За все эти годы он ни разу не воспользовался ружьём; никто из зверья на него не покушался, а отстреливать дичь ради пропитания ему даже в голову не приходило.
В дремучем лесу ему нравилось всё, кроме упёртых и назойливых комаров, которые тучами носились вокруг, пытаясь вонзить свои хоботы в любую открытую часть тела. Жужжание миллиардов насекомых было похоже на одновременное звучание нескольких тысяч скрипок и виолончелей.
Но более всего его умиляли божьи коровки - то ли своим необычным окрасом, а может названием?!
Даже к букашкам и червякам Ипполит относился по человечески. Как то, приехав в Рязань в лесное управление, он шёл по асфальтовой дорожке, на которую после дождя вылезли розовые черви, не понимая куда теперь ползти.
Ипполит остановился, стал их собирать и бросать на зелёный газон. Проходивший мимо прохожий, заметив этот процесс, покрутил у своего виска пальцем и с раздражением сказал: ,,Ну деби-ил!"
Когда Ипполит понял что это было сказано про него, он улыбнулся и тихо ответил: ,,Сам такой! Кто как обзывается, тот так всегда и называется!"

Его обширный лесной участок развивался по государственному плану; самовольные вырубки леса случались крайне редко, больших пожаров в последние годы не было. В Рязанском лесном главке он считался одним из лучших лесников и регулярно награждался грамотами, а однажды за хорошую работу ему вручили наручные часы. На циферблате заметными буквами было написано - ,,Командирские".
Ипполит никогда не считал себя командиром по жизни, но читать эту надпись помногу раз в день ему было очень приятно.
Нынешняя жизнь его вполне устраивала; новая мировая война вроде как не намечалась, зарплату платили исправно, сапоги и телогрейки лежали в Сельпо свободно, а недавно он даже прикупил несколько пар байковых кальсон разной расцветки - от розовых до голубых. Ипполита всё это радовало и веселило.

Всё бы ничего - да только одна беда! Несколько дней назад у него началось противостояние с лесной хищницей. К его дому повадилась приходить красивая серая волчица...
Для начала она загрызла его любимую собаку по кличке Тугрик и половину туши утащила в лес. В ту ночь Ипполит крепко спал и когда выскочил из дома с ружьём, успел при свете луны только заметить как волчица с добычей в зубах скрылась в кустах. Он два раза выстрелил в воздух, потом подошёл к останкам собаки и горько заплакал, жалея доброго и безобидного пса.
На следующий день он устроил на волчицу засаду. Ему ведь было ещё кого охранять; рядом с домом в сарайчике, Ипполит держал молодую козочку, надеясь, что когда она подрастёт у него всегда будет свежее козье молоко. Днём коза паслась рядом с избушкой, на длинной бельевой верёвке, а ночью отсиживалась в небольшом сарайчике.
Ипполит почти всю ночь просидел под крыльцом, но хищница так и не появилась.
,,Видимо рано я ей засаду устроил, похоже она ещё сыта моим Тугриком, мать твою старые ботинки!" - с досадой выругался Ипполит и решил подкараулить хищницу в следующую ночь. Но и на следующую ночь ему не пришлось защищать свою козу. Серая вражина так и не появилась.
На ночь он вешал на добротную дверь сарая большой замок, будучи в полной уверенности в безопасности своей скотины...
На третье утро, когда почти рассвело, он проснулся от короткого истошного визга козы. Он прямо в исподнем выскочил из дома с ружьём и увидел как волчица тащит белую добычу к лесу. Ипполит выстрелил в воздух. Волчица повернулась с добычей к нему и их глаза встретились. Затем она, не спеша, спокойно потащила козу дальше. В этот раз Ипполит навёл ствол на волчицу, но так и не смог выстрелить в живое; с раздражением бросил ружьё и в досаде сел на старый трухлявый пень. И тут он заметил, что под дверью сарая выкопан просторный подземный ход...

Иногда в лесу Ипполит встречал местного егеря, который всегда ходил с двумя ружьями на плечах, с застывшей и неприятной ухмылкой на лице. Ипполит не любил это хитрое рыжее чудовище, потому как хорошо знал, что за деньги он в любое время года даёт отмашку на отстрел зверья всем злобным охотникам. А браконьерам-беспредельщикам позволяет не только стрелять, но и ставить по всему лесу мощные капканы на волков и медведей.
В такой капкан и попала в одну из тёмных ночей Ипполитова волчица. Механизм так громко щёлкнул, что своим эхом спугнул с верхушек деревьев спящих птиц. От резкой боли она дико взвизгнула, так и не поняв что с нею случилось... Она попыталась отскочить в сторону, но даже слегка не смогла сдвинуть капкан с места. Отдышавшись, волчица начала яростно грызть ржавое железо, обломав половину своих крепких блестящих зубов, после чего с остервенением, остатками окровавленных клыков, отгрызла зажатую в железных тисках свою онемевшую лапу...
Неуклюже перемещаясь на трёх ногах, постоянно заваливаясь на бок, она всё-таки доковыляла до ближайшего оврага и обессиленная упала на мокрые прошлогодние листья... Ей показалось, что воздух вокруг неё стал гудеть и звенеть, а перед глазами рассыпаются яркие искры и залетают ей прямо в уши и пасть, причиняя нестерпимую боль...
Набрав полный рот листьев, волчица так сильно сдавливала их от боли, что из уголков рта стекала жёлто-красная пенящаяся слюна. Она подняла голову и взглянула на бесконечное чёрное небо, усыпанное мерцающими звёздами, и вдруг увидела яркий изогнутый месяц, который, как бы улыбаясь, завис своими острыми концами вверх, и ей казалось будто он насмехается над её страданием и надвигающейся беспомощностью.
Пролежав сутки в беспамятстве, она с трудом поднялась и отправилась к избушке лесника...

Добравшись до знакомого домика, Волчица легла в десяти метрах от крыльца и жалобно завыла...
Когда Ипполит вышел на крыльцо со своей старенькой двустволкой, волчица продолжала спокойно лежать в той же позе и только стыдливо прикрывала своей мордой оставшуюся половину правой лапы. Мутными красными глазами она пристально посмотрела на лесника, после чего их закрыла и обречённо замерла...

Ипполит сразу всё понял! Он уже знал, что сегодня, прямо сейчас, ему первый раз в жизни предстоит пролить кровь! Руки у него затряслись, он не раздумывая вскинул ружьё, прицелился, прошептал пересохшими губами - ,,Господи, помилуй!" Потом зажмурился. Нажал на правый курок - затем на левый...

А. Разный, 21-23 января 2017.