Свобода

Он живёт в доме с заколоченными окнами - солнечный свет раздражает глаза и кожу. Во время командировок успевает впитать положенную норму золотистых лучей, поэтому дома передвигается в кромешной тьме.
У него когда-то были друзья, но он, дурак, умудрился всех растерять ещё в те благословенные дни, когда обучался на первом курсе геофака. Любимой тоже не имелось. Да и откуда бы ей взяться? С того момента, как вылетел из университета за неуспеваемость, только и делает, что мотается по всей стране, доставляя самые разнообразные грузы в заданные пункты. Как в какой-нибудь школьной задачке по математике - из пункта А в пункт Б.
Одиночество кладёт тяжёлую ладонь на грудь и чуть надавливает. Он тихо выдыхает и переворачивается на левый бок.

В конце десятого класса твёрдо решил, что хочет путешествовать по стране. И, если повезёт, по близлежащим странам. Взялся за географию, честно пытался осилить математику, прилагал все усилия, чтобы добиться своего. Поступил в престижный ВУЗ. Но потом что-то надломилось внутри. И теперь он лежит на жёсткой кровати, один, как покойник в гробу. Иногда развлекается тем, что месяцами не платит за квартиру, дабы пригласить на чашку чая судебных приставов. Потом, конечно же, расплачивается и живёт дальше. В деньгах он не нуждался, взявшись за работу дальнобойщика.

В людях он нуждался с того самого дня, когда приехал в этот пыльный южный город.

Спальня, пропахшая мятой и шалфеем, кажется ему временным пристанищем. За пять лет скитаний он привык возвращаться лишь на время, но никак не навсегда. Даже развешенные под потолком пучки трав не добавили уюта и обаяния бездушным стенам.

"Завтра очередная поездка", - думает, глядя в зеркало. То отражает лишь тёмную пустоту. Он улыбается, и зеркало разлетается на тысячи осколков.

Ему было двадцать пять, когда мир ушёл из-под ног.

*
Тридцать. И окна всё так же заколочены. Приставы приходят по пятницам. Их двое - мужчина и женщина. Владимир и Елена. Говорят, что он совсем плох, пора бы забросить на месяц-другой работу, отправиться куда-нибудь ближе к морю и отдохнуть. А он в упорстве своём не знает границ. Продолжает разъезжать по стране, только в пути чувствуя себя совершенно счастливым.
Погромче включает "Falls Apart". Убавляет голос разума.

*
Сорок. Юношеская депрессия снова кажется ему самой большой проблемой в мире. Сыновья, родившиеся от разных женщин(беспорядочные половые связи, бессознательность, желание любви - нужное подчеркнуть), пишут письма и рисуют солнышки. Он улыбается, раз в месяц гуляет с ними в парке, но всё равно чувствует себя несчастливым.

Одиночество ласково заключает его в объятия, и он доверчиво рыдает у него на плече.

Всё никак не может отказаться от мечты. Объехал почти все места, где так хотел побывать. Ещё немного осталось. Через два дня - поездка в Карелию. Правда, где-то простудился, но ничего страшного, с кем не бывает. Вова и Лена просят остаться дома, утверждая, что это грипп. Игнорирует их советы, думая, как бы так достать из груди что-то острое, норовящее пробиться сквозь рёбра, оплести руки, расцарапать лицо.

Через неделю после того, как вернётся из Карелии, день рождения.
Усмехается. Улыбка похожа на оскал.

*
До сорока одного остаются считанные дни, а он лежит в постели, чувствуя, как лёгкие растворяются, превращаются в жидкость. И сам он уже почти ничто.

"Как странно, - думает, - я прожил так много, но только сейчас понял, что мог бы стать счастливым. Но почему я потерял всё? Почему ничего не приобрёл взамен? Какую цену должен был заплатить, чтобы обрести хотя бы надежду на счастье?"

Закрывает глаза и понимает, что уже заплатил эту самую цену. И приобретением его была безграничная свобода, которую ни черта не ценил.

Вздыхает. Улыбается. Сейчас это действительно улыбка. Впервые за пятнадцать с лишним лет.

Улыбается даже тогда, когда перестаёт дышать.

Улыбается.

*
Я был в том доме с заколоченными окнами. Порой мне кажется, что не он умер там, много лет назад, а я. Что это меня нашли сырым осенним утром, улыбающегося, на жёсткой кровати, с листком бумаги, намертво зажатом в кулаке.
Достать его так и не смогли, конечно же, как мак из рук героя повести Гаршина. Но я знаю, что там было написано.

Одно лишь слово.

С в о б о д а.