Волки

               

                ( Реальные события начала 20 века )

    Завершалось лихолетье первой мировой войны. Бибиков Демьян, отвалявшись несколько месяцев в госпитале, досыта хлебнув нашествия клопов, их невыносимую притягательность до тел раненых и больных, исхудав, практически залечив серьезные ранения в ногу и бедро, оформив документы на увольнение из рядов Вооруженных сил страны, направился домой, на Брянщину. Страстно хотелось увидеть жену, детей, родной поселок, вдохнуть аромат лугов, полей, лесов, милой сердцу стороны. Прошло более двух лет, как судьба забросила его на Западный фронт. Письма приходили редко, что там, на родной сторонушке, было известно лишь одному Богу.
     Несколько дней, поездами добирался до станции "Зерново". Зайдя в деревянное, не очень привлекательное, отапливаемое станционное здание, Демьян почувствовал тепло и запах еловой смолы, попытался расположиться на скамье у натопленной печи. Станционный смотритель, пожилой человек, поинтересовался от куда и куда следует путник. Услышав, что надо добраться до поселка Лутицкий, расположенного в двадцати километрах, он пощелкал языком, потирая руки, молвил:
- Знаешь, брат, дело близится к ночи, метель не унимается, думаю, надо тебе переждать непогоду до следующего дня. Понимаю, что отдал долг России, воевал не щадя живота, сгораешь от нетерпения увидеть родных людей, но, он поднял руку, послушай зов небес, волю Всевышнего - пережди! Места, куда тебе надо топать, насколько я знаю, не очень проходимые, тем более снегом все завалило. Да и небезопасные, волки во всю хозяйничают в наших местах, нападают на собак, тащат живность из деревень. Недавно у моего соседа собаку загрызли, ничего бедняга с этими гадами поделать не мог.
    Мужиков мало, большинство ушли воевать, так этих тварей уничтожать некому, вот они и расплодились. Да и время ныне холодное, голодное, пересиди здесь! Смотри, лавка есть, тепло, я еще печь протоплю. Кипятка с листом смородины попей, погрейся. Завтра, возможно, метель уляжется, тогда и пойдешь, а может,  кто подвезет.
- Спасибо, отец, за добрый совет, но душа рвется домой. Родные, наверно, думают, что меня нет уже и на этом свете. У тебя никто не воюет, папаша? - спросил Демьян.
Прокашлявшись, мрачно посмотрев на собеседника, смотритель, с болью и дрожью в голосе, промолвил:
- Отвоевался сын, под Брестом душа его упокоилась!
- Прости, отец, давай помянем твоего сына, моего земляка. Я вот, видишь, хоть и израненный, но возвращаюсь домой.
Демьян развязал холщовую сумку, достал бутылку мутной жидкости.
- За недорого, в Суммах, купил бутылку самогона, есть пару сухарей, так что давай помянем. Как звали сына то?
- Матвей, - ответил смотритель, смахивая слезу.
    Достав бутылку самогона, сухари, фронтовую кружку, он налил смотрителю. Тот перекрестился на образа в углу, что-то тихо пошептал и, поморщившись, выпил. Разжевывая сухарь, старик высморкался, поправил изрядно сношенный тулуп, присел на лавку. Демьян выдохнул, перекрестился, вспомнил погибшего, опорожнив кружку.
- Видать из буряка самогончик, - сказал он, - вонючий, но крепенький! Пусть царство небесное будет Матвею, - продолжил бывший солдат Царской Армии, ныне демобилизованный, занюхивая выпитое сухариком.
- Знаешь, отец, на фронте всякое было: свист пуль, разрывы снарядов, смерть друзей, кровь, холод, впроголодь, но домой несказанно хотелось вернуться, увидеть односельчан, родных.- В это время, вдали, послышался гул приближающегося состава.
- Извини, - сказал смотритель, - надо проходящий Киевский состав встретить.
- Спасибо за добрые слова, память сына, располагайся, еще раз прошу ради Бога, не ходи - пережди непогоду и ночь.



     Не дождавшись станционного смотрителя, Демьян, сложив котомку, застегнув наглухо шинель, перехватив бечевками верх сапог, чтобы снег не падал за голенища, перекрестившись на икону, расположенную в углу зала ожидания, крякнул и решительно вышел из помещения. Природа, поддерживая снежные завихрения, устремления небесных сил на установление диктатуры холода, покрывала округу мраком, не позволяющим четко просматривать контуры ночных объектов, довлела над земным пространством. В душе служивого екнуло, тело передёрнуло холодом. Что- то странно пугающее щемило сердце. Потоптавшись, сплюнув, выругавшись крепким матерным словом, путник устремился в ночную мглу.
     Снежные завалы, переметы затрудняли движение, но желание поскорее добраться до дома, увидеть своих близких и родных, особенно жену Варю, перебарывало природные трудности, страх. Подминая пушистый, играющий искорками, снег, путник, укрываясь воротником шинели, настойчиво шагал в сторону деревни Страчево, лежащей на пути движения к родному очагу. Представляя радость встречи, служивый, в глубокой задумчивости, не ощущая под собой ног, напористо осваивал проселочную дорогу.
- Посторонись! - Раздался громкий окрик. Послышался скрип полозьев, тяжелое дыхание лошади. Возница натянул вожжи, животное остановилось, фыркая, перебирая копытами.
- Куда держим путь? Пробасил извозчик, высморкавшись.
- В такую погоду, хороший хозяин, даже собаку не выгоняет на улицу. Вероятно, большая нужда заставила шагать в пургу и мороз. Вот я, так домой держу путь! А куда,- посмотрев на шинель путника, поняв, что тот имеет отношение к армии, - служивый движется? Рассуждал возница, поправляя овчинный тулуп.
- Мне до Лутицкого надо добраться, - отрапортовал Демьян. Возвращаюсь с фронта домой, к семье. Хочется поскорей домашних увидеть, столько времени не видел и не слышал родных, потому и пошел в ночь.
- Да, не перевелись отчаянные люди в наших краях. Наверно не знаете, что в Яменце ( мощный лесной массив, располагающийся между Страчевой и Лутицким ) обосновались стаи волков. Скот тащат, на обозы нападают, задрали несколько лошадей. Сволочи, изголодались, размножаются как мухи, отбою от них нет! Мужики - охотники, - повторил аргументацию смотрителя извозчик, - в основном, призваны в армию, воюют, отпор этой не чести дать некому. Так, что служивый, до Страчевы я довезу, так как туда направляюсь, - пояснил возница. И продолжил:
- Приезжал к свату, в Зерново, привез кабанчика на откорм. Засиделись за бутылкой, заговорились, потому, брат, возвращаюсь поздно. Думаю, что мы с тобой за разговорами незаметно доберемся до моей деревни. Дальше, ночью, лесом идти не советую, опасно, надо будет переждать до утра. А там, глядишь, может, кто поедет в ту сторону, подбросит. Днем и топать веселей, да и безопасно, если по уму рассуждать. Забирайся в сани, да укрой ноги овчиной, благо с собой ее вожу, на всякий случай, зима, мороз, чтоб не отморозить конечности, да и мне будет сподручней ехать. Глядишь, через час-два доедим, а там, служивый, до Лутицкого не так уж далеко. Но одному, в такую непогоду, идти - безумие!
      Сани заскользили, преодолевая снежные заносы, издавая скрип, хруст упряжи, сопровождая эти шумовые эффекты, свистом кнута.
Познакомившись, попутчики делились мнением о ситуации в стране, о бестолковой, никому не нужной войне, о тяжелой крестьянской ноше. Так, обсуждая реальные жизненные заморочки, возмущаясь фактами несправедливости к жителям села, восхищаясь красотой родного края, Демьян и Николай, так представился возничий, добрались до деревни Николая. Метель не унималась, мороз крепчал, вся округа была занесена снегом. Сквозь снежную пелену, непроглядную темноту, иногда, пробивались всполохи лунного света.
- Слушай, Демьян, хоть у меня не хоромы, но изба добротная, место переночевать найду. Давай, пойдем располагаться, - предложил Николай. Служивый поежился, потоптался, решительно заявив:
- Нет, Николай, большое спасибо! И так меня выручил, во как подбросил. До родного поселка осталось не так уж и много, пойду. Бог даст, доберусь!
- Хозяин барин, смотри сам, я бы не пошел! - Произнес Николай. - Коль решил рисковать, возьми вот это дубье, мало ли как сложиться в пути, в этом дребаном лесу. Ну, смотри, нож держи в боевом состоянии! Волк зверь коварный, особенно когда в стае, да голодный. Лето прошедшее было не очень урожайным, дичи в лесу мало, вот они и готовы любого загрызть. Жаль, обходной дороги нет, не обойти этот мрачный лесной массив, - заключил Николай. Попытавшись еще раз остановить Демьяна, Николай заявил:
- Знаешь, брат, не хотел говорить, но коль ты уперся, тогда знай, что неделю назад на ферме в деревне Светово, а это рядом с твоим поселком волки практически загрызли, изуродовали сторожа, пытающегося отбить у этих гадов теленка. Не ходи, еще раз прошу, просто пока ехали от Зерново, гутарили, проникся к тебе уважением! - Выложил последний аргумент Николай.
- Спасибо,  хороший человек, душа рвется, домой хочется! - пробормотал служивый, поправляя головной убор. -
- Ладно, погоди, принесу тебе факел, он пропитан смолой, керосином, в крайнем случае, практика показывает, что эти гады всё же огня побаиваются. Уж если что,  не робей, огнем, ножом обороняйся, дубьем колоти, а главное, в лесу не останавливайся, постарайся быстрей его проскочить. Поблагодарив Николая, пригласив его в гости, при случае, коль будет в его краях,
попрощавшись, Демьян решительным шагом, разминая отекшие ноги, направился в сторону леса, лежащего на пути к родному очагу.



   Кроны деревьев, усыпанные снегом, величаво смотрелись в ночной мгле. Порывы ветра завивали снежную массу, бросая её в лицо путнику. Чем дальше Демьян углублялся в лесную чащу, тем сильнее давило чувство неопределенности и страха. Скрип деревьев, треск сучьев, сопровождаемый воем волков, гнетуще давил на путника. Казалось, что зверье где-то рядом, следят за его продвижением. В душе Демьян пожалел, что не послушал Николая. Время тянулось медленно, хотя большую часть лесного массива он миновал, но идти было все трудней и сложней, сказывалась усталость, мрачность окружающей природы. Постучав о развесистый дуб, создав шумовой фон, он двинулся дальше. Выйдя на обширную поляну, резко попятился. На поляне, почти, что в круговую, восседали ощетинившиеся волки. Лунный свет прочертил контуры исхудавшего зверья, блеск леденящих, голодных глаз.
Мороз пробежал по коже, преодолевая страх и растерянность, отбросив варежку, не ощущая леденящего холода, дрожащей рукой Демьян машинально достал коробок, чиркнул спичкой. Факел озарил поляну светом, смердящим смоляным запахом. Звери заволновались, отступая и рыча, вожак прыгнул на путника. Увернувшись, Демьян, как было не раз на фронте, когда шли в рукопашную на немцев, когда видели перед собой врага, когда ненависть к противнику застилала глаза, оставалось одно - драться, отчаянно огрел волка горящим факелом. Правда, зверь, которому не удалось вцепиться в горло путнику, разорвал часть левой полы и рукава шинели, задев когтями бедро путника. Вожак, взвизгнув от удара, ожога, отскочив к развесистой сосне, зарычал, готовясь вновь напасть. Подвывая, волчья стая заметалась по поляне.
   Понимая, что решается вопрос о жизни и смерти, Демьян, не теряя времени, напористо пошел на зверье. Волки вязли в снегу, оскаливаясь и рыча, хватая и разрывая одежду, плоть, пытаясь сбить его с ног. Служивый, как заведенный отбивался факелом, нанося удары и дубьем. В голове барабанила мысль, слова Николая: - Не задерживаться в лесу, быстрее из него уходить. Размахивая факелом, дубьем, издавая нечеловеческий крик, он не пошел, а побежал, оглядываясь и крича, на выход с этого дремучего, страшного леса. Слышался волчий рык, хриплое дыхание наседающего зверья. Каким - то чудом, используя фронтовой опыт живучести, ему удалось вырваться из волчьего окружения, отдалится от стаи. Вдруг он услышал вблизи выстрелы, крики людей, это земляки на нескольких санных упряжках выехали в ночь в Зерново на Рождественскую ярмарку.
- Господи, неужели спасение, - подумал Демьян, мысленно благодаря Ангела хранителя.
    Свет факела высветил приближающиеся санные повозки. Остановившись, осмотревшись, превозмогая боль, исходящую от нанесенных зверьем ран, Демьян заплакал от счастья, что остался жив. Подъехавшие с трудом узнали в служивом своего односельчанина Демьяна, так как ночная мгла, изодранная одежда, кровоподтеки на лице, скрывали знакомые черты, а крайняя возбуждённость путника не сразу дала возможность увидеть в нем земляка.
- Какой дурак погнал тебя одного, да в ночь шагать лесом, где полно волков? Просто ума не приложу, - возмущался Григоров Траха.
- Дурак перед Вами и стоит, - ответил Демьян, смахивая слезы.
- Ладно, за твое спасение мы, вернувшись с ярмарки, вздрогнем, - произнес Траха.
- А сейчас, Костя, обратился он к возничему последней повозки, - разворачивайся, сбрось товар, пока, на сани Ивана. Хоть до поселка недалеко, но, видишь ли, Демьян с фронта возвращается, изранен на войне и зверьем, да и эта сволота волки еще, где, возможно, притаились, надо его быстренько до дома забросить. Варя, дети, родители будут на седьмом небе. Мы тебя, Костя, здесь подождем. Демьян, крепко обняв земляков, поклонившись им в ноги, смахнув, от нахлынувших чувств, слезу, поправляя висящие обрывки шинели, не сел, а упал, от волнения и усталости, в сани, которые резво покатились в сторону родного поселка.



31.01.2017 г.