Таёжный суд

"Да и все, желающие жить, проявляя преданность Богу во Христе Иисусе, будут преследуемы. А злые люди и обманщики будут поступать всё хуже и хуже, вводя в заблуждение и заблуждаясь" (2Тимофею 3:12,13)


Когда-то в таёжную чащобу люди не часто шастали. Жизнь там текла своим чередом, не шатко, не валко. Случались однако и тогда кандибобры не хуже нынешних. Одну такую историю сейчас поведаю.
В ту пору воеводил в лесу Потап Потапович, а прокурорствовала старая Сова, она уже не одного воеводу пережила, но старовата стала, за всем уже не поспевала. Глаз не тот, да и когти стёрлись. Вот молодые ястребы и взялись свой суд в тайге вершить, уютно устроившись на верхушке судейского дуба.
Хочу сказать, что жизнь в ту пору была не сладкой. Очередной переходный период к лучшим временам давался со скрипом, но таёжный народ носы не вешал, поджав хвосты уверенно брёл к затянутому тучами светлому будущему.
Стали тогда появляться птички-пичужки, которые свиристели о сказочных странах и другой жизни, но прокурорские ястребы быстро усмотрев инакомыслие, решили на корню истребить чуждую заразу.
На показательный суд собрался и стар и млад. Пичужек в клетку усадили, чтобы не сбежали. Ястребы на высоком суку рядом с мудрой Совой-судьёй, чтобы все видели, на чьей стороне закон. Защищаться пичужки решили сами.
— Уважаемый суд! — громко выкрикнул прокурор-ястреб. — Эти птицы возбуждают межвидовую ненависть своими рассказами о неведомых странах. Не все в нашей тайге могут летать, поэтому предлагаю их агитацию признать противозаконной.
— Хорошо, — ухнула Сова, потом вспомнила про пичужек и дала им слово.
— Уважаемый суд! — молодой Чижик вспорхнул внутри клетки обвиняемых. — Мы очень любим нашу тайгу и её обитателей, поэтому хотели поделиться с ними хорошими новостями из дальних стран. Понимая, что не все могут летать, больше говорим именно с ними.
— Уважаемый суд! — завопил прокурор-ястреб, растолкав спящую Сову. — Они признают свою вину! Обделяя летающих граждан информацией вносится смута в нашу тихую жизнь.
Услышав слово “смута”, старая Сова тут же приняла решение: смуту прекратить, пичужек оставить в клетке, в дальние страны не летать. На том и порешили.
С тех пор много воды утекло. Тайга уже не та, но прокурор и его замы прежние.

(Рисунок моей семилетней внучки Телешевой Аллы)