Качели

А.Н.ПАВЛОВ

КАЧЕЛИ 

    Конец петербургской  осени. Деревья уже голые.  Ночные заморозки. С сыном пришли к Верочке. Место – колумбарий при крематории. Тишина. Народа почти нет. Только у свежих захоронений печально толпятся по нескольку человек. Погост ухожен. Торжественно чисто. Наш участок только «заселяется». Вдоль дорожек, ограничивающих площади новых и будущих захоронений, высажены молодые деревца. Сейчас они выглядят как тонкие высокие прутики. Но мы знаем, что это клёны. Ещё недавно их жёлтые и красные листья создавали живой фон в этом мертвящем душу месте. Но зима закончится. Появятся и распустятся почки, зазеленеет трава. И вечный покой, ушедших от нас любимых и родных людей, приобретёт новый смысл – вечности бытия.
    На могилу дочка с внуком привезла из Адлера гальку с нашего пляжа и обломки мелких раковин, выброшенных морем после сильного шторма. В основном это ропаны. Сделали из них на могиле коврик. Посадили в уголочке тую. Создали маленький кусочек черноморского пляжа. Того, на котором Верочка выгуливала своих детсадовских ребятишек. Там я нашёл её. Там же мы купались и загорали, приезжая в Адлер.
   Обновляя каждую неделю цветы, обнаруживал, что часть гальки и раковин разбросана. Это делали вороны. Любопытные и сильные птицы. Таскают выборочно – что нравится. Наш «пляж» их привлекает. Похожу кругом, соберу. Восстанавливаю кусочек нашего южного берега. 
    Также было и в этот раз. Постояли у надгробного камня. Тоска сжала сердце. Перекрестился. Собрались уходить. И вдруг видим:
• На соседней «делянке» крупная ворона уцепилась клювом за кончик тонкого прутика, – верхушку сбросившего листья клёна. Она висела и раскачивалась. Голая макушка сгибалась под её тяжестью и упруго выпрямлялась. Ворона раскачивалась. Но, видимо, висеть на клюве было для неё тяжеловато. Она отпускала лозинку. Подлетала к своим качелям снова и уже цеплялась лапами, перевернувшись спиной вниз. Раскачивание продолжалось. Потом опять соскок и новый «выход на арену». Появились другие вороны. Расселись на земле и с интересом смотрели на свою товарку. Никто не пытался её отогнать и захватить качели. Они просто присутствовали. Видимо, им это было интересно. А наша акробатка повторяла свой трюк с неизменным успехом. Было такое впечатление, что ей не только нравилось качаться, но и «зрительный зал» вдохновлял её как артистку на сцене. Выступление вороны закончилось тем, что верхушка обломилась. Артистка улетела. Зрители тоже покинули свои места. И тут мы обратили внимание, что вершинки всех молодых посадок сломаны. Вот тебе и качели. Хотелось только надеяться, что весной молодые деревца оживут и снова зазеленеют.
Покачав головами, мы двинулись к автобусу.
 
    Спустя некоторое время, я по делам позвонил жене не так давно умершего приятеля и в конце рассказал эту поразившую меня историю с вороной. Она нисколько не удивилась и тут же вспомнила свои наблюдения:
– Ты ведь помнишь, что наша квартира на 9-ом этаже и в большой комнате балкон. С него видны крыши соседних домов.
С Аликом мы часто выходили на него подышать свежим воздухом. У нас ведь рядом большущий зелёный массив Смоленского кладбища. Тогда на крышах было довольно много антенн, напоминавших прутья. Так я тебе скажу, что вороны на них регулярно раскачивались. Именно так, как ты описал. Цеплялись клювами, а чаще всего лапами, зависая спиной вниз И не просто висели, а именно раскачивались. Мы были уверены, что от этого они получали огромное наслаждение.

    Позже, размышляя над этими историями, я вспомнил своё раннее отрочество. Бродя по лесу, найдёшь, бывало, тонкую берёзку, залезешь на неё, уцепишься за вершинку руками, отпустишь ноги и «парашутишь». Берёзка мягко и легко сгибается и опускает тебя на землю. Каким-то образом, на глаз, выбираешь подходящее деревцо: чтобы и не сломалось и в тоже время могло, согнувшись, опустить тебя до земли. Так ведь и вороны этак-то. На толстой палке не виснут. Выходит, мы с ними в родстве. Они ломают прутик-качели. А что с  нашей берёзкой? Она не распрямляется полностью. Остаётся согбенной.  Обрекаем  её на уродство жизни. Зачем? Да, разве дети об этом думают. Им хочется качнуться. Вот и всё. А почему им хочется? А почему хочется воронам? А почему маленьких детей, чтобы успокоить, качают на руках, в колыбелях, кроватках, колясках? А почему строят для детей качели?  Почему есть качели на аттракционах? Почему качаться любят и взрослые? Молодые прытко. В преклонном возрасте  тихо и плавно. Иногда чуть-чуть. Да и глаза при этом, другой раз, закроют. В скверах есть скамейки-качалки. Нужно это нам. Успокаивает.

    Качание – некий цикл. Вверх-вниз, снова вверх и снова вниз. В природе всё так. Циклы разные по амплитуде и частоте, но процедурно они одинаковы. Биение сердца, пульсация крови и ритмы всей нашей биомеханики. Наверное, в этом разгадка качелей.
    Так что, в поведении ворон ничего странного нет. Одинаковы мы все. Вот в чём дело.