Воспоминания. Часть5. Отрочество и юность
БОльшую часть неквалифицированной работы по строительству дома выполнял я и, частично, моя мать. Именно я изготовил из глины и соломы около двадцати тысяч крупных кирпичей, из которых затем были сложены стены дома.
Такой необожженный кирпич-сырец в Средней Азии называют «саман». Он значительно крупнее и тяжелее обожженного кирпича, но обеспечивает вдвое более высокую теплоизоляцию за счет низкой теплопроводности, что для того региона имеет значение и в зимний, и в летний периоды.
Кроме того, мне пришлось в течение пяти лет, как тогда у нас говорили в городе, «выбивать огород».
Дело в том, что южный район города Фрунзе, где мы строили дом, расположен на каменистых грунтах, а именно, – на гравийно-галечных отложениях, вынесенных в свое время с гор водными потоками. Эти отложения лишь на четверть состоят из песка, а остальное – гравий и галька с редкими валунами.
«Выбивание» заключалось в разработке грунта кайлом на глубину в один метр, просеивании его через простейший грохот и удалении обломочного материала за пределы участка.
Заменяли мы этот материал глиной и черноземом, доставляемыми самосвалами ко входу на участок. Обычно, дневная норма «выбивания» для меня равнялась одному кубическому метру грунта.
Занимался я, под руководством матери, и посадкой фруктовых и декоративных деревьев. Уход за ними и огородными грядками, включая регулярный полив, также входил в мои обязанности.
Мало того, у нашей семьи был еще один огород километрах в семи от города. Им, в основном, занимался я, вместе со старшей сестрой Люсей. Добирались к нему мы пешком.
Жила наша семья очень скромно – основная часть заработанных отцом денежных средств уходила на строительство дома.
Люся, будучи на семь лет старше меня и Оли, уже работала, и мать старалась одевать ее поприличнее. Оля же частенько канючила, выпрашивая себе новый наряд, а до меня очередь доходила крайне редко.
Но, и в таких случаях, наслушавшись нытья Оли, я предлагал родителям купить наряд ей, отказываясь от покупки для себя. Поэтому, чаще всего, я и носил брюки из которых уже вырос.
Обновки у меня были очень редкими. Но даже и тогда я стеснялся их носить. В среде мальчишек в те годы гуляла злободневная для того времени поговорка: – Хуже нет – новые штаны! Не сам ходишь, а штаны носишь!
В тот период была еще одна постоянная проблема, которую наша семья решала в основном за счет моего времени и моими усилиями. Это – доставка продуктов в дом.
Чтобы приобрести хлеб в магазине (по установленной в магазинах норме) приходилось каждый день выстаивать в очередях. Овощи и мясо мы с матерью, а часто и я сам, покупали на рынке, расположенном километрах в трех, и на себе, пешком, доставляли в дом.
Вот такие у меня были отрочество и юность. Сестра Галя тогда была еще мала, а Оля – не здорова и могла заниматься только чисто домашней работой, от которой я был освобожден.
Весь этот каждодневный и весьма нелегкий труд все же имел лично для меня и положительный результат. Я окреп физически: не слишком объемные мышцы рук и ног стали твердыми и сильными, хорошо развилось дыхание, прибавилось выносливости.
И если, в начальной школе каждый мог обидеть щуплого мальчишку, то со временем такие обидчики уже частенько оказывались сбитыми с ног, имея при этом весьма обескураженный вид.
Занимаясь физической культурой лишь на школьных уроках, я, тем не менее, защищал спортивную честь школы в беге на 100 и 400 м, а также выступал на соревнованиях по велосипедному спорту. В последних классах школы я занимался гантелями и, немного, штангой.
Чего я очень не любил, так это – уличные драки! И, тем более, никогда не участвовал в избиении одного человека группой сообщников, считая это крайней подлостью. Наоборот, я был очень расположен к дружеским отношениям с любым соседским мальчишкой, независимо от его национальности.
А нужно сказать, что по соседству и поблизости от нас жили семьи самых различных национальностей: русские, украинцы, немцы, татары, евреи, корейцы, узбеки, чеченцы, ингуши и, как ни странно, всего одна киргизская семья.
В начальной школе, в период проживания в селе Чалдовар, у меня были дружеские отношения с одноклассником ИсакУ Абдуловым – чеченцем. Частенько он выступал в мою защиту, когда меня начинала задирать парочка мордатых хулиганов славянского (как и я) происхождения.
С тех пор у меня на всю жизнь сохранилось доброе отношение и сочувствие к чеченцам, карачаевцам и ингушам, депортированным с Кавказа во время войны и проживавшим с нами рядом в Киргизии.
Навсегда запомнилось мне и то, как мы с Олей, каждые новогодние каникулы, ходили в Киргизский театр оперы и балета. Там, на утренниках, устраиваемых для школьников, мы получали подарки и участвовали в хороводе у елки.
Хоровод всегда вел дядя Миша, солист балета, по национальности – чеченец. Он делал это так весело и самозабвенно, что каждый школьник старался оказаться с ним рядом и взяться за его руку.
Позднее, когда ему и другим депортированным кавказцам разрешили покинуть место ссылки, он стал всемирно известен. Это был гениальный исполнитель танцев народов мира Махмуд Эсамбаев.
Добавлю, что в дальнейшем, он в течение 35 лет был депутатом Верховного Совета СССР, а в 1984 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Друзья и приятели самых разных национальностей были у меня и позднее – в студенческие годы и в зрелом возрасте. Даже моя жена и та – наполовину немка. Вот, такой я, воспитанный самой жизнью, – неподдельный интернационалист!
Я всегда очень любил читать книги и слушать по радио литературные передачи и радиоспектакли. В период заочной учебы старшей сестры в библиотечном институте я с удовольствием перечитал всю ту литературу (включая и западноевропейскую), которую должна была прочесть она, а затем детально пересказывал ей содержание этих произведений.
И еще, я всегда очень любил музыку. Можно сказать, что она меня зачаровывала. Даже в дошкольном возрасте мне нравилось слушать часто звучавшие на радио вокальные произведения в исполнении Сергея Лемешева и Леонида Утесова.
Кстати, очень хорошо пели мои родители, особенно – мелодичные украинские песни. В молодости они принимали активное участие в художественной самодеятельности.
Старшая сестра Люся, с одной из своих первых зарплат, купила проигрыватель и часто приобретала новые пластинки. Больше всего мне, как и ей, нравились итальянские мелодии (особенно, неаполитанские песни) и испанские ритмы.
Мой лучший школьный друг Иван Алехин, живший неподалеку от меня, тоже очень любил музыку. Он, самостоятельно научился хорошо играть на гитаре, а затем, чуть ли не виртуозно, – на аккордеоне.
Был он более способным и в учебе, особенно – в математике, хотя и не считался круглым отличником. У меня же хорошие успехи были по таким учебным предметам, как математика, история, география.
Был Иван очень добрым, щедрым; как и я, он не любил драчунов, хотя его старший брат Анатолий верховодил местным хулиганьем. Нашим общим другом был одноклассник Евгений Баков, хорошо учившийся в школе и имевший неплохие успехи в спорте, благодаря своей силе и ловкости.
Кстати, Евгений и внешне выглядел крепче нас с Иваном за счет более широких плеч. Ведь Иван, как и я, родился и какое-то время прожил в тяжелых условиях немецкой оккупации. Рост мы все трое имели приблизительно одинаковый; по тем временам, как раз – средний (170 см).
Уличными приятелями, в период обучения в средней школе, были мои соседи: узбек Боря (Бахтияр) Рахимов и еврей Лева Златкин.
Забегая вперед, скажу, что Лева уже в возрасте тридцати лет стал директором школы, а умер, к большому сожалению, в сорокалетнем возрасте от сердечно-сосудистого заболевания.
Иллюстрация: Я – выпускник школы №14, 1959 год
Свидетельство о публикации №217020500455
Артем Кресин 27.04.2019 15:38 Заявить о нарушении