7. 23. Трагедия у Сянцика 2

Что же произошло на самом деле?
Еще раз обратимся к уже упомянутому боевому распоряжению №41 штаба 248-й стрелковой дивизии,
в котором были поставлены задачи 902-му стрелковому полку и  учебному батальону соединения. 
К сожалению, на сайте «Память народа» выложен четвертый экземпляр документа, по-видимому, единственный сохранившийся.
Он, как говорится, «слепой», едва читается, поэтому придется вновь обратиться к журналу боевых действий дивизии.
В нем сообщается, что, 10 декабря в 14 часов 902-й полк выступил, как ему и предписывалось, из Хулхуты
в район Сянцика с задачей занять круговую оборону на указанном ему участке (зимовье колхоза имени Куйбышева,
песчаные бугры юго-западнее Сянцика, отметки 4.2 и 2.9). 
Часом позже выступает в район Сянцика учебный батальон. {3.6, л.107}

Переход 902-го стрелкового полка из Хулхуты в район Сянцика не был чем-то необычным.
Марш совершался в условиях, типичных для калмыцкой полупустыни.
Впрочем, разве только для того края нашей отчизны характерны осеннее бездорожье или распутица зимней оттепели? 

Сколько нужно было пройти?
Сянцик находится примерно между Хулхутой и Уттой, несколько ближе, судя по карте 1940 года, к последней.
Расстояние между ними составляет около тридцати километров.
Следовательно, полку предстояло преодолеть километров пятнадцать – двадцать.
Погода, как указывается в журнале, пасмурная, дороги труднопроходимые для автотранспорта. {3.6, л.107}
Так же, как и для пехоты…

Поэтому нет ничего удивительного в объяснениях П. Илюшкина:
«После того, как протопаешь почти без отдыха – под дождем и пронизывающем ветром – часов пятнадцать,
то в буквальном смысле валишься с ног от усталости.
А тут – жесткий приказ: "Вырыть окопы полного профиля!"
И вместо вожделенного отдыха солдаты, вчерашние школьники, берут лопаты и долбят сырую промерзшую глину.

Это так изнурительно, что у многих лопаты валятся из рук.
Они падают в вырытую по колено яму и тут же засыпают.
И никакой силой их невозможно растолкать и привести в чувство!

Вот и получилась эдакая слабинка: жалея солдата, офицеры как бы не замечали, что окопы вырыты не в рост,
как положено.
Залег солдат, не видно его снаружи – и хорош!
Ведь это ж не постоянный огневой рубеж, как на фронте, и вечером полк двинется дальше, оставив
только что вырытые траншеи.
Однако именно эта жалость и обернулась для нас страшной трагедией». {13.80}

Тут у меня возникло сомнение, не подвела ли память П. Илюшкина?
Куда собирался полк двигаться дальше, если ему поставили задачу закрепиться в районе Сянцика?
Это во-первых.
И во-вторых, как ни трудно было передвигаться по бездорожью, все-таки, наверно, хватило бы одного перехода,
чтобы 11 декабря утром, спустя двадцать часов после выхода из Хулхуты, оказаться на месте.
В таком случае, почему 12-го, спустя еще сутки,  третий батальон, только один из трех, не окопался как следует? 

Позднее командующий армией в приказе отмечал: полк «не организовал круговой обороны, построив ее
исключительно фронтом на запад, стыки между батальонами не были обеспечены пулеметами и артогнем.
Противотанковая оборона также была организована только в одном направлении с учетом появления танков с запада».

А немцы пришли, откуда их не ждали.
Вражеские танки, зайдя с правого фланга, следуя один за другим, принялись утюжить окопы третьего батальона.
Солдаты гибли в мелких окопчиках, не имея возможности ни отбиться, ни спастись.
 И подразделение было практически полностью уничтожено.

Вперед выдвинулась рота противотанковых ружей, однако она была наполовину выкошена.
 Все же несколько фашистских танков удалось подбить, поэтому немцы на какое-то время замешкались.
«И тут же все, кто остался жив и мог шевелить руками, не ожидая команды, начали окапываться.
Поняли ведь, – пояснял П. Илюшкин, – что именно от глубины окопа зависит сама жизнь».

Однако вскоре гитлеровцы, перегруппировавшись, «атаковали левый и правый фланговые батальоны.
На этот раз «блицкрига» не получилось — окопы там оказались поглубже.
И танки, прокатившись по ним, не смогли задавить ни одного бойца.
«Ожив», те продолжали вести огонь».

В критический момент, когда у полка заканчивались боеприпасы, «случилось чудо: в воздухе появились наши штурмовики.
Их было мало – всего-то три или четыре.
К тому же, пролетая на бреющем полете, они давали по врагу лишь редкие пулеметные очереди.
Можно сказать, – констатировал П. Илюшкин, – они лишь имитировали атаки.
 Очевидно, «ильюшины» возвращались с боевого задания и им приказали сменить курс, хоть как-то поддержав
попавшую в беду пехоту». {13.80}

Далее П. Илюшкин писал о гитлеровцах: «Они исчезли так же внезапно, как появились, оставив после боя
всего лишь пару подбитых танков и несколько вполне исправных мотоциклов.
Некоторые свои поврежденные танки немцы утащили на буксире». {13.80}

Г.М. Ленёв в своей книге рассказывал, что в конце декабря, когда части 28-й  армии освободили Яшкуль,
нашелся документ, в котором фюрер высоко оценил действия подразделения 16-й моторизованной дивизии,
полностью уничтожившей один из батальонов 902-го стрелкового полка русских.
«За столь умелый маневр Гитлер пожаловал своему отличившемуся офицеру, подполковнику Александру Впалу,
Железный крест».   {14.12, с.84}

Правда, О. Шеин пишет о другом награжденном: «Командир 2-го батальона 156-го мп (мотопехотного полка – А.П.)
капитан Александр Беме получил за операцию у Сянцика Железный Крест». {14.23}