Трупы на подмостках, или проклятие Цвейга

Современный читатель воспринимает Стефана Цвейга исключительно как прозаика. Однако это вовсе не значит, что австриец всю жизнь писал только романы и эссе. В молодости Цвейг перепробовал почти все жанры, даже стихи писал. Правда, плохонькие.

Попробовал себя Цвейг и в драме. С ней получилось куда лучше, чем с поэзией. Судя по отзывам критиков, венец вполне мог со временем замахнуться на титул дунайского Шекспира. Например, права на его первую пьесу — «Терсит» — сразу приобрел Берлинский императорский театр, причем на этом настоял лучший актер Второго Рейха — Адальберт Матковски.

Цвейг, не помня себя от радости, купил билет на поезд и прибыл в Берлин. По всему выходило, что премьера «Терсита» станет одним из главных культурных событий европейского сезона. Однако премьеры… так и не случилось. В самый последний момент Матковски внезапно слег.

Вместо спектакля Цвейгу пришлось идти на похороны.

***

«Терсита» хотели поставить в Дрездене и Лейпциге, но расстроенный автор отказывал всем. Казалось, что пьесе так и не суждено обрести зрителя, но тут в дверь к молодому драматургу постучал 50-летний Йозеф Кайнц.

Чтобы вы понимали, Кайнц и Матковски в те времена были для немецкоязычного театра тем же, чем для современного футбола являются Лионель Месси и Криштиану Роналду. Критики до посинения спорили, чей стиль лучше и возвышеннее, а школьники самозабвенно исписывали заборы фразами «Матковски — гном!» и «Кайнц — балерина!»

Цвейг был за Кайнца. Он вырос на его спектаклях и всегда считал его лучше Матковски. Каков же был восторг автора, когда кумир его юности робко попросил разрешения сыграть главную роль в «Терсите» на сцене легендарного «Бургтеатра»!

Отказать Кайнцу Цвейг не мог, да и не хотел. Все завертелось по новой: репетиции, правки, консультации. По всему выходило, что «Терсит» станет главной сенсацией венского театрального сезона, но… Божественный Йозеф подхватил какую-то непонятную болячку и сгорел за считанные недели.

Вместо премьеры «Терсита» Цвейгу вновь пришлось стоять у гроба кумира.

***

После этих случаев Стефан как-то охладел к драме. Следующую попытку написать что-то для театра Цвейг предпринял аж в 1931 году. Из-под его пера вышла пьеса «Агнец бедняка», главную роль в которой тут же попросил популярный актер и большой друг автора Александр Моисси. Кстати, официально признанный наследник Кайнца, получивший от него знаменитый перстень Иффланда: этакую эстафетную палочку, которую передавали друг другу боги венских подмостков.

«А вот шиш тебе, Саня!» — мгновенно решил суеверный Цвейг и под каким-то возмутительно нелепым предлогом отказал другу. Драматурга не переубедило даже то, что Моисси довольно серьезно обиделся. Некоторое время друзья не разговаривали.

Долго обижаться, однако, Моисси не умел. Через некоторое время он приехал в Вену с посланием от великого Пиранделли. Тот умолял Цвейга перевести свое последнее творение на немецкий и даже пообещал (редчайший случай!), что спектакль сначала выйдет в Вене на немецком, а уже потом на родине автора на итальянском.

Цвейг не заподозрил ничего плохого — это ведь не свое, это не считается! Он с энтузиазмом взялся за работу — переводы венец любил безумно. К нужному сроку все было готово, и Моисси, которому заведомо отдали главную роль, мог приступать к репетициям. Но… актер внезапно слег с жесточайшим гриппом и в скором времени скончался.

Вот после этого Цвейг драмой уже не занимался.