Коммерсанты

Ну, вот я и в отпуске. Самая макушка июля. Я стою посередине цветущего луга. Пахнет солнцем, травой, цветами, свежим сеном и еще Бог знает чем, и с каждым вдохом этого совершенно неповторимого запаха, приходит ощущение абсолютного счастья и полной свободы. Как хорошо, что я здесь, в любимой деревне. И две недели повальной спячки безо всяких будильников. Наверняка забуду про диету и позволю себе, какой-нибудь запечённой в костре, картошки. В общем, ожидание радостного отдыха без рабочих нервотрепок и всяких неожиданных сюрпризов в виде телефонных звонков, мобильник я отключила, заранее предупредив, конечно, самых близких, чтоб не нервничали, а все остальные, две недели подождут.
Но буквально на следующий день, ровно в пять утра, меня разбудили. Я легла в два часа ночи, рассчитывая проспать полдня и даже не сразу сообразила, что в дверь громко стучат. Пришел Тимофей. Кое-что предложить. Тимофей был одним из тех, вместе с кем я выросла в этой самой деревне. И жил через пару домов от меня. Он никогда не отличался ни рожей, ни кожей, поскольку был маленького, даже по моим меркам, а я метр пятьдесят восемь, роста, имел невероятно редкую шевелюру на голове, причем грязно-рыжего цвета, и состоял из одних костей, без всякого намека на, какие бы то ни было, мышцы. С самого раннего детства Тимофей отличался крайним авантюризмом и брался за все, что могло принести хоть какой-то доход. В начале девяностых безмерно разбогател на том, что ему, по его же словам, упали на голову две цистерны спирта, которые он благополучно перегнал в, тогда еще мирную, Чечню, где наделал из этого спирта несметное количество паленой водки, реализованной через бабулек, торгующих возле метро. Как его не прибили в этой самой Чечне, как его никто не обманул и не обокрал - самая большая загадка конца двадцатого века. А уже в двадцать первом, он все эти деньги спустил в казино, пристрастившись к игре. И сейчас сидел безвылазно в нашей деревне. Несколько лет назад Тимофей купил пару десятков индюшек, которые приносили некрупное индюшачье яйцо, стоившее ровно на порядок дороже, чем куриное, что позволяло Тимофею неплохо жить и называть себя честным коммерсантом. В деревне знают, что чем моложе индюшка, тем мельче она несет яйца и тем они полезнее. Вокруг дома стоял высоченный забор, за который ни одна соседская нога не ступала, за этим строго следил свирепый пес, натасканный специально на людей. Тимофей это объяснял боязнью за индюшек, потому что считал, что ему завидуют, а зависть то самое чувство, когда хочется сделать так, чтобы кто-то не жил богаче, чем он сам. А значит, его индюшкам угрожает опасность. Я, если и не одобряла его мыслей, то относилась к ним с пониманием. Чисто теоретически могло случиться все что угодно с его драгоценными, причем, в прямом смысле слова, индюшками. За несколько лет он приобрел постоянных покупателей в соседних деревнях и на колхозном рынке, где у него было свое торговое место.
И вот этот самый Тимофей, самым что ни на есть ранним утром уже наступившего законного отпуска, сидел за моим столом, пил горячий чай и предлагал мне подработать у него, для чего я прямо сейчас должна была собраться и поехать на рынок, чтобы вместо него продавать эти самые яйца.
-Понимаешь, дело в том, что моего пса свалила какая-то лихоманка. Надо к ветеринару везти. А сегодня, как назло, за яйцами приедет Анжелочка, та самая, которая спит с Анатолием Борисовичем, начальником нашего РУВД. Она заставляет его пить эти самые яйца, сырыми. У него в интимной сфере проблемы. Работа-то нервная, вот и случаются недоразумения. А индюшачьи яйца в этом деле вернейшее средство и поддерживают мужика в соответствующей форме не хуже Виагры какой-нибудь. Если никого не будет на рынке, то ты же понимаешь, случится это самое недоразумение, а у меня, после этого, такие проблемы будут, что я даже думать об этом не хочу.
Больше всего на свете, мне сейчас хотелось лечь в постель и заснуть. И начальник РУВД со своими недоразумениями объявился совсем некстати, тащиться ради него на рынок было выше моих сил. Да и проблемы эти касались Анжелки, которую я неплохо знала, а вовсе не меня. И я отказалась, старясь не обидеть знакомого с детства коммерсанта. И тут же вспомнила про дядю Ваню. Его сын улетел по делам своего крупного бизнеса куда-то в Африку и отсутствовал уже больше двух недель. А это означало только то, что деньги кончились, а значит, кончилась и выпивка, до которой тот был страстный любитель и он обязательно согласится подработать. Как я не старалась сгладить свой отрицательный ответ, Тимофей все же обиделся. Я не оставила ему выбора, а значит, действительно на рынок с яйцами сегодня поедет дядя Ваня, которому доверия не было никакого.
Через несколько часов в нашей деревне появился Range Rover начальника РУВД. И остановился он прямо у дома Тимофея. С большим трудом из него вылез Анатолий Борисович. С трудом, потому что был невероятных размеров и в высоту и в ширину. Он и ездил в этом гардеробе, как я всегда называла эту машину, потому что в обычный седан просто не помещался. И, постояв на солнце несколько секунд, прямо за шкирку вытащил из машины на свет Божий дядю Ваню. Наверняка, в машине, во всю дурь по случаю июльской жары, работал кондиционер. А дядя Ваня комплекцией Анатолия Борисовича не обладал, и потому был уже немного синюшного цвета, чем сильно оттенял ярко багровую физиономию начальника РУВД. Не опуская бедного дядю Ваню на землю, из-за чего ноги последнего болтались в воздухе, страшно напоминая своим движением езду на велосипеде, тот поволок его к дому Тимофея. Новость с быстротой молнии разнеслась по всей деревне и зрителей уже хватало. Он начал стучать по закрытой железной калитке своими пудовыми кулаками, оставляя на железе вмятины огромного размера, как после удара пушечными ядрами. Тимофей, который так и не успел к ветеринару, прибежал очень быстро. Анатолий Борисович, наконец-то, опустил дядю Ваню на землю и тот моментально шлепнулся, не устояв на своих двоих. А на грязно-рыжей голове Тимофея уже образовалась яичница, состоящая вперемежку из сырых яиц и скорлупы, поскольку разбивались яйца об эту самую голову, стекая вниз самыми причудливыми змейками, на которые только была способна природа.
-Это что? Нет, я тебя спрашиваю, это что???- орал громовым басом начальник РУВД. И бас этот ничего хорошего не предвещал,- понятно, почему ни черта не помогало!
И одно яйцо, специально отложенное, уперлось глаза нашего честного коммерсанта. А там… А там явственно проступала нанесенная на птицефабрике надпись - Яйцо куриное сорт I.
Так и открылась правда, которую скрывал глухой железный забор Тимофея. Оказывается, он скупал по всей округе крупные куриные яйца белого цвета, смывал все надписи, если таковые, конечно имелись, перекрашивал их по собственной изобретенной технологии несмываемой краской, измазывал птичьим пометом, для чего все же пару индюшек держал, и продавал уже как мелкие индюшачьи своего собственного производства. Как он пропустил одну такую надпись, непонятно, но он пропустил. И попало это яйцо именно туда, куда и оно и должно было попасть, чтобы Тимофей окончательно понял, что в бизнесе ему страшно не везет. И что не всегда изобретения работают на изобретателя, бывает и по-другому. Но больше всего было жалко дядю Ваню, который так и не заработал себе на выпивку, зато заработал серьезный синяк под глазом и полную уверенность в том, что коммерческая деятельность, кроме вреда, ничего не приносит.