Легион идет в гости

С другими приключениями Священного легиона вы можете познакомиться в следующих рассказах:
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛЕГИОНЕРА (http://www.proza.ru/2017/02/03/492)
ЛЕГИОН ВСТРЕЧАЕТ БРАТА (http://www.proza.ru/2018/09/25/358)
ЛЕГИОН ЗНАКОМИТСЯ С ОРДОЙ (http://www.proza.ru/2019/02/07/1431)

Никто уже не помнил, что собой представлял Легион Священной Борьбы с Великим Порождением Зла.

Многие знали, что он участвовал в Битве миров, некоторые слышали, что он понес меньше всего потерей в этой битве, кто-то видел то ли легионеров, то ли тех, кто видел этих легионеров.

Осталось название, а также остались записи в ведомостях о том, что содержание подразделения с таким ярким названием составляло просто копейки – жалованье легионерам не платили, кормили отбросами, а экипировку им поставляли самую дешевую.

Битва миров так и не выявила победителя - оба мира осторожно разошлись в разные стороны и старались более не пересекаться - поэтому нельзя было сказать, сыграл ли легион решающую роль в победе или поражении. Но и нельзя было отрицать, что он принимал участие в битве (легион упоминался во всех списках, а его командующий, за которым всегда следовал знаменосец с прекрасным знаменем легиона, присутствовал на всех совещаниях и парадах). А раз так, то не исключено, что участие легиона могло быть решающим или хотя бы значительным в том, что военные историки назвали Величайшим предотвращением поражения.

Поэтому в военном планировании чиновники королевства всегда держали в памяти, что у них в запасе есть целый легион, который стоит недорого, очевидного вреда не приносит и при этом значительно увеличивает состав армии.

После битвы миров королевство долго не решалось на агрессию к своим соседям, но время лечит раны, а вместе с этим стирает опыт. И по королевству разлетелись гонцы с призывом вступить в Легион Священной Борьбы с Великим Порождением Зла.

Великим Порождением Зла в этот раз выступал не мир из параллельной вселенной, а неуступчивый сосед, но надрыв воззваний к народу был не менее истеричный, и куда более пафосный.

Гонцы, герольды, глашатаи по всей стране разнесли весть о том, что Легион Священной Борьбы с Великим Порождением Зла возрожден, и что любой может вступить в ряды дружины, покрывшей себя славой на поле Битвы миров. Расходы на распространение этой информации и поддержания должной истерии вокруг этой новости съели значительную часть казны легиона, но военные чиновники королевства не считали это проблемой, ведь и в прошлый раз такое большое количество людей прокормилось на столь маленькую сумму по совершенно необъяснимой причине. Это было чудо. Вполне возможно, чудо произойдет и в этот раз. Ведь это же легион!

Королевство было очень большим – оно начиналось на берегах кипучего бурного океана и тянулось через степи к густым лесам, вместе с лесами поднималось по отрогам широкой горной цепи, взбиралось по отвесным обрывам горных пиков и обрывалось в пропасти с противоположной стороны гор. Где-то там за горами и проходила граница королевства. В таком большем королевстве было много желающих сменить свое нищенское существование на блестящую карьеру легионера.

Так как жалованья легионерам не полагалось, честь отдать жизнь за короля все больше примеряли на себя нищие и бедняки, бродяги и оставшиеся без наследства крестьянские сыновья, разбойники, ищущие возможности узаконить свое ремесло, и беглые преступники, желающие затеряться среди толпы и оказаться подальше за границами королевства.

Не прошло и месяца с того дня, как королевские глашатаи отправились созывать людей вступить в легион, как в лагерь легиона начали являться первые желающие.

Командиры легиона, знающие о его реальной истории также мало, как и все остальные, с негодованием гнали прочь нищих и убогих, явных разбойников и каторжников. Но с каждым днем таких приходило все больше. На общем фоне некоторые уже не казались полностью неподходящими, и с каждом днем уровень требований командиров падал. Через месяц они с удивлением обнаружили, что набрали в легион самые настоящие отбросы общества.

«Как же так!?» - удивлялись они. «Ведь это же Священный легион! Почему в его состав захотели войти только нищие, убогие и бандиты? Ну и что, что легионерам не платят жалованья? А разве честь умереть за короля уже ничего не стоит?» Так удивлялись люди, которым жалованье платили. Именно поэтому им казалось, что служба ради чести это самое желанное для любого человека.

Уже по традиции, о которой все успели забыть со времен создания первого легиона, легионеров в казармы решили не пускать. Казармы были заброшены много лет назад и все это время стояли запущенными, но серо-грязная масса легионеров могла осквернить даже заброшенные помещения. Поэтому командиры выделили для размещения легионеров поле вокруг казарм.

У жителей этой части города память оказалась лучше, чем у военных чиновников, командиров и людской молвы, поэтому, едва к казармам легиона начали сходиться первые легионеры, как местные жители начали спешно собирать вещи и переезжать подальше от священного воинства. Для легионеров они оставили лишь пустые заколоченные дома и совсем негодные вещи. Но и это оказалось богатой добычей для людей, большинство которых никогда не работало и не обладало никаким имуществом сверх того, что можно было надеть на себя.

По мере увеличения количества легионеров передел найденных вещей и заброшенных горожанами домов становился все более агрессивным. Стычки между группами легионеров все более кровопролитными. И когда поджоги оставленных горожанами домов начали угрожать населенной части города, командиры легиона пришли к вполне логичному выводу, к которому много лет назад пришли их предшественники – вокруг поля, которое занимали легионеры, поставили городскую стражу и выстроили забор. Легионеров наружу больше не выпускали и наняли бригаду золотарей для того, чтобы хоть немного замедлить распространение всевозможных инфекций в лагере легиона. Расходы на содержание золотарей привели к тому, что пришлось почти полностью урезать расходы на питание легионеров, что в свою очередь почти исключило необходимость в золотарях. Но еда все же каким-то образом проникала за забор лагеря, поэтому золотари иногда были необходимы.

Командующий легионом все время рвался устроить смотр своему воинству, но натыкался на пассивное сопротивление младших командиров. Конечно, они были за организацию боевого смотра, но сначала легионеры были недостаточно обучены, затем слишком утомлены обучением, потом легион находился на маневрах, а в следующий раз только вернулся с маневров. А командующий тоже был не железный человек - не получилось, так не получилось. Младшие командиры не хотели врать своему командующему, но они тоже люди, а на то чтобы раскрыть правду про легион требовалось недюжинное мужество.

Так прошло несколько месяцев, и король объявил поход.

В этот раз командующий собрал всю свою волю в кулак и настоял на том, чтобы встретиться со своим легионом. Командиры, узнав об этом, целый день готовили легион и гоняли его плетьми по полю, пытаясь придать этой толпе хоть какую-то форму построения. Но если у человека всю жизнь лень с легкостью перебарывает инстинкт самосохранения и единственной мотивацией является жадность, то ему совершенно не интересно стоять, а уж тем более стоять в каком-то порядке.

К концу дня одному из командиров приходит в голову, казалось бы, совершенно оригинальная идея – разделять легионеров на отряды, плотно обвязывая их веревкой. Так традиции первого легиона возвращались в новый легион, хотя некому их было передать.

Наступил день смотра. Командующий легионом в позолоченных латах на вороном коне со знаменосцем, несшим прекрасное знамя легиона, на всем скаку выскочил на площадку перед построенным легионом. Его взору открылась грязно серая масса, разделенная на отдельные островки, между которыми бегали командиры и плетьми не давали этим островкам расплыться и соединиться с соседними.

Всмотревшись, командующий разглядел, что эти островки состояли из людей. Люди в грязной рваной одежде стояли, плотно прижавшись друг другу, некоторые стояли спиной к командующему, с натугой повернув головы, чтобы разглядеть командующего.

- Это Священный легион? Мой легион? – тихо спросил он у одного из командиров легиона.

- Ну, вроде, да, - нерешительно ответил тот, как будто пытаясь успокоить командующего и внушить ему надежду, что может быть это все-таки не легион, и что может все еще устроится, и что может его не ждет величайший позор в истории королевства.

Командующий развернул коня и бросил его в галоп прочь из грязевой трясины, окружавшей казармы, от этого зловонного запаха, распространяющегося далеко за пределы лагеря, как можно дальше от этих страшных людей, которых он считал последними отбросами общества, и от которых теперь зависела его военная карьера. Командующий бросился в покои своей любовницы, где он хотел забыться и закрыться от страшной действительности, и где он и провел все время военной компании.

Отсутствие старшего командира могло очень плохо сказаться на боеспособности любого военного подразделения. Но не таков был легион, он отсутствие командующего даже не заметил. Да и зачем толпе бродяг, которых словно стадо гонят с помощью плетей, командир. Для тех нехитрых дел, на которые были способны легионеры, командир был совсем не нужен.

День отправки в поход был поистине потрясением для всего легиона. За несколько месяцев жизнь легионеров в лагере устоялась, и многие начали уже забывать, с какой целью создавался легион. К этому моменту он скорее представлял приют для нищих и увечных в мережку с заведением для освобожденных заключенных. Даже командиры легиона не воспринимали его как боевое подразделение, поэтому, когда был дан приказ поднимать легион в поход, не готовы к этому были абсолютно все.

Командиры начали гонять плетьми легионеров по лагерю, собирая их в группы, связывая и высылая вслед уходящей в поход армии. Легионеры пытались избежать этого, и у многих это получилось, но всей массе легиона не удалось просочиться сквозь доски забора и цепочку городской стражи, поэтому они вынуждены были следовать указаниям командирских плетей и двигаться по большой королевской дороге.

Легион смешался с обычной толпой, следовавшей за любой армией. Повозки торговцев, публичных домов, скупщиков, а также группы попрошаек и нищих тянулись за армией, как второй обоз. Легион так органично вписался в этот поток, что никто даже не заметил когда и в каком состоянии легион отправился в поход. Командиры из соображений собственной безопасности, а также заботясь о жителях тех поселений, через которые проходил легион, не выдавали легионерам оружие. То немногое обмундирование, которое перепало легионерам при вступлении в легион, они уже успели превратить в тряпье и лохмотья или пропить, поэтому, когда легионеры из-за нехватки питания побирались у костров других королевских отрядов, никому и в голову не могло прийти, что эти нищие – легионеры Священного Легиона Борьбы с Великим Порождением Зла.

С каждым переходом состав легиона значительно менялся, некоторые отставали и оставались на обочинах дороги, по которой шла королевская армия, как старая выброшенная мебель или утварь, некоторые сами отправлялись в собственные походы за имуществом тех жителей, чьи дома оказывались на пути легиона, кто-то, разочаровавшись в карьере легионера, возвращался к ремеслу попрошайки или разбойника. В свою очередь нищие, которые как пыль прилипали к колонне королевской армии по мере ее движения по стране, прибивались к легиону. Некоторые даже не знали, что артель нищих, за которой они следовали, являлась военным подразделением.

Командиры легиона не понимали, зачем они гонят эту толпу вслед за армией. Сражаться легионеры не умели, вооружения у них не было, они даже не получали приказов от командующего армией, так как командующий легиона остался в столице. Командиры просто вели легион вслед армии и получали информацию в виде слухов и догадок от военных из других отрядов. Единственная связь с армией, которую командиры легиона старались не потерять, это выплата жалованья у казначея армии.

Именно от казначея они узнали, что легиону предназначена решающая роль в предстоящем сражении. Легион являлся одним из славнейших отрядов армии, поэтому ему предстояло нанести удар по центру вражеской армии, где им будет противостоять королевская гвардия противника – отборные и элитные отряды, лучшие рыцари королевства.

Дальше события начали развиваться стремительно. Гонцы командующего по только им известным признакам разыскали одного из командиров легиона и вручили ему приказ командующего о месте и времени атаки. Командиры собрались на совещание, чтобы решить, что с этим делать и как избежать трибунала. Не приняв никакого решения, командиры пошли по самому очевидному пути, начали сгонять всех нищих без разбору, формируя из них отряды легиона. Никто уже не разбирал, были ли эти нищие легионерами или просто прибились к армии. Оружие опять решили не выдавать, пользоваться легионеры им не умели, и чем быстрее разобьют легион, тем быстрее закончиться этот позор.

Вечером за ночь до сражения командиры погнали свой легион на поле сражения на центральную позицию армии, откуда с рассветом легион должен был ударить по врагу. Войны из других отрядов с удивлением наблюдали потоки нищих, устремившихся к месту сражения. Обычно, перед сражением все нищие и попрошайки, сопровождавшие армию, куда-то исчезали, и их толпы, как по волшебству, появлялись среди воинов после победы, когда многие воины радовались богатым трофеям и были согласны подать милостыню в честь славной победы. Теперь же нищие устремились в сторону противника, как будто сами хотели принять участие в сражении.

Легионеры, разумеется, не желали принять участие в сражении, но им выбора не предоставляли. Плотно связанные по отрядам под угрозой расправы со стороны своих командиров они покорно шли на убой.

Несколькими толпами с разных сторон легион вышел на поле сражение и под ударами командирский плетей расположился по центру напротив лагеря противника. Легионеры бродили по полю и вглядывались в этот лагерь, из которого с рассветом к ним должна была прийти смерть. Как раз напротив них расположились палатки королевской гвардии, которая уже начала праздновать завтрашнюю победу. Как знали гвардейцы из истории своего королевства, королевская гвардия никогда не проигрывала, поэтому им казалось, что было достаточно присутствия гвардии на поле боя для победы. Яркие костры пылали среди палаток гвардейцев, а в свете пламени костров сверкали доспехи гвардейцев, которые те выставили перед палатками, чтобы похвастаться ими перед окружающими.

Легионеры смотрели со стороны на эту чужую богатую жизнь, которая утром должна была принести им смерть на поле боя.

Когда наступила темная ночь, командиры легиона начали слышать непривычные для легиона звуки лязганья метала, как будто кто-то вытаскивал из ножен меч или примерял на себя доспехи. Таких вещей в легионе не водилось сроду, а звук этот нарастал, как будто легионеры готовились к предстоящему сражению и надевали военную экипировку. Но командиры знали, никакой экипировки у легионеров нет, а даже если и была бы, то ее давно бы пропили, продав следовавшим за армией торговцам. По мере того, как шум этот становился все сильнее, градус опьянения легионеров становился все выше. Легионеры не были сторонниками трезвого образа жизни, но в виду объективных причин редко могли напиться. И в эту ночь не было причин для другого. Но все больше легионеров начинало горланить пьяные песни, устраивать беспричинные драки и делить между собой что-то.

Что!? Что могли между собой делить абсолютно нищие люди, которых пребывания в легионе лишило последнего имущества и стремления хоть что-то делать для себя. Командиры с факелами обходили группы легионеров, пытаясь разобраться, что происходит. Но там, где оказывались командиры, любое движение прекращалось, и звуки, драки, песни смещались в сторону, куда бы командиры не направлялись. Это был словно горизонт, до которого никак нельзя было дойти, как ни старайся.

Необычное оживление легиона к утру сменилось пьяным забытьем. Легионеры спали в вповалку небольшими группами, объединившимися для ночного веселья. Командиры бродили среди этих групп, пытаясь хоть кого-то разбудить. Но в ответ ругани и ударам плетьми летели оскорбления, а еще чаще храп. Надежды на то, что легион с рассветом вступит в бой, не было никакой.

Командиры были в отчаянье. Они надеялись, что с первыми сигналами королевских трубачей, они погонят толпы легионеров на королевскую гвардию противника, и что та в одно мгновенье перемелет легион нищих и навсегда снимет с командиров эту обузу, освободит их от обязанности командовать толпой бездомных и попрошаек с ярко выраженным уголовным оттенком. И пусть за полную потерю легиона и поражение в битве им может грозить тюрьма, каторга, плен или даже смертная казнь – все это им казалось счастливым освобождением от бремени командования Легионом Священной Борьбы с Великим Порождением Зла.

Но планам командиров теперь не суждено было сбыться. Даже если гвардия и промчится через лежащий на земле легион, он понесет лишь небольшие потери под копытами лошадей. Остальных не надо будет атаковать, ведь они уже будут повержены перед наступлением гвардии, а через несколько часов независимо от результатов сражения остальные легионеры проспятся, и командиры должны будут командовать не просто не организованными бродягами, а толпой людей, мучающихся от страшного после паленой выпивки похмелья. Командиры знали, страшнее легиона был только легион с похмельем. И сейчас бродя по полю усыпанному телами, как после страшной битвы, при том что страшная битва вот-вот должна была начаться, командиры не оставляли попыток поднять своих подчиненных.

Наступил рассвет. Боевые трубы зазвучали с обеих сторон. Барабаны начали выстукивать ритм, под которой из каждого лагеря выходили конные и пешие дружины, чтобы занять отведенные им участки в боевой линии. Справа и слева от легиона выстраивались отряды, которым не доверили самый ответственный участок фронта напротив королевской гвардии противника. Командиры легиона с опаской поглядывали по сторонам, ожидая, когда же им  зададут два самых страшных вопроса: Где легион и что это за толпа бродяг?

На противоположной стороне поля была точно такая же картина – воины рядами выходили из лагерей своих дружин и выстраивались перед противником, в рассветном солнце сверкали знамена, значки разных отрядов, и, так же как и со стороны армии легиона, посередине боевой линии, там, где должна была выстроиться королевская гвардия, зияла пустота. Зато за ней в лагере гвардейцев царила настоящая паника. Даже с противоположной стороны поля было видно, что люди без доспехов, многие в одном белье метались по лагерю, орали на своих одетых и вооруженных слуг и в отчаянье лупили их. Некоторые вскакивали на коней и уносились прочь из лагеря, другие что-то требовали от своих слуг. Ясно было одно, сражаться никто из гвардейцев не собирался.

Битва началась!

В небе засвистели стрелы, воздух заполнился топотом конных дружин, мчащихся навстречу друг другу, боевые кличи прорывались сквозь шум битвы, лязг оружия гремел на линии столкновения армий. И только в середине поля битвы, словно в центре урагана, царила пустота. Легионеры, выключившиеся в самом начале вчерашнего веселья, только начинали просыпаться, те же, кто прокутил до самого утра, еще спали беспробудным сном. На противоположной стороне лагерь гвардейцев массово пустел. И в то время, когда по краям обеих армий кипела горячая битва, совершались подвиги, воины теряли своих боевых товарищей, дети сиротели, а жены становились вдовами, из лагеря королевских гвардейцев вывозили палатки, мебель, столовую утварь гвардейцев, притом что сами гвардейцы уже давно покинули свой лагерь.

Командиры легиона в недоумении бродили среди своих спящих подчиненных, для порядка покрывая некоторых пробудившихся ударами плетьми. При этом, что делать дальше они не понимали. Наверное, именно для таких моментов у боевых отрядов и должен быть свой командующий, который может поднять в бой пробудившихся после пьянки воинов или, ударившись в панику, своим примером обратить всех, кто уже как-то мог реагировать на окружающий мир, в бегство. Но у легиона не было такого единого воплотителя центральной идеи, поэтому легион никак не реагировал на происходящие вокруг.

Первое предположение о причинах вчерашней пьянки среди легионеров возникла у одного из командиров, когда он нашел в куче тел наплечник от вражеского доспеха. С удивлением он показал его своим коллегам, и те словно археологи начали раскопки среди тел легионеров, пытаясь по кусочкам артефактов восстановить ход вчерашних событий. Как кости древнего динозавра командиры извлекали из мешанины тел легионеров разные элементы рыцарской экипировки: шлемы, поножи, налокотники, кольчуги. Остатки множества доспехов собирали командиры на поле пьяной брани, как будто здесь и вправду прошло сражение. Один из командиров вернулся из лагеря торговцев и маркитантов и сообщил, что все их повозки забиты экипировкой королевской гвардии вражеского королевства, и что они всю ночь скупали у каких-то нищих гвардейские доспехи за выпивку и закуску, и что эти нищие выкупили за ночь почти весь алкоголь в лагере, так что командир, отправленный в лагерь именно за этим ценным ресурсом, вернулся ни с чем.

Командиры по другому посмотрели на окружающие их пьяные тела. Теперь они стояли не среди пьяниц, которые подвели своих командиров в самый ответственный момент, а среди героев, которые обезвредили самый сильный отряд противника единственным способом, на которой они были способны – обворовав.

К вечеру странная битва с дыркой посередине начала затихать, ни одна из сторон так и не смогла взять верх. Что не удивительно, ведь самые сильные их подразделения, на которые рассчитывали командующие, так и не вступили в бой.

Ночью после битвы армия вражеского королевства оказалась более организованной и быстрее успела собраться и покинуть поле битвы, чтобы избежать сражения на следующее утро. А это значило, что армия легиона, чей командующий не смог организовать отступления, и чьи обозы, теряя повозки, лошадей и грузы, создали не проходимые для армии пробки на дорогах, в лесах и болотах, окружающих поле битвы, могла считать себя победителем.

Впрочем, статус победителя Дырявого сражения не остановил возвращение армии в родное королевство. Последним поле битвы покинул легион. Не все легионеры смогли пережить противостояние с королевской гвардией противника и многие пали от алкогольного отравления, но были и те, что вышли из битвы живыми. Теперь их поднимали ударами плетей командиры легиона, боявшиеся отстать от уходящей армии.

Никто из легионеров не знал, кому пришла в голову потрясающая идея отправиться в лагерь противника за милостыней, тем более никто не мог сказать, кто первый решился утащить часть оставшегося на минуту без присмотра доспеха королевского гвардейца. Но почти все помнили, как они, увидев выпивку у некоторых легионеров, которые успели обменять украденные доспехи на алкоголь, потянулись через поле к лагерю гвардейцев. Их гнали из лагеря, некоторых сильно били, но никто нищих за войско противника не принимал, и легионеры слонялись по лагерю королевских гвардейцев, которые спешили отпраздновать завтрашнюю победу. Исчезновение доспехов заметили уже ночью, били за это всех, и слуг, и легионеров, которые крутились вокруг гвардейских шатров, кто-то упрекнул в исчезновении доспехов и своих товарищей, позавидовавших красоте и богатству экипировки. Только возвращению доспехов это не помогло, а в лагерь тянулось все большее количество легионеров. Среди них были и самые нерешительные, которые только к середине ночи собрались с духом и отправились за легкой наживой, и самые решительные, которые уже побывали в этом лагере один раз, обменяли добычу на алкоголь, а к середине ночи поняли, что им не хватило.

По мере осознания величины произошедшей беды все большая паника захватывала лагерь гвардейцев, и все меньше внимания уделялось бродившим вокруг нищим. Должно быть, именно в этот момент гвардейцы и лишились большей части своего обмундирования. Чем больше легионеров несли свою добычу торговцам спиртным, тем выше становились цены на алкоголь, и тем больше пытались утащить легионеры из объятого неразберихой и истерикой лагеря гвардейцев.

К утру, когда большинство легионеров спали пьяным сном, командир королевских гвардейцев окончательно осознал, что утром на битву он сможет вывести лишь несколько бронированных рыцарей, остальная же часть гвардии могла вооружиться лишь столовыми приборами, а на голову одеть только кубки для вина – то, что гвардейцы не выпускали из рук всю ночь. В этой драматической ситуации проявилась важная роль лидера боевого отряда, которого так не хватала легиону. Командующий вскочил на коня, раздал приказания о перевозке оставшегося имущества, и умчался со своими помощниками. Через несколько часов в лагере не осталось ни одного гвардейца, в то время как на противоположной стороне поля командиры легиона все никак не могли определиться, что им делать – поднимать легион в бой, бежать от него, как можно дальше, идти с повинной к командующему армией, или просто пропадать. Командиры, как было сказано, не выбрали ни один из вариантов, и благополучно сохранили свои жизни и должности.

Возвращение легиона на родину проходило так же – в хвосте армии вперемежку с военным обозом, повозками торговцев, с толпами нищих и попрошаек, присоединявшихся к армии на всем пути ее следования.

Командующий армией в целом был доволен компанией, армию он не потерял, поле битвы осталось за ним, королевская гвардия противника со страхом бежала с поля боя, едва узнала, что ей в битве будет противостоять священный легион. Немного огорчало командующего то, что легион оказался столь высокомерным, что даже не вышел на поле битвы. Очевидно, легионеры считали, что одно упоминание имени их легиона должно было вселять в противника такой страх, что и появляться на поле битвы ему ни к чему. Они оказались правы. Правы же оказались и те военные чиновники королевства, которые за копейки вновь созвали целый легион, который принес победу в сражении.

По мере приближения к границам родного королевства сражение начинало обрастать все более героическими подробностями, результаты становились все более значительными, и роль легиона в победе становилась все более весомой.

В столицу армия вступала триумфатором - враг был разгромлен на голову, с позором оставил поле битвы, хваленая гвардия противника с позором бежала, устрашись одного имени священного легиона. Одним из доказательств этому были бесчисленные трофеи – рыцарские доспехи и оружие гвардейцев. Правда, достались они почему-то торговцам спиртным, а не самим легионерам.

Королевский двор, разогретый постоянными депешами командующего армией с подробностями битвы, который тот засылал королю по мере движения армии домой, подготовил шикарный прием для всей армии, и в особенности для ее командования.

На пиру по случаю победы с удивлением не обнаружили командующего легионом. Тот все еще прятался от суровой действительности у своей любовницы и полностью закрылся от внешнего мира, не получая никаких новостей. Поэтому когда за ним явились королевские герольды, он был уверен - его везут на казнь.

Шок от хороших новостей, которые обрушились на него, едва он появился при дворе, начисто лишил его дара речи, поэтому командующий легионом только мычал в благодарность за орден Священного легиона, созданный королевской канцелярией по случаю этой победы, звание верховного магистра небесной империи, которую король планировал создать в будущем, за назначение командиром полка королевских стрелков, еще недавно самого элитного подразделения королевской армии.

При дворе заметили, что командующего легионом, перевели на должность командира полка королевских стрелков – почетное звание, но после триумфа легиона уже не считавшееся самым высоким. Это была небольшая месть короля командующему, который был столь высокомерен, что даже не вывел на сражение легионеров, считая, что одно имя легиона с легкостью справиться с гвардией противника. Так и оказалось. Но будущий император, а король не сомневался, что при помощи священного легиона он вскоре станет императором, считал, что командовать такой страшной силой, как легион, должен был более покорный воле короля командующий.

Младших командиров легиона решили тоже перевести в другие элитные части королевской армии, чтобы они не смогли передать приемнику командующего высокомерие легиона, а сам легион распустили, что на практике означало – командиры перестали сгонять встреченных ими нищих и попрошаек в толпы и гнать в определенном направлении, следуя за армией.

Этим завершилась очередная страница в истории Легиона Священной Борьбы с Великим Порождением Зла.

06 февраля 2017 года