Народный артист

В конце девяностых годов, когда театры стали вновь потихонечку возрождаться после  трудных времен забытья, друзья друзей (Валера и Ирина) пригласили нас  с мужем в драматический театр.

Мы с радостью согласились, так как были очень легки на подъем, и со времен конфетно-букетного периода и почти до пятнадцатилетия совместной жизни посещали практически все массовые мероприятия в городе.

В тот вечер в театре был не просто спектакль, а бенефис художественно-музыкального руководителя, посвященный его юбилею, кажется — шестидесятилетию.

Самого юбиляра мы видели впервые, так как обычно художественные руководители не заняты непосредственно в спектаклях, но должность для театра, на мой взгляд, самая что ни на есть главная. Если директор — это администратор, главный режиссер — голова, то художественный руководитель — душа и сердце театра.

В постановке были заняты все артисты театра (тем ценнее было представление, потому что за один раз можно было увидеть на сцене почти всю труппу!). Были представлены отрывки из известных спектаклей и разные артистические поздравления-чествования — и музыкальные, и юмористические, и торжественные дифирамбы.

В антракте народ прогуливался по фойе, но не очень свободно, так как основной зал в фойе был занят огромными столами, на которых накрывался фуршет, в котором по окончании представления примут участие все театральные работники и высокопоставленные гости, по слухам ожидался даже сам губернатор!

Столы были великолепные — длинные, накрытые белыми скатертями в пол, они стояли наискосок и было их порядка двенадцати. Столы заставлялись бесчисленной снедью и обильным количеством бутылок. Зрители, прогуливаясь невдалеке и с любопытством поглядывая на эти гастрономические изыски, глотали слюнки…

Напомню, время было трудное — конец 90-х, всё в дефиците и так дорого… Поэтому такое изобилие казалось продолжением театрального представления, настолько оно было нереальным!

Мы пришли на второе действие тоже довольно возбужденные увиденным зрелищем. Обсуждали, смеялись и фантазировали на тему: вот бы остаться на фуршет после спектакля! Но эти разговоры были шуткой и не более. По периметру фойе стояли крупные охранники и вход в фуршетный зал предполагался по пригласительным, которые  достать для нас было так же нереально, как слетать на луну!

Но мой муж и Валера оказались большими оригиналами...

По окончании спектакля мы с Ириной направились в дамскую комнату, в которую образовалась огромная очередь. Мы наблюдали, как начинали съезжаться гости. Их раздевали в специально отведенной части гардероба. Потом на лестнице они предъявляли охранникам пригласительные и в самом центре зала их встречал юбиляр.

Наши мужчины должны были тоже выстоять очередь в гардероб за нашими шубами.

         Наконец, мы были готовы одеваться, подошли к гардеробу, но ни моего мужа, ни Валеры не было в поле зрения. Мы с Ириной рассмеялись:

«- Может быть, они уже на фуршете?»

Снизу от гардероба нам было видно фойе со столами, вокруг которых уже плотно стояли нарядные гости, играла музыка, было шумно. По суматохе было понятно, что только что поднялся губернатор со свитой. Началась официальная часть.

Тут мы увидели, что сверху, прямо из банкетного зала, спускается Валера, откусывая бутерброд с красной икрой, и отодвигая охранника, кричит нам:
         «- Дамы, ну где вы пропали?! Уже всё началось!».

        Валера подбежал к гардеробщице, дал ей номерки и, указывая на зону, выделенную для одежды гостей, любезным тоном скомандовал: «- Милочка, перевесьте-ка туда!».

Мы, онемевшие от увиденного, не могли вымолвить ни слова. Валера, подхватил нас под руки, и галопом сопроводил по лестнице прямо в банкетный рай. Охранник не препятствовал, потому что видел всю сцену — от Валериного выхода с фуршета с бутербродом и до перевешивания одежды в зону для приглашенных гостей.

Только мы вошли в ярко освещенное фойе, как увидели моего мужа, который стоял в плотной толпе артистов театра, и яростно махал нам руками, в одной из которых была надкушенная тарталетка, в другой — бокал с шампанским.

Мы протиснулись к нему. На нас никто не обращал внимания, мы были в числе избранных! Люди так плотно стояли вокруг столов, что мужу пришлось довольно бесцеремонно потеснить нескольких человек, и только тогда мы смогли  протиснуться поближе к столу.

         На наш удивленный вопрос, как им удалось пробраться сюда, мужчины ответили, что, проще простого. Они не стали спускаться со всеми зрителями в гардероб, а остались в фойе. И преспокойно прошли к столам. Охрана встречала гостей только на парадной лестнице.

Я  огляделась, не веря своим глазам: рядом стояли ВСЕ артисты нашего театра, многих я знала в лицо, были и молодые актеры, спектакли с участием которых мы еще не видели, так как, повторюсь, театры только начали возрождаться после упадка, интерес к ним вновь появился. А были времена, когда даже треть зала не была занята зрителями. И, представляю, как грустно было актерам играть под жиденькие аплодисменты небольшого количества их поклонников.

Столы ломились от яств и напитков! Наш стол был крайний, юбиляр с самыми избранными и высокопоставленными гостями был где-то за центральным столом. Мы даже толком и не видели его, так далеко это было в огромном зале.

Да и что нам до него, когда тут рядышком, чокаясь с нами бокалами, стояли самые настоящие артисты, которых мы видели только из зала! А тут они смотрелись совсем по другому — живые, настоящие, красивые! Их можно было потрогать, выпить с ними, сделать комплимент! Артисты, как женщины, так и мужчины, очень падки на похвалы! Аплодисменты, овации, дифирамбы — это составляющая их профессии, часть их жизни, причем, очень важная часть!

Мне казалось, мы попали в другое измерение — настолько всё выглядело волшебно-торжественным и необычным!

Все были в хорошем настроении, особенно мы!

Мы пили шампанское, шептались с Ириной, показывая друг другу на какое-то медийное лицо, принимали угощения из рук богемных соседей по столу. Я не авантюристического склада человек, и немного волновалась, вдруг нас кто-нибудь спросит, а вы кто? Но опасения мои были напрасны, все беззаботно веселились, не вдаваясь в подробности. Раз мы тут, значит, так надо!

Вскоре я заметила, что муж танцует с самой красивой актрисой, я видела, как он делает ей комплименты, как она театрально запрокидывает голову, смеется, изображая смущение, но видно было, что ей это нравится.

Потом меня пригласил на танец один молодой актер, я, правда, не видела его раньше на сцене, но слышала, что собратья по сцене называли его Антон, обращалась к нему по имени, и это давало ему почувствовать себя в некотором роде знаменитостью, мол, вот публика уже знает своих героев!

Когда мы после танцев вернулись к столу, Ирина стояла одна. Мы спросили, где Валера. Она махнула рукой в сторону центра зала, мол, ушел туда. Мы засмеялись, наверное, решил лично засвидетельствовать свое почтение юбиляру!

Вскоре в холле заиграл небольшой оркестр — это были возрастные музыканты, однокашники нашего героя. Сам юбиляр стоял перед ними и дирижировал. Рядом с ним была супруга и (о, ужас!) с другой стороны юбиляра мы увидели фигуру Валеры. Мы онемели! Что он делает?! Он хочет спалить нас и добиться того, чтобы нас с позором выдворили с этого мероприятия, на которое нас никто не приглашал?!

Через секунду события развивались еще более динамично и опасно: Валера закружил в танце пожилую супругу юбиляра! Они бурно вальсировали, чуть не сшибая с ног гостей! Юбиляр, размахивая дирижерской палочкой, изредка оборачивался на вновь образованную пару, но, видя, как его супруга гармонично и с удовольствием отдается процессу танца с этим незнакомым, но очень представительным молодым мужчиной в клетчатом пиджаке, не предпринимал попыток вмешаться в процесс.

У нас начиналась истерика — мы очень нервничали, но выпитое шампанское расслабляло, и мы беззвучно тряслись от неудержимого смеха — настолько поведение Валеры  казалось фантастически недопустимым.

Теперь окружающие артисты нас не волновали в той степени, в какой притягивал к себе наши взгляды Валера. Его танец с супругой юбиляра был закончен, он препроводил её к мужу, целовал ручки, все время припадал к ее уху, видимо, нашептывая комплименты. Юбиляр изредка концентрировался на вновь образованной парочке, может быть даже задавался вопросом, кто сей неуемный молодой человек, которому его жена оказывает даже большее внимание, чем ему, изображал широчайшую улыбку в ответ на обезоруживающую улыбку Валеры! Валера напоминал Хлестакова! Время от времени он обнимал юбиляра за плечи, похлопывал его по спине, что-то говорил, активно жестикулировал.

Мы хватались за головы: что он делает?!

Валера изредка делал нам отмашки, что все шикарно и призывно махал нам, чтобы мы присоединились к самому узкому «семейному» кругу гостей.

Мы тоже махали ему, чтобы он заканчивал этот свой бенефис, потому что было очевидно, что юбиляр трезв, как стеклышко, а Валера уже практически на автопилоте, и всё могло открыться в любой момент.

Один раз Валера все-таки прибежал к нам, потряс веером визитных карточек и записочек с телефонами, которыми его одарили приближенные юбиляра, сказал, что они милашки, и что нам надо всем пойти туда, там веселее! Мы пытались его удержать рядом с нами, но там вновь грянул оркестр и Валера умчался в эпицентр музыки.

Там он опять оказался между супругами, приплясывая под бравурную музыку, сорвал с себя пиджак и в восторженных чувствах стал размахивать им у себя над головой, выражая тем самым одобрение оркестру, и время от времени чиркая полами пиджака по лысой голове юбиляра, даже не замечая этого.

Юбиляр после каждого попадания приглаживал рукой свою лысину и все шире и шире улыбался Валере, понимая, что это, видимо, непростой гость, а очень-очень даже высокопоставленный. Тем более к тому времени официальные лица из правительства удалились, а этот остался, видимо,  самый неофициальный из официальных.

У нас уже подкашивались ноги от смеха и от страха, чем все это может закончиться! Мы в этой эйфории Валериного бенефиса даже не заметили, как народу поубавилось, гости стали активно расходиться.

Распрощался со всеми и юбиляр. Самые теплые объятия и горячие прощания были у него, конечно же, с Валерой. Супругу виновника торжества Валера взял под руку и галантно помогал ей спуститься по лестнице. Это было так трогательно. Мы даже были удивлены, что Валера не последовал за семьей виновника торжества.

После отъезда хозяев нам следовало тоже покинуть гостеприимные стены театра, и так удовольствия было получено выше крыши! Но наши мужчины только входили в раж. И мы с Ириной чуть-чуть расслабились, потому что юбиляру уже ничего не угрожало от Валериных экспрессивных знаков внимания.

Была объявлена самая неофициальная часть мероприятия, без церемоний, эдакий междусобойчик для своих, свет был притушен, начались медленные танцы. Я обратила внимание, что остались только актеры театра, человек десять-пятнадцать, не больше, все уже в приличном подпитии и расслаблении, и мы.

Наша компания становилась слишком заметной в крошечном театральном коллективе, где все свои «в доску».

Когда людей осталось так мало (после более чем двухсот гостей), я обратила внимание, что за нами, особенно за нашими мужчинами, пристально наблюдает один совершенно трезвый актер. Он не отрывал своих хитрых и озадаченных глаз от наших мужей. Видно было, что из всей честной компании он один был мучим вопросом, кто же эти неутомимые самозванцы?!

Я предупредила мужа, что мы на грани разоблачения, но он отмахнулся, мол, вечеринка уже подходит к концу, плевать.

Актер не спускал глаз, он буквально всверливался своим острым взглядом в расслабленные спины и лица самых наглых гостей, и его раздирало от желания узнать, кто же мы на самом деле.

Улучшив момент он как бы в шутку пригласил моего мужа на танец, и, пристально глядя ему в глаза, поинтересовался:

«- Не сочтите за бесцеремонность, не будете ли так любезны, молодой человек, просветить меня: вы — кто?...».

Мой муж, с широкой и обаятельнейшей улыбкой парировал:

«- А какое теперь это имеет значение?»…

И, высвободившись из цепких объятий любопытствующего, закружил в танце Ирину.
Актер, озадаченный ответом, театрально потер подбородок и пробормотал:

«- Ваша правда, теперь уже это действительно не имеет значения...».

Больше он к нам не подходил, но продолжал пристально наблюдать, как мы танцевали.

Наконец, мы смогли уговорить наших неуемных мужчин, что пора и честь знать. Бурно прощались со всеми оставшимися актерами, целуясь троекратно в щеки, обнимаясь, клянясь в вечной дружбе и любви, как это обычно бывает в определенной стадии подпития в душевной компании, мы двинулись к выходу. Там нас ждал самый трезвый актер. Он церемонно раскланялся с нами — с дамами. Наших мужчин он похлопал по плечам, и произнес, то ли восхищенно, то ли саркастично:

«А вы — молодцы, ребята!… Артисты! Артисты...»

Мы оделись, вывалились на морозную улицу, время было два часа ночи, шли и хохотали, как сумасшедшие, перебивая друг друга, вспоминали самые яркие и смешные детали нашего приключения!

Ничего похожего на ту театральную феерию я больше не могу припомнить в своей жизни! :)

А Валере за эту роль точно можно присвоить звание «НАРОДНОГО» АРТИСТА! :).

}|{.|{