Женская территория, или посторонним вход запрещён

 У меня с моим лицом отношения непростые. Я бы даже сказала, сложные. Очень оно беспокойное какое-то. И главное, за настроением не уследить. То улыбается загадочно, то ржать начинает так, что морщины с ушей свисают, то загрустит вдруг из-за какой-то ерунды.
   У нас с лицом негласный договор: я за ним ухаживаю, а оно мне хорошо выглядит.
    Каждый из нас по очереди немного косячит- то я  не смою с него утреннюю акварель и упаду с разбегу носом в подушку, до утра забыв обо всём на свете, то оно нахмурится  недовольно и станет вдруг похоже на сморщенное яблоко, которое было юным и сочным, но закатилось случайно под холодильник, а никто и не заметил. Через час , не предупредив заранее, должны прийти гости, квартиру убирать некогда, поэтому все разбросанные вещи быстро запихиваются в шкаф,  пылесос умывается пылью, собирая её по углам, и вдруг неожиданно дотягивается своим длинным шлангом до яблока и высасывает его на всеобщее обозрение. Яблоко уже скукожилось, но ещё  помнит про свои бывшие витаминные заслуги и поэтому пытается отряхнуться от прилипших  к нему хлебных крошек в надежде, что помятость не так заметна.
   Так и моё лицо, выкатывается иногда  из-под холодильника, обиженное и мятое, и пялится на меня  укоризненно из зеркала. 
    Опять же гравитация. Сила всемирного тяготения так притягивает щеки к поверхности  Земли, особенно по утрам, что стоит невероятных усилий отменить закон, так некстати открытый Ньютоном.
   У меня, как и у любой взрослой тётки, для этой цели имеются  всяки-разны  баночки. Принцип прост- чем банка красивее, тем лучше действует крем, туда налитый. Иногда меня одолевают смутные догадки, что крема эти разливаются в разную тару из одной бочки, но к чему эта глупая подозрительность?
   Инструкции на всех языках мира кроме древне-шумерского обещают чудеса- необыкновенное сияние кожи  и  уменьшение глубины морщин на 14 процентов. Я представляю, что по лицу как по полю едет трактор, вспахивая его под озимые, а за трактором идёт колхозник и палкой измеряет глубину борозды-морщины. «Нет,- говорит он,- здесь  вспахано глубоковато, надо уменьшать, кремчика намазать».
   Лицо каждой уважающей себя женщины поделено на зоны, и это не какая-то банальная шахматная доска с Е2 на Е4, а  как минимум карта звёздного неба. Для  каждой зоны-  глаз, декольте, загадочного носогубного треугольника и всей остальной поверхности, существует своя отдельная бочка крема.
   Здесь , правда, у меня начинается внутренний диалог. Все инструкции к банкам , а вместе с ними и  красавицы-консультантши в магазинах,  утверждают, что кожа под глазами такая нежная и деликатная , что  обычный крем для лица ей вообще никак, а  нужен  ей особый супер-друпер лифтинг-гель. И я не понимаю, где заканчивается нежная кожа глаз и начинается грубая кожа всего остального тёткиного лица, на которую надо намазывать что-то другое. Где проходит эта тонкая грань между добром и злом? Где играть, где не играть , а где рыбу заворачивали?
   Та же беда с кремом для рук и ног. Если существует  отдельный крем для ног, значит он не подходит для рук?  Значит, его нужно намазывать не руками, а как бы ногами? Чтобы я да не попробовала? Как бы не так! В жизни всегда есть место подвигу, а в моей жизни этого места  вообще навалом, и я стала увлажнять нижние конечности без помощи верхних. Процедура проходила  феерично и напоминала нечто среднее между аплодисментами и игрой в футбол, когда до мяча можно дотрагиваться всем, чем угодно, но только не руками. Кремом для ног было перемазано всё- пятки, все имеющиеся в наличии мизинцы, колени, пол  и  даже ни в чём не повинные тапочки. Руки же остались девственными как две юные монашки.
    Проблема с тюбиками у меня была давняя  и началась она в маленьком парфюмерном магазинчике напротив института, в котором я училась. Уж не знаю, какие связи были у заведующей этого королевства, но магазинчик был полон всякими необыкновенными баночками и коробочками, и  пол стипендии в нём можно было оставить с лёгкостью.
И вот однажды я увидела на  прилавке нечто особенное . Тюбик был голубого цвета,  надпись Lancоme соблазняла  круассанами на Монмартре , поэтому небесная французская красота была куплена немедленно.
    На тюбике было написано что-то загадочное  на несоветском  языке, интернет с переводчиком даже не собирался ещё изобретаться, а из иностранных языков я хорошо владела плохим английским. На нем я  живо рассказывала , что Москва- столица Советского Союза, но на тюбике явно было написано не про это. По немецки я могла  предложить фрицам поднять руки вверх, а по французски попросить милостыню, рассказав при случае гарсону, как я женема шпа сис жур- не ела шесть дней.  Это был мой  лингвистический максимум.
  Поэтому я решила похорошеть на свой страх и риск, без перевода,  намазала волшебный крем на всё своё звёздное небо лица и стала ждать результат. Ожидание затянулось, потому что крем не впитывался и  лежал на лице, как  тонкая льдинка , которая появляется на луже во время первых заморозков. Этот эксперимент с невсасывающейся льдинкой  я проводила ещё несколько раз, но результат повторялся, превращаясь в научный .
   Так этот тюбик и болтался у меня без дела , всё время попадаясь на глаза. Он был как чемодан без ручки- нести тяжело, а выбросить жалко. Крем тоже  было жалко выбрасывать, и куда его намазывать, чтобы он туда же и впитался, было совершенно не понятно.
    Секретный французский текст был переведён мною через много лет. Как Шампольон разгадал тайну иероглифов, так я смогла дешифровать свой манускрипт.
    Это был дезодорант, подлый французский антиперспирант , соблазнивший меня Монмартром, круассаном и тюбиком небесного, нежно-голубого цвета с загадочными иностранными словами.
    Женская территория, посторонним вход запрещён... 

4/2/2017