В её душе живёт мамина сказка...

"Без меня народ неполный"... Вы, наверное, уже вспомнили, что эта строчка взята из рассказа Андрея Платонова «Юшка». Уже почти тридцать лет я работаю в школе и когда я провожу уроки литературы по этому небольшому рассказу, я всегда задаю вопрос детям: «Почему Юшка считает, что без него народ неполный, и может ли один человек сделать окружающий мир чище, лучше, добрее?» Рассказ «Юшка» написан в начале двадцатого века, а проблема осталась и сегодня. Мне кажется, что однозначного ответа на этот вопрос дать невозможно, но каждый человек должен стремиться быть добрее, и тогда мир и люди станут лучше. Оставьте в памяти добрые мысли и старайтесь в жизни быть добрыми, сочувствующими, милосердными людьми, такими, как героиня моего очерка.
Нынешней молодежи нужно рассказывать о жизни их бабушек, дедушек, о вкладе прошлых поколений в укрепление Российского государства, цитируя мыслителей и писателей прошлого века:  и А Платонова: «Без меня народ не полный!»; и И.Ильина: «Покажи мне, как ты веруешь и молишься; как просыпаются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поешь, пляшешь и читаешь стихи; что ты называешь «знать» и «понимать», как ты любишь свою семью; кто твои любимые вожди, гении и пророки,— скажи мне все это, а я скажу, какой нации ты сын…»
«Без меня народ неполный …» - в полной мере относится и к каждому из нас. Потому что «я» тоже частичка народа, неотъемлемая часть, где бы и когда бы я не жила. Потому что и из моего мироощущения, из моей духовности как составной части также складывается только нам присущий менталитет Югры и России. И каждый человек вплетает в мир свою судьбу, без которой картина мира была бы менее красочной, а народ неполным. А без попытки рассказать о жизни человека можно сказать, что народ неполный, как бывает неполным узор на ягушке без выпавшей из него мельчайшей бисеринки.
Скромная миниатюрная с весёлыми раскосыми глазами женщина, с немного как бы напевным голосом. Все в Унъюгане знают её, то бежит с почтовой сумкой через плечо по улицам, то в Доме культуры дочери помогает…
Тёмное и светлое вошло в её раннюю жизнь, замесив характер особенный, мысли особенные и особенный способ их выражения. Антонина родилась в деревне Кошат Кондинского района в большой мансийской семье, где росли одиннадцать детей. Она работала близко к земле, всегда рядом с людьми, она жила среди небогатых людей, и удары исторического молота, которые принимали люди и земля, принимала одинаково с ними. Но будучи представителем северного народа с особой нервной организацией - манси, она принимала эти удары особо чутко и нервно. Не была декабристкой, не участвовала в революции, не проходила горнило войны. Училась в интернате, писала перышком. Закончила в Салехарде культпросветучилище, с мужем уехала в Крым, воспитала троих детей. В трудные, лихие 90-е вернулась на Север и вот уже 25 лет живёт в Унъюгане.
- Вроде только и начала жить, а уже внучка заканчивает школу… А что было в жизни? Да, жила не совсем правильно, чаще выживала, – улыбнулась, смахнула печаль с лица. – Да не стоит об этом. Было всякое, всего и не расскажешь. Уже пенсионерка!
Маму звали Августа Ивановна. А какой мастерицей-рукодельницей она была! Её расшитую бисером одежду забыть трудно. И когда успевала? Столько детей, две коровы, бык, телята, овцы, а ещё наши кормилицы – отцовские ездовые собаки. А как мама пела! Мы жили небогато, шумно-весело. Старшие нянькались с маленькими. Нарядов особых у нас не было, мама шила одёжку нам, у неё была швейная машинка. Но девочки все умели плести бисером, да и обереги мы шили-мастерили. Чем ещё занимались? Мы играли в кости, были у нас тряпичные куклы. Отец был хороший охотник, мы не голодовали, конечно. Не курил, не пил…Меткий был, стрелял на шорох. Но заветной мечтой у нас было: вырасту и куплю ящик сгущёнки! 
Мама учила нас, что только что вынутый из печи хлеб ещё живой и его ранит острый нож, поэтому лучше отламывать куски руками. А какой же вкусный был этот хлеб!  И мука вроде не очень высокого сорта, да и вода из реки, а хлеб всегда душистый и очень вкусный.
Что ещё запомнилось из наказов мамы? Плохо, когда нож или носик заварного чайника на столе своим острием направлен прямо на человека. Мама говорила, что тот, кто преднамеренно кладет нож острием (или ставит чайник носиком) в чью-то сторону, злится на этого человека и таким образом выражает желание как-то навредить ему.
Почти забылась, но тихо-тихо звучит, особенно, когда не можешь уснуть, старая отцовская песня, уже и слова забылись, и мелодия теряется, но иногда слышу его хрипловатый голос в ночи:
Я самый счастливый из манси,
Ни у кого нет такой лайки, как у меня!
Там, где пробежит, —
Обнюхает она все кустики,
Осмотрит она все веточки!
Ах, какая прекрасная лайка!
            Отец играл на гармошке, до самой старости играл. Когда мамы не стало, затосковал… И ушёл вскоре за ней в нижний мир...
Столько традиций было... А праздники какие были! Молодежь-то этого всего уже не знает, не интересуются.
Жили мы, когда уехали из Кашата, в Шугуре. В основном там тоже живут манси. Почти все многодетные семьи были. Помню «избушки на курьих ножках» – деревянные домики на высоких пнях-опорах. Это лабазы, а подальше, в тайге-  жилища духов-покровителей. Наши идолы - пупыны все тряпичные были ... Отец мой, я помню, своих богов в сундуке возил. А ещё Боги жили на далёком стойбище у бабушки с дедом в ура-сумьях-специальных домах в тайге. Там же росло и священное дерево – огромный старый кедр, на нижних ветвях которого понавязано было много разноцветных ленточек, в стволе были воткнуты по самую рукоять ножи старые, древние, вросшие своими лезвиями в кедр.
А мы жили в рубленом доме с пологой берестяной крышей. В доме - печь, речной глиной её затирали. Да так все жили! Возле каждого дома – кирпичная печь для выпечки хлеба, навес для сушки мяса и рыбы. Электричества не было, мы очень напугались, когда в 60-е годы включили первый раз свет в дома. Не было и огородов: манси никогда не занимались земледелием. Каждый дом разделен на две половины – мужскую и женскую. Над кроватями на мужской половине – задернутые занавесками божницы. На деревянных полках стоят божки «иттермы» – вместилища для душ усопших, которым не нашлось еще места в следующей жизни. У нас дома были разделены на две части по горизонтали (мужская и женская половины), а вдобавок еще и на три по вертикали. «Верхним миром» служил чердак, где хранились домашние идолы; к нему имел доступ только отец, кормил их перед охотой, разговаривал с ними, иногда даже ругал их, мы очень боялись и никогда туда не заглядывали! Мама хозяйничала в средней части дома. Вот тут у нас было любимое место! На топчане мы и восседали, уплетая мамины шанежки и пироги. В доме были уже кровати, стулья, потом купили даже сундук!
Разъехались все дети, повзрослев... Ушли в иной мир мои родители. Стоит пустым наш старый, вросший в землю дом. Ничего не осталось из домашней утвари, не сохранились и мамины наряды, всё ушло прахом, даже слов мансийских почти не помню, хотя дома говорили все на родном языке… Моя мама была простой женщиной, она всю свою жизнь работала, растила детей и не умела сидеть без дела. Осталась мне на память только сказка мамина… Моя необразованная мама рассказывала, что матерью всего сущего является Земля, а отцом является Небо и от их брака рождаются Боги и Богини, а те рождают невидимых, но очень больших богатырей, которые низко-низко летают над лесом на больших нартах и защищают нас от всех несчастий. Поэтому ни манси, ни ханты, никогда и нигде не боятся, и не чувствуют себя одинокими. Мы живём на ладонях матери-Земли, сверху на нас смотрит наш отец всего сущего – Небо. Его защищают богатыри. Мама говорила, что Боги ханты и манси смертны, и, если мы неправильно живём, Бог может умереть, и от этой смерти будут для нас большие несчастия. Поэтому нам надо заботиться о жизни своих Богов. А где находятся северные Боги? В каждой травинке таёжной, в каждом дереве, в каждой клеточке тела рыбы, птицы или зверя! Выросли и мои дети, внучка Настенька скоро улетит из родного дома. Не нажила я ни богатств, ни машины, ни собольей шубы… Что я ей оставлю? Только мамину сказку!

Вот и узнали мы, во что верит и кому молится эта мансийская женщина, Антонина Малева. Узнали, как проснулась в её душе доброта. Узнали, какие песни звучат в её душе. Помните у Ильина- «скажи мне все это, а я скажу, какой нации ты сын»… Мы можем гордиться, что рядом с нами, по-соседски живёт Антонина – дочь маленького, но великого народа – манси, человек, в душе которого живёт мамина сказка!