Часть 4. К морю
Жаль, что под эту сарабанду невозможно писать (буквы со страницы блокнота прямо на пол автобуса сыплются), зато есть время помечтать, подумать, ответить на исконно русское «кто виноват?» и «что делать?» или на шекспировское «быть или не быть?». А еще лучше на вечный вопрос путешественника: кто гонит?
А, в самом деле – кто? Или что? Вот живешь себе спокойно, работаешь в меру сил и способностей, никому ничего плохого не делаешь, и вдруг, на душе становится тускло. Это первый признак того, что в извилинах опять завелся точильщик странствий, с большим аппетитом хрумкающий твое серое вещество, и со дня на день «обострится» заноза непоседливости в том месте, на котором ты, казалось бы, так прочно и вальяжно расселся. Все – пора приподнять это самое место, чтобы стянуть с полки каталог и, витая в эмпиреях абсолютной неопределенности, лениво полистать его. «Тэкс… тут мы были, здесь тоже, в эту страну, в принципе, хотелось бы, да там теперь «горячая точка» и пассажирские самолеты не приземляются. Опа! А это что?! И почему раньше я этого не видела? Наверное, страницы были слипшись…»
-- Муж, а что ты думаешь о…?
-- Ничего. Вот увижу своими глазами, тогда и…
-- Так я…?
-- Угу.
И дело «заверчивается». Поиски в Интернете, звонок туроператору, накопление информации, согласование дат, подбор подходящего перелета, оформление виз, оплата. Наконец, пакет билетов и ваучеров лежит на письменном столе, ежесекундно напоминая о приближении дня «х». Ты выставляешь в «любимых городах» погоду региона будущего путешествия, лихорадочно читаешь советы бывалых, тщательно изучаешь путь следования, чтобы, не приведи бог, не пропустить там чего-нибудь путного, вгрызаешься в историю, культуру и искусство вожделенной страны – одним словом, добросовестно готовишься к встрече с неизведанным. И вот уже чемоданы уложены и взвешены, суточный паек (на всякий случай) терпеливо дожидается в холодильнике, будильник заведен. В сомнамбулическом состоянии ты проделываешь все утренние процедуры, завтракаешь, по обычаю садишься «на дорожку», берешь багаж и выходишь на улицу. «Господи, ну кто меня гонит?!»
За размышлениями совсем не заметила, как добрались до Чиканны – руин еще одного города майянской цивилизации. Здесь нет потрясающих воображение пирамид, но одно сооружение до священного трепета все-таки доводит. Я о «Храме змеиной пасти». Сам по себе храм – ничего особенного, но вот вход в него! Двери – это зев, сверху ряд острых каменных зубов, нос и вытаращенные глаза. Нижняя челюсть – выдвинутый вперед портик. И тоже с клыками. Изначально стены здания были окрашены в разные цвета. «Глазки», например, были красного цвета. Представляете, какую «невыносимую легкость бытия» внушали они «всяк сюда входящему»?! Что-то мне подсказывает, что вам уже расхотелось осматривать «внутренности» храма…
Меня тоже анатомические подробности Пернатого монстра не прельщают. Ботаника – куда приятней. Тем более что тропики продолжаются, хотя и не столь влажные, как в окрестностях Паленке. Зато можно встретить другие виды растений, например, пимент. Не знаете, что это такое? Не смущайтесь: я тоже в путешествиях просвещаюсь. Душистый или гвоздичный перец вам наверняка знаком. Это и есть пимент. Самое для меня неожиданное, что растет он огромным раскидистым деревом, и листья его еще прянее, чем те самые горошинки, которые мы кладем в супы и маринады. Но «попастись» на нем, вроде марокканской козы на аргане, нам не разрешили. Поэтому вдохнули полной грудью эфирные масла и отошли к «резиновому дереву». Вот только не стоит его бодать или использовать в качестве боксерской груши – будет больно. Вам, конечно. Потому что это, прежде всего дерево, а уж потом каучук. На коре ромбы насечки, по которой стекает латекс – белая клейкая жидкость, идущая на производство шин, сапог и кондомов. Сам процесс сбора называется сцеживанием резины. Смешно. А впрочем, каучук ведь и в самом деле – «дойная корова» этого региона.
Пообедать нам сегодня не светит, потому что из «хлеба и зрелищ» мы «проголосовали» за второе и вот уже пылим в Кохунлич по проселочной дороге. Она так узка, что пальмовые листья скребут по оконным стеклам и крыше нашего автобуса. А пальмы здесь особые – масличные, ради выращивания которых вырубаются тропические леса Индонезии и Малайзии. Из пальмового масла делают экологически чистое топливо. Сгорая, оно выделяет очень мало углекислого газа, ответственного за парниковый эффект и, следовательно, за изменение климата на Земле. Правда, польза от подобного топлива в 17 раз меньше вреда, нанесенного нашей планете вырубкой лесов, поглощающих этот самый газ. Но это ж пустяки. Лишь бы производителям было приятно!
В Мексике пальмовых плантаций мы не встретили, деревья растут в «диком виде», и масло их плодов традиционно используют для приготовления пищи. Говорят, жутко полезный продукт, так как совершенно не горит на сковороде, значит, не образует канцерогенных веществ, повинных в «онкологии». И сочетание жирных кислот в нем такое, что не вредит нашим сосудам. Короче, приеду домой, непременно буду читать этикетки на маргарине, а сейчас прогуляемся по археологической зоне.
Здесь тоже когда-то был город, а теперь на фундаментах и даже на стенах разрушенных зданий, на ступенях лестниц и на платформах пирамид растут, цепляясь мощными, отполированными временем корнями за голые камни, вековые деревья. Почему майя отдавали свои жилища и храмы джунглям? Что гнало их в другие места? Отсутствие еды? Воды? Но тропический лес всегда был способен кормить людей, а воду они научились собирать и хранить в цистернах. В Чиканне и в Кохунличе мы видели гладкие круглые панели, сделанные так, чтобы дождевая вода стекала в громадные подземные емкости. Отверстия колодцев и стены цистерн покрывались толстым слоем известковой «штукатурки», что делало их водонепроницаемыми. А в недостатке осадков эти места трудно заподозрить: даже нас слегка помочило, хотя сейчас здесь сухой сезон.
А может это всесильные боги заставляли людей сниматься с насиженных мест? Когда я смотрю на двухметровые маски солнечного божества, мне тоже хочется бежать отсюда: злые выпученные глаза, алчно высунутый язык. И таких «во все отношениях приятных» ликов по бокам широкой лестницы Пирамиды Масок аж шесть штук. А если еще из святилища выйдет вождь, осененный шапкой из перьев, безжалостно выдранных из хвоста священного красавца кетсаля , да скажет с вершины этой рукотворной горы свое веское слово… Думаю, «впечатлятся» и не такие как я. Но это всего лишь моя скромная гипотеза. Уж больно хочется узнать, почему майя покинули почти тысячу комфортабельных городов?
Когда мы удаляемся из Кохунлича, я оборачиваюсь: Боги Солнца, самодовольно ухмыляясь, дружно показывают вслед свои языки – тайну они не выдали.
В Четумал приезжаем поздно вечером. Бросаем вещи, включаем кондиционер на полную мощность и сбегаем от изнуряющей духоты к морю. Долго гуляем по набережной, покупаем свежие, еще теплые Marcizete – хрустящие трубочки, наполненные тертым сыром и вареньем. (С ежевичным – просто объедение.) На променаде царит покой и умиротворение: влюбленные парочки воркуют на лавочках, степенные супруги неспешно прохаживаются, останавливаются и подолгу задерживаются у парапета, философски вглядываясь в темные волны, тихо шелестящие у прибрежных камней. Непривычно опрокинутая луна выплывает и воцаряется на небе, а на землю опускается долгожданная прохлада. Пора в отель. Но стоило отойти от моря на сто метров, попали в ту же парилку, из которой пару часов назад убежали. Однако обратного пути у нас нет – не ночевать же, в самом деле, на скамеечке у моря.
Спали «под жужжаньем своего веретена»-кондиционера. Взбодренные мыслью об утренней прохладе, вышли на завтрак и жаркий влажный воздух тут же противно прилепил свежие майки к нашему телу. И это, повторяю, в середине зимы. Что же тут творится летом? Но не стоит о грустном, тем более что сразу же после завтрака мы отправляемся к сеноту. Вот теперь пришло время рассказать о том, что же это такое.
Сеноты – это удивительно круглые и глубокие дыры в земле, заполненные водой. Существует несколько версий их образования. Мне наиболее правдоподобной кажется вот эта.
Когда-то на месте Юкатана было море и в него «пролился» метеоритный дождь, понаделавший много-много кратеров. Потом дно оголилось, а в воронках осталась морская вода. С осадками туда попала пресная, дождевая, которая ввиду своего меньшего удельного веса обосновалась в верхнем слое. Поскольку полуостров целиком сложен из известняка, подземные воды со временем промыли каналы, соединив сеноты друг с другом и с морем. Чтобы вам все это лучше себе представить, вспомните, как выглядит в разрезе самый «дырявый» голландский (маасдамский, например) сыр, – это и будет нынешний Юкатан
.
Теперь о сеноте, возле которого мы только что припарковались. Имя его – Азул (Асуль). Это огромный (185 метров в диаметре) идеально круглый водоем, с нависающими над обрывистыми берегами мангровыми деревьями и перистыми пальмами. На языке майя слово «цонот» означает «нечто глубокое». Азул вполне этому соответствует: по данным разных источников глубина его от 80-ти до 100 метров. Есть где понырять и поплавать. Чем мы и занялись, забежав предварительно в раздевалку. Вода приятно освежает тело, не обжигая при этом холодом. Божественное ощущение. Недаром же индейцы считали воды сенотов священными и называли их «вратами в царство мертвых». Ну, туда нам как-то еще не хочется, а вот посмотреть разноцветных рыбок, резвящихся около гротов, очень интересно. Тем более что вода настолько прозрачна, что совершенно не мешает, даже не ныряя, наблюдать за тем, что творится на глубине трех-четырех метров. Создается абсолютно нереальное впечатление, будто рыбки летают там внизу в воздухе, и рука сама тянется их потрогать.
Ах, как быстро пролетает «потехи час». Пора из воды. Следующая остановка – лагуна Бакалар. Разумеется, гораздо познавательнее было бы добираться до нее водным путем по подземному каналу, но не все члены нашей группы прихватили с собой диплом первоклассного дайвера, а у путешественников почти мушкетерский девиз: либо все, либо никто. Поэтому никто не облачается в акваланг и не лезет в ближайший грот, а все садятся в автобус и преодолевают восемь километров, наслаждаясь видами джунглей за окном.
Все, приехали. Вот если я сейчас скажу, что эту лагуну называют еще «Лагуной семи цветов», вы тут же сообразите, зачем мы сюда пожаловали. Точно: провести ревизию. Садимся на мостки, ноги в воду и начинаем считать. Бледно-голубой, лазурь, аквамарин… Вы не знаете что это за цвет? Зеленовато-голубой. Бирюзовый… И этого не представляете? Голубовато-зеленый. Это уже четыре. (Не сбивайте, пожалуйста.) Далее следует зеленый, сине-зеленый (прошу не путать с бирюзой) и королевский синий. Все семь на месте. Можно отправляться дальше, но не хочется. Как здорово было бы остаться здесь навсегда, не отрываясь смотреть на морскую гладь и в какой-то момент заметить, как «в лазоревой дали показались корабли». Пальнуть для приличия из пушки, «веля пристать», и уплыть вместе с «гостями» в дальние-дальние миры.
Прикосновение руки мужа к плечу застает меня где-то в районе Большого барьерного рифа и возвращает на мостки.
–Ты едешь с нами в Тулум, мечтательница?
– Что? В Тулум? – бормочу я и тут же спохватываюсь. – Что за вопрос? Конечно, еду!
Попасть в Тулум чрезвычайно важно. Сейчас объясню почему. Если помните, мы побывали в шести археологических зонах: Чичен-Ице, Ушмале, Кабахе, Паленке, Чиканне и Кохунличе. Я не хотела прежде путать вас обилием дат, но теперь, обобщая увиденное, скажу, что все эти города майя (а в некоторых местах и завоевавшие их тольтеки) покинули к началу 12-го века. А Тулум в это время только начал строиться и просуществовал до пришествия конкистадоров. Улавливаете, куда я клоню? Оттуда ушли – сюда пришли. И возвели на двенадцатиметровом утесе город-порт (единственный на сегодняшний день открытый), да еще и капитальной каменной стеной с трех сторон обнесли, то есть сделали его неприступным. Зачем? Возможно, чтобы обороняться от тех, кто угрожал им в их прежних поселениях.
За версию, что Тулум построили пришельцы из брошенных городов, говорит и то, что исследователи нашли там стелу с отметкой 564 года (майя принесли ее с собой), и то, что архитектура зданий типична для майянских городов: те же узкие двери, сводчатые крыши, колонны, лепнины. С момента, когда я вошла в Тулум, меня не покидало чувство, что все это я уже видела (дежавю своего рода). Ну да, точно! Это же Чичен-Ица, только в ином масштабе. Не разбросанная на километры по тропикам, а скомпонованная внутри прямоугольника 400 на 130 метров, между морем и крепостной стеной. Тут уж на пирамиду Кукулькана и Храм тысячи колонн не размахнешься. Да, видимо, и народу к тому времени сильно поубавилось, а, следовательно, задачи у правителей стояли уже другие – не устрашить, а сохранить оставшееся население. Без храмов, конечно, и тут не обошлось (храмы Спускающегося бога, Моря, Фресок), но прежнего благоговения они уже не внушают, и инфузорией-туфелькой я себя в Тулуме, определенно, не ощутила.
Все-таки это правильно, что наше путешествие заканчивается именно в Тулуме. Теперь все увиденное выстроилось в единую логическую цепочку. Об этом у меня еще будет время поразмышлять. А сейчас пора прощаться с соратниками по пройденному пути и нашим незаменимым Леонардо. Спасибо вам всем за то, что вы были в нашей жизни! И дай вам Бог здоровья и новых путешествий!
Смахнув предательскую слезу, мы забираем багаж из ставшего уже родным большого автобуса и пересаживаемся в маленький, который отвезет нас в Канкун. Остальные продолжат свой отпуск в прибрежных отелях, которым тут «несть числа», мы же завтра летим домой. И так уж подзадержались…
2011 год
Свидетельство о публикации №217020700151