Анахронизмы

Цикл

Пограничные вышки над морем поныне стоят,
их ненужность ясна (так ввожу их в строфу чего ради я?).
Недоверия всё не слабеет губительный яд,
хоть и знаем рецепты давно уже противоядия.
И парящие чайки забыть помогают легко
эти вышки зелёные (право же, делать им нечего!),
и летят за кормой теплохода они далеко,
но всегда возвращаются к берегу крымскому вечером.
Я с такой же душой, – улетал далеко насовсем,
я по знаку – Стрелец, – это вечная тяга в дорогу,
и дождливый ноябрь мне букеты дарил хризантем.
возвращался когда я к родному до боли порогу.
Эти горы уже в моей жизни пребудут всегда,
моря зов для души посильнее любого набата,
и какой бы мираж не маячил в лихие года,
но всегда оставалась незыблемой точка возврата.
О, душа, словно чайка, парит над горой Аю-Даг,
о, ей мыс Ай-Тодор на закате сиреневом брезжит;
и по чести скажу вам: других я не требую благ,
кроме этих родных и любимых до слёз побережий.
Пограничные вышки над пляжами – анахронизм,
при системе радаров им, право, совсем не до службы,
корабли уже НАТО, верша Черноморский круиз,
в Севастополь заходят. Как пишут: с визитами дружбы.
Да и к бывшим врагам набиваться мы стали в друзья,
хлеб и соль им несём, и встречаем с улыбкой, с поклоном,
потому что у нас появились «графья и князья»,
что в Советской отчизне считалось всегда моветоном.

МНЕ ЕСТЬ О ЧЁМ ГРУСТИТЬ


Троллейбусы спешат, а нам спешить не надо,
пойдём к причалам вновь под пальмами Горсада,
и чеховский театр, минуя, вспомним снова,
что Ялту осенил душой кудесник слова.

А впрочем, помнит Крым таланты и покруче,
здесь Пушкин был, Толстой, здесь лучшие из лучших
в писательский Литфонд съезжались при Советах,
да песенка о том уже давно допета.

Меняет время нас, меняет время страны,
не лучше мы живём, и никому не странно,
что хапают одни, и мы ведём их к власти,
и рушится страна от страстей тех мордастей.

Ау, народный строй, ты был, пусть на бумаге,
ты презирал путан, льнул к пушкинской Татьяне,
подъехали к душе заморских песен маги
и стали джинсы вдруг пределом всех мечтаний.

А впрочем, жизнь идёт и даже веселится,
и так же, как всегда, за Синей манит птицей,
и ропщущий народ, хоть ропщет, но не очень,
под юмористов смех и фейерверки ночи.

По Набережной мы пройдём, спешить не надо,
богатые дельцы уж съели треть Горсада,
тот депутат, тот босс, тот парт(простите!)лидер,
подобный дерибан лишь в жутких снах я видел.

Мне есть о чём грустить, душой я в прошлом веке,
где государство всё ж пеклось о человеке,
где был в почёте врач, и педагог, и лётчик,
а рвач сидел в тени, и прятался налётчик…