Письмо А. Н. Яковлеву

Ответ А.Н. Яковлеву.

В 1996 году главный дирижёр «декоммунизации» в постсоветской России, а до «перестройки»  - первый секретарь ЦК КПСС по идеологии (по сути, второй человек в СССР) А.Н. Яковлев опубликовал в центральных газетах «Обращение к общественности», где очередной раз провозглашал коммунистическое мировоззрение главным злом на Земле, требовал его законодательного запрета (как сейчас на Украине и в Прибалтике) и репрессий против тех, кто не пожелает «отречься и покаяться», и продолжит верить в то, к чему он сам призывал ещё 10 лет назад.
В ответ я написал стихотворение и комментарий к нему. Ни стихотворение, ни текст никогда не были опубликованы, и распространялись лично мной в виде самодельных листовок.

Душит нас безутешное гoре,
Нам сегодня не мил белый свет,
Коммунисты уходят в подполье,
Потому что спасения нет.

Надругавшись над всем, что нам свято,    
Оболгав все труды и бои,               
В "Мерседесах" крутые ребята               
Навязали законы свои.

Труд и правда теперь не в почёте,               
Честь и совесть народ потерял,               
Нынче слава - не в честной работе –               
«Желтый дьявол» в стране правит бал!

Хитрый, наглый, крутой и везучий               
Нынче к власти идет прямиком,               
Тот, кто честен и лгать не приучен,               
Оказался "презренным совком".

Знаем мы: собирать долго будет               
"Жёлтый дьявол" кровавую дань…               
Мы хотим объяснить это людям,               
Но в ответ слышим грязную брань.

Мне твердят, что я хуже фашиста,               
Что в стране, где расцвёл бандитизм,               
Пострашнее любого убийства               
Вера в Родину и коммунизм.

Вы нас "быдлом", "совками" зовёте,               
Но никак не возьмёте вы в толк,               
Что звучат на одной нынче ноте               
Слово "совесть" и слово "совок"...    

Может, стоило нам затаиться,               
Может, тихо сидеть и молчать,               
Жизнь в дозволенных ныне границах               
Постараться иную начать?

Может, бизнесом стоит заняться?               
Может быть, перекупщиком стать,               
Дефицитных вещей нахвататься,               
Чтоб потом подороже продать?

Крупный счёт я иметь буду в банке:               
Пусть народ с неприязнью глядит!               
Ну, а власть посылать будет танки               
Против тех, кто мне путь преградит.

Я имел бы красавиц на выбор...               
Только я не меняю свой класс!               
Есть понятие: нравственный выбор,               
Это значит - сей путь не про нас.

Коль растоптаны Правда и Воля,               
Мы не можем, не станем так жить.               
Коммунисты уходят в подполье,               
Чтобы завтра за всё отомстить.

Знаем мы, нам не будет пощады:
Мы пока - лишь забава врагам.               
Только знайте, буржуйские гады,               
Что пощады не будет и вам!

Есть у веры особое свойство:
После мрака забрезжит рассвет.               
Революция верит геройству,               
И конца у Истории нет!

Знай же, враг: победителей судят!               
Время вынесет свой приговор,               
И кровавым возмездием будет               
Истребительный Красный Террор!

И когда в нарастающем громе               
Запылает в полнеба заря,               
Мы в подвале, в Ипатьевском доме,               
"Шлёпнем" вас, как когда-то царя.


Можете считать это стихотворение моим ответом на «Обращение к общественности» А.Н.Яковлева («Вечерняя Москва»,11 окт. 1996 г.).
Уверяю вас, никакие «Нюрнбергские процессы», никакие «Джакарты» и «Варфаломеевы ночи» никогда не смогут покончит с коммунизмом. Для миллионов людей коммунизм – в том числе и в марксистско-ленинском варианте – был и останется святой верой, высшей ценностью и высшей святыней. Любые новые разоблачения, а, тем более, глумление причинят нам новую боль и обиду, но не переубедят нас, а лишь укрепят нашу веру и ещё больше озлобят против вас.
Основное содержание Истории последних полутора столетий – это беспощадная война между двумя основными силами современности: между коммунизмом (силами добра) и антикоммунизмом (силами зла). Война, в которой обе стороны для подавления противника на разных исторических этапах использовали любые методы: от простого замалчивания до изуверских пыток и геноцида планетарного масштаба. Поэтому «белых и пушистых» в этом противостоянии нет.
В конце ХХ века силы антикоммунизма одержали временную победу. И вот сейчас идёт ГЛУМЛЕНИЕ победителей над побеждёнными. Именно в этом контексте я воспринимаю все ваши «разоблачительные» материалы, даже те из них, в которых вы не прибегаете к прямой лжи.
Тех, кого можно было переубедить, вы переубедили ещё до 1991 года. А тех, кто по сей день сохраняет верность красному знамени коммунизма, вы не переубедите уже никогда, хотя бы потому, что мы уже давно не верим ни одному вашему слову. Нас можно объявить вне закона, можно посадить в тюрьму, можно тихонько прирезать в подъезде, как Марту Филлипс, Анну Кирьян, профессора Мартемьянова, Рафиса Худайбердина. Можно спровоцировать на преждевременное выступление и расстрелять, как в октябре 1993-го. Только цели своей вы тем самым не достигнете. Во-первых, потому что у коммунизма в России глубочайшие духовные корни и полуторавековой опыт конспиративного подполья, во-вторых, потому что даже если вы убьёте всех людей с коммунистическими убеждениями и сожжёте всю марксистскую литературу, эти идеи будут приходить людям в голову вновь, вновь и вновь.
Вам придётся выбирать: или перманентная внутренняя война, в которой мы будем использовать все методы, включая терроризм, а вы, стремясь подавить нас, в конечном итоге превратите Россию в полицейское государство, или… или нам придётся учиться как-то сосуществовать друг с другом, как сосуществуют, например, христианская и мусульманская цивилизации. И под христианским крестом (католическим, православным, протестантским), и под зелёным знаменем Ислама  за всё историю человечества было пролито крови ничуть не меньше, чем под Красным Знаменем коммунизма, но ведь никто сейчас не называет ни христианство, ни ислам «преступной идеологией».
Пора вам понять: коммунизм – это не только социальная теория. Это – ещё одна великая мировая религия. Да, это, возможно, первая в Истории атеистическая религия. Религия, у которой есть свои боги, свои святые, воители, подвижники, пророки и мученики. Любая хула, любые гонения лишь укрепят нас в нашей вере и в святой ненависти к вам, господа.

Сергей, г. Москва, 14.ХI.96.

Фамилию и домашний адрес не указываю. Надеюсь, понятно почему.

PS. А что касается А.Н.Яковлева. Будучи секретарём ЦК КПСС по идеологии (!), он пресекал любую, самомалейшую критику в адрес социализма, а сегодня он «внезапно прозрел», и уже требует объявит вне закона тех, кто продолжает верить в то, во что он сам верил (или притворялся что верит) 10 лет назад….
Общество, в котором корысть и конформизм возведены в добродетель, а бескорыстие и подвижничество объявлены «преступной идеологией», исторически обречено. Вот почему, в частности, я уверен, что, сколько бы нас ни проклинали, историческая правда за нами и будущее за нами.


                *               *               *


А теперь – мои современные комментарии по этому поводу.
Некоторые ключевые положения марксистско-ленинского мировоззрения (переход от частной собственности к общественной, насильственное свержение существующего строя, установление диктатуры пролетариата) находятся в прямом противоречии с базовыми принципами капитализма, поэтому при любом некоммунистическом режиме (и либеральном прозападном, и консервативном патриотическом, и исламистском, и местном националистическом) настоящие коммунисты будут вне закона.
При некоммунистическом режиме настоящий коммунист (если он занимается не разговорами, как я, а настоящей коммунистической деятельностью) может быть либо в тюрьме, либо в подполье. Либо мёртвый.
Если человек, называющий себя коммунистом, с парламентской трибуны говорит об «исчерпанности лимита на революции» и «классовом мире», то это никакой не коммунист, даже не оппортунист, а лицемер и самозванец, даже если размахивает красным знаменем и выступает на фоне портрета Ленина.
Мне часто говорят: «Вот, вы строите из себя мучеников, но ведь массовых репрессий за коммунистические убеждения сейчас нет. Сами-то вы пока живы».
Массовых репрессий действительно нет, но только потому, что реальной политической силой коммунизм сегодня не является, по этой причине нас просто не принимают всерьёз. Коммунизм не является сегодня реальной политической силой, потому что находится в глубоком затяжном внутреннем кризисе. Это кризис имеет не только субъективные, но и, что гораздо важнее, объективные причины (см. мои статьи «Кратко – моё кредо», «Считайте меня фанатиком», «Два кризиса», «Главная ошибка»). И признаков выхода из этого кризиса я пока не вижу. Так что коммунизм опять стал призраком.
Убеждён: человечество доживёт до ХХII века только в том случае, если этот призрак снова материализуется. Без коммунизма люди просто перегрызут глотки друг другу.
Да, массовых репрессий против коммунистов за сами убеждения в России пока нет, но демарши коммунистов-одиночек (дело Ракс-Нехорошевой, «Одесское дело» № 144, дело Андрея Соколова), а также редкие в наше время выступления рабочих «с коммунистическим оттенком» (события в Светлогорске в 1999 году, события в Жанаозене в 2011 году) подавляются с леденящей душу жестокостью при полном молчании «правозащитников», СМИ и популярных сайтов. Установкой  памятника Маннергейму, который первый в Истории у себя в Финляндии в 1918 году подавил коммунистов «по пиночетовски», с применением массовых зверских пыток и изуверских казней в целях устрашения, власти дают сигнал прежде всего нам: если рыпнетесь, будем давить вас теми же методами. Результат таких действий может быть обратный. Если наш противник действует против нас такими методами,  то и у нас исчезает сковывающее чувство вины за прошлые коммунистические репрессии. А, значит, в будущих коммунистических революциях мы уже морально готовы действовать теми методами, которые сочтём нужными. Мы перестанем чувствовать себя палачами, начнём чувствовать жертвами. А, значит, имеющими право на месть. И через пару десятков лет в будущих компартиях на смену трусоватым сомневающимся интеллигентам придут закалённые бойцы-фанатики, готовые молчать под любыми пытками и недрогнувшей рукой убивать врагов тысячами и миллионами.

Не хочу лукавить: я отдаю себе отчёт в том, что коммунистическая деятельность напрямую подпадает под статью 280 УК РФ (призывы к насильственному изменению основ конституционного строя) и статью 282 УК РФ (раздувание социальной розни). Мне ещё в 1991 году мой брат сказал: «Можешь верить в свой коммунизм, но так, чтобы кроме тебя об этом никто не знал». Я ему: «А как же ваши свободы, права?». Он мне: «На вас они не распространяются». С 1991 года я живу в ожидании расправы со стороны ФСБ или разъярённых обывателей: агрессивных либералов, агрессивных патриотов, или тех и других вместе.
Я не Олег Кошевой и не Зоя Космодемьянская. И с нынешними героями: Даниловым, Яковенко, Герасимовым, Смирновым, с героями Новороссии, я даже рядом стоять не достоин. Мою веру растоптали, мою жизнь обессмыслили, а я жив до сих пор. Не был растерзан толпой, защищая памятники Дзержинскому, Ленину и Свердлову в августе 91-го, не был зарезан в подъезде вместе с профессором Мартемьяновым, не был расстрелян вместе с другими у Останкино и у Белого Дома в октябре 93-го, не был запытан в СБУ насмерть вместе с Сергеем Бердюгиным в 2002 году, не был расстрелян в 2011-м вместе с нефтянниками Жанаозеня, не погиб на Донбассе, защищая памятник моему деду в районе донецкого аэропорта. Я трус и ничтожество. Но в августе 1991 года, когда коммунизм был официально объявлен «преступной идеологией», я сказал себе: «Приспосабливаться не буду. И когда меня будут спрашивать, я буду говорить то, что я по этому поводу думаю». И с того времени в разговорах со знакомыми, родственниками, сотрудниками на работе, когда об этом заходит речь, открыто говорю то, что накипело в душе. А потом стал доверять свои доводы бумаге. Вот так и возникли те полсотни статей, которые я опубликовал на сайте «Проза.ру».


                *               *               *

Представьте: галдящая и улюлюкающая толпа тащит на верёвке к импровизированной виселице окровавленный кусок мяса и лохмотьев, в котором уже трудно узнать человека. Интеллигентные либеральные дамы в ужасе: «Как можно, где гуманизм, где свободы, где права, мы же цивилизованные люди!». Из толпы один парень объясняет непонятливым тёткам: «Это же коммунист!». «А-а-а…», говорят тётки.

                *               *               *

А вот чем это, по идее, может кончиться.

Комиссар, или шестой сон Веры Павловны.

Этот сон приснился мне где-то во второй половине 90-х годов, и, мне кажется, он заслуживает того, чтобы быть изложенным в виде отдельной новеллы.  В этом сне  - и категорическое неприятие всего, что произошло на рубеже 80-х – 90-х годов и позже, и вера в необходимость и неизбежность новой коммунистической революции, и тревога по поводу того, сколько горя и крови она принесёт, в дополнение к тому горю и крови, что уже принёс с собой отказ от марксизма и социализма, той великой веры, которая только одна и способна дать человеку надежду на добро и справедливость, и отказ от которой в чёрном августе 1991 года запустил необратимый процесс подготовки новой коммунистической революции и гражданской войны, которая теперь одна только и способна дать Человечеству надежду на возрождение, но будет не менее кровавой и разрушительной, чем гражданская война 1918 года.

                *                *                *    
Итак, новая революция, я – комиссар. Сижу за столом у себя в кабинете, в одном из немногих не до конца разрушенных домов. На мне кожанка (как же без неё!), за спиной на стене портреты Маркса, Ленина и Че Гевары. На столе – компьютер и портативная рация, у ног «калашников».  Открывается дверь, входит дежурный: «Товарищ комиссар, буржуев пленных привезли!».
-  Ну, давайте их сюда!
Конвоир заводит восемь человек.  Я взглянул, и у меня внутри всё – у-ух!
Среди этих восьми – Ленка с мужем и дочкой. Я с ней вместе в одной лаборатории работал, а когда в середине 90-х всё рухнуло, она уволилась и вместе с мужем бизнесом занялась… Хотя какой там бизнес – красители для микробиологии то ли синтезировала, то ли продавала… А теперь вот как, значит… Ну, все уже, понятное дело, избиты, еле стоят, кольца-серьги сорваны.
Я одеваю на рожу нейтральную маску, и говорю как можно равнодушнее:
- Сафронов! Этих пятерых – в расход. А этим троим (киваю на Ленку с семьёй) – вернуть всё, и машину до границы.
Сафронов подсаживается ко мне, кладёт РПК на колени, смотрит себе под ноги:
- Что-то не пойму я тебя, комиссар. Не ты ли нас учил: любой буржуй – враг. Просто быть богатым, когда есть бедные – уже преступление. Месяц назад, когда «баркашовцев» брали, я по твоему приказу Кольку, брата родного, в расход пустил. А ты – бабу смазливую пожалел? В общем, так. Этих троих мы всё равно «шлёпнем». А ты – запомни, комиссар: ещё раз такое повторится – лучше сразу к белым тикай.
- Не надо, говорю. Я их сам.
Беру автомат, веду всех троих к оврагу. Наши мне в спину смотрят, и взгляды у них такие, будто я им уже чужой…
Веду их мимо воронки на месте бывшего магазинчика, мимо скелета высотки, через пустырь, к оврагу, ставлю их на край оврага, вешаю автомат на плечо, и говорю:
- Пойдёте по дну оврага вдоль ручья на север, у во-он тех развалин подниметесь, но через развалины не ходите, там фон высокий. Обойдёте слева, потом лесом не северо-запад, километров через 20 будет граница. На дороги не выходите, от людей прячьтесь. Тогда, если повезёт, дойдёте.
И повернулся, чтобы уйти. И тут Ленка ко мне на шею бросилась:
- Серёжа, они же убьют тебя, пошли с нами, ты же умный, образованный, забудь ты этот бред коммунистический, ну что у тебя общего с этим быдлом, они ведь все власти хотят, они ведь свою революцию из зависти…
Нельзя такое говорить правоверному коммунисту, когда у него в руках оружие. Это всё равно, что где-нибудь в Пешаваре среди талибов выйти и крикнуть, что всё, что написано в Коране – бред и чепуха, а пророк Мухаммед был негодяем и авантюристом. Не пробовали? И не советую.
Короче, в себя я пришёл, когда затвор уже вхолостую щёлкнул. И пошёл к своим, не оглядываясь на трупы.

С.В.
А теперь – мысли по поводу.
Гражданские войны не могут возникнуть по злой или доброй воле политиков. Они возникают там и тогда, где и когда общество раскалывается на две или более сопоставимые по силе части, у которых абсолютно противоположные представления о том, что хорошо, а что плохо, причём победа одной из сторон создаёт для другой ситуацию, абсолютно неприемлемую, вплоть до полной несовместимости с жизнью.
Те, кто свергал социализм 25 лет назад, все поголовно были членами партии, и не могли не знать, что, согласно коммунистическому сознанию, в случае реставрации капитализма в стране коммунисты должны уйти в подполье и нелегальными методами начать борьбу за новую социалистическую революцию и восстановление социализма, что, в случае успеха, неминуемо приведёт к гражданской войне.
На что они рассчитывали? Что после запрета КПСС коммунистов останется жалкая кучка, с которой можно будет вообще не считаться? А если не «кучка», а больше, устроить «Варфаломееву ночь» (например, как в Октябре 93-го), чтоб половина была перебита («Даёшь стадион!»), а другая испугалась лет на 50? На какое-то время это удаётся, но только на какое-то. Убьёте одних – придут новые.
История учит тому, что соотношение сил с годами меняется. Оно и здесь изменится. Не через 10 лет – так через 10 поколений. И это вполне реально. Если даже сейчас, после 25 лет мощнейшей антикоммунистической пропаганды в России, около 10% населения, по моим оценкам, придерживается коммунистических взглядов,  то что будет, когда соотношение сил изменится? И вот тогда мы «оторвёмся» по полной. 10% общества ненавидит Мир, в котором живёт, и не мстит ему только потому, что нет сил. А когда силы появятся, разговор будет другой.
Что можно сделать, чтобы предотвратить гражданскую войну? Теперь уже ничего. Не надо было 25 лет назад реставрировать капитализм. Можно только несколько снизить градус ненависти в ней. Для этого, во-первых, надо прекратить в СМИ брань и насмешки в адрес коммунизма, Ленина, большевиков, Октябрьской революции и всего, что с этим связано. Во-вторых, отказаться от практики решать экономические проблемы общества за счёт усиления страданий и без того настрадавшихся бедняков и неудачников.
Не хотите? Ну, значит будет ещё хуже, чем я себе представляю…


2017 год