188. Хуторская чертовщина. Ведёрная бутыль

              Занималось огромное  оранжевое солнце, до него было так близко, что протяни вперёд руку и дотянешься.
         Солнце за спиною курящего и улыбающегося Авдея, разогревало его, как металл в кузнечном горне, он становился цвета раскалённого железа и постепенно растворялся  на фоне оранжевого полудиска.

            Петро смотрел и удивлялся происходящему, очень не обычное явление, ему становилось не выносимо жарко.

             Петро наслаждался  и радовался появлению солнца, а Авдей в это время вошёл в сенцы, где Павло производил ревизию хозяйским харчям,   особо он не разбирался, брал всё съестное  и забил на две трети чувал.

            Им была обнаружена ведёрная бутыль с горилкой.

       - Ну что Песя затоварился?

              - Затоварился!
                - Неделю можно гулять безвылазно.

          - Ну тогда, готовься к новому развлечению.
               - Чего сейчас начнётся, даже сам не знаю.
                - Ты в сторонку отойди, а сейчас начну.
          Авдей он же Тазя рванул на себя двери и влетел в хату:
                - Ганнусся! !
                - Петро умом тронулся!
                - Стог с сеном подпалил!

        - Как подпалил?
                Бледнея и крестясь, переспросила Ганна.

       -  Да так, чего – то с ним происходит не понятное, с чего  не понятно, пошёл на дальний двор.
        - Справляя нужду по малому под стог, прикурил цигарку, а затем поднёс спичку и подпалил сено.
         - Да чего мы тут рассусоливаем, пожар тушить побежали.

       Ганна хватаясь за голову, запричитала:
                - Ой дурень!
                -Чего натворил!
                - Оставил животину на бескормье.
                - Зарезал без ножа!
                - Ой гости дорогие! Ратуйте!
                - Не дайте пропасть.

           Хозяйка бросилась из хаты, не одеваясь, дорого в таких случаях время, за ней поспешили Авдей с Данилой, да приотстали в сенцах.
         
          Ганна прибежала на дальний двор и увидела странную картину.
              Её муж стоял у горящего стога и чему – то радовался, на его лицо сияло блаженство, явно свихнулся.
              В таких ситуациях  в женских руках появляется столько силы, иной крепкий мужик позавидует.
              Она подбежала сзади мужа с криком:
                - Чего творишь Ирод?
                - Сгореть хочешь?
                - Детей сиротами по миру пустить?

  Хватает его за шкирку и сильным рывком отрывает от горящего стога.

          Петро не понял, какая его сила сорвала с места и отбросила в сторону, он  плашмя  хлопается об землю спиной, больно бьётся затылком о землю, от чего непроизвольно цакают его зубы.
          Боль возвращает Петра в реальность, он приподнимает голову и с изумлением видит, как горит стог.
              Пламя, пожирая драгоценное сено, ползло вверх и раздавалось вширь. 

           - Чо разлёгся сволочина!
                - Поднимайся быстрее спасать сено!
                Кричала ему жинка, бегая словно курица, у пылающего огня.

        У него возникает в голове подозрительная мысль:
                Это кто ж устроил такую подлянку?
                Кто из хуторских позарился на его добро?
 До чего страшна людская зависть, когда вот так запросто могут подпалить.

      - Ты чего падлюка разлёгся?
              - Зенки он пялит!
                - Сумел поджечь, так сумей потушить!

         - Ты чего несёшь, дура!
                - С чего мне своё сено поджигать?
                - Я что себе враг?

         - Вражина и ещё какой!
                - Да вставай, всё же сгорит!

           Петро ещё не понимая, что произошло, заметался по двору, ухватил длинную жердь и ей начал сильными ударами сбивать огонь.
           От ударов горящее сено падало вниз, отчего стог запылал с самого низа.

       Петро обрушивал сильные удары по огню, резко поднимал жердь, а вместе с ней прицыпившееся горящее сено разлеталось по двору.

          В это время с другой стороны, куда ещё не добрался огонь, Ганна пыталась вырывать из стога сено, чтобы спасти хоть бы часть.
          Но хорошо сложенное и утоптанное сено  в стог, со временем ещё и осело, поэтому удавалось вырвать не большие клочки.

        Когда набралась не большая копёшка сена, на неё сверху упало не большая охапка горящего сена, поднятое жердью, в ярой борьбе Петра с огнём.

           Вот она ситуация, когда не знаешь, что делать и как бороться с огнём, времени на раздумье совершенно нет, возникшая паника, коротит мысленные центры, от безысходности можно сойти с ума, срочно требуется помощь со стороны, а её как назло нет.

            Вот казалось навалились бы гуртом вместе с ночными гостями и часть сена отбили бы у огня, умерив его аппетит.


               Но где же гости?
                Чего они не идут на помощь? 

       А кто говорит, что гости не идут, как ещё идут, спешат, торопятся, только в ином направлении, таща на горбу тяжеленный чувал, да ведёрную бутыль горилки двойной перегонки.

            Как только хозяйка выскочила на двор и побежала на дальний двор, ночные гостёчки придержались в сенцах.
         Шоба ухватил за гузырь чувал, Песя подсобляя, придерживал его снизу за углы.
          Тазя завернул в попавшую под руки тряпицу бутыль, придерживая её одной рукой снизу под донышко, а другой крепко сдерживал за горлышко, словно гуся, чтобы тот не издавал криков.

            Троица поторапливалась, понимала, скоро по хутору пройдёт клич и сюда сбежится  большая часть населения, встречи с которой им категорически ни как не хотелось.

          Первым из хаты вышел согнувшийся Шоба, помогая ему следом частя ногами, поспешал Песя.
          Держа впереди себя припрятанную в тряпицу бутыль, важно вышагивал Тазя.

          Чтобы быть не замеченными, черти спустились по небольшому склону вниз, поспешно пересекли хуторскую дорогу, далее по углублению канала двинулись на север к балке. 
           В том месте, где изгиб канала близко подходил к горе, черти вылезли на верх и оттуда решили по наблюдать за происходящим во дворе Петра Шмыгайло.

          Танцующие языки пламени поднимались за хатой, которая мешала полному обзору, происходящего у горевшего стога.
           Пламя всё выше и выше поднималось к небу, озаряя своим светом большую территорию.

         В усадьбе послышался лай собак, а затем было видно, как оттуда через поле бежало несколько человек.

          - Смотри туда, погляди, как чешут.
                - Словно там дармовая раздача манны небесной.
                Комментировал Шоба, придерживая стоящий вертикально чувал ногами.

         - Ей, эгей, дай коробочку соплей,
                прокричал Песя, бегущим через поле людям.

       - Вот это свечку запалили, видно как днём.
             - Запомниться надолго,
                мечтательно произнёс Тазя, держа в руках бутыль,
           - когда горела кузня, было больше дыма, чем огня, а тут такая красотища.
           - Не забываемый вечер получился. 

           - Что так, то так,
                подтвердил Песя.

            - Красивая концовочка получилась.
                - Посмотрите, как тени по полям вытанцовывают.
                - Бегает народец, суетится.
             - Судя по пламени, плакал Петя, не потушить его.
                Продолжил беседу Шоба.

            Черти с наслаждением смотрели на творение своих рук до той поры, когда пламя стало оседать и вскоре скрылось закрываемое самой хатой.

         - Пора,
                сказал Шоба, скручивая гузырь чувала, Песя нагнулся и ухватился за углы.
           Шоба потянул чувал вверх, а потом с поворотом присел, взваливая на спину его.

            Черти прошли к балке, чтобы по склону горы спуститься вниз, а затем вдоль берега омута, выйти не заметно к мельнице.


04 фев 2017 г.