***

1.4.3. Имена

17.11.87. Я как будто вновь возвращаюсь к созидательной жизни после тяжелого гнета разоблачений. Нельзя уходить надолго в разоблачительство. Тем более, что новые испытания часто показывают их малую цену. Но помнить надо, а для этого надо знать то, что было. Знать все - и вид Москвы с храмом Христа Спасителя, и З7 год, и великий революционный энтузиазм, и тяжелый труд предшествующих поколений.
Сырое, туманное утро поздней осени. Но какое-то приподнятое настроение. Начинается новая жизнь. В который раз!
зуб
Мандельштам. Сижу и прорабатываю публикации о Мандельштаме. Прекрасно пишет Н.Е. Штемпель о годах Мандельштама в Воронеже (Нов.мир, 1987, №10,с.207-234).
Если у Эренбурга он какой-то вредный и вздорный, с царственным величием закидывающий назад маленькую птичью голову - образ явно приниженный, личность не чувствуется, то у Штемпеля Мандельштам предстает и великим поэтом и цельной, поэтической, громадной личностью -Поэтом. Равнодушие к еде, вещам, быту, жажда слушателей. Он был рожден поэтом, другого о нем ничего нельзя было сказать".
 
Еще не умер ты, еще ты не один,
Покуда с нищенкой подругой
Ты наслаждаешься величием равнин,
И мглой, и холодом, и вьюгой,
В роскошной бедности, в могучей нищете
Живи спокоен и утешен,—
Благословенны дни и ночи те,
И сладкогласой труд безгрешен…
15-16января 1937.

"Мандельштам и, допустим, машина, дача или полированный, гарнитур совершенно неправдоподобно, несовместимо".
Где больше неба мне — там я бродить готов,
И ясная тоска меня не отпускает
От молодых еще, воронежских холмов
К всечеловеческим, яснеющим в Тоскане.

(В 2014г. я смотрел с одной из возвышенностей Флоренции на эти синеющие тосканские холмы… Записи текущего,2014г.).
Я думаю, что лучшей характеристикой Мандельштамa, как Поэта, является то, что "писал О.Э. много, и никакие превратности его личной судьбы не являлись препятствием для напряженной творческой работы, он буквально горел и, как это ни парадоксально, был по настоящему счастлив". Ну а что до печатания, то вспоминается то место "Листков из дневника" Ахматовой, где Мандельштам кричит с лестницы одному начинающему поэту: "А Андрея Шенье печатали? А Сафо печатали? А Иисуса Христа печатали?"
Менее всего следует прощать поэтов, наносящих удары стихами по своим сбитых с ног коллегам, как это сделал Григорий Рыжманов ("рыжмановщина"), сделал в то время, когда положение Мандельштама было таково:
А в комнате опального поэта
Дежурят страх и Мyзa в свой черед,
И ночь идет,
Которая не ведает рассвета
(Ахматова "Воронеж")

Невозможно, говоря о воронежском периоде Мандельштама, не привести слов Ахматовой: «Поразительно, что простор, широта, глубокое дыхание в стихах Мандельштама появились именно в Воронеже, когда он был совсем не свободен». Точность и емкость Ахматовской прозы такова, что делает ее совершенно необходимой — это касается и Пушкина, и 37года и других тем.
Мандельштам — поэт ХХ века, поэтому в его поэзии легко сочетается рациональное (смысл) и иррациональное (бессмысленное, кричаще абсурдное), красота и противоречие, сюрреализм, даже фантасомогоричность. Стихотворение "За Паганини длиннополым" все раздирается противоречивыми поэтическими концепциями - от классически легкого:
Девчонка, выскочка, гордячка,
Чей звук широк, как Енисей,
Утешь меня игрой своей...

до ужасающей и аффективной заключительной строки
Играй же на разрыв аорты,
С кошачей головой во рту!
Три черта было, ты - четвертый,
Последний, чудный черт в цвету!

20.11.87. Две ночи не сплю - ночью идет снег. Я чувствую этот происходящий праздник всем организмом - и не сплю, не понимая причины. Теперь, постепенно начинаю понимать это сознательно - снег идет. Ночь, бессонница с ясной праздничной головой, пробуждение - легкое и неожиданное. Идет снег…
Вечер. Заправляю чернилами ручку, и это вызывает удовольствие и возбуждает рефлекс работы. До этого долго сидел в отупении, никак не раскачаясь ни на что - редко со мной сейчас бывает. Обычно, только сяду за стол - и, вперед, работа пошла. В молодости больше было вялости, лени, но значительно больше выносливости.
Лариса Шепитько и Черный квадрат Малевича.
Сегодня в очереди стою, листаю "Москуньюс" и вдруг вижу портрет молодой женщины, от которого у меня почему-то мороз по коже. Под фото - крупная надпись "Лариса". Кто эта женщина? Начинаю читать - это Лариса Шепитько. По мне волнами бегут мурашки. Опускаю газету,- но мороз волнами пробегает по мне, что-то ужасное, как во сне, шевелит мне волосы. Еще и еще раз приходится испытывать волны ужаса, пробегающие по коже черепа: Восхождение", гибель Л Шапитько мгновенно и подсознательно воздействовали на меня. А ведь я никогда не видел портрета Шапитько, да и обстановка в очереди была неподходящей для экстрасенсорных ощущений. Когда я смотрел "Восхождение", то впервые вокруг меня в кинозале плакали навзрыд. В фильме, как, мне показалось, появился "Черный квадрат" Малевича - когда Федор стоит на белом снегу и смотрит в открытую черную дверь сарая, где он должен повеситься. Он оглядывается и, через открытые ворота, видит далеко уже от себя деревенские избы на косогоре - свою уходящую Родину, Россию, Черный квадрат раскрыл свою пасть, он затягивает и затягивает Федора. Смотреть второй раз "Восхождение", по-моему, безнравственно, это значит смотреть на людские страдания искушенным взором знатока. Одного раза хватит, чтобы запомнить в деталях на всю жизнь.
О. Берггольц.
Такая же волна мороза пробегает по мне, когда я вижу фото М. Цветаевой или О. Берггольц. Нечто сверхъестественное чувствуется даже в фотографиях этих женщин - это мистическое воздействие их портретов осуществляется творчеством и биографией их, трагедийным бытием, высоким духом и одаренностью, величием человеческим. Мы знаем это, и над портретом, как над голографией, встает незримое, но воздействующее на нас поле.
 
От сердца к сердцу.

Только этот путь
Я выбрала себе, он прям и страшен,
Стремителен. С него не повернуть.
Он виден всем и славой не украшен.
("Пять обращений к трагедии" авг. 1946)
 
Я встану над жизнью бездонной своею,
над страхом ее, над железной тоскою.
Я знаю о многом. Я помню. Я смею.
Я тоже чего- нибудь страшного стою.
("Обещание", 1952г)

Все роздано: влачащимся - полет,
трусливым и безгласным — дерзновение,
тем, кто всех глумливой осмеет,
глубинный жемчуг сердца — умиленье.
Нищенка, перед столом стою.
Как мать, дитя родившая до срока.
А завтра вновь иду и отдаю
все, что осталось, не приняв урока.
А может быть - мечты заветной нет,
вдруг чье-то сердце просто и открыто
такую искру высечет в ответ,
что будут все утраты позабыть?
("Сегодня вновь растрачено души"..1949)

Мы много и справедливо воздали Ахматовой (хотя может и недостаточно). Но она все-таки избегала политики, общественной деятельности, работы на "неблагодарных участках". А О. Берггольц - коммунист, политорганизатор, деятель. Одна только ее деятельность во время ленинградской блокады обессмертила бы ее. Блокада, Берггольц - легко ассоциируемые слова. Но мы мало знаем другие периоды ее жизни.
Трагедия всех трагедий - душа моего поколения...
А. Яшин писал, что железному, предельно четкому и афористичному стиху Берггольц нельзя не верить. Этой железной афористичностью, эгоистичностью суровостью, ее стихи близки к стихам Лермонтова, но по сердечному отношению к людям, по желанию добра и счастья каждому - неожиданная близость к Достоевскому. Впрочем, общего с Достоевским просто не может не быть после таких испытаний.
Я так хочу, чтоб кто-то был счастливым
Там, где безмерно бедствовала я.

И много общего  по духу с М. Цветаевой. Иногда даже кажется, что это цветаевские  строчки.  Впрочем, поэта не нужно хвалить  тем, что у него есть что-то общее с другим поэтом.

23.11.87. Говорят, что от человека после смерти остается сгусток электромагнитного поля. Нeисчезающий и действующий на других сгусток энергии.

А.Т. Тимофеев
24.11.87. Утро. Снег тонким слоем, как скатерть. Деревья в инее. Beтер. Пасмурно. Над домами с завода несется черный Дым. Траурное, мрачное в природе. И неспроста мне это так видится - сегодня похороны Афанасия Тимофеевича Тимофеева, одного из самых умных и значительных людей, которых я знал, значительных по своей человеческой сути.
Похороны. Поминки. Сын, вернувшийся после заключения. Рассказ о последних днях. Последнее письмо.

25.11.87. Тимофеевич болел раком. Операция и облучение не помогли. Последние дни его были такие: с утра брился, разогревал завтрак, приготовленный накануне вечером, читал, писал, боролся с тошнотой. Приходила сестра, делала уколы. Вечером приходила его подруга, приносила все необходимое, готовила еду. На ночь таблетка сильного обезболивающего. Все равно приходилось ночью 3-4 раза просыпаться, окончательно просыпался в 5 утра. Понимал, что недолго протянет, готовился к этому, но не думал, что так скоро. Упал, потеряв сознание, стукнулся обо что-то головой и, не приходя в сознание, несмотря на помощь врачей умер. Это внешняя сторона дела. А вот что происходило в душе в эти длинные дни и ночи? Была томительная и прекрасная золотая осень. Удобная интеллигентная квартира - приспособленное к хозяину жилище. Падение предотвратило последние наиболее мучительные физически дни. И, судя по всему, ясность сохранилась у А.Т. до последнего. Что ж, смерть была и постепенным переходом и мучительным рывком.
Вавилов. Сегодня из «Правды» узнал, что Н.И. Вавилов  умер в саратовской  тюрьме 26 января 1943 годах. Вот и ответ на мой вопрос в записи от 8.10.87. Празднуется 100-летие Вавилова, ЮНЕСКО объявило 1987 год годом Вавилова, т.е признало Вавилова явлением мировой культуры

26.11.87. Ночная запись. Читаю, как часто у меня это бывает в бессонницу или в болезнь, «Дневник» Толстого. За год, с перерывами дошел до 1909г.
Нет сна. Попил чаю со сгущенным молоком и булкой - приятно ночью сидеть на кухне. И так, и сяк – нет сна. Даже Корвалол не помогает. На улице мороз 100С.

27.11.87. Вавилов. Наконец-то появилась более полная информация о Вавилове, статья академика А. Тахтаджяна в ЛГ 87, №48 от 25.11.87. Помимо доносов (Эмме, Шлыков и др), была жалоба Лысенко на Вавилова во время одного из приемов в Кремле, «самая страшная и, вероятно, решающая». Лысенко удалось вызвать недовольство Сталина, а присутствующий при этом Берия сделал соответствующие «оргвыводы». Вавилов сам помог вырасти своему убийце, способствуя карьере Лысенко.
Допрашивал Вавилова ст. лейтенант Хват. За 12 дней (с 12 по 24 августа 1940г.) Хвату удалось пытками, унижениями, предрешенностью дела добиться фантастического заявления Вавилова о «вредительстве». До марта 1941г-одиночка, на допросы не вызывают. Затем снова допросы. «Один из сидевших там арестантов (художник Г.Г. Филлиповский) рассказывал, что, когда его втолкнули в камеру, он сразу заметил пожилого человека, который лежа на нарах, задирал кверху опухшие ноги с огромными вздутыми синими ступнями». Это был Вавилов, лишь недавно вернувшийся с ночного допроса, где следователь заставил его простоять более десяти часов.»  (Хватало же на это время в начале войны!). 9 июля 1941г-суд. Заключение экспертной комиссии о научной деятельности Вавилова сочинил С.Н. Шунденко, бывший аспирант ВИР. В число комиссии входи проф. И.В. Якушкин.
Расстрел был отсрочен на полтора года - заменен «медленной мучительной смертью, полной унижений».
15 октября 1941г. Вавилову было заявлено, что он получит возможность научной работы. Очевидно, речь шла о его работе в одного из тюремных институтов. Изобретение Сталинского или Бериевского "гениев" — тюремные институты (шарашки)? Вот что, у нас была вторая «лагерная» экономика, вторая «тюремная» наука.
29 октября - саратовская тюрьма, где содержали крупных общественных и политических деятелей. В Саратове он выступал с «Законом гомологических рядов»! Около года в камере смертников - подвале, без окна. Одежда - мешок с прорезями для рук и головы. На ногах лапти. Одна кровать на троих. Год без прогулок. А вы не знали, как выглядит камера смертников? Это еще не все.
«К двум академикам, Вавилову и Луппоу, посадили какого-то умалишённого, который, пуская в ход кулаки и зубы, отнимал у них утреннюю пайку хлеба».
В мае 1942г. Вавилова избирают членом Лондонского королевского общества.
4 июля Вавилову объявляют о замене расстрела 20 летним заключением (по ходатайству В.Н. Меркулова, замнаркома внутренних дел). Вавилова и Луппола переводят в общую камеру. Заболев дизентерией, 26 января он угорает в тюремной больнице. Его погребают в общей могиле для заключенных.
"Известный генетик, профессор Гарвардского университета (США) Карл Сакс писал в 1945г. в журнале "Сайенс": "Где Вавилов, один из величайших русских учёных, один из величайших генетиков мира?" Что мы могли ему ответить?

29.11.87. О его неутомимости ходили легенды. На 1940-1941г им запланировано ни много, ни мало 243п.л. - 12 книг, из которых 3 на английском языке. Меня давно поражали цифры собранных им семян - сотни тысяч! «Вавилов не человек, а явление природы» - говорили во Всесоюзном институте растениеводства. (НТР-87. №21)
"Ослепительный Гений". (П. Проскурин.)

30.11.87. Китайцы говорят: «Пусть расцветут сто цветов, но тогда поползут змеи». Это о демократии что ли? Пусть ползут, их хоть будет видно.

1.12.87. Первый день зимы. -80. Около 100 держится уже неделю, тонкий слой снега, морозная, ветреная, ясная погода. Антициклон.
С какой любовью написаны воспоминания Н. Штемпеля о Мандельштаме,  и какой равнодушной рукой написана книга Д. Хренковым  об О. Берггольц  «От сердца к сердцу» (Сов. Писатель, Л., 1982).
О труднейших годах Берггольц он пишет глухо и, трусливо предоставляет самой Берггольц рассказать об этом, приведя один образ из её «Попытки автобиографии»: «В 1937 году меня исключили из партии, через несколько месяцев арестовали. В 1939-м я была освобождена, полностью реабилитирована и вернулась в пустой наш дом (обе доченьки мои умерли еще до этой катастрофы.) Душевная рана наша, моя и Николая, зияла и болела нестерпимо». А было вот что:
С худобой табачной сивилл
Мне Берггольц рассказывала быль,
как ее до выкидыша бил
следователь, выбросив в пролет
Это yжe из стихотворения А.Вознесенского "Богоматерь — 37"

В стихах самой Берггольц об этих годах, как и о послевоенных, говорится трагедийно. Не случайно название одного из самых важнейших циклов -  "Пять обращений к трагедии. Поэзия Берггольц – это, прежде всего, обращение к трагедии. А что было с ней на Волго-Донском канале? Судя по стихам, здесь было какое-то неожиданное прозрение.
Прошедшая эпоха дала нам трех великих женщин поэтов — Ахматову, Цветаеву, Берггольц. Но если Ахматова и Цветаева и без тяжелых испытаний - были бы большими поэтами, то Берггольц сделал поэтом сам дьявол, рок и судьба ее. В "Дневных звездах" она описывает свою судьбу в виде слона, точнее слонихи из зоопарка:
"Бетти стояла огромная, равнодушная, почти безглазая. Только потрескавшийся хобот двигался из стороны в сторону, да иногда переступали столпообразные, тяжелые даже на взгляд ноги. "Если есть судьба, то она похожа на Бетти",- подумала я."
Вот такая судьба и навалилась на хрупкую и маленькую Ольгу и из веселой комсомольской заурядной поэтессы сделала Поэта, высвеченного мудростью и добротой. Особенно это чувствуется в "Дневных звездах". На первый взгляд странно, что Берггольц высоко ценила и Ахматову, и Цветаеву, поэтов далеких от политики, живших только в поэзии. Но именно в этом, мне кажется, видно, как Берггольц чувствовала хорошую поэзию, даже далекую от ее воззрений бывшей рапповки.
После войны у Берггольц появились совершенно неожиданные для нее, политорганизатора и яростной, полемистки, мысли: «И вдруг меня озарило до степени глубокого убеждения, что человек должен заниматься земледелием и ни на кого не сердиться, и тогда будет счастлив абсолютно" (из письма Ахматовой 1.08.45)
Судьба Пушкина, как поэта, счастлива потому, что он сразу выбрал свой путь и реализовывал только свой дар, а не сиюминутные концепции других людей даже общественную мысль преломлял так, что она становилась пушкинской мыслью. Таков же путь Ахматовой, Цветаевой, Пастернака, Мандельштама, но не Берггольц.
Лысенко дожил благополучно до 1976г. Смотрю на его портрет в БСЭ - искаженное какой - то ненормальностью даже на официальном портрете лицо. От портрета идет злое, колючее "биополе", зараза, душевный рак. Хочется быстрей захлопнуть том.
Он Герой соц. Труда, кавалер семи орденов Ленина, при жизни уже имеющий, как и его верховный покровитель, титул "великого". Государственный русский хор исполнял величальную "Слава академику Лысенко".
В конце жизни он будет часами сидеть в академической столовой и твердить: "Я не хотел гибели Вавилова, это не я, кто-то другой…".
Шлыков станет доктором наук, заведующим отделом ВИРа и останется в этой должности до своей смерти в 1979 г. (Огонек 87 №47)
Хват и сейчас жив - он полковник в отставке, персональный пенсионер.
На сердце С.И. Вавилова, брата Николая Ивановича, президента АП CCCP после его смерти обнаружили 9 инфарктных рубцов. Преждевременная смерть. Тайные поездки в Саратов в поисках могилы брата.

7.12.87. -3о. после долгого перерыва выпал снежок, на сантиметр увеличил толщину своего предшественника, не прикрывающего даже небольшие комья земли под вскопанными деревьями.
Нужна пауза после всех этих исторических изысканий, нужно перевести дух.

10.12.87. Третий снег, еще несколько сантиметров. Природа стала пушистой. Снег опять шел ночью, скрытно, но только не от меня — я не мог, конечно, спать. «Снежная» бессонница. Ночью — Пастернак, его проза, пере возбуждающая мозг.
Несколько раз пришлось ездить на Тулака, малоизвестный, мне район города — это интересно и радостно. Там совершенно новый для меня лик Волги. Там другой, чистый воздух. Несмотря на новые дома, чувствуется какая-то до революционность.

12.12.87.
"душу на блюде несу
к обеду идущих лет"
                Маяковский.

13.12.87. Вчера хряпнул мороз -11o. А сегодня сыплет снег - спокойно, уверенно, по-зимнему.

Нужно жить
14.12.87. Хотя это у меня впервые, но так и хочется сказать: "Прощай молодость!" Да она и так прошла, теперь это и в душе понятно. Но нужно жить, жить бодро, весело, работая и наслаждаясь жизнью, какой бы она ни была. Таков путь философа. Трудности становятся страданиями тогда, когда мы хотим страдать. Тело наша распадется — это неизбежно, тело наше будет болеть и это неизбежно, но дух наш должен укрепляться и просветляться от накопленной нами мудрости, прожитой уже жизни, впитанной красоты мира. Мы должны видеть не только красивое и здоровое тело, но слышать мудрую и ласковую речь, делать добрые дела, быть иногда отшельниками — жизнь будет продолжаться! еще ТРУД -  наш  верный добрый слон, ведущий нас по жизни. Труд должен быть огромным, иначе мы будем мелкими.

21.12.87. Фарингит. 3часа на "фестивале" авангардистов. Наряду с любопытными вещами грязное, бездарное и главное, холодное, не эмоциональное искусство. Особенно мерзки музыканты, разрушающие лад души. Я возненавидел саксофон. Но и это нужно, вероятно, современному человеку для удовлетворения иррационального и нелепого в себе.
Сидел в зале и главным моим ощущением било ощущение вставных зубов, сгинувшей молодости — вот результат действия сего "искусства". Самое неприятное, что я мог ощутить в себе, я ощутил.
А вечером была дикая головная боль, тоже результат воздействия авангарда.

24.12.87. Сегодня первый сильный мороз -18O. Как вчера болела голова! Температура падала стремительно — утром слякоть, к вечеру все было скованно и звенело льдом.

27. 12. 87.
Есть имена и есть такие даты,—
Они нетленной сущности полны.
Мы в буднях перед ними виноваты,
Не замолчать по праздникам вины.
И славословья музыкою громкой
Не заглушить их в памяти святой.
И в наших будут жить они потомках,
Что, может, нас оставят за чертой.
Твардовский "Стихи из записных книжек".
 
Вечер. 2дня болела голова. И вот на полчаса отпустило, какое счастье! Доброе, радостное ощущение жизни. Любовное отношение к окружающим. И им это сразу передается, я даже ничего не говорю. Снимается мной же созданная напряженность — так же, без слов.

28.12.87. Проснулся в 4.28 с ясной головой. Но это был не снег.
Это было просто подарком свыше - можно было лежать и думать обо всем с предельной четкостью мыслей. И эта легкость, разжатость в голове была счастьем.
Сейчас утро. Продолжаю чувствовать себя неплохо. 

Дополнения  к "Именам".
Бухарин.

Одно из самых значительных имен — Бухарин. Если об уничтожении Тухачевского, Блюхера, Якира, других военных и политиков говорилось с 1956 г. много и охотно (причем повторялись в основном одни и те же имена, чтобы казалось жертв поменьше), то о Бухарине говорить никак не решались. Мне кажется потому, что это принципиально иная политическая фигура, затрагивающая сложившийся стереотип политика и сталинского, и хрущевского, и брежневского периода - легкость и открытость характера, любовь к людям, как основа политики, эмоциональность, подвижность, образованность, романтизм, действительно, по словам Ленина, "золотое дитя революции". Поэтому было стратегически важным держать "закрытым" Бухарина - он был в политическом плане важнее фигур маршалов. По значимости это, быть может, самая важная "Фигура умолчания". Правда о судьбах Вавилова и Королева вызвала большое потрясение даже среди многих поклонников Сталина. Борьба за Бухарина будет сложнее - он делал много ошибок (видимо, из-за того, что "не вполне понимал диалектики" - опять ленинское пророчество!). Сталин на ХYIII съезде назвал Бухарина извергом. Вот один из эпизодов про этого "изверга":
"Во время коллективизации, проезжая Украину, на маленьких полустанках он видел толпы детей с опухшими от голода животами. Они просили милостыню. Николай Иванович отдал им всю наличность. По приезде в Москву он зашел к своему отцу и, рассказывая об этом, с возгласом: «Если более чем через десять лет после революции можно наблюдать такое, как это можно? Рухнул на диван в истерических рыданиях" (Из воспоминаний жены Бухарина А.М. Лариной "Огонек", 1987,№48  2.01.88)

Вот, наконец, сообщение о том, что Верховный суд отменил приговор в отношении Бухарина, Рыкова и др. Мне думается, что Бухарин признавал себя виновным не только из-за пыток. Анализируя свои прошлые ошибки, он, видимо, искренне, в силу особенностей своего характера и чистоты своей души, считал себя виновным. Таких интеллигентов можно убедить в их несуществующей виновности (т.е. убедить их, что "объективно" они враги народа). Поэтому Бухарин и сказал на процессе: "Стою коленопреклоненным перед страной, перед партией, перед народом" ( Сов. Россия от 7.02.88 ).

12.02.88. Статья Бухарина о Ленине. О Ленине я прочел, наверное, почти все воспоминания. И, сравнивая, могу сказать, что статья Бухарина "Памяти Ильича", опубликованная в "Правде" в 1925г. и повторно теперь настоящий шедевр. Это весьма небольшая статья, вероятно, первоисточник многих художественных и исторических произведений, во всяком случае, у Маяковского из нее почти прямые заимствования. Изображая Ленина, прежде всего, как политического деятеля, статья, тем не менее, по силе выразительности, образности, прекрасному, языку не уступает очерку Горького.

Вот как Бухарин пишет о "брестских днях", когда он сам был одним из виновников: "И вот на решающем заседании Цека вбегает Ильич. Он — как громадный лев, запертый мальчишками в клетку. Он бегает по комнате, гневный, с суровой решимостью в лице, на котором подобрались и сжались все мускулы. "Больше я не буду терпеть ни единой секунды. Довольно игры! Ни единой секунды!" Его: "ни единой секунды!" произносится с каким-то решительным, серьезным и вместе с тем гневным присвистом сквозь зубы,— это было характерным признаком того, что Ильич "свирепо" настроен. И Ильич ставит ультиматум. И Ильич ломает прежнее решение. И Ильич — могучий, грозный, железный, всевидящий — спасает революцию от страшных врагов: от революционной фразы и от революционной позы, которые чуть было, не выдали республику немецким палачам..."
Совсем иная тональность при описании смерти Ленина. Кроме того, мы вдруг узнаем, что Бухарин был в этот момент в Горках.
"В тихий зимний вечер умирал Ильич в Горках. Еще за несколько дней все шло на улучшение. Повеселели родные, повеселели друзья. И вдруг разрушительные процессы проступили наружу...
Когда я вбежал в комнату Ильича, заставленную лекарствами, полную докторов, - Ильич делал последний вздох. Его лицо откинулось назад, страшно побелело, раздался крик, руки повисли -  Ильича, Ильича не стало
Точно время остановилось. Точно сердца перестали биться у всех. Точно на мгновенье прекратился бог истории, и весь мир застонал мучительным стоном: «Милый, прощай!» "
Не правда ли необычный стиль? Восторженный, но точный, с богатой лексикой, сложным, но свободным и ясным синтаксисом. И совершенно неожиданное "Милый, прощай!", в котором проявилось мягкость и женственность натуры самого Бухарина.
"Изверг" Бухарин был расстрелян через три дня после суда.
(28.02.88)

Завещание Бухарина. Приводимый ниже текст взят из пьесы "Дальше... дальше... дальше!" М. Шатрова и возможно не является полным.

"Ухожу из жизни. Опускаю свою голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно.
Нет Дзержинского, постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЦК, когда революционная идея руководила всеми ее действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняла государство от всякой контрреволюции. Поэтому органы ЦК заслужили особое доверие, особый почет и уважение. В настоящее время, в своем большинстве, так называемые органы НКВД — это переродившаяся организация безыдейных, разложившихся, хорошо обеспеченных чиновников, которые, пользуясь былым авторитетом ЦК, в угоду болезненной подозрительности Сталина, боюсь сказать больше, в погоне за орденами и славой творят свои гнусные дела, кстати, не понимая, что одновременно уничтожают самих себя - история не терпит свидетелей грязных дел.
 
Любого члена ЦК, любого члена партии эти "чудодейственные органы" могут стереть в порошок, превратить в предателя, террориста, шпиона. Если бы Сталин усомнился в самом себе, подтверждение последовало бы мгновенно. Грозовые тучи нависли над партией: одна моя ни в чем не повинная голова потянет еще тысячи невиновных. Ведь нужно создать организацию - бухаринскую организацию, в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласия с партией, но и не существовавшую тогда, в годы правой оппозиции. О тайных организациях Рютина, Угланова мне ничего известно не было. Но свои взгляды излагал вместе с Рыковым, Томским открыто. С восемнадцатилетнего возраста я в партии, и всегда целью мои жизни была борьба за интересы рабочего класса, за победу социализма. В эти дни газета со святым названием "Правда" печатает гнуснейшую ложь, что якобы я, Николай Бухарин, хотел уничтожить завоевания Октября, реставрировать капитализм. Что неслыханная ложь, адекватной которой по наглости, по безответственности перед народом была бы только такая: обнаружилось, что Николай Романов всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осуществление пролетарской революции.
Если в методах построения социализма я не раз ошибался,— пусть потомки не судят меня строже, чем это делал Владимир Ильич. Мы шли к единой цели впервые, еще не проторенным путем. Другое было время, другие нравы. В "Правде" печатался дискуссионный листок, все спорили, искали пути, ссорились и мирились, и шли дальше вместе.

Обращаюсь к Вам, будущее поколение руководителей партии, на исторической, миссии которых лежит обязанность распутать чудовищный клубок преступлений, которые в эти страшные дни становятся все грандиознее, разгораются как пляж, и душат партию.
Ко всем членам партии обращаюсь! В эти, может быть, последние дни своей жизни, я уверен, что фильтр истории рано или поздно неизбежно сметет грязь с моей головы. Никогда я не был предателем, за жизнь Ленина без колебаний я заплатил бы собственной. Любил Кирова, ничего не затевал против Сталина. Прошу новое, молодое и честное поколение руководителей партии зачитать мое письмо на пленуме партии, оправдать и восстановить меня в партии.
Знаете, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови. Николай Бухарин."
Журнал "Знамя", 1987, №1, с.48-49.

Приложение.

Письмо Ф. Раскольникова.
I. Выдержки из письма Ф.Раскольникова Сталину.

С помощью грязных подлогов Вы инсценировали судебные процессы, превосходящие вздорностью обвинения знакомые Вам по семинарским учебникам средневековые процессы ведьм.
Вы заставили идущих с Вами с мукой и отвращением шагать по лужам крови вчерашних товарищей и друзей. В лживой истории партии, написанной под Вашим руководством, Вы обокрали мертвых, убитых и опозоренных Вами людей и присвоили себе их подвиги и заслуги.

Лицемерно провозглашая интеллигенцию "солью земли". Вы лишили минимума внутренней свободы труд писателя, ученого, живописца. Вы зажали искусство в тиски, от которых оно задыхается и вымирает. Неистовства запуганной, Вами цензуры и понятная робость редакторов, за все отвечающих своей головой, привели к окостенению и параличу советской литературы. Писатель не может печататься, драматург не может ставить пьесы на сцене театра, критик не может высказать свое личное мнение, не отмеченное казенным штампом. Вы душите советское искусство, требуя от него придворного людоблюдства, но оно предпочитает молчать, чтобы не петь Вам "осанку". Вы насаждаете псевдоискусства, которое с надоедливым однообразием воспевает Вашу пресловутую, набившую оскомину "гениальность". Бездарные графоманы, славословят Вас, как полубога, рожденного от Луны и Солнца, а Вы, как восточный деспот, наслащаетесь фимиамом грубой лести. Вы беспощадно истребляете талантливых, но лично Вам неугодных писателей. Где Борис Пильняк? Где Сергей Третьяков? Где А.Аросев? Где Михаил Кольцов? Где Галина Серебрякова, виновная в том, что она была женой Сокольникова? Вы арестовали их, Сталин!

Вы лишили советских ученых, особенно в области гуманитарных наук, минимума свободы научной мысли, без которой творческая работа становится невозможной. Самоуверенные невежды интригами, склоками и травлей не дают работать ученым в университетах и институтах, лабораториях. Выдающихся русских ученых с мировым именем,  академика Ипатьева и Чичибабина,  Вы на весь свет провозгласили "невозвращенцами", наивно думая их обесславить, но опозорили только себя, доведя до сведения всей страны и мирового общественного мнения,  постыдный для Вашего режима факт, что лучшие ученые бегут из Вашего "рая", оставляя Вам Ваши "благодеяния": квартиру, автомобиль, карточку на обеды в совнаркомовской столовой. Вы истребили талантливых русских ученых. Где лучший конструктор советских аэропланов Туполев? Вы не пощадили даже его. Вы арестовали Туполева, Сталин! Нет области, нет уголка, где можно спокойно заниматься любимым делом.

Директор театра, замечательный режиссер, выдающийся деятель искусства Вс. Мейерхольд не занимался политикой. Но Вы арестовали и Мейерхольда Сталин!
Зная, что при нашей бедности кадрами особенно ценен каждый опытный дипломат, Вы заманили в Москву и уничтожили одного за другим всех советских полпредов. Вы разрушили дотла весь аппарат Народного комиссариата иностранных дел.

Накануне войны Вы разрушаете Красную Армию, любовь и гордость страны, оплот ее мощи. Вы обезглавили Красную Армию и Красный Флот. Вы убили самых талантливых полководцев, воспитанных на опыте мировой и гражданской войны, которые преобразовали Красную Армию по последнему слову техники и сделали ее непобедимой. В момент величайшей военной опасности Вы продолжаете истреблять руководителей армии, средний командный состав и младших командиров. Где маршал Блюхер? Где маршал Егоров? Вы арестовали их, Сталин. Зная, что закон военной науки требует единоначалия в армии от главнокомандующего до голодного командира, Вы воскресили институт политических комиссаров, который возник на заре Красной Армии, когда у нас еще не было своих командиров, а над военными специалистами старой армии нужен был политический контроль. Не доверяя красным командирам, Вы вносите в армию двоевластие и разрушаете воинскую дисциплину.
Для успокоения взволнованных умов Вы обманываете страну, что ослабленная арестами и казнями Красная Армия стала еще сильнее.

Под нажимом советского народа Вы лицемерно воскрешаете культ исторических русских героев: Александра Невского, Дмитрия Донского и Кутузова, надеясь, что в будущей войне они помогут Вам больше, чем казненные маршалы и генералы. Пользуясь тем, что Вы никому не доверяете, настоящие агенты гестапо, и японская разведка с успехом ловят рыбку в мутной, взбаламученной Вами воде, в изобилии подбрасывают Вам подложные документы, порочащие самых лучших, талантливых и честных людей. В созданной Вами гнилой атмосфере подозрительности, взаимного недоверия, всеобщего сыска и всемогущества Народного комиссариата внутренних дел,  которому Вы отдали на растерзание Красную Армию и всю страну, любому "перехваченному" документу верят или притворяются, что верят, как неоспоримому доказательству..
Ваша безумная вакханалия не может продолжаться долго. Бесконечен список Ваших преступлений. Бесконечен список Ваших жертв, нет возможности их перечислить. Рано или поздно советский народ посадит Вac на скамью подсудимых как предателя революции социализма, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов.

Открытое письмо Сталину от 17августа 1939г. цитируется по журналу "Огонек", 1987, №26.