Каждому дас сейне

               
     Утомленные перманентным ожиданием триумфа потные массы нетерпеливо покачивались под юго - западным ветром, теплым и влажным, словно девка, разгоряченная смутно - осознаваемыми строчками вечно живого Генри Миллера, лысого шустрика в пиджаке внакидку между раздвинутых ляжек Анаис Нин, лежит он, значится, на пузе, курит и размышляет о многих и многих вещах и вещицах, по ходу дела прибалтывая подругу трахнуться в зад, а потом неожиданно вспоминает : е...ть, да ведь десять минут назад он, Генри, посрал на дальняке у приятельницы, а толчок забитым оказался и теперь какашки плавают по сортиру, распространяя миазмы и вводя героя - любовника в некую ажидацию, что непременно закончится пшиком, никак иначе, по очень простой причине, вот простейшей, как дважды два не по Энштейну, бабы - то ему нужны так, чтоб накормили, ночлег предоставили, перепихон наскоряк, минет, а больше они ему в хер не тарахтели, курвы глупые, впрочем, мужики - тоже, они хороши для займов и заемов постоянно торчавшего в долгах потомка немецких мигрантов оттуда сюда, бухнуть в теплой компании, и аллес, кердык, всё, талантливому человеку шобла не надобна, а уж бригада твердоголовых, сующих жонские романчики в зрак телефонистой камеры - тем паче ( так, кому там сказка, ааа, эти, сойдет, это не Дита, пусть радуются, что на три секунды обратил на ничтожных личинок свое внимание, много их, а я один ), рассуждающих о чего - то там в нашей проклятой помойке, летящей со свистом в православно - игилистый адок, бездночку бздюховатую, геенку, задубевшую от недостатка гигиены, выражающейся в различных весях по - разному, где срочком в сотняжку лет, а где и выстрелом китайского " Калашникова " в затылок, но нигде, даже в Зимбабве и Никарагуа, не знают никакого Прохорова и не терсятся в замах у самого Чубайса Люциферовича бесплотные агнцы, претерпевшие по несправедливости тертыми нервами и мытыми в двух водах яйцами, сука, задолбался гнать одни абзац, короче, эти самые массы ждали и дождались. Уфффффф, с присказкой окончено. Наконец - то.
     Из ямы вылез Бегемот. Он тащил за собой непонятное создание, постоянно меняющее свои формы, расплывающееся в слезящихся от восторга глазах ожидавших Вергилия, то ли поэта, то ли алхимика, тут исследователи путаются в показаниях и лица, ответственные за конечную дольку, приплывающую в Панаму или Биарриц, остаются неустановленными, по прежнему продолжая занимать почетные должности президента и премьер - министра какой - нибудь страны, например, России, например, прямо сейчас, зная, как надо, ложа с прибором и молясь на долготерпение ублюдочного народца, терпящего всю эту хрень.
     - Ой, - простонал отец Кураев, впадая в аффект курбаши, завалившего забугорного диспетчера во славу Сатаны и по понятиям каменновековой свиньи, атавистически ожившей на излете двадцатого века в Богом проклятой местности духовитых духоборов, - никак Ктулху.
     - Не пиз...и, - посоветовала Яровая, спрыгивая с моста в Крым, покойно сидевший, свесив копыта, на тендере грохочущего полустанками паровоза и коммуниста, - нет никакого Ктулху. Платоном и оммажем клянусь.
     - Абажем ? - Встрепенулся примкнувший к ожидавшим конь ( какая история без лошадя ? Смешно и говорить ), топотавший " Марш энтузиастов " чутким ритмом копыта. - Опять ?
     - Не опять, а снова, - вылез обнаженным торсом слепой шахтер прямо из производства. - Помнится, - щелчком сухих пальцев потребовав сигарету, растопырился шахтер вприсядку, - в сорок первом стояли мы эдак - ту перед Стахановым ...
     - Глохни, - посоветовал отец Кураев, снимая подрясник. - Я вот щас голым пройдусь.
     - Чего это он, - спросил дуговой ройзман Марию Шарапову, влившуюся в успешно - ожидающую толпу мудацких бывалошных ранее, тупостью утративших смыслы, - все голым бегает ?
     - Намекает ! - Выкрикнула спортсменка, огорчаясь и трепеща. - Мол, зырьте, суки рваные.
     - На что намекает - то ? - Не унимался дуговой ройзман, убывая, бля.
     - Тебе не по х...й ? - С ненавистью прошипела бизнесвумен из экс - физкультурниц. - Если мы на обочине и, скорее всего, уже навсегда, то любые намеки и даже прямые требования, ну, никак к нам не относятся.
     - Значит, мы в говне, - подвел итог конь, тряхнул гривой и свалил от греха. Под Кунерсдорф. За доблестью, наверное.
     Бегемот приблизился к ожидавшим, неприятно уставился им под ноги, прижимая вытащенного из ада, оказавшегося ни кем иным, а самым обычным Снарком, презрительно сплюнул и взмыл в холодное небо, взяв курс на совершенно иные Вселенные и Галактики, милостью природы бесконечные, неисчислимые, не ограниченные тесными границами политических, сексуальных, расовых и иных предубеждений, составляющих суть невнятного племени, окончательно утратившего не столько доверие, сколько мимолетный интерес к просранным в угоду суете  играм разума.