Лесная фея

- Говорят, что в этих местах водятся феи, - начал старый Бабур, тяжело плюхнувшись у костра. – Поэтому хозяин не хочет останавливаться в этой местности больше, чем на несколько дней. Боится, что они нападут и поотгрызают нам носы. Хотя, по мне, всё это глупые байки.

Он подкинул несколько поленьев в жарко пылающий огонь. Ночь стояла тёплая, безветренная. В воздухе кружила мошкара, стараясь забраться под рубашки и штаны усталых людей. Где-то за деревьями урчали невидимые лягушки. Ганс отогнал назойливого комара и с удовольствием помял затёкшую шею.

Недавнее выступление в  Йегердорфе не задалось – гимнаст Эрвин сломал ногу, а дрессированный медведь кинулся на зрителей и был застрелен. Цирк в панике покинул мрачную деревеньку и несколько дней несся по ухабистым дорогам, пока хозяин бродячих артистов не решил, что погони за ними нет. Труппа устроила привал на опушке густого леса, наслаждаясь свободным от представлений вечером. Отсветы костров плясали на масленых боках стреноженных лошадей, мирно щипавших траву неподалёку от лагеря. Женщины успокаивали плачущих от долго переезда детей. Наступало время ужина.

Бабур пристроил на их костёр вертел с диким гусем, нашпигованным кусками сала, розмарином и лапками кролика. Глаза Ганса не переставая слезились, и он не мог понять – то ли от дыма костра, то ли от голода. Живот скрутило от аромата печёного мяса. На плечо Ганса легла тяжёлая рука.

- Устал, мой мальчик? – герр Штолле неслышно подошёл сзади и благодушно осмотрел собравшихся в свете огня артистов.  – Я вот тоже притомился. Эти глупые крестьяне сведут меня когда-нибудь с ума. Застрелили нашего Ульриха, бестолочи.

- Да, это проблема, - откликнулся усатый Клаус, натирая кинжал свиным жиром. – Без медведя наша труппа станет такой же, как и десятки других тунеядцев, умеющих разве что жонглировать. Ещё и этот дурак, Эрвин, ногу сломал.

- Ты что-то имеешь против жонглёров? – Ганс задиристо вскинул голову.

- Ну-ну, малыш, успокойся, - хозяин благодушно потрепал мальчика по голове. – После ужина подойди к моей повозке вместе с Гервигом и Клаусом – есть, что обсудить.

Он развернулся и, грузно переваливаясь, продолжил обход.

Как только гуся поделили, Ганс жадно впился зубами в свою порцию, чувствуя, как горячее мясо обжигает нёбо. Он быстро расправился со своим куском, обглодав кости так, что даже псам нечем было поживиться. Сытый сон незамедлительно начал окутывать его своим покрывалом. Ганс тряхнул русыми волосами – спать ещё рано, хозяин сказал, что им нужно поговорить.  Мальчик подождал, пока его товарищи закончили трапезу, и они втроём направились к повозке герра Штолле.

Хозяин прихлёбывал из фляги, когда двое высоких мужчин с плетущимся позади них мальчуганом подошли к его костру. Фрау Штолле что-то бормотала чумазому ребёнку, сидя на медвежьей шкуре недалеко от мужа.

- А, друзья, вот и вы! Я ждал вас.

Герр Штолле указал на траву возле костра. Ганс предпочёл остаться стоять, так как настырный сон никак не хотел оставить его в покое.

- Я знаю, что вы очень устали за эти дни, что мы без продыху неслись по этим Богом забытым лесам, но я хочу попросить вас об одолжении. За эту неделю мы лишись сразу двух наших номеров. Это прискорбно, ведь наш цирк всегда славился зрелищностью и мастерством. В нескольких днях отсюда Рейн – большой город, где мы каждый год даём представления. Но в таком состоянии мы не можем себе позволить выступать. Нам нужно придумать что-то новое, - он отхлебнул из фляжки. – Люди поговаривают, что в этих местах водятся феи. Вот я и подумал, почему бы нам не обзавестись хотя бы одной?

Последняя фраза повисла в воздухе. Герр Штолле, почёсываясь, смотрел на огонь, Клаус и Гервиг нервно переглянулись. Ганс в это время зевал, да так и замер с открытым ртом, тараща глаза на хозяина.

- И ты хочешь, что бы мы её нашли, хозяин? – протянул Гервиг.

- Я всегда знал, что ты сообразительный парень! Я не планирую здесь долго задерживаться, поэтому хочу, чтобы вы отправились на поиски сегодня же, как только взойдет Луна.

Далее последовал жаркий спор, но Ганс не слышал, о чём говорят его товарищи. Он присел на корточки и постарался припомнить, что он мог слышать о феях. Люди рассказывали, что это крошечные юные девы, размером не больше кисти взрослого человека, а за спиной у них растут крылья бабочек, мерцающие в темноте. Питаются они цветочным нектаром и утренней росой. А пыльца с крыльев обладает целительными свойствами – может лечить кашель, царапины и даже переломанные кости. А если завести не одну фею, а несколько, то ими наверняка можно жонглировать! Ганс хихикнул от этой мысли, представив, как он легко перекидывает крохотных светящихся дев.

Весь разговор с хозяином мальчик пропустил мимо ушей, но судя по мрачным лицам Клауса и Гервига, откреститься от этой затеи им не удалось. Они вернулись к своему костру, где их соседи уже сладко посапывали, завернувшись в вонючие шкуры. Ганс бы тоже с радостью прилёг, но сон сменился радостным возбуждением, и он нетерпеливо поглядывал на небо, ожидая появления луны.

Кто-то несильно пихнул мальчика в спину. Он распахнул глаза и часто заморгал, рассеянно озираясь по сторонам - всё-таки уснул. Луна уже разлеглась на верхушках деревьев, лениво освещая их стоянку. Рядом с потухшим костром виднелась металлическая клетка, в которой несколько месяцев назад обитал вредный старый ворон. Сейчас она стояла пустая, ловя тонкими прутьями тусклый свет, льющийся с неба. Гервиг зажигал масленый фонарь, а Клаус то и дело проверял, легко ли достаётся кинжал из ножен. Ганс не знал, что ему может пригодиться в этой вылазке, поэтому запихнул в карман несколько мелких яблок и пару сухарей – фее наверняка понравится угощение.

Компания двинулась в путь. Мальчик радостно семенил между взрослыми товарищами, внимательно высматривая круг из мухоморов, в котором, по легенде, появляются феи.

- Чему радуешься, олух? – шедший сзади Клаус отвесил ему несильный подзатыльник. В иной раз Ганс начал бы вопить и кидаться на обидчика с кулаками, но сейчас он был слишком взволнован их походом, поэтому лишь пригладил взъерошенные волосы.

- Мы же идём искать фею! Настоящую фею! Я никогда не слышал, чтобы у бродячих артистов был такой номер, значит, мы будем первыми. Это же так здорово! Ах, они наверное, такие красивые…

- Да, и дьявольски опасные, - хмыкнул Гервиг, освещая им дорогу. Ганс озадаченно нахмурился.

- Что ты имеешь в виду? Разве феи – не небесные создания?
Товарищи одновременно расхохотались. Однако смех этот показался мальчику далеко не добрым.

- Где ты наслушался этих бредней? Это только маленьким деткам рассказывают, что феи прекрасные девы с тонкими крылышками, которые показывают усталым путникам, где найти приют. На деле же – это кровожадные твари, только и ждущие, пока ты потеряешь внимание, чтобы обглодать тебя до костей! В одиночку они не опасны, но стоит им собраться в стаю – нашествие саранчи в сравнении с этим покажется освежающим летним ветерком. Эти чудовища не знают пощады.

-Неправда, - прошептал Ганс, прижимая ко рту грязную ладошку. Клаус невесело хохотнул.

Мальчик замотал головой, прогоняя страшное видение. Конечно же, эти два глупых увальня ему врут, просто потому что им весело его пугать. Ни словечку он не поверит из того, что они тут ему наговорили. Точнее, постарается не верить, подумал Ганс, опасливо поглядывая по сторонам.

Вдруг между листьями барбариса вспыхнуло что-то красное. Ганс резко остановился, почувствовав, как на него налетел Клаус, роняя на землю тяжёлую клетку.

- Какого?!.. – вскинулся усач, но тут же притих, так как мальчонка усиленно зажестикулировал, показывая ему замолчать. Гервиг сразу сообразил, что нужно делать и, коротко кивнув, осторожно направился к кусту, стараясь издавать как можно меньше шума. Он аккуратно раздвинул руками ветки и тихонько поманил своих спутников подойти поближе.

Ганс заглянул ему под локоть. За кустом взгляду открылась маленькая поляна, в центре которой находился небольшой круг из мухоморов. Мальчик невольно вздрогнул – в кругу, подёргивая полупрозрачными крылышками, сидело крохотное существо зеленоватого цвета. Длинные волосы покрывали фигурку, мешая разглядеть, где оно копошится. Ганс чуть сильнее раздвинул ветви, и свет от фонаря проник на поляну.

Существо вздрогнуло и резко обернулось на артистов. На них уставилось два красных глаза, запачканный чем-то красным рот безвольно приоткрылся. В руках у феи была зажата надкусанная ягода малины. Крылья быстро затрепетали, худенькое тельце поднялось в воздух и попыталось спастись бегством, но на другой стороне поляны её уже поджидал Клаус. Фея в панике заложила вираж, стараясь ускользнуть сквозь плотные ветви дикого шиповника, но тут, откуда ни возьмись, выскочил Ганс и цепко ухватил фею за тонкие ножки.

Рядом сразу же очутился Клаус и грубо затолкал крылатую деву в клетку. Трое циркачей тяжело дышали, с интересом разглядывая прижавшуюся к прутьям испуганную фею. Она металась по замкнутому пространству, стараясь найти выход, но бежать было некуда. Утолив своё любопытство, Клаус тряхнул клетку, при этом фея тяжело рухнула на днище, и сунул её в руки Гансу.

- Всё, пора выбираться из этой проклятой чащи, пока не собрались её подружки. Давайте поторопимся.

Фея ещё какое-то время не могла успокоиться, безумно мечась между прутьев, но в итоге бессильно опустилась на дно, сжавшись в комок. Крылья грустно повисли за спиной. Всю дорогу Ганс глаз не мог оторвать от пленницы, всё больше убеждаясь, что они совершили ошибку. Нельзя столь прелестное и невинное существо держать взаперти. Но приказ хозяина есть приказ. Сначала ей будет грустно в неволе, но Ганс уж позаботиться, чтобы их труппа стала этой малютке семьёй. Он будет с ней разговаривать, кормить, и может быть, если герр Штолле разрешит, даже гулять, когда фея ко всему привыкнет. Он залез в карман, достав маленькое яблочко, и просунул его между прутьев. Существо никак не отреагировало на этот добрый жест.

Герр Штолле был вне себя от радости, когда под утро усталые артисты показали ему свою добычу. Он крутился возле клетки с опаской, но в тоже время и интересом, разглядывая зеленоватое тельце внутри. Он набрал в ложку горячего чая и небрежно плеснул его на пленницу. Фея дёрнулась, открывая в беззвучном крике рот. Ганс повис на руке у хозяина.

- Что вы делаете, мастер?! Ей же больно!

- Больно? Малыш, благодари небеса, что это чудовище оставило вас в живых. Эти твари не чувствует боли. То, что ты видишь, всего лишь притворство. Добрые феи живут только в детских сказках. Так что будь аккуратен, Ганс, не позволяй этому демону ввести себя в заблуждение.

Клетка с феей осталась в повозке у хозяина цирка, было решено ехать сразу же, так как герр Штолле опасался оставаться дольше в этих местах. Мальчик угрюмо вернулся к телеге своих товарищей. Вскоре труппа двинулась в путь. Весь день мысли Ганса не покидала скрюченная в клетке хрупкая фигурка.

Заночевать решили на берегу грязной речушки, ниже по течению которой стоял Рейн, куда труппа держала путь. Вновь везде заполыхали костры. Гансу не сиделось на месте, поэтому он решил побродить по лагерю. Пока его мысли витали где-то над отдыхающими артистами, ноги сами привели его к повозке хозяина. Четы Штолле не было на месте – хозяин отправился на вечерний обход, а жена помогала другим женщинам с подготовкой к ужину. Недолго думая, мальчик решил, что ничего страшного не случится, если он быстро проведает их пленницу.

Он аккуратно залез под тент повозки. Кромешную тьму рассеивали тусклые лучики от костров, пробивающиеся сквозь проеденные молью и временем дыры в стенах. Ганс внимательно осмотрелся – по середине громоздился сложенный деревянный помост для выступлений, вдоль стены стояло несколько  плетёных корзин с принадлежностями для фокусов, а в самом углу, накрытая плотной тканью, притулилась клетка. Мальчик осторожно потянул за край покрывала, и оно бесшумно скользнуло на пол. Внутри тьмы что-то шевельнулось. Ганс изо всех сил напряг глаза, стараясь разглядеть пленницу, окутанную темнотой.

За прутья ухватились две тоненькие ручки, между ними замаячило бледно-зелёное личико. Глаза феи влажно блестели в полумраке – кажется, она плакала. От жалкого вида существа у Ганса больно закололо под рёбрами. Внезапно он принял решение. Руки быстро скользнули к клетке, тихо распахнув дверцу. Фея не двигалась с места, не сводя с мальчика внимательных глаз.  Несколько секунд ничего не происходило, затем он, затаив дыхание, протянул внутрь дрожащую от волнения руку.

- Не бойся, я не обижу тебя. Давай, иди сюда, я помогу тебе выбраться.

Фея неловко переползла на раскрытую ладонь, морщась, как от сильной боли. Ганс с ужасом понял, что у неё сломаны ноги. Сердце сдавило от жалости, а в глазах предательски защипало при виде несчастного существа, доверчиво прижимающегося к его пальцам. Действовать нужно было сразу.

- Ты сможешь посидеть у меня в кармане? А ночью, когда все уснут, я отнесу тебя в лес, - фея долго сидела не шевелясь, слабо подёргивая крыльями, взгляд настороженно изучал лицо Ганса. После короткого промедления она согласно кивнула. – Хорошо, залезай. Сидеть не больно? Вот и славно.

С гулко пульсирующей в висках кровью, Ганс вернулся к своему костру. От еды он отказался и весь вечер сидел, как на иголках, ожидая, пока его спутники уснут. Постепенно голоса стали замолкать, и по лагерю растеклась тишина, нарушаемая только потрескиванием тлеющих головешек. Ганс  тихонько пробрался между спящих людей и быстро направился к кромке леса, каждые несколько шагов проверяя карман.

Добравшись до первых деревьев он с трепетом достал крохотную фею. Она какое-то время неподвижно сидела, напряжённо вглядываясь в темноту, а затем стремглав бросилась в спасительные заросли, даже не оглянувшись назад. Ганс ещё постоял какое-то время прислушиваясь и поняв, что фея не вернётся, заковылял обратно к лагерю, стараясь не думать, какой скандал закатит утром герр Штолле. Дойдя до своего костра, он отколупнул кусок холодного поросёнка, замотался в шкуры и с чувством выполненного долга заснул.

Вскоре сквозь сон пробился назойливый писк, перебиваемый громкими криками. Ганс открыл глаза и резко сел – по лагерю суматошно метались люди, размахивая руками и стараясь отогнать стаю, непонятно откуда взявшихся, ночных птиц. Мальчик кинулся к Клаусу и испуганно потряс его за плечо. На лице у него что-то зашевелилось. На Ганса взглянула маленькая фея. Её лицо было испачкано чем-то красным.